Екатеринбуржец, обвиняемый в краже 4-х рулонов обоев, убит полицией в ходе штурма собственной квартиры⁠⁠

Сразу оговорюсь. Я не поддерживаю погромы, майданы и прочие деструктивные мероприятия.

Но в то время, когда США охвачены волной протестов из-за убийства чернокожего американца - в России новость об убийстве 27-ми летнего парня отметилась только в региональных интернет-сми.

Итак, что мы имеем (далее по материалам портала e1.ru)

Все случилось вечером 31 мая. По информации из отчетов полиции, 27-летний Владимир якобы украл четыре рулона обоев из магазина «Лео» на Высоцкого. Затем он побежал к себе домой, а за ним погнались двое мужчин, которые позже позвонили в полицию. Оперативники позвали на помощь отца Владимира, он приехал. Сын пустил его в квартиру, а в сотрудника полиции брызнул газовым баллончиком. На место вызвали СОБР. Спустя несколько часов начался штурм, результате которого молодой человек погиб от огнестрельного ранения.

Нам удалось поговорить с отцом Владимира. Анатолий опровергает версию оперативников, уверен, что сын ничего не крал, а дверь не хотел открывать, потому что боялся. Почитайте интервью с ним:

По словам Анатолия, вчера, когда приехала полиция, он был дома. У него спросили, есть ли ключи от квартиры, в которой живет сын. И вместе с ним отправились в дом на Рассветной.

— [Я] открыл своими ключами. Он меня пустил, а их не пустил. Начал с ним разговаривать: «Мне говорят, ты обои какие-то украл». Он ответил: «Ничего я не крал. Я взял обои, заплатил. А за мной какие-то бандиты погнались, бать». Оказывается, это охрана была. Что там случилось, не знаю. Он очень расстроен был, сильно расстроен. Сидел со мной, в стрессе. Тишина была. Потом смотрю: стали стучаться. Я говорю: «Не стучите, что вы там стучитесь?!» А ему сказал: «Сиди здесь, не ходи никуда». [Он] нож в руки взял, которым можно было резать обои. И говорят, что он с ножом в магазине набросился — это неправда. На каком основании они начали стрелять?

— Они говорят, что было оружие в доме.

— Там пневматика, пульки пластмассовые. Страйкбол, вот это было. Но он не стрелял. Из баллончика брызнул и только. Но как? Если к тебе врываются. Состояние сам знаешь какое паршивое. Это самозащита! Показывают же везде, как милиция избивает.

Вот он обои резал — и вышел в коридор. Потом слышу пальбу. Выглянул — смотрю, он лежит. И те ворвались. На меня. Я говорю: «Я отец, с инвалидностью». [Все] говорят, он меня в заложники взял. Никаких заложников! Я отец, мы сидели с ним вместе! Какой заложник? Че вы дуру гоните? А они, видимо, из-за баллончика начали в него стрелять. А на каком основании? Вас там было человек 25! Вы могли бы его просто скрутить! Взять и разобраться! А вы начали стрелять! На каком основании? 28 лет парню (должно было исполниться в августе. — Прим. ред.), убили! Беспредел!

— Вы с ним сидели еще несколько часов, разговаривали.

— Я с ним сидел, да. Он мне: «Не, пап, я заплатил все». А эти сказали, что типа он украл и хотел уйти. Но как он мог украсть-то? Во-первых, он заплатил все. И борсетку — я вчера открыл [ее], там, в этой борсетке, тысяч пятьдесят-шестьдесят было. Его деньги!

— Он вообще не сопротивлялся?

— Он закрылся, боялся. Был в стрессовом состоянии. Задумчивый такой был, как говорится. Они сразу стали ломать [дверь]. Когда он увидел, что стали врываться, [он] — видимо, с баллончиком был — нажал. И они стрелять начали сразу, убили его.

— Сколько человек ворвалось в квартиру?

— Где-то три-четыре. Остальные там были. Человек двадцать.

— То есть они не пытались его скрутить, сразу стрелять начали?

— Сразу стрелять. Они убили его. Сказали, что он брызнул и [у сотрудника Росгвардии был] ожог лица. Я даже выстрела не слышал. А вышел — смотрю, лежит. Он сначала живой был. А потом уже все. Две пули попало, что ли.

— Скорая приезжала?

— Я говорил: скорую быстрее вызывайте! А никто не шевелился.

— То есть он еще дышал?

— Он дышал! Он не думал, что это случится, что стрелять будут. У него был стресс, сидел, переживал. Взгляд был такой… Внутренне — сами знаете, когда вот-вот что-то начнется и не знаешь, что будет.

— А почему он двери не хотел открывать?

— Боялся! Тюрьмы не хотел. Они же сказали, что там уже статья такая. У него ни одной судимости не было никогда! Если человек не сидел, первое — прощать. А они что сделали? Убили его.

— Вас увезли потом в отделение?

— В отделение, допрашивали там.

— А квартира ваша?

— Квартира на мне, живет сын. Вот так.

— Можете про сына рассказать?

— Он учился на экономическом в СИНХе. Два с половиной года проучился, ушел. Они [профессора] писали, звонили: «Парень у вас хороший, способный, талантливый. Он может два высших закончить». А он ушел в бизнес, в работу.

— Родился здесь?

— Родился здесь, с 92-го года. Учился сначала на ЖБИ, потом в другой школе. Его все хвалили. Особенно маленького, такой хорошенький был. Мне не верится… Вчера в три часа к нему ходили. Я говорю: тебе что-то надо, какая-то помощь? Говори. Если надо денег, я тебе денег дам.

— Он ничего не просил?

— Нет. Он говорил: «У меня все есть». Не надо ничего. Наоборот, подарки дарил. Кувшин под воду, кремы, лекарства хорошие, витамины купил. Он как сын отличный вообще.

— Работал где-то?

— В интернете. Постоянно какие-то документы [были с собой]. Я еще у ребят (у друзей Владимира. — Прим. ред.) спросил: «Вот в этой работе криминала нет никакого?» Нет. Говорили, можно в интернете хорошо зарабатывать.

— Не было такого, что мог где-то что-то украсть?

— Нет! Что ему красть, если я как отец всегда ему помогал? Квартиру ему купили. Кухню поставили. В ванную хорошую машину... Все. Мне не верится, что эти подонки убили его. Они допрашивали [меня], запутать хотели…

Обновлено: в Росгвардии прокомментировали ситуацию.