Дорога домой⁠⁠

Вводная:

Аука — лесной дух, родствен лешему. Так же, как и леший, любит проказничать и шутить, людей по лесу водить. Крикнешь в лесу — со всех сторон «аукнет».

*

Антон прохаживался по утоптанной земле с любовью рассматривая вековой дуб. Может ему конечно и меньше чем сто лет, но выглядит он таковым. Широкий ствол. Ветви как крылья огромной птицы, нависли над землей. Когда-то он был больше и выше. Когда-то все деревья были большими. Да и сам парк был настолько огромен, что не хватило бы и дня, чтобы пройти от края до края. Но с годами город брал свое. Вначале очистили западную сторону, где сейчас красуется микрорайон. Затем взялись за восточную. А сейчас наносят последний удар. Одно единственное дерево оставили. Вот этот – исполинский дуб. Скорее всего и его в скором времени пустят под нож. Точнее под пилу.

Но этот парк был для Антона больше чем просто кучка деревьев. Здесь они с пацанами проводили все свободное время. Играли в казаков-разбойников. В прятки. А на этом дубе… Да, именно на этом дубе они смастерили домик на дереве. Домиком, конечно, назвать это строение язык не поворачивался, но как бы там ни было, а ребятишки были в восторге.

Еще они протягивали проволоку с трубой к высокому дереву и катались до земли, - называя эту конструкцию лифтом.

Много всего тут было и так мало осталось. Крохотная полянка с одним единственным деревом. Да и тому жить осталось не больше месяца.

Но самое сильное воспоминания связанное с этим парком было то, когда Антон заблудился.

Дети играли в прятки и Антону показалось, что он спрятался настолько хорошо, что его никогда не найдут. Так и вышло. С первыми признаками сумерек, друзья ушли домой, а Антон продолжал лежать в буреломе и с нетерпением ожидать – когда же?.. Когда же его найдут.

Он не хотел, чтобы его отыскали и в тоже время желал этого. Хотел показать какое изумительное и скрытное место он нашел.

Холодная земля пахла сыростью. Мох был мягким как пух.

От любопытства Антон выглядывал из-за веток в надежде увидеть хоть кого-то. Но было тихо. И уже довольно темно.

В какой-то момент он понял, что пацаны ушли домой и он остался один.

Страха не было. Он знал дорогу домой. Но странное ощущение все равно присутствовало и шевелило душу. Ему казалось на него кто-то смотрит.

Антон выбрался из бурелома и всмотрелся во тьму.

Никого.

Показалось, наверное.

- Наверное! – сказал он довольно громко, дабы не чувствовать себя в одиночестве.

Он пошел по привычной тропе, да вот только привычная тропа вывела его в совсем непривычное место.

Успокаивая и даже обманывая, Антон убеждал себя, что знает дорогу домой и сломанное пополам дерево означает лишь то, что скоро он выйдет на нужную тропку.

Ночь спустилась на парк, который сейчас, казался ему непроходимым лесом. Куда бы он ни шел, всегда натыкался на деревья. Высокие, стройные. Они словно окружали его и зажимали в кольцо, точно так, как город сжимает кольцо вокруг этого парка.

Не в силах больше бродить в одиночестве и тишине, Антон начал кричать.

- Кто-нибудь! Хоть кто-то! Есть?

- Здесь… - послышался легкий, заунывный голосок из чащи.

- Кто там? – испугался Антон, хотя сам же и хотел, чтобы ему ответили.

- Это я. Ау-у…

Антон пытался сообразить, с какой стороны идет звук. Казалось, что он идет отовсюду. И не только из разных сторон, но даже сверху. Откуда-то с деревьев.

- Ты где!? – крикнул Антон и замер, ожидая ответа.

Тишина.

- Ау-у-у… - сложил он ладони рупором.

- Ау-у-у…. – отозвалось из темноты.

Долго он ходил по парку, обдирая колени об острые ветки. Однажды чуть глаз себе не выколол, когда бежал на голос и напоролся на валежник.

Среди ночи, когда он измотанный и уставший, трясся то ли от страха, то ли от холода, голос раздался у него за спиной. Всего в нескольких шагах. Не такой смазанный и приглушенный как прежде. Четкий, молодцеватый.

- Тебе чего? – спросил голос.

Мурашки пробежали по спине. Волосы зашевелились на затылке. Антон замер, боясь оборачиваться.

- Чего стоишь как истукан? Заблудился небось.

- За.. блудился. – тихо ответил Антон и, собравшись с силами, повернулся.

Перед ним стоял низкий старичок в холщовой накидке, с круглым брюшком и длинной седой бородой. Это уже потом Антон заметил, что его накидка вся покрыта мхом, а в бороде запутались веточки и сухие листья.

- Вы кто? – спросил Антон, все так же, шепотом.

- Я тот, кто… неважно. Смотри что я могу. Хлоп! – старичок сложил ладони и повалился на землю. Причем на землю упало не хрупкое тело старика, а самое настоящее бревно. Старое, прогнившее, во мхе и с отвратительным запахом.

Не веря своим глазам, Антон обошел бревно по кругу и снова убедился, что глаза ему не врут. Перед ним бревно. Обычный кусок дерева. Он тронул его ногой и бревно звонко засмеялось:

- Щекотно! Прямо по боку… щектоно.

Бревно тряслось от смеха, но все равно оставалось бревном.

- Как тебе, а? здорово? – спросило бревно.

- Здорово, - сказал Антон.

- Хлоп!

И снова перед ним старичок с круглым брюшком.

- Это вы мне кричали?

- Я.

- А почему сразу не пришли?

- Скучно тут, знаете ли. Один-одинешенек, живу в этом лесу. Хожу-брожу, ягоды ищу. Козявок рассматриваю, мох грызу и слышу как ты кричишь. Да провалиться мне на этом самом месте, чтобы я к тебе сразу пришел. Поводить тебя захотелось. А ты малый шустрый. Я едва поспевал за тобой. Других я быстро выматывал, а с тобой пришлось повозиться. Спасибо тебе. Развеселил да уважил старичка. Глядишь скоро и попадешь домой.

- Домой? – спросил Антон, услышав родное слово.

- Конечно. Нет, если хочешь, можешь остаться со мной. У меня тут тоже, знаете ли, много всего интересно происходит. – Старичок почесал бороду, вытащил оттуда пару веток и тут же сунул их в рот. – Иногда тут ходят люди. А если я их веду, то ходят они очень долго. Грибников люблю. Особенно грибников профессионалов. Они думают, что знают этот лес как облупленный, а оказывается ничего не знают. Особенно хорошо, если их несколько. А если три, так это вообще счастье на несколько недель. Крикнешь вот так в лесок. Ау-у-у!... – старичок вытянул губы трубочкой и закричал.

И Антон услышал знакомое «Ау-у…» со всех сторон и даже сверху.

- Только не так громко конечно, - поправился старичок и зажевал кусочек мха. – Крикнешь и смотришь как один из этих профессионалов замрет на месте. Скажет кому-то, а ему в ответ, мол, тебе послышалось. Потом еще раз крикнешь и так пока все не услышат. Потом начинается самое веселье. Один говорит пошли этой тропой, другой тащит в другую сторону. Пойдут по одной тропе, никуда не выйдут. Пойдут по другой тоже не выйдут. И вот они начинают там спорить друг с другом. Кто кого куда завел и кто виноват. А я только заберусь на дерево и смеюсь с них, обхохатываюсь. Наверное, у меня оттого и пузо такое выросло, что я люблю смеяться. Иногда, знаешь, воздуха не хватает. Заливаюсь смехом и задыхаюсь. Каждый раз боюсь не вдохнуть. Ой, забава…

Старичок резво обошел Антона по кругу и присел на бревно.

- Кушать будешь? У меня тут запас есть.

Из-за пазухи он вытащил узелок и расстелил его на земле.

- Я не голоден, - ответил Антон, рассматривая пучки трав и странный порошок коричневого, почти черного цвета.

Старичок зачерпнул горсть и протянув Антону сказал:

- Основная масса, кора дуба. Немного добавляешь сосны, чтобы вязкость была, чуть-чуть орешника, перетираешь листья клена и сдабриваешь все этой березовой корой. Только чуть-чуть, иначе все испортить можно. Отведаешь?

Антон покачал головой.

- Как хочешь. – Старичок опрокинул содержимое ладони в рот и с хрустом начал жевать, причмокивая от удовольствия.

- Ммм... в начале лета эта смесь особенно прекрасна.

- А как вас зовут? – спросил Антон, боясь пошевелиться.

- А ты как меня звал?

- Я вас не звал.

- Ага, не звал он. А кто кричал всю дорогу.

- Я звал хоть кого-то. Я заблудился и мне надо домой. Меня мама ругать будет.

- Меня по-разному зовут, - сказал старичок, засыпая очередную порцию смеси. – Но чаще всего просто Ау, или Аука. Но ты можешь звать меня Есь.

- Меня Антоном зовут. А почему у вас такое странное имя - Есь?

- Ты же так меня назвал. Есть тут кто-нибудь. Есь.

- Вы меня выведите домой?

- Обязательно выведу, только не сейчас. Побудь со мной. Поиграй. Развесели меня, а там уже и утро наступит. Я дальше пойду, а тебе тропу нужную укажу.

- Мне нельзя до утра, - сказал Антон, чувствуя, как слезы скапливаются на глазах. – Меня искать будут. И ругать будут. И потом никогда сюда больше не пустят. – К концу, Антон всеми силами сдерживал слезы, но ему это не удавалось.

- Ну вот, - недовольно сказал Есь. – Попросил его развеселить меня, а он слезы распустил. Увидишь ты свою маму. Только чуть позже.

- Мне нельзя… - обливаясь слезами, сказал Антон и сел на землю.

- Какой же ты скучный. Думал хороший мальчик попался, повеселимся, побалуемся, подурачимся. Эх… лучше бы грибники попались. С теми хоть позабавляться можно. Ну давай поиграем?

Старичок резво вскочил с бревна, сделал несколько кругов вокруг плачущего Антона и присел напротив.

- Смотри что я еще могу. Бух! – и он снова повалился на землю. Только в этот раз, вместо старого и дряхлого бревна, на земле оказалась куча сухой листвы. – Ну, давай, тронь меня, тронь. – сказала листва.

Антон нехотя поднял палку и ткнул в листву.

- Ой! – прямо в глаз ткнул. - И листва начала дрожать от смеха.

Это действие немного позабавило Антона, и он сам не заметил, как слезы исчезли.

- Пойдем со мной, покажу кое-что…

Антон пошел вслед за старичком. Ему казалось, лес расступался перед ними. Там, где, только что была стена из толстых веток и кустов, прорастала широкая тропа, усыпанная листьями и мелкой травой.

Как оказалось, с Есем было весело. Они вышли к пруду и долго кидались плоским камушками, соревнуясь, у кого будет больше прыжков. Есь смешно злился и трясся от негодования.

- Я тут видите ли, тренируюсь каждую ночь, а ты махом тринадцать штук сделал. Я так этого не оставлю.

После того, как Есь победил Антона в количестве прыжков, хоть это было весьма спорно, так как последние два прыжка, нормальные люди бы не засчитали, они отправились пугать сов и ухать как они.

- Ну, здесь-то я мастер, - сказал Есь и начал ухать как сова. Получалось у него хорошо. Не отличишь.

За такими мелкими забавами время пролетело незаметно.

Начало светать и Есь спросил:

- Все-таки хочешь домой?

- Хочу.

- Ладно, - недовольно сказал старичок и махнул рукой. – Пойдем, провожу тебя.

Антон мысленно приготовился к долгому походу, но не успел опомниться, как они оказались на опушке, откуда виднелся город и его высотка.

- Держи, это тебе на удачу, - сказал Есь, протягивая грубо выточенную дудку. – Спасибо, что уважил старичка. Бывай.

- И вам спасибо, - сказал Антон, крепко сжимая дудку.

- Давай уже, иди.

Антон ступил шаг по опушке, тут же обернулся, но никого уже не было. Стена деревьев и тишина. Приятная, утренняя и свежая тишина.

В сумеречном лесу крикнула проснувшаяся птица. Из города послышались звуки сирены.

«Надеюсь не меня ищут», - подумал Антон и ежась от прохлады, пошел домой.

Как он и предполагал, получил он тогда знатно. Долго еще он не выходил из дома, будучи наказанным. Но обидно было другое. Ему никто не верил. Он и родителям рассказывал о загадочном старичке Есе и друзьям. Он даже дудку показывал, но они лишь смеялись.

Несколько раз Антон пытался вновь повстречаться со старичком. Искал его. Звал в вечернем лесу, но никто не отзывался. И со временем, он уже и сам начал думать, что ничего такого не было. Он просто заблудился и просто вышел утром домой.

Как же давно это было, - подумал Антон стоя под дубом, где еще болтались пара прибитых досок от их домика на дереве.

- Как же давно, - сказал он вслух.

Сумерки упали на парк. На остаток парка.

Антон сунул руку в карман и нащупал дудку.

Несколько минут он покрутился возле дуба и пошел обратно. На ходу он достал дудку и заиграл. Точнее, просто дудел знакомую, как ему казалось мелодию.

- Антошка! – раздался голос из детства. – Неужели это ты, Антошка.

Снова мурашки усеяли спину. Снова то самое чувство оцепенения. Правда в этот раз, Антон с улыбкой на устах повернулся и громко крикнул:

- Есь!

- Антон! Я так рад тебя видеть.

- Ты все еще тут?

- А что мне остается делать. Совсем зажали старика бедного со своей урбанизацией. Теперь тебе ни грибников, ни заблудившихся. Никого нет. Сам не знаю куда спрятаться. Вначале дорогой разделили это место с лесом, а потом понастроили там всяких центров торговых. Беда Антошка. Никуда мне отсюда не деться. Чувствую, что тут и помру. А ты вырос. Сильно вырос.

В отличие от Антона, Есь остался все тем же, хрупким старичком с круглым пузиком и пушистой бородой с веточками хвои. За столько лет, в его холщовой накидке ничего не поменялось. Словно это было вчера, а ведь если посчитать, то минуло уже лет двадцать.

- Совсем все плохо? – спросил Антон и подошел к Есю. Если тогда они были одного роста, то теперь старик едва доходил Антону до груди.

- Ну ты и вымахал, скажу я тебе. – Задрал Есь голову кверху.

Разговорились. Словно два старых друга встретились после долгих лет разлуки.

- А мне ведь никто не верил. – сказал Антон.

- Про меня-то?

- Ага.

- Это немудрено. В твои-то года. Это ж, когда было, лет двадцать назад.

- Примерно так. Я искал тебя. Все хотел встретиться снова. Хотел доказать всем, что ты здесь.

- Поэтому я и не показывался тебе на глаза. А я знаешь, знаешь, - засиял Есь. - научился камушек на двадцать отскоков запускать. Мой личный рекорд – двадцать три. Вон оно как. Хочешь, пойдем покажу.

- Не до этого сейчас.

- Да, ты прав. Мне ведь тоже не до этого. Выселяют меня. – с горечью сказал Есь.

- И куда ты теперь?

Старичок пожал острыми плечами и вытащив из бороды веточку, съел ее.

- Мне ведь нет жизни без леса. Как вам без цивилизации, так и мне без деревьев. А их, сам видишь сколько осталось. Целое одно.

Антон задумался.

- Давай, хоть присядем на дорожку. Тебе ведь идти, наверное, скоро надо.

Сели на трухлявый пень.

- А ты все так же можешь превращаться? – с интересом спросил Антон, видимо сомневаясь, было ли это на самом деле или же все-таки показалось.

- Могу. Но сейчас не в настроении.

- А завтра ты чего делаешь?

Старичок с удивленно взглянул на Антона.

- Завтра. Ждать буду. Как последние несколько лет. Ждать, когда же вырубят последнее дерево.

- В таком случае меня дождись. Я тебе помогу.

- Поможешь?

- Ага. Отправлю тебя домой.

- Домой? – неуверенно спросил Есь. Точно так, как когда-то спрашивал Антон.

- Да. Отвезу тебя в другой лес. Подальше и побольше этого.

- Это… это мне надо будет в люди выходить?

- Придется, - сказал Антон.

- Дождусь. Обязательно дождусь.

Антон встал с бревна, пожал холодную и худую руку Еся и пошел домой.

- Эх, мне тебя тут даже не заблудить теперь, - с досадой сказал Есь. – Ох, когда же уже завтра.

Утром, под ярким летним солнцем, Антон, как и обещал пришел к дубу. Он ждал около получаса, но никого не было. Он достал дудку и начал наигрывать, надеясь, что Есь услышит и придет. Но его не было.

Привалившись спиной к широкому дубу, Антон играл.

- Славно балакаешь, - послышалось сверху.

Антон отбросил дудку и задрал голову.

На широкой ветке, свесив ноги, сидел Есь.

- Ты давно тут?

- С самого утра. С первых лучей солнца. Я можно сказать, после вчерашнего и не уходил отсюда. А куда тут собственно идти?..

- А чего раньше не объявился?

- Я хотел, хотел… - оправдывался старичок и легким движением спрыгнул на землю. – Но когда ты достал дудку и начал играть, я прям заслушался. Улетел в далекие дали и не мог слово вымолвить, настолько твоя музыка прекрасна.

- Ага, так я тебе и поверил.

- Честно-честно.

- Собирайся Есь, пора идти.

- Собираться?

- Ну да.

- Я собран.

Действительно, - подумал Антон.

- Ты хоть раз был в городе?

- Тама? – Есь указал на высотки.

- Да, тама…

- Нет, тама я не был. Я только в лесу был.

- В таком случае, не пугайся. Для тебя будет много всего нового. Метро, автобусы, машины, электрички, много людей. Главное держись ближе ко мне и не теряйся. Понял.

- Уразумел.

- Ехать нам далеко, так что готовься.

- Ох и выпала же мне доля на старости лет. Надо было уходить отсюда, когда еще проход до леса был. Когда дороги еще не было.

- Так это же было, лет двести назад. – горячо ухмыльнулся Антон.

- Вот тогда и надо было уходить. И ведь знал, знал! – негодовал Есь и несколько раз стукнул себя по лбу. – Чувствовал, как зажимают меня, но не мог уйти. Не мог.

- Почему же?

- Людей люблю. Скучно мне без них. Даже позабавляться не с кем. Можно и животных поводить за нос, но они ведь не люди… не ссорятся, не удивляются, не боятся. А грибники как хороши! Ладно, - тяжело вздохнул Есь. – Надо идти.

- Пошли, - спокойно сказал Антон.

Не успели дойти до дороги, как Есь вдруг, стал колом.

- Ты чего?

- Я ведь не попрощался.

- Там еще кто-то есть?

- Нет, дурень ты. С домом своим не попрощался.

Антон глянул на него сверху вниз:

- Прощайся.

- Так нельзя. Можно я быстренько до дуба сбегаю. Мне ведь тот дуб как брат родной. Это ведь я его посадил. Можно? Я быстро.

- Ладно, беги. Только постарайся быстрее.

- Я мигом. Туда и обратно.

Дедушка довольно быстро помчался к дубу, теряя на ходу веточки и кусочки мха из бороды.

- Мигом! Мигом! – прокричал он на ходу.

Антон взглянул на утреннее солнце, присел на теплую землю и достал дудку. Пальцы забегали по крохотным дырочкам. Мелодия меняла ритм, темп и, в какой-то момент ему показалось что он смог сыграть нечто знакомое. Захотелось повторить, но уже забыл. Начал снова. Подбирал, запоминал, пробовал, а Еся все нет и нет.

Что-то слишком долгим оказалось – это мигом.

Нехотя, он встал, сунул дудку в карман и пошел к единственному дубу.

Когда он пришел, Еся не было. Несколько раз Антон обошел широкий ствол дерева, но никого не нашел.

- Есь! Есь, выходи, нам идти пора.

Ответа не последовало.

- Есь! – негодовал Антон. – Я сейчас уйду, а после меня придут строители, спилят этот дуб и тебе тогда совсем негде жить будет. Так что давай, выходи.

Антон взобрался на толстую ветку и оказался там, где не был уже порядка двадцати лет. Ну да, вот тот самый гвоздь, который он вбил, строя здесь домик. От гвоздя осталась лишь широкая шляпка в шершавой и грубой коре. Дуб, хоть и медленно, но все-таки съедал гвоздь.

- Есь это не смешно. Нам пора.

В ответ тишина.

- Я понимаю, как дорог тебе этот дуб, - продолжал говорить Антон, будучи уверенным, что его слушают. – Честно говоря, мне тоже безумно жаль, что этого парка больше не будет. Жаль, что места моего детства исчезают. Я не смогу показать своим внукам то, где провел свое детство. Но ты должен понять, что время не щадит никого. Мир меняется и это нормально. Скоро сюда придут строители и построят здесь новые здания и дети, которые вырастут в этих домах, будут вспоминать уже совсем другое. Для них тоже будет счастливое детство… - Антон продолжал говорить до тех пор, пока не заметил, как довольно увесистая и странная ветка начала дрожать. Погода была безветренная и это не могло не привлечь его внимание. – Есь, это не смешно. Я тебя вижу. Есь, ты чего?

Ветка вздрогнула, и Антон услышал плач. Тихий, едва уловимый.

В один миг, вместо ветки оказался Есь. Он сидел, свесив босые ноги в пропасть и плакал.

- Как же мне теперь жить-то дальше? – сквозь слезы сказал старичок. – Ведь тут… да-да, именно тут прошла вся моя жизнь. Я конечно люблю людей. И даже когда я с ними играю и вожу их за нос, я их все равно люблю. Никогда еще не заводил так глубоко, чтобы они не вышли. Я ведь, поиграю чуть-чуть и отпускаю их на все четыре стороны. Я ведь не злой. Ведь не злой?

- Нет.

- Ну вот. А вы злые. За что вы лишаете меня дома? Что я вам плохого сделал? Я жалкий Аука, который живет уже много лет в одиночестве.

- Есь, ну ты чего. Не плач. Мы найдем тебе новый дом.

- Не хочу новый. Хочу свой дом. Хочу вот этот дуб и мой лес. За что вы меня гоните?

Антон осторожно подполз к Есю и так же осторожно обнял крохотное, вздрагивающее тельце старика.

- Все меняется Есь. Я тоже когда-то жил здесь с папой, мамой и сестрой. У меня было много друзей, но со временем все разъехались. Никто нас не гнал как тебя, просто время меняет не только людей, но и их жизни. Ты ведь когда-то посадил этот дуб, правда?

Есь глубоко кивнул, скрывая заплаканные глаза.

- И как бы ты ни хотел, чтобы дуб оставался маленьким и стройным, он все равно вырос. Вырос самым большим в нашем парке. Есть то, что нам не подвластно. Так что соберись и пошли.

- Наверное ты прав. Тебе сколько годков?

- Тридцать с лишним.

- А уже вон какой умный, - улыбнулся Есь. – Ладно, полезай вниз, я сейчас.

Антон спустился на землю. Он отошел на несколько шагов, чтобы не мешать Есю, но все равно слышал, как дрожащий голос старичка прощается со своим домом.

- …прощайте мои родные. Я буду вас помнить. Спасибо, что были ко мне добры. Извините если вас обидел. Ты не возражаешь, если я возьму с собой в дорогу пару желудей? Нет? Вот спасибо. Если я доберусь до нового места, я обязательно посажу их, и мы сможем снова быть вместе. Прощай.

Есь спрыгнул на землю, подобрал несколько желудей, закинул в узелок и с тяжелой душой, взглянув на дуб, повернулся к Антону.

- Я готов.

- Отлично. Пошли. Путь предстоит далекий.

В молчании шли до дороги.

Перед тем как выйти на тротуар, Антон посоветовал Есю избавиться от веточек и мха в одежде и бороде.

- А это еще зачем?

- Мы в люди выходим. В цивилизацию. У нас не принято носить веточки с собой. Да и босым тоже не принято ходить.

- Это что же вы и дома ходите в своей резине? – спросил Есь и взглянул на кроссовки Антона.

- Нет, дома мы ходим босиком или в тапках.

- А зачем заковывать ноги в тапки, если ты дома?

- Не знаю, - пожал плечами Антон. – Так удобней, наверное.

- Странные вы.

- Может быть.

На ходу, Есь выбирал веточки и бросал их на землю.

- Котомку хоть можно оставить?

- Оставь.

- И на том спасибо!

Есь взвалил узелок на плечо и, продолжая избавляться от мха из бороды, следовал за Антоном.

- Если хочешь, - сказал Антон, - можем пройти пешком до метро, а можем на автобусе. Как предпочитаешь?

- Предпочитаю оказать в лесу как можно быстрее.

- Тогда на автобусе.

На остановке толпился народ. Они встали в конец очереди. Есь одернул Антона за рукав.

- Так тут пусто у вас. Я себя голым чувствую.

- Ничего, сейчас подойдет автобус и ты узнаешь, что такое давка.

- Давка?

- Ага, вон и автобус идет.

С приближением автобуса, очередь пришла в движение.

- Держись за меня.

Есь схватил Антона за рукав. Крепко схватился. Примерно так же, как в свой узелок.

- Антошка мне страшно.

- Прорвемся, - только и сказал Антон и тут же поволок Еся к открывающимся дверям.

В автобусе стояли. Кто-то наступил Есю на ногу и тот громко взвизгнул.

Какая-то бабка с презрением оглядела старика.

- Ты что из леса вышел? – спросила она.

- Из дома! – с гордостью ответил Есь. – А ты чего такая злая? Облаял кто?

- Что!? – возмутилась бабка и привстала с места. – Я тебя сейчас так облаю, леший ты недоделанный.

- Уймись мать! – грозно сказал Антон, но мать униматься и не думала.

Всю дорогу она бурчала себе под нос. Иногда разборчивые слова долетали до ушей пассажиров: леший, чертяка, совсем страх потеряли… ветеран труда… не жизнь, а чертовщина. И все в таком духе.

Пассажиры делали вид, что не видят Еся и совсем не слышат ругательства бабки, но при этом все с интересом косились на ссорившихся.

В конце пути, Есь взглянул на бабку и развязав узелок, протянул ей горсть сухой травы с перетертой корой.

- На бабка, дай своему деду, пусть он тебя порадует. Глядишь не такая ворчливая будешь.

Автобус взорвался смехом. Бабка раскраснелась, надулась и втянула голову в плечи, пряча глаза.

- Уделал…

- Поделом ей…

Говорили пассажиры, выходя из автобуса.

- Скоро там? – спросил Есь.

- Нет, - честно сказал Антон. – Еще не скоро.

- Как же сильно вы отодвинули наш лес.

- Время, - постарался начать свой монолог Антон, но Есь его оборвал.

- …да, знаю. Время никого не щадит и все меняет.

Спустились в метро.

Казалось, что глаза Еся были широко раскрыты еще тогда, когда они втиснулись в автобус. Но когда они спустились в метро и Есь впервые стал босыми ногами на холодный металл эскалатора, его глаза полезли из глазниц, как будто их кто-то давил изнутри. Он смотрел по сторонам, крепко держался за рукав Антона и с каждой секундой все больше и больше вис на его руке.

- Ты чего? – спросил Антон, когда почувствовал, что Есь целиком висит у него на руке не касаясь ступеньки.

- Диво-то какое. И это все вы соорудили?

- Мы.

- А зачем?

- Чтобы добираться из места до места быстро и удобно.

- И это ты называешь удобно? – удивился Есь слегка коснувшись ступеньки.

- Есь, слезай с меня. Мне тяжело, - сказал Антон и стряхнул старичка с руки.

Наконец-то эскалатор спустил их к перрону.

- Ишь ты! – воскликнул Есь и уставился на девушку в рваных джинсах. – Ты же говорил, что мы в цивилизацию выходим. И тут не ходят босыми и с ветками в бороде.

- Ну…

- Чего ну. Не ходят с ветками, зато ходят в рваных обносках. У нее вещи до дыр уже прохудились, а она все таскает их. Моим вещам уже ого-го сколько, а они все как новенькие. А ты этого видел, видел? – как ребенок он тыкал пальцем.

продолжение в комментариях

Автор: Егор Куликов