Ив Монтан, "Солнцем полна голова". Моменты жизни. /3⁠⁠

Отец понял, что ему предстоит принять серьёзное решение. Жизнь становилась невыносимой. Дядя, несомненно, в конце концов посадил бы его в тюрьму и убил бы рано или поздно. Оставалось одно – бежать: фашистский режим, держащийся на ужасе и крови, установился уже по всей Италии.

Удачным выходом из положения казалась эмиграция в Соединённые Штаты. Это была далёкая страна, окутанная сказочным туманом, навеянным книгами о путешествиях, страна, где люди, по слухам, добивались невиданного успеха. Отец побежал в консульство, но вернулся подавленный: сутки тому назад иммиграционные визы были окончательно отменены.

Гнетущая тоска подступала к сараю, где мы, как загнанные животные, собирались с наступлением вечера. Дверь часто сотрясалась от яростных ударов, как в мелодраме, и к нам врывались люди с выпученными глазами. Они переворачивали всё вверх дном в поисках каких-то «обличающих документов» и старались разгромить и поломать всё, что только возможно. Потом они начинали бесконечно размышлять вслух по поводу этих мифических документов, которых, как они заявляли, было бы вполне достаточно, чтобы мы все были расстреляны карательным отрядом. Они прикидывались верящими в эти дурацкие басни, которые сами же и сочиняли. Дядя, которого трудно было превзойти в жестокости, посылал к нам своих подручных через разные промежутки времени. Он прекрасно знал, что в ожидании их мы так же дрожим, как и в их присутствии. Он заставлял их являться днём и ночью. Он руководил ими с утончённым садизмом божества, которое распоряжается несчастными случаями.

Если бы отец был одинок, он, конечно, встретил бы их с ружьём в руках. Но для него важнее было спасти семью. Он купил карту, изучил маршрут, собрал немного продуктов, поцеловал нас на прощание и ушёл к французской границе.

Он поселился в Марселе и нашёл там работу. Экономя, как одержимый, он накопил небольшую сумму и переслал её матери. Она собралась так же спокойно, как если бы это был простой переезд на другую квартиру. Дети и вещи были погружены в тележку… Это было в 1923 году.

И вот мы, в свою очередь, прибыли в Марсель, где нас ждал маленький домик на окраине, в Вердюрон-О. Отсюда я увидел искрящееся море одновременно с первым пробуждением моего сознания.

В четыре года ещё трудно судить о счастье и несчастье. Я знаю только, что самыми счастливыми для меня были те часы, когда мы собирались все вместе: отец, мать, сестра, брат Жюльен и я, Ив.

Отец дал мне это имя, потому что святой Ив – покровитель адвокатов. Он считал, что слова могут оказать большую услугу тому, кто умеет ими пользоваться. Однако ему никогда не пришло бы в голову, что слова будут для меня источником пропитания. Но они, положенные на музыку, всё-таки стали им.