Дождалась⁠⁠

Вера Никитишна умирала. Долго, мучительно от иссушающей болезни, которая превратила когда-то цветущее, улыбающееся тело в мумию. Рядом неотлучно находилась дочь, которая примчалась из далека-далеко, как только узнала о болезни матери. Именно ей досталась самая тяжелая часть – мыть, кормить, страдать от того, что боль выгибала тело матери дугой и она страшно выла, скрепя зубами, когда приходила очередная волна невыносимой боли. Алёнка плакала, сжимала до боли кулаки, но помочь маме ничем не могла, сильнейшее обезболивание не помогало. В тайне желала матери смерти, ругала себя за эти мысли, но сил видеть её мучения уже не осталось. Вера Никитишна цеплялась за жизнь своими слабыми руками и жила, жила день за днем. На то была причина. Она ждала в гости старшего сына.

Юра еще по юности уехал на заработки на крайний север, там остепенился, женился. Занимал неплохую должность, деньжата водились, но не для поездки в родную деревню. Отдыхать предпочитал на югах, обещая в письмах матери приехать раз за разом. Она ждала. Каждый год засевала огород овощами, сажала картошку, крутила соленья, варила варенье в надежде что сын привезет внуков на лето. Болезнь подкралась незаметно, действовала, решительно не оставив надежды на выздоровление. Когда уставший врач сказал, что всё, надежды нет и дальше будет только хуже позвонила с сельской почты сыну. Юра в очередной раз заверил «Жди, мать, скоро приеду». И она ждала…

Алёнка не верила своим глазам, на пороге дома стоял любимый старший брат. Охнула, повисла плача на шее.

-Тихо, тихо, задавишь. Как мать?

-Спит. Каждый час тебя спрашивает.

-Она знает?

-Нет. Я не рассказывала ничего.

Юра вздохнул. При всем желании он не мог раньше приехать к матери, потому что находился в местах лишения свободы. В очередном разгульном, южном отдыхе связался он с мужиком, что отпускал в сторону жены сальные шутки. И ударил всего ничего, а мужик хлипкий попался, приложился головой о камень при падении и умер. Дальше суд, срок, жена развелась сразу, а он, чтобы мать не узнала передавал для неё письма с зоны через знакомого. Месяц как вышел, вернулся на старую, пустую квартиру, которую оставила жена, уехав с детьми и новым мужем на материк, первым делом подключил телефон, начал искать работу, а тут звонок матери. Метался в поисках денег, вчерашние приятели, охотно принимавшие его раньше, отвернулись, молча закрывали дверь перед носом. Дорогу в конце концов оплатила Аленка.

-Юра, -раздался слабый голос матери из комнаты,- Юрочка приехал?

Он вошел в полутемную комнату, где остро пахло лекарствами и больным человеком, по привычке пригнув голову под низкой притолокой.

-Здравствуй, мама.

-Юрочка, сыночка! Приехал! Как же так, а я лежу. Сейчас-сейчас, я тебя кормить стану. Вера Никитишна попыталась встать, но обессиленно рухнула на подушку.

-Мама, лежи, я сам всё сделаю. Хочешь вареников, как ты любишь с соленым творогом? А? Я налеплю.

-Что ты Юрочка, не надо. Посиди со мною сына, вот рядышком.

Юра осторожно присел на край кровати, взял мать за руку. На минутку показалось, что никакой болезни нет, мать порозовела, боль ушла. С интересом она начала расспрашивать сына о жене, внуках, работе. Мучительно продираясь сквозь слова Юра врал, рассказывая о несуществующей жизни, в ролях исполняя смешные истории. Мама слабо улыбалась, гладила его по руке. Вечером они с Аленкой налепили любимых маминых вареников, и она даже осилила пять штучек.

Ночью мама умерла.

На похороны собралась многочисленная родня. Родной материн брат Виктор отвел Юру в сторонку после того, как могилу забросали землей.

-Что племяш, мой дорогой, сидел?

Юра вскинул на дядю удивленные глаза.

-Зенками не лупай, знаю всё и мать твоя знала.

-Откуда? Кто сказал?

-Оттуда,- передразнил Виктор,- конверты с адресом были подписаны чужой рукой, балда, догадалась.

Внезапно слезы подступили к глазам Юры, он быстро отвернулся, чтобы никто не увидел.

- Мать, на то она и мать, чтобы знать о сыне всё, ждать его и верить,- сказал в спину Юре дядя и вздохнул,- вот и она дождалась.