История моей болезни, часть третья. Дренаж⁠⁠

"Это не больно" - говорили они. "Коль, и всё". "Только шрамик останется". "На третий день будете бегать!"

Пройдя все причитающиеся обследования, я попал в точку номер два своего пути: отделение торакальной и абдоминальной хирургии. Для правильного лечения нужно было определить тип лимфомы, а для этого нужно было добраться до неё через грудную клетку.

Как я читал где-то в Сети, лучшее, что придумали на этот счёт - это процедура, похожая на ФГС: из трубки, заведённой в пищевод, в нужную сторону выстреливается игла-зонд, которая получает образец ткани. У нас, впрочем, такое не практиковали, и для биопсии использовались торакоскопия или торакотомия. Я надеялся на первое, но меня предупредили, что возможно всякое.

В отделении было два блока: до- и постоперационные палаты. Разместился я в первом. Особенно он ничем не запомнился, разве что был дядечка, которому удалили желчный пузырь, и который сетовал, что теперь ему нужно ходить с трубочкой и пакетом. Не уверен точно, что он делал в предоперационной части - возможно, готовился к новой операции.

Вокруг, при том, что место было донельзя серьёзным, в целом оказалась довольно успокаивающая атмосфера.

Я уже не чувствовал себя один на один с болезнью. А стоило мне сказать врачу о том, что мне стало трудно дышать - он тут же притащил пульсоксиметр, показал, что с кислородом в крови всё хорошо, и сказал если что - звать, и даже если я реально начну задыхаться, мне помогут.

Всё это внушало некоторый оптимизм.

Операция была назначена, кажется, через день от госпитализации. До этого нужно было провести ряд подготовительных мероприятий, затем медсестра сделала мне имитацию компрессионных чулок, обмотав ноги эластичными бинтами. А в час Икс меня попросили раздеться и лечь на каталку.

Так, раздетый и с верой в лучшее будущее, я покатился в операционную.

Ехать, глядя в потолок, было интересно. Ощущаешь, как сыпется время, отделяющее тебя от какого-то решающего момента. Волнение, немного страха. Особого колорита добавляло и то, что на этаже, где находилась операционная, шёл капитальный ремонт, и меня везли через довольно специфичный ландшафт.

Затем меня переложили на стол и начали какие-то приготовления. Подкатили капельницу, надели датчик на палец. Потом - по видимой картинке прошла волна, я подумал: о, наркоз! - и выключился.

А затем я очнулся. Вокруг было темно. Об этом я недавно написал другую заметку тут, на Пикабу. Вот она.

Затем я очнулся снова, уже в реанимации. И моё первое ясное ощущение - боль. Я почувствовал, как меня куда-то катят, и так, будучи где-то на границе сознания, я оказался в послеоперационной части отделения.

Первое открытие, которое я сделал: лежать я могу только на спине. Переворот на левую сторону был невозможен по причине того, что оттуда торчала дренажная трубка. Переворот на правую сторону был невозможен по причине того, что стоило это сделать - как накрывало болью. Относительно нормально я себя чувствовал, только лёжа на спине, и в целом первая ночь прошла без происшествий - я ещё приходил в себя после наркоза, очень хотелось спать, и в целом нормально выключился.

Затем был день. Второе открытие: я не могу самостоятельно подняться. На этот счёт у меня был помощник: ручка, примотанная верёвкой к противоположной стороне кровати. Я мог потянуть за неё, и поднять себя в сидячее положение. Но стоило только мышцам спины получить на себя вес - как тут же снова пробивало болью, поэтому я не особенно ей пользовался.

Под вечер медсёстры стали требовать от меня, чтобы я вставал. Я отбивался, аргументируя это тем, что не могу сидеть и не орать от боли. Они настаивали. Но в итоге этот день я провёл лёжа. А затем наступила ночь. В которую мне уже было не до шуток: я никогда не сплю на спине, и соответственно - заснуть никак не получалось. Тело начало ломать от того, что я занимал одно и то же положение. И так, в довольно дискомфортном состоянии, я провёл время до утра. Заснуть в итоге получилось, утопая в каких-то бредовых мыслях.

Где-то тут я решил, что следующей такой ночи быть не должно. Нужно было как-то получить обратно мобильность, иначе будет очередная пытка без сна. И где-то тут ко мне подкатили кресло-каталку и сказали: как хошь, но подъём - надо ехать делать рентген.

Кое-как у меня получилось сесть, забраться на каталку, и дальше, пока я ехал, я развлекался, пугая встречных людей: человек на каталке, из него торчит трубочка с бутылкой на конце. всклокоченные длинные волосы и выражение лица из серии "успехи лоботомии" (отчасти я подыгрывал). Тем не менее, я освоил скилл "занимать положение сидя", о котором ни разу не пожалел - одни плюсы, вот честное слово. Поворачиваться на бок тоже начало понемногу получаться, что не могло не радовать.

Из проблем, которые достались мне с этими навыками - заняв сидячее положение, нужно было привыкнуть и дали боли пройти. Упав на спину обратно - нужно было привыкнуть и дать боли пройти. Перевернувшись - снова привыкнуть и дать пройти. Не всегда это получалось легко, иногда приходилось звать медсестру с обезболивающим.

Понемногу я стал осматриваться по сторонам и обращать внимание на людей вокруг. Дядечка с звёздами на ключицах. Какой-то мужичок из области, с шутками-прибаутками приехавший после меня, затем уехавший на операцию (кажется, рак лёгких - нужно было удалять опухоль) и так же с шутками-прибаутками приехавший обратно. Прямо возле меня ещё один дядечка, подключенный к какому-то прибору, из-за которого он не мог отойти дальше метра от своей кровати. Говорил, что пробыл на нём уже недели четыре. В день моей выписки должен был ехать на новую операцию, так как что-то пошло не так и что-то внутри не заживало.

Кажется, на следующий день после рентгена я смог начать понемногу ходить. Понемногу, потому что двигаться приходилось мелкими перебежками. На большее не хватало дыхания. Встать с кровати и дойти до двери. Пауза. От двери дойти до ближайших кресел. Пауза. От кресел добежать до кресел подальше. Пауза. И вот он, вожделенный туалет - откуда затем, с такими же перебежками и паузами, нужно было добираться обратно.

Где-то здесь я начал ловить ещё одну вещь: больничную романтику. Больница онкоцентра соединялась с поликлиникой, которая, как я писал ранее, была битком набита людьми. Но это было днём. Вечером это были опустевшие коридоры. И это было очень круто: спуститься вниз и сидеть в пустом холле, слушая тишину. Казалось, шум всех бывших здесь людей ещё звенит в воздухе, но вместе с тем - вокруг было пусто и спокойно.

Второй точкой паломничества стала столовая. Даже лёжа в больнице я не мог позволить себе перестать работать. Благо, я работал на удалёнке, и ноутбука с телефоном было достаточно, чтобы не теряться со связи и выполнять какие-то задачи. Но если днём работать можно было, сидя в палате, ночью оказалось нужно куда-то перебираться, чтобы не мешать соседям. Отличным кандидатом оказалась именно столовая: там была вода из водонагревателя, тишина, свет и куча места. Наушники, банка кофе, кофейная кружка, ноут - и почти что полный комфорт.

В итоге мой первый больничный опыт и небольшая "коль и всё" операция заняли где-то неделю, пару часов в реанимации, три дня в лежачем состоянии. Отключив меня от трубки и залатав не успевшие полностью зажить новые отверстия в теле, меня отправили восвояси, ждать итогов по уточнению диагноза. Через некоторое время я узнал имя своего врага: B-крупноклеточная лимфома - и получил указания в сторону гематологического кабинета. Жизнь - зудящая и порой не дающая нормально дышать, но жизнь - продолжалась.

В следующей части: гематология и ПЭТ-КТ