Другая сторона спортивной победы 3⁠⁠

Пост в Лигу психотерапии.

Загайнов Р.М. Ради чего? Записки спортивного психолога. — М.: Совершенно секретно, 2005. — 256 с.

Ох, этот выходной! Голова переполнена воспоминаниями. И не знаешь — хорошо это или плохо. Всего неделю назад, перед началом последней сверхнагрузочной недели я сознательно пошёл на тяжёлый разговор со спортсменом (а Лёша в тот момент просил ещё один день отдыха):

— Ты не готов к Олимпийским играм! — заявил я ему. — Ты задыхаешься, ты ни разу во всех

пяти турнирах, где мы были вместе, не откатал уверенно произвольную программу!

— Я так не привык тренироваться. Я всегда отдыхал после трёх рабочих дней, — парировал Лёша.

Но я продолжал наступление:

— То, что я видел, тренировкой назвать нельзя, ты жалеешь себя. Поверь мне, отменим завтра тренировку — всё пойдет кувырком.

Лёша молчал и готовился, я видел это, заявить мне нечто категоричное. И я услышал:

— Рудольф Максимович, я это хотел сказать Вам ещё в Ленинграде, когда мы поссорились.

Вы отвечаете за психологию, а мы с Татьяной Анатольевной за тренировочный процесс.

Но на такие заявления у меня подготовлены ответы, и за это я благодарю свой многострадальный опыт и всех тех, кого я не только опекал, но и у кого многому научился. И вчера на Лёшину фразу: «Опять про Бубку будете рассказывать?» — я не раздумывал ни секунды: «Да, потому что ты пока по сравнению с ним жалкий любитель!»

И сейчас я не помедлил и секунды:

— А это, чтобы ты знал, связано одно с другим весьма тесно. Уверенность — это психологическое понятие?

Я держал паузу, он молчал.

— Да или нет? — чуть повысив голос, спросил я.

— Да, — ответил он.

— Так вот, воспитать её можно не психологическими разговорами, а только работой!

— Ну ладно, завтра в семь пятнадцать, — угрюмо произнёс он и направился к двери. И, выходя из моего номера в коридор, пробормотал (но достаточно громко, чтобы я расслышал):

— Все всё знают...

...И разговор с Татьяной Анатольевной (была уже глубокая ночь). Она выслушала мой отчёт о прошедшем дне, в том числе слово в слово последний разговор с Лёшей и сказала:

— Вообще-то, мой папа говорил, что надо считаться с желанием спортсмена.

Она не в первый раз привлекает Анатолия Владимировича себе в союзники, и с этим я считаюсь. Но не сегодня.

— Татьяна Анатольевна, наш спортсмен не готов к соревнованиям. С этим Вы согласны?

— Хорошо, берите это на себя. Но помните — мы так никогда не тренировались.

— Татьяна Анатольевна, на последнем этапе подготовки спортсмен должен чувствовать, что

его воле противостоит воля тех, кто с ним работает. А воли тренера он не чувствует, Вы готовы идти на поводу его состояния.

— Но у него разладится четверной прыжок, а надо неделю, чтобы его восстановить.

— Не разладится! Вот увидите! И есть ещё один закон — спортсмена нельзя жалеть, в этом случае он сам себя будет жалеть, и тогда конец.

— С этим я согласна, — подвела итог великий человек и великий тренер.

И последняя тренировка этой жестокой недели, четырнадцатая подряд, без единого дня отдыха. После утренней (тринадцатой) тренировки, делая ему свой сеанс и видя его лицо вблизи, не выдерживаю:

— Насчет вечерней тренировки реши сам.

Ответ был мгновенным:

— Буду тренироваться!

И вот мы поднимаемся по ступеням лестницы нашего катка, и с мукой в голосе он произносит:

— Если бы Вы знали, как я устал от фигурного катания! Всё время одно и то же!

И волшебно катает всю «короткую». И Татьяна Анатольевна вытирает слезы, отвернув от меня своё лицо.

А я пять минут назад, поняв, что он собрался ещё раз откатать целиком «короткую», и увидев ещё более побледневшее его лицо, сам испугался и готов был сломаться, но что-то остановило меня. Не мой ли опыт в других видах спорта, где ребята перед Олимпиадами «пахали», порой теряя сознание?

И когда он начал прокат «короткой», я вновь услышал Татьяну Анатольевну:

— Вы берёте это на себя?

И снова ответил: «Беру!»

...Идём в раздевалку, и я произношу заготовленную фразу:

— Так ты никогда не прыгал!

— Вроде да, — с улыбкой отвечает он.

Сидим в раздевалке (как-то он сказал: «Если я не посижу после тренировки...»), и идёт наш разбор полётов:

— Ты преодолел усталость, а не сдался ей! Вот что было самым ценным сегодня!

У него нет сил отвечать, я вижу это. И также вижу, что он готов слушать и дальше. И говорю:

— А если бы ты ещё и завтра потренировался!.. Но сейчас он находит силы, и я слышу:

— И сегодняшнее было лишним.

22.00. Стук в дверь, и я счастлив видеть его улыбку. Шутливо-требовательно он спрашивает:

— Здесь готовы отмассировать мою голову?

Короткое объятие, и он уходит. Уходит в выходной! И целые сутки будет смаковать радость преодоления, а не горечь поражения от усталости, что имело бы место в случае отмены тренировок в связи с этой самой усталостью, то есть по причине слабости его личности. И послепослезавтра, после 48 часов отдыха на этот ненавистный лёд он выйдет более сильным, на порядок сильнее, чем это было 48 часов назад.

Ох, эти выходные! Ещё лет двадцать назад, работая в футболе, я обратил внимание на то, что к концу выходного дня люди не выглядят отдохнувшими и беззаботными, а наоборот — утомлёнными и озабоченными. А помогли раскрыть суть данного, на первый взгляд, загадочного явления вечерние доверительные беседы с футболистами, которые я обязательно провожу и в выходные дни. Оказалось, что если все 24 часа спортсмен был предоставлен сам себе, если в течение дня ему не были предложены какие-либо мероприятия, пусть даже такие, как посещение кинотеатра, то к концу дня эмоционально он сникал, а его мысли погружались в проблемы личной жизни, не имеющие отношения к спорту. В тренировках он на время их «забыл». А сегодня вот получил возможность вспомнить и сник, впал в тоску.

Интересно, что первый рабочий день после выходного, как правило, бывает тяжёлым.

И всегда возникает вопрос: а нужен ли вообще выходной?

— Не нужен! — категорически утверждает тренер по велоспорту Александр Кузнецов. В его велоцентре, где были воспитаны такие суперзвёзды, как пятикратная чемпионка мира Галина Царёва и двукратный олимпийский чемпион Вячеслав Екимов, в рабочем плане, расписанном на год вперёд, из 365 дней ни один не был выходным. Лишь 1 января отменялась утренняя тренировка.

И Борис Беккер в свои лучшие годы, когда он вёл абсолютно профессиональный образ жизни, приезжал на корт в воскресный день и в одиночестве (я выполнял роль тренера) пробегал пяти-километровый кросс, а затем не меньше часа работал — не купался, а плавал — в бассейне.

И ещё один великий профессионал Дражен Петрович тренировался 365 дней в году. Однажды после победной игры на Кубок европейских чемпионов он так ответил на вопрос: «Что будете делать завтра?» — «То же, что после любой игры: кросс 8 километров и 500 бросков по кольцу».

Какой смысл вкладывает в решение — не иметь выходных — выдающийся спортсмен? А оно, его решение, даже не должно обсуждаться! Его мы, простые смертные, имеем право только исследовать!

Результат моего исследования: в данном случае человек, каторжно нагружающий себя каждодневно, уничтожает (на корню) в своём сознании установку на выходной (!).

Нет в его сознании, как нет и в жизни, дня, свободного от нагрузки. И нет ожидания такого дня, а значит, нет такого феномена, как суммирование утомления, что обычно имеет место у всех тех, у кого «установка на выходной» обязательно «живёт», и он ждёт этого дня, уставая при его приближении всё больше и больше.

В 23.00 я вышел на балкон, куда выходят наши окна, и бесшумно подкрался к Лёшиному окну. И увидел его, склонившегося над компьютером. И облегчённо вздохнул. И сразу набрал номер Татьяны Анатольевны. Сказал только два слова: «Спите спокойно». А сам открыл свой дневник, ежедневно заполняемый мною уже сорок лет.

...Ползёт второй выходной день — время будто остановилось. Но есть дело, и дело очень серьёзное, сверхсерьёзное. До отъезда в Солт-Лейк-Сити, а он запланирован на восьмое, остаётся неделя. Что это такое — последние семь дней? Со многими великими профессионалами спорта обсуждал я суть данного феномена, и практически все они мыслят примерно так: в последние дни перед стартом никакой науки нет и быть не может!

Привожу высказывание очень крупного тренера по боксу Владимира Лаврова из Волгограда: «Последняя неделя — это искусство тренера и интуиция спортсмена».

Задача вывести спортсмена на пик формы в нужное время архисложна. Её сложность определяется тем, что тренеру, всем его помощникам и самому спортсмену необходимо в конечном итоге совместить такие несовместимые понятия, как преодоленные сверхнагрузки, без чего невозможна высокая самооценка готовности, и в то же время свежесть. Именно «свежесть» лежит в основе адекватного психологического состояния, в частности, такой важнейшей его составляющей, как желание соревноваться, жажда борьбы и победы. И именно она говорит о том, что у спортсмена есть запас сил!

(продолжение в следующем посте)