Имя боли
На родной планете тецраки шел дождь. Огромные капли падали с неба, смешиваясь в канавах и переулках многотысячных уровней, в конце концов стекая в нижние улицы, в большинстве своем темные и грязные, удерживаемые металлическими заплатками и едва работающими неоновыми вывесками. Беднейшие из бедняков жили здесь, прячась большими толпами под сколоченными дорожными знаками, выживая за счет огромных куч мусора, которые без задней мысли сбрасывали в их дома.
Санни никогда не посещала более безнадежного и угнетающего места. Куда бы она ни посмотрела, из-под ручейков журчащей воды блестели грустные темные глаза, сверкая в темноте. Владельцы этих глаз не хотели показывать свои лица, но когда ей все же удавалось заметить местных жителей, она видела костлявые тела с мокрым спутанным мехом, болеющие чесоткой
На родная планета тецраки имела одну из самых больших популяций среди всех известных планет, и население росло с каждым днем. Никто точно не знал, сколько тецраки жили на планете, поскольку перепись никогда не опускалась ниже верхних уровней улиц, так что погрешность в отчетах всегда была близка к ста миллионам. Судя по количеству глаз, сверкающих на нее из темноты, Санни была более чем готова в это поверить.
Экзанимар был признан самой безжизненной планетой 4020 года в земном журнале Космическая Жизнь, но это произошло не потому, что здесь никто не жил. Голосование исходило из того факта, что у Экзанимара не осталось и следа его первоначальной экосистемы. На протяжении тысячелетий тецраки уничтожали свою естественную среду обитания, пока планета не осталась полностью без природных ресурсов. Вся планета представляла собой один огромный город, связанный тысячами улиц, труб, канализаций и прочих подобных путей.
Тецраки вообще изначально покинули свою родную планету как раз таки из-за страха вымирания на ней в ближайшие тысячу лет.
Возможно, они были бы правы, если бы не системы жизнеобеспечения, поддерживающие жизнь на планете.
Вода и кислород регулярно выбрасывались в атмосферу, что позволяло поддерживать погодную систему. Были созданы технологии для очистки воздуха, чтобы сквозь него могло светить солнце, которое, как рассказывали сами тецраки, в какой-то момент их истории не было видно сотни лет.
Эта мысль послала по ее спине дрожь.
Даже людям удалось сохранить свою планету в некоторой степени чистой, и они были лишь вторыми после тецраки, когда дело касалось растраты природных ресурсов. Мысль о том, что тецраки понятия не имели, как изначально выглядела их планета, заставила ее содрогнуться. Здесь, под километрами милями металла и бетона, она чувствовала себя в ловушке и задыхалась под тяжестью города.
Будучи рожденной на Анине — планете с не таким большим населением и широкими открытыми пространствами — она часто забывала, что не всем доступны такие условия.
Даже Адам выглядел неуютно, шагая справа от нее. Его куртка была натянута на голову, и по тому, как его механический глаз светился в свете дождя, казалось, что он только что вышел из одной из тех научно-фантастических антиутопий, которые так любил.
Каждым своим шагом они оба создавали небольшие всплески.
С земли у их ног поднимались легкие клубы пара, создаваемые тысячами километров труб.
— Ну как? — спросила Санни, когда Адам остановился под дорожным знаком. Казалось, это был единственный сухой участок в этой части подземных улиц, не занятый бедняками.
— Нет, ничего.
— Я думала, мы разобрались с торговлей наркотиками, — проворчала она, натягивая плащ на плечи.
Он фыркнул.
— Нельзя разобраться с наркотиками, Санни, можно только надеяться контролировать их. Кроме того, учитывая странное поведение селзексов, я не уверен, как далеко зайдет это расследование.
Действительно, в последнее время селзексы внезапно стали ярыми критиками межгалактической войны с наркотиками, хотя их причины до сих пор остаются загадкой.
Лорда Селекса не видели уже несколько месяцев, и Адам начинал волноваться.
Ходят слухи, что некоторые из заводов по производству наркотиков строятся в подземельях родного мира тецраки и заполняются живущими там бездомными, которым платят гроши за работу, однако они уже настолько отчаялись, что готовы взяться за что угодно. На этих заводах также культура употребления наркотиков, в основном для того, чтобы дать рабочим энергию, необходимую им для работы всю ночь без отдыха, однако дополнительные деньги, которые они зарабатывали, вскоре тратились на покупку наркотиков, а не на обеспечение себя или семьи.
Это была отвратительная практика, которую Томас обнаружил в ходе своего расследования.
Он собирался уйти из морской пехоты после окончания своего пятилетнего контракта и возглавить войну с наркотиками. Вряд ли он выиграет этот бой, но и Санни, и Адам уважали его за целеустремленность.
Они сделали еще один поворот.
Имплант на запястье Санни мигнул.
Она посмотрела сквозь дождь и стряхнула немного воды с запястья.
Она только недавно получила имплант и все еще находила связь технологий с ее телом очень странной.
Санни протянула руку и остановила Адама.Он перестал идти и посмотрел на нее. Она видела, как его механический глаз метался туда-сюда в поисках несуществующей угрозы.
— Что такое?
Она подняла запястье.
Имплант мигал, как будто ей пришло какое-то сообщение, однако список новых сообщений был пуст.
Адам нахмурился и взял ее за руку.
— Странно.
— Может, он сломался?
— Возможно.
Он постучал по ее руке и открыл несколько приложений, но все они работали исправно. Мигание продолжалось.
— Спрячь его пока что, лучше вернемся на корабль на случай, если это не ложная тревога.
Она кивнула в знак согласия и последовала за ним, пока он плотнее натягивал куртку на плечи и шел к одной из множества шатких стальных лестниц, которые бежали вверх и через город, извиваясь, словно паутина, сквозь темноту.
Они зашагали вверх, стуча ногами по шаткому металлу
Санни заглянула в свой плащ, где все еще продолжалось мигание, и нахмурилась.
В чем же дело.
Они преодолели несколько этажей, улицы которых становились чище и светлее, чем выше они поднимались. Через некоторое время стали видны клочки неба, и дождь усилился. Неоновые огни все еще продолжали светиться из темноты.
Они как раз шли по пустующему подземному переходу, слушая к грохот машин над головой, когда Санни что-то почувствовала. Она замерла на месте, потянувшись за копьем, и Адам сделал то же самое. Он настороженно наклонил голову, сканируя темноту вокруг медленными и беспокойными движениями.
— Мы не одни, — прошептал он.
Санни ничего не видела, но доверилась ему и повернулась к нему спиной, вытащив копье и уставившись в темноту.
Где-то вдалеке послышалось мягкое шарканье, и она с удивлением наблюдала, как группа из шести или более дрэв спустились из своих укрытий на потолке. На них были темные плащи, совпадающие по цвету с их панцирями, и когда они двигались, то двигались почти бесшумно. Она от удивления сделала шаг назад, наткнувшись на Адама, который твердо стоял на месте, смотря на потенциальных противников.
Возможно, ему это не показалось таким уж странным, как на нее это определенно произвело впечатление
Дрэв не работали скрытно.
Никогда.
Старшие поколения считали скрытность признаком слабости и/или хитрости, поэтому в повседневной жизни дрэв она крайне не одобрялась, но эти дрэв, похоже, хорошо разбирались в маскировке, если не были профессионалами.
Наступила небольшая пауза, а затем одна из фигур шагнула к ним. Адам склонил голову набок, все еще не сводя глаз с окружающих дрэв.
Санни приготовилась к бою
И тогда фигура низко поклонилась.
Санни рассеянно смотрела на опустившегося на колени дрэв, чьи товарищи последовали примеру своего, судя по всему, лидера. Она осторожно опустила свое копье, но не до конца, не совсем понимая, что происходит. Фигура напротив сняла капюшон, закрывающий голову, и когда он упал ей на плечи, далекие неоновые огни отразились на ее панцире, который сначала Санни приняла за белый, но когда она пошевелилась, стало ясно, что он был почти перламутрового цвета, местами склоняясь к розовому или лиловому.
Когда она подняла голову, ее глаза засияли золотом.
Санни сжала копье в руке.
Что-то знакомое было в этих глазах.
— Приветствую, Святая Пылающего Солнца. Мы приносим извинения за наше вторжение, но нам нужно было поговорить с тобой, – ее голос был необычно высоким для дрэв, находясь ближе к тону, более характерному для людей, чем для дрэв. Это был голос, которого Санни никогда раньше не слышала, потому что, если бы услышала, то точно запомнила бы.
Санни посмотрела вниз и увидела, как лампочка на ее импланте перестала мигать.
Они отслеживали ее?
Но нет, эти штуки невозможно было просто так взломать.
— Кто ты?
— Я Стражница… или, по крайней мере, исполняющая обязанности Стража Отвергнутых.
Санни нахмурилась.
— Никогда о вас не слышала.
Дрэв рассмеялась.
— Я не удивлена, — после чего ее голос стал грустным и далеким. — Позволь нам быть благословленными твоим присутствием на мгновение. Где-нибудь посуше.
Санни перевела взгляд на Адама, и тот кивнул.
— Хорошо, но если это какая-то западня…
— О, я уверена, среди нас ты не найдешь достойных противников, — сказала дрэв с некоторой насмешкой в голосе. Она поднялась с земли, и Санни была потрясена во второй раз, когда осознала, что эта дрэв был ниже ее. Она определенно была самой маленькой дрэв, которую когда-либо встречала Санни. В то время как Санни была ростом с типичного раннего подростка, эта дрэв могла сойти за ребенка.
И когда она шла…
В ее походке невозможно было не заметить хромоту. Подойдя ближе, Санни посмотрела на ее ногу повнимательнее, и увидела, что суставы… выглядели ненормально. Ее колено было вывернуто внутрь, как и ее лодыжка. Одна из ее нижних рук, похоже, была зафиксирована в согнутом положении без возможности разогнуться.
Санни пришлось сдерживать себя, чтобы не отшатнуться, когда годы культурной обусловленности начали нашептывать ей, что эта дрэв была недостойна общения.
Она должна была помнить, что когда-то так думали и о ней.
Она принесла новое учение, и согласно ему дрэв была такой же, как и все остальные.
Все еще способной держать копье.
Она посмотрела на Санни знакомыми золотыми глазами и взяла ее за руку.
— Быстрее, идем.
Санни быстро схватила Адама за руку, не упустив взгляда, который на нее стрельнула дрэв, полный… разочарования… раздражения.
— Мы надеялись поговорить с тобой наедине, — сказала она.
Санни почти сразу же напряглась, и уперлась изо всех сил.
— Я никуда с тобой не пойду без моей поддержки. Все, что ты хочешь сказать мне, он имеет право слышать как Страж странствующего племени.
Наступила пауза, но в конце концов дрэв сдалась, хотя было ясно, что ей это не нравится. Она провела их двоих через ближайший переулок и сквозь дождь. Другие дрэв следовали за ними, бесшумные и почти невидимые в темноте. Было трудно их разглядеть, но глядя на них, Санни чувствовала… что что-то с ними было не так.
Адам толкнул ее в бок, и она наклонилась, слушая его шепот.
— Они все калеки.
Это одновременно шокировало и сбило с толку Санни, но, присмотревшись к ним поближе, она поняла, что Адам действительно был прав. Один из дрэв, шедших рядом с ней, тоже слегка прихрамывал, а другой выглядел неестественно сгорбленным.
Стражница протянула руку и открыла ближайшую дверь, впуская Санни, но колеблясь, когда Адам последовал за ней. Санни крепче сжала запястье Адама, давая понять, что не собирается с ним расставаться.
Дрэв сдалась и последовала за ними, оставив дверь на одного из своих соклановцев.
Они вошли внутрь какого-то заброшенного склада. Были свидетельства того, что здесь кто-то жил, однако сейчас место пустовало.
Адам полез в карман и достал маленький шарик, которым один раз щелкнул.
Комната внезапно наполнилась сияющим голубым светом.
Дрэв подняли руки, чтобы прикрыть глаза, и при свете она смогла хорошенько их разглядеть.
Она была потрясена, обнаружив, что у того, что справа от нее, полностью отсутствовала одна рука. Один из них действительно был сгорблен вперед с ярко выраженным горбом на спине, в то время как у другого обе руки были постоянно согнуты.
Дрэв, который вошел последним, выглядел хорошо, учитывая все обстоятельства, пока он не закрыл дверь и не поднял руки, изобразив странный жест.
Один из других ответил ему другим жестом, и он с довольным видом опустил руки.
— Язык жестов? — прошептал ей Адам.
Такой вариант даже не пришел ей в голову, она никогда раньше не встречала глухих или немых дрэв, но, глядя на дрэв, становилось очевидно, что он был одним из таких. Каждый раз, когда он приближался к кому-то, он использовал новые жесты руками, которые никогда не повторялись. Это было довольно шокирующе.
Она никогда не предполагала, что дрэв могут создать что-то подобное.
Или даже могут иметь потребность в создании.
Она предполагала, что все такие дрэв были бы брошены в огонь давным-давно, но судя по тому, сколько лет было некоторым из них, они прожили необычайно долго для своего недуга. Она задалась вопросом, не были ли их раны вызваны боем, но вскоре убедилась, что это не так.
Стражница дрэв стянула с себя плащ и передала его одному из ожидающих солдат, более подробно обнажая свое тело.
Она действительно была очень-очень маленького роста, а ее левая нога была искривлена под странными углами в суставах. Когда она пошевелилась, стало ясно, что поражены не только суставы, хотя и не так сильно.
Она повернулась, чтобы посмотреть на них, довольная видеть Санни, но менее довольная Адамом, которого она пыталась игнорировать.
— Кто вы? — снова спросила Санни.
— Кажется, я уже ответила на этот вопрос. Мы — Отвергнутые.
— Да, я знаю, но…
— Но не так уж часто можно увидеть кого-то из нашего рода уродливым или покалеченным?
— Я не это хотела сказать.
Дрэв говорила на их родном языке, хотя она использовала довольно странный диалект.
Диалект, который, как знала Санни, был труден для переводчика.
Она взглянула на Адама, который говорил на дрэвском лучше, чем любой другой человек, и все же хмурился, пытаясь разобрать их речь.
Он поймет достаточно.
Однако Санни не устраивало то, что эта дрэв изо всех сил старалась держать его подальше от разговора.
Она посмотрела на нее:
— Если ты продолжишь проявлять неуважение моему товарищу, разговор будет недолгим.
Дрэв замолчала и прищурилась.
— Этот разговор лучше оставить тем, кто принадлежит к нашему роду.
— Он ничем не отличается от нас.
В ответ Адам подвинулся, чтобы подтянуть штанину и показать хитиновый протез, который он всегда носил, сверкающий синим цветом ее панциря.
— Если это тебя не устраивает, то нам больше не о чем говорить. Кроме того, как один из нас, он прекрасно тебя понимает, и дальнейшие уловки не прибавят тебе интеллекта.
Она все еще не выглядела довольной, но отбросила диалект и продолжила.
— Мы пришли поговорить с тобой.
— Тогда говори, кто вы на самом деле, и не надо говорить отвергнутые. Я это понимаю, но как… как вы все… живы?
Это было грубо, но она должна была знать.
В комнате раздался тихий смех, и Стражница подняла руки, приказывая группе сесть. Они так и сделали, выстроившись в широкий круг, положив руки на колени. Это было странно. У них действительно был легкий акцент, когда они говорили, и некоторые их манеры не имели смысла для дрэв.
— Ты удивишься, сколько отвергнутых существует на окраинах Анина.
Санни села, а Адам присел рядом с ней, положив копье перед собой. Одна его рука зависла над пистолетом на бедре.
Ему нравилось иметь несколько вариантов защиты.
— Значит, вас больше?
— Да, вероятно, тысячи спрятаны в темных местах…. Так было до тех пор, пока ты не изменила доктрину.
— Постой…тысячи? Как мы могли не знать о вас?
Стражница пожала плечами.
— С нашей стороны было бы очень плохой идеей дать о себе знать. Если бы другие знали, что мы существуем, на нас бы охотились и убивали, однако с изменением доктрины все может измениться.
— Объясни мне все это, — спросила Санни, все еще не понимая, что видит.
— Ты действительно веришь, что все матери-дрэв настолько бессердечны, что могут бросить своих детей в вулканы, не задумываясь? Что генерал Казна, воин четырех башен, была единственной матерью, пощадившей свое дитя? Она была одной из самых бессердечных представителей нашего вида, но даже она не могла позволить себе совершить детоубийство.
Она была права.
— Есть много других, гораздо более слабых в своей решимости, чем она. На юге плодородного пояса, вдоль горного хребта, есть место, известное как плачущая долина. Оно называется так, потому что многие матери-дрэв оставляют своих уродливых детей там вместо того, чтобы бросать их в огонь. Оставить их и уйти куда проще, чем совершить откровенное убийство. Каждый год сотни детей приносят в эту долину и оставляют умирать от холода, и каждый год сотни остаются спасены.
Санни и Адам обменялись потрясенными взглядами.
— Поскольку в долине никогда не находили останков, среди дрэв поползли слухи. Некоторые матери даже обращались к нам за помощью, отдавая своих малышей, когда им не хватало решимости убить их. Наша группа существует уже сотни лет, с тех пор как была введена старая доктрина. Мы живем на окраинах, прячемся в пещерах и оврагах, забираем тех, кого можем спасти. В том числе раненых в бою.
Санни ошеломленно слушала рассказ покалеченной дрэв. В этом, конечно, был смысл, но ей никогда не приходило в голову, что у дрэв существует что-то вроде….. чего? Тайного общества, живущеего на окраинах Анина, выживающего и даже процветающего.
— Каждый из нас был рожден таким или получил какую-то травму, из-за которой мы были исключены. Глухота, слепота, покалеченные конечности — всё это давало нам только изгнание, пока не появилась ты.
– Как тебя зовут? — сказала Санни из любопытства, не в силах покончить с нарастающей в ней цепочкой вопросов и любопытства.
Дрэв склонила голову, усмехнувшись.
— Я Дзара.
Санни переглянулась с Адамом, который нахмурился.
Это было… странное имя.
Вряд ли много родителей называют своего ребенка Болью, но, наверное, этого следовало ожидать от такой группы.
— Как видишь, я родилась с невысоким ростом и частично искривленными суставами. Разговаривая с врачами-инопланетянами, я узнала, что это относительно распространенное среди дрэв генетическое заболевание, называемое аустиоантродисморфия. И, как со многими генетическими отклонениями, мое имеет тенденцию проявляться и у членов семьи, особенно в семьях дрэв, где ген присутствует у обоих родителей. Точно так же, как он присутствовал и у нашей матери, и у нашего отца.
Санни открыла рот, чтобы заговорить, но замерла на полуслове.
Адам молча уставился на нее.
— Думаю, что у тебя, скорее всего, такое же отклонение, разве что проявляется чуть слабее. В конце концов, это у нас семейное.
— Постой, я не…
— Я Дзара, дочь Казны и Лануса.
===========================================
Спасибо за прочтение, вопросы, комментарии, мнения и предложения всегда приветствуются. Перед вами - рассказ из огромного цикла «Око Эмпирей» за авторством Charlie Starr. Перевод и публикация осуществлены с личного разрешения автора произведения.
Оригинальное произведение можно прочитать по этим ссылкам: