Другая сторона спортивной победы 13⁠⁠

Пост в Лигу психотерапии.

Загайнов Р.М. Ради чего? Записки спортивного психолога. — М.: Совершенно секретно, 2005. — 256 с.

...Признаюсь в одном: в моей биографии были случаи, когда, приехав в новую команду, я уже в первые сутки сталкивался с таким количеством сложнейших проблем, и чаще всего — с безобразной психологической атмосферой, с ненавистью спортсменов к тренеру, с таким же отношением тренера к отдельным спортсменам и так далее и тому подобное, что, вернувшись поздно вечером в свой номер, говорил себе: «Ты понял, куда ты попал? Зачем тебе это надо? И не уехать ли уже завтра домой?»

И всегда на помощь приходили слова: «Так поэтому тебя и позвали!» Такое было со мной не раз. И всегда я слышал эти слова! И оставался!

— Должна быть тренировочная спортивная злость! — утверждал Станислав Алексеевич Жук. За четыре года совместной работы с ним я почерпнул много полезного, но не согласен, причем принципиально, с понятием «спортивной злости». Это упрощённый взгляд на человека. Не через злобу, хотя и спортивную (суть не меняется) надо готовить спортсмена к бою, а через его высшие проявления, через любовь и радость, через вдохновение! Лозунг: «Побеждай радостно, и ты победишь всё!» — берут у меня все без исключения спортсмены.

Настроить человека через ненависть к сопернику, через его недовольство жизнью много легче. Только поэтому многие тренеры и, к великому сожалению, детские тренеры в том числе, идут в своей работе по этому ошибочному пути. Боюсь, что и первый тренер Алексея Ягудина относится к этой категории педагогов.

Не весь клубок его жизни распутал я, иначе мы не услышали бы признания Алексея Ягудина в том, что силы для борьбы и побед он черпает в своей ненависти.

Не знаю, какой по счету Алексей Ягудин в моём личном списке опекаемых мною людей, но то, что этот случай один из самых сложных, — факт. Сложность его иного содержания, нежели это было, например, с гроссмейстером Корчным, где имела место чистая клиника, и проблема состояла в одном — нормализовать состояние нервной системы шахматиста в день партии, чтобы, выйдя на сцену, он не только играл в свою силу, но и контролировал свое поведение.

Лёша за двадцать один год очень много пережил — и в детстве, и в спорте, где очень рано был допущен к соревнованиям уровня чемпионатов мира со всеми вытекающими последствиями.

— Страх убивает меня! — первое, что сказал он мне в ответ на мой первый вопрос:

«Лёшенька, ну расскажи — какие проблемы?»

И не надо стыдиться слова «страх». О нем как о главном «внутреннем» противнике говорили мне самые мужественные спортсмены, в первую очередь — боксеры.

— Страх — это нормально, — обычно говорю я спортсмену, — более того, страх помогает, обостряет реакцию, мобилизует.

Страх — это всего лишь проявление инстинкта самосохранения, заложенного в человеке природой.

Сумма переживаний — вот что является самым опасным, вот чем люди отличаются друг от друга! Лёша пережил за 21 год жизни много больше, чем его сверстники. И когда он рассказал мне обо всём, что пришлось на его долю, я изменил прежде всего стиль отношения к спортсмену. И на первом месте в арсенале моих приёмов и действий оказались человеческое внимание, сопереживание, деятельная и реальная человеческая поддержка. Однажды у Леши даже вырвалось:

— Рудольф Максимович, я понимаю, что Вы со мной работаете. Но почему Вы всегда

со мной соглашаетесь?

...Ддумаю о другом тренере Алексея Ягудина Алексее Мишине, выбравшем в ходе психологической войны против нашей команды негативистский путь, составляющими которого были восхваление своего ученика и его программ и одновременно — уничтожение Лёши как фигуриста, непозволительные по тону высказывания в адрес Татьяны Тарасовой, и, конечно, он не забыл обо мне, напомнив общественности, что психолога Загайнова удаляли из зала во время матча Карпов — Каспаров по требованию одного из участников.

Только один пример, хотя подобных интервью было с десяток: «Если вы посмотрите новую программу Ягудина, то увидите, что там нет никакой хореографии. Есть вступление, задающее философскую ноту. Затем ничего нет в течение тех полутора минут, когда он прыгает. Потом начинается яркая часть: «дорожка», где он фехтует, или вытягивает себя за шиворот из башни, или срывает маску. Потом — опять ничего. Это художественное решение программы носит не хореографический, а пантомимический характер. Ведь Ягудина нельзя распрямить, заставить проехать в «бильманне», принять величественную позу... Это будет не то». (Алексей Мишин: «В войне за золото все средства хороши»; газета «Весь спорт Петербурга»; 28 января, 2002 г., с. 15—17).

Я не сразу принял решение знакомить Лёшу с откровениями его бывшего тренера, боялся, что это будет эмоционально подавлять его и в конечном итоге ослабит его волю. Но появлялись новые интервью, и я понимал, что они могут рано или поздно попасться нашему спортсмену на глаза, а во-вторых, очень нервничала по этому поводу Татьяна Анатольевна, и я мог предполагать, что она могла поделиться своими переживаниями с Лёшей. А он, видя, что я отмалчиваюсь, мог принять это за мою растерянность и даже уменьшающуюся веру в него и нашу победу. И я решился на следующее: собрал все эти газеты, вошёл к Леше в номер и небрежно кинул их на стол.

— Лёша, обязательно прочти это. Когда люди теряют уверенность и боятся предстоящего боя, они начинают много говорить. Это закон!

Он читал одну газету за другой, и скулы его сжимались все крепче. И на тренировку мы проследовали в абсолютном молчании. И только те, привычные слова: «Ну я понёсся!» — услышал я за все время тренировки. А затем на льду он показал идеальное катание. Тогда Татьяна Анатольевна и сказала мне те слова:

— Боюсь, рано он вошёл в форму.

Но это была не «форма», а другое: он был сверхсконцентрирован, так как именно сегодня, после прочитанного о себе, ему крайне важно было убедиться, что на самом деле у него всё есть и он готов как никогда к самой жестокой борьбе за победу. Это была генеральная репетиция!

...И на другой день выражение его лица было таким же суровым. Было ясно, что прочитанное внесло в его душевное состояние некоторые изменения, и они, с одной стороны, сделали ожидание старта более мучительным, но, с другой стороны, укрепилась решимость ни в чем себя не жалеть и все отдать для победы, абсолютно всё!

Алексей Мишин, сам того не подозревая, не ослабил, а усилил своего бывшего ученика, в мотивационной сфере которого в кратчайший период времени, буквально за один день созрел ещё один мотив, и звучал он так: «Доказать!»

«Нельзя мне проигрывать!» — сказал себе после прочитанного Лёша. И тогда же, возможно, сказал себе и другие слова: «Умру, но выиграю!»

«Ради чего?» — на этот вопрос всегда должен иметь ответ человек. Ради чего выходить на ринг и сегодня, и завтра, и послезавтра? Знать это и этим наполнять свою душу перед боем! А выходить с пустой душой — значит обрекать себя на поражение.

...В восемнадцать двадцать пять я вышел в коридор. Посматривал на часы и разговаривал с Богом, обращаясь к нему как в детстве:

«Боженька родименький! Ты знаешь, я отдал своему делу всю свою жизнь. Неужели ты не поможешь мне сегодня? Прости меня за все мои ошибки и грехи, не наказывай меня сегодня. Помоги Лёшеньке, помоги нам!»

Я зашёл к нему, и он посмотрел на часы. Пустой чемодан стоял перед ним, а он ходил по номеру, отыскивая разбросанные где попало коньки, носки и прочее — картина та же. И вот чемодан заполнен.

— Ничего не забыл? — спрашиваю я и, как это делал всегда, перечисляю: костюм, коньки, носки, тряпочка, расческа... И он отвечал:

— Да, да, да...

Потом он встает, идет к столу, берет маленький лист бумаги, возвращается к чемодану и бе-режно кладет этот лист под коньки. И говорит:

— Ваше письмо.

— Сядем перед дорогой, — как всегда говорю я и сажусь рядом с ним. Молчим секунд пять.

Перекрестились. Он как всегда говорит:

— Ну, всё.

И мы встаем.

Мы в том же углу коридора, где были в день короткой программы.

— Ну, я понёсся, — говорит мне Лёша, и я засекаю время.

Мне виден экран телевизора, и я вижу оценки Плющенко. Они не предельные, но ничего не выражает моё лицо, потому что Лёша предупредил меня: «Я не хочу знать его оценок». Что означает одно: Алексей Ягудин будет катать свою программу по максимуму! Он не будет выбрасывать из нее самые рискованные элементы! Победа сегодня, 14 февраля, должна быть безоговорочной!

(продолжение в следующем посте)