Как мой подчиненный стал моим начальником. Часть 3.⁠⁠

- Меня в первую очередь интересует зарплата, а кабинет это вторично. Давайте подумаем об этом, после испытательного срока.

- Не скажи, - покачал головой шеф. – Тебе нужны полномочия, а, значит, статус. Кто тебя уважать будет, если ты посреди техотдела сидеть будешь. И это ни какой-то старческий понт, как вы, молодежь, можете подумать. Просто лучше в отдельном кабинете сидеть, когда на тебя Нинка орать будет, - он рассмеялся и добавил, - поверь мне. Давай так сделаем: вы с Егором идите, а мы с Палычем покумекаем, куда тебя определить можно. Скорого переезда не обещаю, но в течение месяца что-нибудь решим.

Когда мы заходили к Антону Игнатьевичу, Коробков был моим подчиненным, а когда вышли, я остался начальником отдела, а он стал заместителем генерального директора.

- Выходит, Алексей, не помню, как по батюшке, теперь я подчиняюсь вам? – съязвил я.

- Не парься, Егор, - ответил он, впервые обратившись на «ты», и широко улыбнулся, поддерживая мою шутку. – Не знаю, что из этого всего выйдет, но обещаю, что тебя я поддержу, и техотдел не пострадает, даже если я облажаюсь с остальным.

Вся его уверенность, которой он блистал всего пару минут назад, куда-то исчезла. Он осунулся и пошел дальше, склонив голову. Ему было страшно, но он не мог или не хотел стоять на месте. Он должен был двигаться вперед. Его толкали какие-то личные мотивы или комплексы, связанные с тем, что он потерял кучу времени и теперь обязан все наверстать.

Мне повезло: за неделю нашелся достойный кандидат на должность Коробкова. Алексей взял над ним шефство и старался помогать, но не делал за него работу, заставляя задерживаться по вечерам и постоянно учиться. Он поделился с ним своей системой, по которой, как я узнал, давно уже работал и Марат, и парень быстро втянулся.

Когда Палыч объявил о том, что у шефа новый заместитель, и фирму ждут серьезные перемены, сотрудники всех отделов напряглись. Отношения Алексея с ребятами не то, чтобы испортились, но стали отстраненными, особенно после его переезда в новый кабинет. Он все еще периодически обедал с Маратом и иногда принимал участие в наших чаепитиях, но былой сплоченности уже не было. Многие менялись при появлении «большого начальника» и держали при себе то, что могли бы сказать своему товарищу Лехе.

Так получилось, что я остался единственным другом Коробкова, тем единственным человеком, с которым он мог посоветоваться относительно своего плана. Шеф и Палыч, как и было оговорено, в его дела не лезли, ребята ничего не знали, а другие отделы вообще не понимали, что происходит. Я старался поддержать его. Во-первых, мне действительно нравилась затея, а, во-вторых, так я был в курсе всего, что будет происходить дальше, и хоть на что-то мог повлиять.

В конце квартала Алексей практически постоянно находился в нашем отделе. Он помогал новичку, но только ему. Подготовка отчетности снова растянулась на две недели, но я не требовал от Коробкова большего, зная, что он каждый вечер сидит в офисе допоздна, уезжая домой только чтобы поспать и принять душ. А еще, на протяжении полутора месяцев он проводил на работе хотя бы один выходной. Три месяца не такой уж большой срок, как казалось вначале, и Коробков делал все, чтобы успеть.

В день выплаты премии мы собирались посидеть вечером с ребятами и отметить удачное завершение квартала. Я пригласил Алексея, ему тоже было необходимо расслабиться. Он обещал прийти в семь. Но вечеринка сорвалась. Во время нашего традиционного кофе-брейка произошла большая ссора. Коля оказался недоволен размером своей премии, его поддержала Лена, и понеслось. Одни нападали, другие защищались, третьи просто огрызались. Я пытался всех утихомирить, но услышал в свой адрес такие претензии, о которых и не подозревал. Единственный, кто не принимал участия в общей склоке, был Марат. Как только разговор пошел на повышенных тонах, он вышел и забрал с собой новичка, сказав, что у него есть для него задание.

В итоге удалось всех утихомирить и не допустить того, чтобы скандал перерос в мордобой, но вечеринка была окончательно загублена, как и настроение. Разделившись на коалиции, сотрудники дождались конца рабочего дня и группами покинули свои места. Я достал подаренный кем-то коньяк и погрузился в раздумья о том, что услышал в свой адрес.

- Рано вы закончили, - услышал я ровно в семь, когда Алексей появился на пороге моего кабинета, - но ты, как я погляжу, продолжаешь, - он ухмыльнулся, сел напротив и сделал большой глоток кофе, который теперь пил еще чаще.

- Слышал, что произошло? – спросил я, наливая себе очередную порцию коньяка.

- Все слышали, - кивнул он. – Я же тебя предупреждал, что рано или поздно это случится. Помнишь наш разговор о чужой работе? Извини, я не успел предотвратить бунт, но реформа должна все исправить, только нужно их удержать, до тех пор, пока новая система заработает.

- Ты все знал, - сделал я вывод, выпив коньяк. – Почему ты меня не предупредил? Мог бы сказать все прямо, без вот этих своих намеков на какие-то бунты, как будто мы на пиратском корабле. Что не хотел прослыть стукачем?! – срываясь на крик, спросил я, но тут же исправился: - Прости, будешь коньяк?

Он покачал головой, и я налил себе.

- Не хотел, - Алексей улыбнулся, - никто не любит стукачей. Но основная проблема заключается в том, что ты и сейчас считаешь, что прав, а тогда убедить тебя в обратном было просто нереально.

- А ты, значит, тоже считаешь, что это все моя вина? Как эти сволочи неблагодарные? Я за них бьюсь, ищу способ увеличить им зарплату, многое позволяю, прикрываю, а оказывается, я неправильно распределяю проекты. Любимчики, видите ли, у меня есть. Коля – золушка, блин, работает-работает, а бабок недополучает. А то, что специалист он средний, в учет не берется.

- Виктор тоже средний. Даже, будем честны, ниже среднего. Коля – раздолбай, но может, когда захочет, если его правильно замотивировать. Отвечая на твой вопрос: да, это твоя вина, но не потому, что ты козел и совершаешь поступки ради личной выгоды, а потому что человек и неосознанно, помогая одним, - он поднял пальцы вверх и показал кавычки, - «любимчикам», усложняешь жизнь другим. Как гласит экономическая теория: ресурсы ограничены. Давая одним, ты отбираешь у других. Будь ты беспристрастен, проблем бы с этим не было, но, как я уже сказал: ты – человек.

- Пошел ты, умник! – крикнул я, влив в себя очередную порцию коньяка. – Тебе легко рассуждать, ты же всегда спокоен, как удав, тебя пронять невозможно. А каково настоящим людям, ты думал? Просто представь, каково мне слышать претензии в свой адрес после всего, что я для них сделал. Я этот отдел с нуля собрал, после назначения, а знаешь, почему? Потому что почти все ушли, потому что начальник был редкостный гондон, резавший зарплату за все. Такой гавнюк, что даже шеф решил от него избавиться, пока он всю работу не запорол. У меня тогда ребенок только родился и не мог я уйти в никуда. Все бежали, а я тянул работу всего отдела, терпя наезды этого урода. Поэтому шеф меня и поставил во главе отдела, потому что я в отличие от предыдущего начальника наши проекты вдоль и поперек знал. Вот с ним бы Коле, Лене и остальным поработать, я бы на них посмотрел! Не ценят люди человеческого отношения…

- Это правда, - сказал Алексей и схватил бутылку, к которой я потянулся. Он отодвинул ее на другой край стола, покачал головой и продолжил: - Люди быстро привыкают к хорошему. И им всегда мало. Это в человеческой природе. Ни тебе, ни мне ее не победить, но можно обмануть. На том наша новая стратегия и построена: хочешь больше получать – больше работай. Вариант есть, но не все на него согласятся, только никого другого в своих проблемах уже не обвинить, хотя попытки будут, - он достал сигареты и вопросительно посмотрел на меня, я махнул рукой, разрешая курить в кабинете. Он поджег сигарету и воспользовался стаканом с остатками кофе, как пепельницей. Глубоко затянувшись, Коробков заговорил: - Смешно, что ты считаешь меня удавом бесчувственным. Ведь я такой же, как ты. После твоих откровений я убедился, что мы с тобой похожи больше, чем ты думаешь, но речь не об этом. Я, даже, хуже тебя. Я постоянно в бешенстве. Меня любая мелочь выводит из себя, и я готов взорваться, но научился сдерживаться, поэтому, кстати, и не пью на работе, да и вообще крайне редко. Боюсь потерять контроль и выпустить все, что накопилось.

- И в чем твой секрет, кроме отказа от алкоголя? – не понял я.

- Нет никакого секрета, просто держусь. Стараюсь на все смотреть со стороны. Это, наверное, единственное, чему я научился, пока искал себя. Психолог скажет, что это плохо – запираешь эмоции, рискуешь заболеть онкологией от невысказанного, - он хохотнул, - или выплеснуть на тех, кто не заслужил. Но такая уж у меня для работы маска, а учитывая, что я последнее время в офисе разве что не ночую, то она стала моим основным лицом. У меня нет для тебя рецепта, как избавиться от негативных эмоций. Можешь попробовать йогу или спорт-зал, если найдешь на это время. Только не гаси их таблетками – слабые не помогут, от сильных тупеешь. И в алкоголе топить не надо, утонешь вместе с ними. Да, я вообще не знаю, правильный ли подход выбрал. Просто хотел сказать, что я не зомби или робот какой-нибудь. Я все чувствую, но не показываю.

- Все, ладно, я тоже успокоился. Дай мне сигарету…

- Свои купи! – задорно рассмеялся он. – Уже бухаешь в одиночку, еще не хватало курить начать.

И сам отказ и форма, в которой он был высказан, могли меня задеть, но не в этот день, когда я уже выслушал в свой адрес такое, от чего волосы на затылке дыбом встали.

- Вот объясни мне, как сотрудник отдела, а не как заместитель директора, в чем я не прав? Ну, да я знаю, какие проекты полегче, какие договора будут заключены с большей вероятностью. Подкидываю на этом основании кое-что Вите, но ничего взамен не требую и других не обделяю. Что такого в том, что я чисто по-человечески хочу помочь мужику, у которого ипотека, третий ребенок родился и вообще проблем выше крыши?

- Про его ипотеку, детей и машину в кредит даже охранники внизу знают. Скажу честно, как его бывший коллега, задолбал он уже ныть по этому поводу. Что его кто-то заставлял детей заводить или новую машину брать, ведь ездил он до этого на какой-то? Ты вот про моих детей много знаешь?

- А у тебя они есть?

- А тебе какая разница? - улыбнулся он. – Если и есть, то не для того, чтобы на работу через день опаздывать. Остальное ни тебя, ни кого-либо в офисе не касается. Мы сюда ради денег приходим, чтобы их зарабатывать, а не выпрашивать. Почему о детях Вити должны Коля или Лена заботиться и еще кредит за его машину выплачивать из своего кармана.

- Не гони! – снова начал заводиться я. - У них своя работа и получают они нормально.

- Ты статистику посмотри, Егор. Сколько заключенных договоров у них и сколько у Вити. Плюс все проекты у него простые, как три копейки. И это было бы еще ничего, если бы в конце квартала всем не приходилось разгребать его завалы. То, что ты называешь помощью товарищам, как идея – штука неплохая, но по факту это превратилось в систематическое раздолбайство, где одни паразитируют на других, а деньги получают, как будто все сделали сами. Ведь Витя не один такой. Я для кого таблицы успеваемости ввел? Если бы ты ориентировался только на них, без учета своих предпочтений, то отдел за два-три дня квартал подбивал, но не было бы уравниловки, которую ты так любишь. Марат бы треть общего котла забирал, а Витя искал покупателя на свой автомобиль.

- Уравниловка нужна, - принялся я объяснять очевидные вещи. – Иначе, как ты правильно заметил, разница в премиях будет огромной. А это опять скандалы, интриги, расследования! И никто никому помогать не будет.

- И не надо. Помощь нужна на первом этапе. Тут можно новичка за кем-то закрепить официально, а потом только стимул – хочешь получать, как другой – работай. Да, в первое время тебе придется задерживаться и возможны ошибки, но для того у нас и есть отчетность, а потом, набьешь руку и сможешь проекты лупить один за другим исключительно в рабочее время.

- Я правильно понимаю, что вместо того, чтобы поддержать Витю в сложный период, я, по-твоему, должен отдавать перспективные проекты Коле, например, который в соответствии с таблицами на данный момент справляется лучше? То есть, вместо того, чтобы деньги направить в многодетную семью, мне нужно отдать их Коле, чтобы он очередную телку сводил в ресторан?

- Хьюстон, у нас проблемы! – снова рассмеялся Алексей. Стало очевидно, что за улыбкой и смехом он скрывает свои истинные чувства. – У нас начальник техотдела путает благотворительность и производительность! Если Витя или кто-то другой погряз в уже выданных проектах, то не надо его еще нагружать, а отдать задание тому, кто сейчас менее загружен. Это же очевидно, как вы тут справлялись без меня все это время?

- Прекрасно справлялись, знаешь ли? – огрызнулся я и протянул руку к бутылке.

- Я и смотрю, - кивнул он, - ты пьешь один в темноте, а все твои сотрудники разошлись по домам, ненавидя друг друга, подняв при этом такой ор, что вся компания теперь знает, кто, сколько сделал и сколько получил, - Алексей снова закурил, а я выпил. – Ладно, извини, но ты же сам просил начистоту. Давай пойдем другим путем, исходя из того, что людям действительно надо иногда помогать. Тебе в голову не приходило, что некоторым твоим сотрудникам нужна помощь, о которой ты не знаешь.

- Если не просил, значит, не так уж и нужна.

- Люди разные. Витя ноет о своих проблемах, а кто-то молчит: стесняется, боится или еще какие-то причины есть, но неприятностей тоже хватает.

- Ну, не знаю, - ответил я. – Вот тебе пример: у Аллы серьезно заболела мама, нужна сиделка, все дела. Она подошла, рассказала…

- А потом щеголяет с новым айфоном, - перебил он меня, - которые еще в России официально не продаются. Не думаю, что она врет, но и на критическую ситуацию это не похоже. Мама заболела – столько стресса, надо себя новым телефоном побаловать.

- Я такого не видел, - опустил я голову, понимая, что Коробков это не придумал, а точно знал, о чем говорит, но аргументы у меня не закончились. – А что это ты, Алексей, следишь, кто, на что деньги тратит? Весь вечер убеждаешь меня, что это не мое дело, а сам… - я улыбнулся и погрозил ему пальцем.

- Потому что тупа Алла, как пробка. Неплохая девчонка, но зарабатывать столько же, сколько Лена или Коля просто не может. Они на это смотрят и, конечно, у них крышу рвет. И ведь Алла и Витя не единственные, а представь, каково остальным.

- Она пришла с проблемой, ей нужно было помочь, и я помог. И любому другому помог бы, если бы он подошел. Я что извиняться за это должен или посылать всех? Тебя же я не послал, а ведь мог.

- Не должен, но ты же не их ангел-хранитель, ты их начальник и оцениваешь их работу, а не личную жизнь. Пусть они хоть героином колются в свободное время, но, если свой объем выполнили, то должны за него получить сполна, - Алексей крепко затянулся. – Не хотел я об этом, но по-другому до тебя не достучаться. Можешь представить, что к тебе жаловаться на жизнь Марат пришел?

- Вот его, наверно, единственного не представляю. Он и сегодня во всем этом не участвовал. И новичка забрал от греха подальше.

- Да, он молчит и работает за троих. Не ропщет и на судьбу не жалуется – идеальный сотрудник. И когда-нибудь он найдет себе место получше и уйдет, так же молча. Только давай без вот этих понтов, типа «если надо, я сам за проекты сяду». Это все понятно, справитесь и без него, если все одновременно не побегут. А ты знаешь, что Марат с девушкой уже пару лет пытаются завести ребенка и единственная их надежда это ЭКО? Процедура дорогая и все, что они получают – откладывают. А ты, добрый человек, помогающий всем, кто пришел, ему зарплату режешь, чтобы Витя, нет, не детей кормил, а кредит за новую машину выплачивал. Марат бы не ныл, что у него двое или трое, ему бы хоть одного…

Коробков затушил сигарету, взял бутылку коньяка и сделал два больших глотка из горла. Мы сидели, молчали и смотрели друг на друга. Я думал о том, что узнал минуту назад и пытался понять, когда успел стать таким начальником, которым не хотел быть никогда. Я так сильно стремился не походить на своего предыдущего начальника, что вел совершенно другую политику, казавшуюся мне идеальной, но взгляд со стороны расставил все на свои места. Информация о Марате заставила меня услышать аргументы Алексея по-настоящему, а не отмахиваться от них, как от надоедливых жужжащих мух.

- Я не знал, - решился я, наконец, нарушить тишину. – Как же теперь быть? Как сохранить отдел?

- Реформа! – Коробков развел руки в стороны. – В понедельник скажешь им, что впредь будут учитываться показатели каждого, а выдача проектов станет случайной, основанной на успеваемости. Намекни на будущие изменения, но без подробностей, чтобы паника в других отделах не началась раньше времени.

- Думаешь, сработает?

- Если красиво распишешь – сработает. Главное, попроси их не горячиться и подождать, - он встал и направился к двери. – Хороших выходных. Начинается новый квартал и пора внедрять идею. Идею, с которой ты очень помог.

- Давай, до понедельника, - я закрыл бутылку и собрался убрать в шкаф.

- Кстати, - произнес он, находясь уже в дверях, - про Марата я все придумал. Но даже если бы он копил деньги, чтобы поменять пол и сделать себе огромные сиськи пятого размера – это не твое дело, хоть такой поступок не укладывается в выдуманные тобой моральные рамки.

Я на секунду оторопел, а потом запустил в него бутылкой. Он закрыл дверь, и по кабинету разлетелись осколки, наполняя его запахом клопов. Я долго еще сидел на работе, пытаясь собрать разрозненные мысли. Сначала Алексей заставил меня почувствовать себя настоящим дерьмом, а потом разрушил эту иллюзию, но вернуться к первоначальным убеждениям уже не получалось. Прибирая то, что когда-то было бутылкой коньяка, чтобы не думать о том, как я ненавижу Коробкова, мне вдруг показалось, что я понял его завуалированное послание: «слова не значат ничего, какими бы жалостливыми они не были».

Как бы я не был зол на Коробкова, но в понедельник на утренней планерке я объявил сотрудникам о том, что их недовольство услышано, в компании грядут большие перемены, и во главе угла теперь становятся производительность и эффективность. Я понимал, как глупо это звучит, как будто раньше эти параметры были ничтожными, но мне удалось добиться того, что гримасы недовольства на лицах подчиненных сменились на заинтересованность. Недоверия там тоже было достаточно, но, по крайней мере, они не хотели друг друга убить, как было в пятницу.

К обеду новый заместитель генерального директора пригласил начальников отделов на совещание. Там я узнал, что Нина в отпуске и в субботу улетела за границу. Это рассказал один из сотрудников отдела продаж, пришедший вместо нее. Очередной раз я был вынужден отдать должное прозорливости Алексея, решившего начать внедрение изменений в ее отсутствие. У него было две недели, чтобы сосредоточиться на работе, потому что после ее возвращения ему будет не до реформирования бизнес процессов.

Начальник отдела ведения договоров побледнел, узнав, что его подразделение сокращают. Алексей все делал в соответствии с трудовым законодательством, тут к нему было не подкопаться. Кроме того, он пообещал оставить несколько человек, показавших в следующем месяце лучшие результаты.

Человек, заменявший Нину, явно не понимал, что происходит и ждал возможности покинуть совещание, чтобы связаться со своей начальницей. Он начал писать сообщение сразу, как Алексей толкнул речь о грядущих изменениях, но прервался после замечания нового зама по поводу использования телефона во время собрания.

Жизнь внутри фирмы закипела. Все разговоры сводились к обсуждению новой отчетности и перспектив будущего формата работы. Две недели Алексей контролировал процесс заполнения таблиц успеваемости. С нашим отделом проблем не было. Продавцы откровенно игнорировали новые правила, практически напрямую заявив, что выполняют приказ своей начальницы, на звонки от которой Коробков не отвечал. К концу второй недели ему все же удалось сломать их, выпустив приказ, в котором говорилось, что квартальной премии не будет у отделов, которые не готовят еженедельную отчетность.

Начальник отдела ведения договоров через пару дней после совещания написал заявление по собственному желанию. Сначала он пытался поговорить с шефом, но тот, как и было оговорено, отстранился от этих вопросов, направляя его к своему новому заместителю. Когда он понял, что отдел и его самого просто сливают, то написал заявление, договорившись о трудоустройстве к конкурентам раньше, чем это успеют сделать его подчиненные. Не знаю, что он хотел продемонстрировать, но Алексей даже не заставил его отрабатывать две недели, взяв на себя полный контроль над исполнителями. Отдел ведения договоров никогда не работал так оперативно, как в это время. Некоторые смирились, но другие устроили настоящую войну за возможность остаться.

Спустя две недели я зашел к Коробкову, чтобы позлорадствовать по поводу того, что Нина выходит из отпуска. Я все еще был зол на него за тот разговор про Марата. Мне неизвестно, во сколько в тот день он пришел на работу, может, вообще не уходил, но пустые стаканы из под кофе на его столе, свидетельствовали о том, что он уже давно сидит, погрузившись в какие-то документы. Я даже посочувствовал, понимая под каким давлением он находится, и, оставив колкие замечания при себе, свел разговор к вопросам, которые у меня накопились за те пару недель, что я избегал его общества.

Спустя минут пятнадцать в его кабинет ворвалась Нина. Она была в верхней одежде, то есть, появившись в офисе, сразу направилась в его кабинет. Не удостоив меня даже взгляда, она сразу перешла на ультразвук. В детстве я смотрел фильм «Марс атакует», там, у инопланетян взрывалась голова от протяжного пения «Only yuoooooooooooo!». Находясь между Алексеем и Ниной, я чувствовал себя на их месте. Коробков же, напротив, не обращал на нее ни малейшего внимания, сосредоточившись на своем мониторе.

Вся суть претензий Нины сводилось к тому, что дополнительная обязанности отделу продаж не нужны, что они и так невероятно круты и заняты, и что он, будучи выскочкой, может засунуть свои предложения себе в задницу. Минут через пять, когда Нина сделала паузу, чтобы набрать в легкие воздуха для продолжения своего мозгоразрывающего монолога, Коробков встал и, обойдя Нину вышел из кабинета, так и не сказав ей ни слова.

Она последовала за ним, не переставая верещать. Я тоже пошел следом, представляя, где именно спрячется Алексей. Пойдет к директору, запрется в туалете или убежит курить на улицу. Но замдиректора направился прямиком в отдел продаж.

Продолжение следует...