«Десятая казнь». Массовое убийство в Объединенной Школе г. Бат, штат Мичиган, 18 мая 1927 г. Часть I. «Преступниками не рождаются»
Автор заранее приносит свои извинения, что в данной части описания самих событий 18 мая 1927 г. читатели не найдут- им будет посвящено окончание. Ниже я хочу лишь рассмотреть биографию того, кто совершил самое массовое убийство, когда либо происходившее в школах США- и, отчасти, его мотивы.
Эпиграф.
«...Глас в Раме слышен, плач и рыдание и вопль великий; Рахиль плачет о детях своих и не хочет утешиться, ибо их нет...»
Евангелие от Матфея, 2:18
«...Но старые и малые все еще не думали очнуться и долго стояли, потупив головы, раздумывая о страшном, в старину случившемся деле».
Н. В. Гоголь, «Страшная месть».
Предисловие [2][3][4][5][10].
В Мемориальном Парке Джеймса Казинса, что в Бате, есть особенное место. Там стоит маленькая башенка, к которой ведет дорожка из 42 каменных плит. Когда-то это сооружение венчало собой крышу местной гордости- Объединенной Школы Бата (Bath Consolidated School), построенной на деньги жителей. Но сейчас оно напоминает не о гордости, а о горе, которое утром прекрасного весеннего дня обрушилось на маленький городок в Мичигане, навсегда разделив его историю на две части- «до» 08:45 18 мая 1927 г. и «после».
К сожалению, история Америки знает далеко не одно побоище, жертвами которого стали дети- но то, что впоследствии назвали «Катастрофой в Бате» (Bath Disaster), до сих пор является самым массовым убийством в школе за всю историю США. На валуне справа от дорожки, ведущей к башенке, прикреплена табличка с 43 выгравированными на ней именами. 38 из них принадлежали детям- и ни Адаму Лэнзе, ни, тем более, Эрику Харрису с Диланом Клиболдом не удалось забрать столько жизней, сколько за несколько мгновений отнял Эндрю Филип Кихо.
Башенка на том самом месте, где находилась когда- то Объединенная Школа города Бат; справа- валун с табличкой. на которой перечислены имена погибших.
Должен признать, что изучая биографию Кихо, я был несколько озадачен. Дело в том, что в ней встречается слишком много обстоятельств, а в воспоминаниях свидетелей о его характере- слишком много черт, напомнивших мне других серийных убийц (в частности, Джеймса Оливера Хьюберти, Джорджа Пьера Хеннарда и Марка Оррина Бартона). Это в очередной раз заставило задаться вопросом- как люди становятся массовыми убийцами? Где та грань в сознании, переступив которую, существо с двумя руками, двумя ногами и головой (я не уверен, что слово «человек» в данном случае применимо) начинает без разбору лишать жизни десятки людей? И существуют ли «маркеры», по которым подобных индивидуумов можно выявить и нейтрализовать- до того, как они сотворят страшное?
Увы, на все эти вопросы нет однозначного ответа- и не только у меня; его на настоящий момент, насколько мне известно, вообще не существует. Однако ясно одно: «Преступниками становятся, а не рождаются»- и это, пожалуй, единственное, в чем можно согласиться с Эндрю Кихо.
Табличка со словами «Преступниками становятся. а не рождаются», обнаруженная на изгороди вокруг фермы семьи Кихо после событий 18 мая 1927 г.
Глава 1. «У нас дома- детей мал- мала...»© [1][2][5][6][7][10].
Когда семья ирландца Филипа Кихо, гонимая «картофельным голодом» 1840-х годов, покидала родной «Изумрудный Остров»* в поисках лучшей доли, никто из ее членов и предположить не мог, что один из потомков клана Кихо прославится на новой родине столь жутким образом.
* Emerald Isle- прозвище Ирландии.
По прибытии в Соединенные Штаты Филип, его шесть братьев и их родители поселились в Мэриленде. В то время на североамериканском континенте полным ходом шло заселение ранее неосвоенных земель, и Филип стал первым в семье, кто решил «попытать счастья». Обосновался он в Текумсе- одном и первых поселений, возникших севернее границы Огайо- Мичиган; там Кихо прикупил приличный кусок земли (325 акров).
Вскоре после того, как он «утвердился» на новом месте, к Филипу перебрались его братья и родители; дела на ферме, на которой Филип выращивал не только различные сельскохозяйственные культуры, но и крупный рогатый скот, шли вполне успешно.
Надо сказать, что местность, ставшая для клана Кихо «второй родиной», была населена в основном ирландскими эмигрантами- поэтому неудивительно, что женился Филип Кихо тоже на ирландке, Мэри Мелоун. К сожалению, их брак не продлился долго- в 1862 г., через неделю после того, как Мэри родила вторую дочь (первая появилась на свет в 1860-м), она скончалась. В то время подобным было никого не удивить, да и носить траур подолгу было не принято- поэтому в том же 1862-м Филип Кихо женился на другой ирландской эмигрантке- Мэри МакГоверн, семья которой перебралась в Мичиган из штата Нью- Йорк. Между 1862 и 1870 г. в семье родились еще четыре дочери- но Филип Кихо жаждал наследника, и 1 февраля 1872 г. его желание сбылось- Мэри родила сына, которого нарекли Эндрю. Несмотря на наличие в семье уже 7 детей, супруги на этом не остановились, и вслед за Эндрю на свет появились еще две девочки и мальчик.
Если верить словам соседа Кихо, Монти Дж. Элсворта, в начальных классах Эндрю был вполне обычным и достаточно общительным ребенком, но по мере взросления становился все более замкнутым и необщительным (даже с братьями и сестрами); казалось, что он постоянно погружен в себя. Помимо этого (и чем дальше, тем больше), в его характере становились заметны две не очень располагающие к нему черты. Во- первых, он был очень упрям. Во- вторых, Эндрю Кихо терпеть не мог, когда что- то шло не так, как он планировал. Если на пути осуществления его планов становилась сама окружающей действительность (так сказать, «умерщвление прекрасной теории мерзким фактом»), то, по мнению Эндрю, тем хуже было для действительности- он всё равно продолжал упрямо переть вперёд, не считаясь с потерями. Гораздо интереснее обстояло дело с людьми- если человек в чем-то ему возражал, то Эндрю просто вычеркивал его из списка своего окружения, делая при этом в уме пометку- «расквитаться при случае».
Примечание 1. Вот эта последняя черта характера очень напоминает сразу трех описанных мною ранее персонажей- Рональда Дж. Симмонса, Джорджа П. Хеннарда и Джеймса О. Хьюберти.
С Симмонсом Кихо роднит стремление добиваться желаемого, не взирая на объективно существующие препятствия для осуществления его планов. Но, на мой взгляд, гораздо интереснее сходство Эндрю Кихо с Хеннардом и Хьюберти- подобных персонажей профессор Мэри Эллен О'Тул (кафедра уголовного права Университета Мэйсон) в своей работе [7] называет «собирателями обид». Все трое (по их мнению) всю жизнь страдали от притеснений со стороны окружающих- и старались расквитаться за них; но рано или поздно наступал момент, когда количество этих «обид» и «несправедливостей» становилось слишком велико; им начинало казаться, что против них ополчился весь мир. «Собиратели обид» и пытались отомстить всему миру- ведь какая разница, кого убивать, если вокруг только враги.
Впрочем, говорить о том, что с самого детства в характере Эндрю Филипа Кихо не было ничего хорошего и ему прямо на роду было написано стать массовым убийцей- значит погрешить против объективности. При всей его замкнутости, упрямстве и прочем он был творческой и во многом одаренной натурой.
Еще до окончания средней школы Текумсе Эндрю Кихо познакомился с электричеством- и оно стало страстью, занимавшей все его свободное время. Можно сказать, что отцовская ферма стала для Эндрю огромной лабораторией- он постоянно воплощал на ней какие- то свои идеи по модернизации сельского хозяйства с помощью электричества. Механиком он был тоже одаренным, и один из соседей, побывавший на ферме Кихо, был просто поражен некоторыми «самоделками» мальчика.
О творческой жилке в характере Эндрю говорит и тот факт, что после окончания школы Эндрю принимал активное участие в постановках местного театра и даже удостоился весьма положительных отзывов в местной газете.
Нельзя не упомянуть два момента в мировоззрении Кихо, которые он «унаследовал» от отца. Оба они сыграли в развитии этой истории заметную роль, поэтому я позволю себе остановиться на них поподробнее.
Видный деятель местной общины, занимавший в свое время несколько выборных должностей, Филип Кихо на собраниях жителей постоянно продвигал две своих основных идеи. Идея первая заключалась в том, что благосостояние фермеров целиком зависит от самих фермеров, и только от них; в ходе жарких дискуссий он постоянно доказывал своим оппонентам, что ценами на рынке можно манипулировать, придерживая часть урожая или вообще отказываясь от выращивания некоторых культур. Идея вторая состояла в том, что налоги в местный бюджет и траты из него должны находится под неусыпным контролем населения- в противном случае, местные власти моментально пустят «народные денежки» по ветру. Вместе с Филипом эти собрания часто посещал его старший сын- и оба этих тезиса накрепко засели у него в голове.
Когда Эндрю исполнилось 10, в жизни семейства Кихо начали происходить перемены, которые никак нельзя отнести к положительным- тяжело заболела миссис Кихо. О характере ее болезни известно мало- лишь то, что оно было связано с центральной нервной системой и то, что угасание Мэри растянулось на долгих 8 лет, значительную часть из которых она была прикована к постели. К моменту ее смерти 5 ноября 1890 г. она была полностью парализована, и ферма во многом пришла в упадок.
К этому моменту Филипу Кихо было уже 57 (родился он в 1833 г.) и он страдал артритом- однако это не помешало ему жениться в третий раз. На этот раз его избранницей стала молодая вдова с несколькими детьми- Фрэнсис Уайлдер, которая была даже младше Эндрю.
Надо сказать, что сразу после свадьбы между старшим сыном Филипа и новой миссис Кихо пробежала черная кошка. Думаю, что дело здесь в нескольких обстоятельствах.
Во- первых, Эндрю уже видел себя полноправным наследником- здоровье отца, как говорится, оставляло желать лучшего, но тут на сцене появилась молодая жена, и перспективы наследования сразу стали туманными.
В- вторых, отец, по его мнению, уделял своей молодой супруге слишком много внимания- больше, чем всей остальной семье. Для Фрэнсис и ее детей даже был возведен отдельный кирпичный дом- в то время как все остальные продолжали ютиться в старом, деревянном.
В- третьих, состояние здоровья главы семейства явно не улучшалось, и он вскоре уже не мог обходиться без помощи «Фрэнни», как ее называл Эндрю- и это, по его мнению, значило, что она могла вертеть стариком, как хотела.
Все это привело к тому, что Эндрю Кихо покинул Текумсе и направился в Ист Лэнсинг, где поступил в Колледж штата Мичиган (впоследствии ставший университетом), где, в числе прочего, изучал так привлекавшую его электротехнику. Свое обучение как инженера он продолжил в специализированном учебном заведении в Сент Луисе (штат Миссури)- и вот здесь с Эндрю случилось нечто, едва не поставившее крест не только на его карьере, но и жизни.
Обо всех обстоятельствах произошедшего доподлинно не известно, но одна из сводных сестер рассказала, что в Сент- Луисе Эндрю получил тяжелую травму головы (вероятно, в результате падения с высоты), которая едва не убила его. Две недели он находился между жизнью и смертью, то приходя в себя, то снова проваливаясь в беспамятство.
Примечание 2. Прочитав об этой травме, полученной Кихо, я сразу вспомнил Марка Оррина Бартона, у которого врачи в свое время тоже заподозрили органическое повреждение мозга- хотя причина этого была иной.
Придя в себя после тяжелейшей травмы, Эндрю Кихо вернулся к своему любимому электричеству. Какое- то время он работал по специальности в Сент- Луисе, затем провел некоторое время на Среднем Западе и в Айове. В 1905 г. он вернулся в Текумсе.
К этому времени в доме Филипа Кихо успели произойти некоторые изменения. Во- первых, здоровее к этому моменту отец Эндрю явно не стал- артрит скрутил его настолько, что он уже с трудом перемещался по дому, опираясь при этом на две трости; его зависимость от жены стала полной. Во- вторых, это не помешало Филипу в очередной раз стать отцом- Фрэнсис успела родить еще одну дочь- Ирэн, которой к моменту приезда Эндрю исполнилось три года.
Всё это не способствовало улучшению взаимоотношений между Кихо- старшим и его новой женой, с одной стороны, и старшим сыном- с другой. Несмотря на это, Эндрю продолжал жить в отцовском доме и работать на принадлежащей отцу земле.
Примечание 3. Возможно, именно в этот период от природы замкнутому Эндрю пришлось научиться еще глубже прятать свои истинные чувства к окружающим. После того, что случилось в Бате, многие местные жители недоумевали, как подобное мог сотворить этот «милейший» и «самый здравомыслящий в мире» человек- как недоумевали спустя 70 с лишним лет и знакомые Марка Бартона при известии о том, что этот «добродушный весельчак и душа компании» забил молотком жену и детей, а после перестрелял еще два с лишним десятка человек. Впрочем, те, кто знал Эндрю Кихо поближе, удивлялись не так сильно, потому что были уже в курсе, что этот человек не так прост, как кажется, и что в «тихом омуте» его разума хватает чертей...
Примечание 4. Нельзя не упомянуть, что именно в этот период жизни Эндрю Кихо впервые познакомился с динамитом и таким широко применявшимся в сельском хозяйстве взрывчатом веществом, как пиротол (смесь артиллерийского пороха, нитрата калия и динамита). И то, и другое применялось фермерами для корчевания пней и удаления с полей крупных валунов.
Всё это тихое противостояние не могло длиться вечно- но вот того, чем оно закончится, не мог предвидеть никто. Или... почти никто?
11 сентября 1911 года миссис Фрэнсис Кихо решила приготовить обед и прошла на кухню, большую часть которой занимала ультрасовременная по тем временам кухонная плита, работающая на жидком топливе (по одним источникам- на нефти, по другим- на бензине)- предмет зависти соседей, которые пользовались дровяными.
Но стоило женщине поднести спичку к устройству для розжига, как из недр плиты вырвался настоящий фонтан огня. Облитая горючей жидкостью и пылающая как факел, Фрэнсис с воем кинулась к выходу, где принялась кататься по полу в попытке сбить пламя. Ее муж Филип не мог прийти ей на помощь- он слышал ужасные крики жены, но тело, изуродованное артритом и опирающееся на трости, с трудом преодолевало по нескольку футов в минуту.
Первой на месте трагедии оказалась малолетняя сводная сестра Эндрю, Ирэн; но девочка ничего не могла сделать, кроме как наблюдать, как бьется на полу охваченная пламенем мать. В этот момент на кухню вбежал Эндрю; первое что он сделал- это схватил кувшин воды и вылил на мачеху. Однако тушить водой горящую нефть или нефтепродукты- не просто бесполезная, а вредная затея; как и следовало ожидать, пламя только распространилось на большую площадь тела, и когда его всё- таки удалось сбить, то в обугленном и подвывающем от боли куске мяса уже нельзя было узнать молодую женщину.
Поскольку на ферме Кихо не было телефона, Эндрю и одна из его сводных сестер направились к соседям- семейству Мёрфи. По воспоминаниям соседки, когда раздался стук в дверь, её ничто не насторожило- стук был эдаким... небрежным, с ленцой; и уж точно никто не барабанил в дверь, как это обычно бывает, если речь идёт о жизни и смерти.
Когда миссис Мёрфи открыла, то вид у стоящего на пороге Эндрю был спокойный и беззаботный, словно он пришёл одолжить у соседа на время лопату. Вежливо поздоровавшись, Кихо абсолютно невозмутимым тоном попросил вызвать к ним на ферму врача. На вопросы встревоженных соседей о том, что случилось, он просто отмахнулся: «Фрэнни обожглась», словно речь шла о кружке кипятка, пролитого на ногу; и лишь когда Эндрю добавил, словно вспомнив: «Ах да... И священнику позвоните тоже...», Хэтти Мёрфи поняла, что случилось что- то серьезное.
Впрочем, при таких обширных и глубоких ожогах даже лучшие врачи не смогли бы спасти Фрэнсис Кихо; прибывшему доктору ничего не оставалось делать, как наблюдать за действиями священника, совершающего над умирающей обряд соборования.
До сих пор не установлено, был ли причастен Эндрю к смерти своей мачехи. Впрочем, насколько известно, впервые эта мысль была озвучена уже после «Катастрофы в Бате», когда Кихо продемонстрировал, на что он способен- но те, кто работал с ним, отмечали его превосходные навыки в области электротехники, механики и взрывного дела, и по их мнению, подстроить взрыв плиты для Эндрю Кихо не составило бы особого труда.
Примечание 5. Неожиданная и страшная смерть миссис Кихо сразу напомнила мне о двойном нераскрытом убийстве- жены и тещи Марка Бартона. А уж поведение Эндрю Кихо во время визита к соседям настолько напоминает поведение Марка во время посещения места преступления, что не провести параллелей просто не получается.
Смерть молодой жены окончательно надломила Филипа Кихо, и до самой своей смерти он оказался прикован к инвалидному креслу. Но состояние здоровья отца в этот период мало волновало Эндрю- сразу после смерти мачехи он озаботился устройством своей личной жизни. Когда-то, еще до отъезда в Сент- Луис, ему довелось ухаживать за некоей Эллен (Нелли) Прайс, и теперь, в возрасте 40 лет, Кихо решил, что она- вполне подходящая для него партия.
Я, конечно, допускаю, что это было вновь вспыхнувшее пламя старой страсти, но меня очень смущает одно обстоятельство. Когда Нелли было 18, ее семья не блистала достатком- отец был фермером, обрабатывавшим землю, принадлежащую даже не ему, а его брату; когда умерла мать, Эллен Прайс пришлось заменить своим пятерым братьям и сестрам мать. В то время она была «невыгодной партией», но к 1911 г. многое успело измениться- дядя Нелли, Лоуренс Прайс, сумел вовремя понять, «в какую сторону дует ветер перемен», и нажил состояние, открыв завод по производству запчастей для автомобилей Форда. Заработанные деньги открыли Прайсу дорогу в политику- он неоднократно занимал выборные должности на уровне штата и даже баллотировался в сенат США. Родственников Лоуренс тоже не забыл, и в 1908 г. отец Нелли Патрик Прайс вместе с детьми перебрался в столицу Мичигана- Лэнсинг, под крыло брата.
Так что брак с Нелли был для Эндрю Кихо весьма эмммм... многообещающим, и 12 апреля 1912 г. они поженились, переехав в дом семейства Кихо в Текумсе. 8 января 1915 г. Филип Кихо скончался, и Эндрю, наконец, вступил во владение домом и фермой.
Эндрю и Нелли Кихо.
Кстати, именно к этому периоду относится пара любопытных эпизодов, хорошо иллюстрирующих отношение Эндрю Ф. Кихо к деньгам- как к общественным, так и собственным (почему я посчитал нужным их привести, станет ясно из окончания).
Филип Кихо, как и большинство ирландских эмигрантов, был истым католиком, воспитанным в твердой вере- и детей своих воспитывал точно также (достаточно упомянуть, что одна из его дочерей стала монахиней). И конечно же, Эндрю и Нелли (тоже ирландка и католичка) посещали местную церковь- но только до определенного момента. Однажды местным советом было принято решение снести обветшалую местную церковь и построить на ее месте новую- на деньги верующих. Однако Эндрю отказался внести причитавшийся с него и супруги взнос- а пришедшего к нему с просьбой священника просто выставил за дверь. Больше ни он, ни Нелли службы не посещали.
Примечание 6. Пусть уважаемые читатели поймут меня правильно- я не считаю стремление контролировать «общественные фонды» чем- то заслуживающим порицания; наоборот, я считаю, что надзор за расходованием бюджета необходим. Проблема в другом- какие формы это приняло у Кихо в дальнейшем, когда ему (извините за спойлер) самому пришлось им распоряжаться. Этот контроль у него не просто граничил, а уже перерос в некую форму скопидомства, когда требование выделить на дело хоть цент вызывало у Эндрю ощущение, что его грабят.
Второй эпизод тоже интересен. Как-то раз Кихо приобрел у одного из местных жителей 8 бычков, но не уследил за ними- на выпасе животные переели влажного клевера и погибли от так называемой тимпании (вздутия рубца). Кихо собрал туши, продал мясо и шкуры в городе, а после этого вернулся к человеку, продавшему ему животных- с него Эндрю потребовал вернуть половину денег. Чем он это аргументировал- история умалчивает, но после того, как продавец, не чувствовавший за собой никакой вины за гибель бычков, отказал- Кихо просто прекратил с ним всякое общение; стоило ему впредь повстречаться с этим человеком, как Эндрю немедленно замолкал и начинал «смотреть внутрь себя».
Дядя Нелли, промышленник и политик Лоуренс Прайс, умер 12 февраля 1917 г. Часть его состояния, согласно завещания, была направлена на благотворительность, большая же досталась родственникам.
В так называемую «наследственную массу» входил и дом в городе Бат, отошедший вдове покойного, Бьюле Лоуренс. Это двухэтажное здание с участком в 185 акров сразу приглянулось Эндрю Кихо, и тот обратился к Бьюле с предложением продать его. В итоге сделка была заключена- Кихо приобретал дом и землю за 12 000 долларов; при этом половину суммы покупатель должен был внести единовременно, оставшуюся же половину- в рассрочку по закладной.
Дом в Бате, купленный Эндрю Кихо.
Первоначальный взнос Эндрю планировал выплатить за счет продажи фермы в Текумсе, и обратился в контору по продаже недвижимости. С продажей дома связано ещё два любопытных случая.
Сосед, прослышавший о том, что семейство Кихо собирается переезжать, обратился к Эндрю с вопросом, не продаст ли он ему ферму за 8 000 $ (надо сказать, именно такую сумму тот и планировал за неё выручить). Сосед был в щоке, когда Кихо огрызнулся на него: «Да, чёрт возьми, я собираюсь её продать! Но где ты был две недели назад- до того, как я передал права на заключение сделки агентству по недвижимости? Теперь мне в любом случае придётся платить им комиссионные!».
После того, как ферма была продана (да- да, тому самому соседу, который так расстроил Эндрю необходимостью заплатить агентству), супруги приступили к упаковке вещей и их отправке. Под навесом во дворе оставалось 15 вязанок дров, везти которые на новое место было просто невыгодно- перевозка стоила дороже, чем эти поленья. Тогда Кихо направился к другому соседу, предлагая купить их за полцены, но фермер, у которого собственных дров было в избытке, мягко отказался. Однако но этим дело не кончилось- Кихо приходил к нему еще несколько раз, все с тем же самым предложением. Когда сосед все же поинтересовался причиной его настойчивости, то Эндрю ответил ему, что «дом и ферма проданы, но пятнадцать вязанок дров все еще принадлежат мне, и будь я проклят, если оставлю на своей бывшей собственности хоть что-то, что не было куплено и оплачено». И итоге сосед все же согласился- только чтобы отвязаться от настырного Эндрю.
Глава 2. «С чистого листа» [1][2][5][6][7][9][10].
Когда чета Кихо переехала в Бат, он представлял маленький фермерский городок, «памятник патриархальной Америке»- все знали всех, двери домов не запирались на ночь, и подавляющее большинство жителей городка могли проследить своё происхождение до одной из пяти семей, основавший Бат- Кушманов, Бернардов, Пикоков, Хартов и «других Хартов».
Впрочем, к приезжим здесь относились вполне доброжелательно, что Эндрю и Нелли вполне прочувствовали на себе- к тому же, миссис Кихо сама родилась в Бате, и многие помнили её еще девочкой. Что же касается супруга Нелли, то сперва отношения с местным населением складывались у него как нельзя лучше- талантливый механик и квалифицированный электрик, он неоднократно помогал соседям с техникой- и зачастую бесплатно; к тому же, на местных фермеров произвела впечатление его осведомленность о современных тенденциях в развитии сельского хозяйства (например, Эндрю Кихо был одним из первых жителей Бата, кто использовал для обработки земли трактор- местные пахали на лошадях) и умение обращаться с взрывчатыми веществами- динамитом и пиротолом.
Однако при всем этом необходимо заметить, что окончательно своим Эндрю Кихо для окрестных фермеров так и не стал- хотя отношения с соседями у него поначалу сложились вполне приязненные и ровные. Дело здесь в нескольких вещах.
Во- первых, Эндрю Кихо слишком отличался от них- хотя бы своим повседневным видом. Как в те годы выглядел средний фермер? Коренастый мужик в комбинезоне, на котором можно было обнаружить следы всей продукции его хозяйства, и грубых ботинках, запачканных маслом, грязью и навозом.К Эндрю это абсолютно не относилось- он был настолько аккуратен, что даже вспахивая землю или убирая за животными, выглядел как бизнесмен, собирающийся на работу в офис- чистый костюм, жилет и сверкающие ботинки; стоило ему вспотеть или запачкать рубашку землей, как он шёл домой переодеваться. Инструменты всегда были аккуратно сложены в его сарае, ни одна мотыга или грабли не лежали не на своем месте. Любой, кто посещал ферму Кихо, поражался царящему там образцовому порядку, а его сарай был чище, чем многие дома в Бате.
Однако, это было еще полбеды- в конце концов, в аккуратности, даже превратившейся в «пунктик», нет ничего страшного (за исключением совсем уж клинических случаев), и соседи считали подобное просто безобидным чудачеством. Беда была в том, что со временем Эндрю Кихо начал проявлять те качества характера, которые составляли «темную сторону» его натуры.
Во- первых, окружающие начали подмечать в нем высокомерие. Например, если они с соседями начинали играть в карты, то стоило кому- то сделать неверный ход, как Кихо тут же разражался длинной тирадой на тему того, что кое- кому следовало бы подучить правила, прежде чем садиться играть- и зачастую делал это в весьма уничижительном тоне.
Еще один пример- на безобидное замечание о том, что погода в этом году не благоприятствует урожаю пшеницы, Эндрю ответил, что большинство фермеров- просто непроходимые тупицы, которые совершенно не понимают законов рынка- несмотря на то, что зерно давно не пользуется спросом, они и мысли не допускают о том, чтобы переключиться на выращивание других культур.
Примечание 7. В этот момент устами Эндрю явно говорил его отец, Филип Кихо- с его идеями о том, что фермеры сами формируют рынок.
Во- вторых, выяснилось, что этот всегда вежливый и внешне уравновешенный человек способен на вспышки гнева с непредсказуемыми последствиями. Однажды он застрелил собаку своего соседа за то, что та начала закапывать кость на его участке- и это несмотря на то, что соседка неоднократно по первой просьбе возила Нелли Кихо в Лэнсинг, за 12 миль (у самого Кихо в этот момент автомобиля еще не было). Естественно, отношения с соседями после этого случая охладели.
Еще один случай подобной вспышки к тому же ярко продемонстрировал, что в своих неудачах Кихо мог винить кого угодно, кроме себя. Однажды он смастерил очередную конструкцию из нескольких борон, которая (по его мнению) должна была ускорить обработку земли. В нее он запряг двух лошадей (всего у Кихо их было три), но выяснилось, что конструкция слишком тяжела и лошади ее просто «не тянут». Тогда Эндрю в ярости забил одно из животных насмерть, а соседу, справившемуся, что случилось с лошадью, заявил что «эту скотину давно следовало бы убить».
Примечание 8. Ну и как здесь не вспомнить Марка Бартона, умертвившего без всякой причины котенка своей дочери, и Джеймса Хьюберти, пристрелившего любимую собаку за то, что она поцарапала крышу его авто?
Но больше всего людей отвращала от Кихо его злопамятность- и именно она (наряду с унаследованной от отца уверенностью, что власти непременно растранжирят средства налогоплательщиков, стоит только дать им повод) привела к разразившейся в Бате катастрофе.
Окончание следует.
Источники информации:
[1] Parker, Grant (1980). «Mayday: History of a Village Holocaust» https://archive.org/details/B-001-002-145/page/n9/mode/2up
[2] Mayo, Mike (2008). American Murder: Criminals, Crime, and the Media
[3] https://www.press.umich.edu/pdf/9780472116065_qa.pdf
[4] https://www.dailymail.co.uk/news/article-2250765/Bath-Massac...
[5] Bernstein, Arnie (2009). «Bath Massacre: America's First School Bombing»
https://ru1lib.org/book/2209113/686c32?id=2209113&secret...
[6] Ellsworth, Monty J. (1991) [1927]. «The Bath School Disaster» https://web.archive.org/web/20171024231535/http://daggy.name...
[7] O'Toole, Mary Ellen (September 2014). "The dangerous injustice collector: Behaviors of someone who never forgets, never forgives, never lets go, and strikes back!"
[8] https://web.archive.org/web/20141018142228/http://freepages....
[9] In the Matter of the Inquest as to the Cause of Death of Emery E. Huyck, Deceased (Transcript of the May 23–25, 1927 Clinton County, Michigan Coroner's Inquest)
https://web.archive.org/web/20180302192126/http://daggy.name...
[10] Burcar, Colleen (2011). It Happened in Michigan: Remarkable Events That Shaped History
https://books.google.ru/books?id=3xcjTa3sRisC&pg=PA87&am...