Чёрные Врата открываются⁠⁠

В главе отражены события с 18 по 25 марта.

Атмосфера первой половины главы, когда небольшая армия выступает в путь к Чёрным вратам, больше всего напоминает атмосферу главы Дорога к Перекрёстку, когда Фродо и Сэм шли из Хеннет Аннуна к Минас Моргулу. Затишье, пустые дороги и всё нарастающее напряжение. Пиппина берут в поход как представителя Шира и для того, чтобы дать ему шанс совершить свой подвиг. Мерри снова остаётся в одиночестве.

Раздумывая, что ему делать, перед закрытыми Чёрными Вратами, Фродо втайне надеялся, что туда придёт Гондорская армия, в один момент ему даже тогда показалось, что она идёт, а стоя на Перекрёстке 10 марта он с тоской смотрел на дорогу, ведущую в Осгилиат. Теперь по этой дороге из Минас Тирита, всего неделю спустя, ему на помощь действительно шла армия. Не пробить путь с боем до Ородруина, конечно, но обмануть Саурона и заставить его обратить всё своё внимание за пределы Мордора и отправить свою армию, которая заграждала Фродо путь, к Чёрным вратам, чтобы он мог дойти до цели. Даже Гэндальф на белом, пусть не олифане, но Шэдоуфаксе, и это будет именно Гэндальф, благодаря кому они будут спасены.

Фродо, только войдя в Мордор и наблюдая, как Мордорскую мглу ветер гонит обратно, не видит для себя в этом надежды. Однако победа на Пеленноре сделала возможным поход Арагорна к Чёрным вратам, что в свою очередь явилось причиной того, что многочисленные орочьи отряды двинулись к Мораннону, освободив им с Сэмом путь. Как Сэм в Лориэне не представлял себе, что эльфийская магия сможет помочь им в пути, а она помогала, и ещё как, так и Фродо считал, что события по ту сторону Эфель Дуата ничем не могут повлиять на происходящее с ним в Мордоре, а они сделали возможным его дальнейший путь. Все события этой войны были тесно переплетены между собой и каждое влияло на остальные. Но каждый участник событий видел только свою часть общей картины. Объединяло их то, что несмотря на ни на что каждый выполнял свою задачу до конца. А если кто-то отступал, как Денетор, то это тоже затрагивало других персонажей и ухудшало их положение или даже приводило к гибели.

По пути воины видят повсюду бурную деятельность по восстановлению разрушенного, подготовке обороны и воодушевление после победы на Пеленноре. Владыки так же велят восстановить статую короля на Перекрёстке, и его голову возвращают на место прямо в венке из цветов. Казалось бы, хороший знак.

Путь западным владыкам никто не преградил, не считая одной засады, которую они без труда вычислили и разбили. Вот только тревога всё нарастала, и засада казалась способом уверить их в слабости Мордора, а не нанести им большой урон. И после этой стычки высоко в небе их стали сопровождать назгулы, наводя на всех ужас и отчаяние. Некоторые воины были не в силах продолжать путь, и тогда Арагорн отпустил их с заданием отбить Кайр Андрос. То есть он не стал ни наказывать их, ни удерживать насильно, а дал возможность проявить себя в посильном деле, показав себя и здесь мудрым и милосердным правителем.

Выход армии Запада из Минас Тирита действительно привёл в движение армии Мордора, что позволило Фродо и Сэму, пусть и с трудностями, продолжать путь. Перед Чёрными Вратами Арагорн сотоварищи оказался утром 25 марта, когда Фродо упал у подножия Ородруина. То есть вот это событие далее – встреча с Устами Саурона – происходит тогда, когда Фродо и Сэм поднимаются на гору.
Это последний и решающий день.

Западные владыки стояли перед Чёрными вратами, и их никто не встречал. Не было даже стражи, которую видел Фродо. Только высоко в небе кружили назгулы. Но нужно было идти до конца. И когда герольды провозгласили, что по душу Саурона пришли с обвинениями и ждут его на переговоры, никто не ответил. Саурон не мог не поиздеваться над пришедшими. И заставил их ждать. А что вы станете делать? Стучать лбами в ворота? Потопчетесь и пойдёте обратно, солнцем палимые? Но всё-таки Саурон был заинтересован в том, чтобы узнать, зачем они сюда пожаловали.

После долгого ожидания, наконец, барабаны взрывают тишину, Саурон мастер психологических атак. И из ворот выезжает парламентёр. Парламентёр этот, который, по описанию, был более жесток, чем любой самый свирепый орк, являлся комендантом Барад Дура и при этом человеком – чёрным нуменорцем и колдуном. Хотя вид у него был далеко не человеческий. Имеет значение факт, что автор, который просто был без ума от создания имён и названий, его имени не называет, наоборот, говорит о том, что этот посланник его сам давно забыл. Имя для любого человека имеет огромное значение, Голлум не забыл своё имя, имена, помимо номеров, были у орков, и если подчёркивается, что персонаж забыл имя – это показатель исключительной деформации личности на службе у Саурона.

Первое, что сделал Уста Саурона – от души обхамил всех пришедших и особенно Арагорна. Арагорн не ответил на хамство, просто стал пристально смотреть посланнику в глаза, что вызвало у того панику. Естественно, Арагорн не мог взять и срубить тому башку, тот действительно был парламентёром, а Арагорн – королём, это было бы несоизмеримо ниже его достоинства и шло бы вразрез со всеми понятиями о чести. В кино этот эпизод из Арагорна просто делает ничтожество. Ну да там ему не привыкать, а я отвлеклась.

Переговоры ведёт Гэндальф. И та и другая партия начинают свой блеф и игру вслепую. У Арагорна нет Кольца, у Саурона нет пленника, вещи которого предъявляет посланник Мордора. Подобное, в принципе, вполне можно было ожидать, поход Фродо казался почти безнадёжным, но надеяться в любом случае было больше не на что. Либо Фродо каким то чудом вывозит, либо конец всему. Но одно дело, когда где-то в глубине души остаётся тайная, хоть и очень призрачная надежда, что всё получится и всё будет хорошо, и другое – когда тебе предъявляют доказательства того, что надежды больше нет, и всё провалилось.

Получилось так, что инициативу в переговорах сразу перехватил Уста Саурона и вывалил все свои карты на стол. Что-то мне подсказывает, что опытные переговорщики так не делают. Ну и хамство и оскорбления сразу выдают слабую позицию и напоминают истерику от страха. Тот, у кого на руках все козыри, будет спокоен и скорее даже излишне благодушен с виду. Это говорит о том, что у Саурона были очень серьёзные опасения насчёт Арагорна и Кольца и с его точки зрения всё висело на волоске. Его и правда хорошо так, с фантазией и от души обдурили.

Так кто кого здесь переиграл? Одежда Фродо и его кольчуга не оставили сомнений в том, что он схвачен. Этот блеф, причём вслепую, со стороны Чёрной Башни удался тоже. А раз Хранитель Кольца схвачен, то где же Кольцо? Посланник показывает ещё меч Сэма, но упоминает только одного «шпиона». Это может быть просто игрой Саурона в кошки-мышки, если схватили обоих и у Фродо нашли Кольцо – Сэм вообще в глазах Саурона не имел в принципе никакого значения, и вполне возможно, что с его точки зрения не достоин даже упоминания. Если Фродо попал в плен с Кольцом – абсолютно не важно, кто там был с ним, хоть целый эльфийский отряд. Важно показать, что схвачен Хранитель. Остальное не важно. Или Сэм мог сгинуть раньше, до того, как схватили Фродо. Но всё это могло быть и было в мыслях Гэндальфа, Арагорна и других. Саурон понятия не имел, зачем полурослик проник в Мордор, он действительно мог предположить разве что шпионаж или диверсию, на которую возлагались большие надежды, но какую и насколько большие, ему и в голову прийти не могло. Пленник сбежал, об «эльфийском богатыре» ему ничего не доложили, и в действительности кроме этих вещей Саурону предъявить было нечего (ну кроме своей огромной армии, но мы сейчас не о ней) и он тут выглядел довольно бледно. Он просто решил сыграть на привязанности, ударить в больное место, сделать вид, что захватил и подвергает пыткам дорогое Гэндальфу и другим существо.

По факту, Уста Саурона нанёс удар гораздо сильнее, чем предполагал он сам и Саурон. Но он понял это только по лицам своих противников. Но всё равно даже предположить не мог, насколько тяжёлым оказался удар. Он полностью лишил противников надежды на победу, дал понять, что их самоубийственный план ещё и напрасный, и что действительно дорогое им существо или оба в плену и их ждёт нескончаемый ужас. Да ещё и эта мерзкая рожа, которая стоит тут перед ними, примет, как комендант Барад Дура, в этом ужасе самое непосредственное участие и пустит в дело всю свою жестокость. Они подумали, что всё – Кольцо у Саурона. Эта глава одна из самых страшных в книге, в ней описана смерть надежды и полное отчаяние. Примерно это и испытывал Денетор, глядя в Палантир. И это свело его с ума и привело на костёр.

При виде мифрильной кольчуги (мы помним, как она сверкала, как солнечные блики на воде), глаза тех, кто знал о ней, застлала тьма. Вот он, сияющий символ чистой души Фродо, в руках отвратительного посланца Мордора. Но какое значение имеет символ и его свет, если сам Фродо, свет единственной надежды, в руках Врага? А у Фродо забрали даже свет, да.

The Messenger put these aside, and there to the wonder and dismay of all the Captains he held up first the short sword that Sam had carried, and next a grey cloak with an elven-brooch, and last the coat of mithril-mail that Frodo had worn wrapped in his tattered garments. A blackness came before their eyes, and it seemed to them in a moment of silence that the world stood still, but their hearts were dead and their last hope gone. Pippin who stood behind Prince Imrahil sprang forward with a cry of grief.

Посланник развернул свёрток и, к смятению и ужасу всех спутников, высоко поднял сначала короткий меч, который носил Сэм, затем серый плащ с эльфийской застёжкой и, наконец, мифриловую кольчугу Фродо, завёрнутую в его изорванную одежду. В глазах у них потемнело, и в это мгновение наступившей тишины им показалось, что замер весь мир, сердца их помертвели и последняя надежда покинула их. Пиппин, стоявший позади Принца Имрахила, выскочил вперёд с горестным криком.

Уста Саурона, видя, что тот, кому принадлежали вещи, действительно дорог Гэндальфу, упомянув ещё, что выполнение его (пленника) задачи, провалилось, начинает торг. Он сообщает, что судьба пленника будет зависеть от их выбора. Он требует немыслимых вещей. Отступления за Андуин, клятвы, что никогда никто не пойдёт с оружием против Саурона, восстановления Изенгарда, подчинения и дани Мордору, и тому подобного.

Гэндальф выглядел настолько сломленным, что никто не сомневался – он примет все условия. Тем страшнее прозвучал отказ. До этого он потребовал предъявить пленника и заметил, как Уста Саурона на секунду растерялся. Однако быстро взял себя в руки и объявил, что никаких доказательств и гарантий не будет.

Гэндальф отбирает у посланника Мордора вещи Фродо и Сэма и велит ему убираться. Посланник, ещё секунду назад уверенный в успехе, испуганно скачет прочь, а с обеих сторон от Мораннона бесчисленные отряды орков движутся навстречу друг другу, отрезая армии Арагорна пути к отступлению. Саурон хватает наживку. И никто не догадывается, что Фродо, Сэм и Кольцо уже буквально в нескольких шагах от цели. И что Победа уже очень близка. Ни Гэндальф с Арагорном, ни Саурон. Гэндальф и Арагорн думают, что Кольцо у Саурона, Саурон – что оно у них.

Обе главы про Чёрные врата завязаны на Фродо, которому нужно было войти в Мордор, чтобы выполнить свою задачу. Первая глава о Фродо непосредственно, вторая – о тех, кто отправил его в Мордор и пришёл ему помочь. Понятно, что Фродо в Мордор всё-таки вошёл, и казалось бы, с ним произошло то, что должно было произойти с почти стопроцентной вероятностью – его схватили. И когда врата Мордора открываются, оттуда не может появиться ничего хорошего, никакой надежды. Только обман и горе. Владыкам Запада предъявляют вещи Фродо – какие вам ещё нужны доказательства? И на что же вы надеялись? Но очень символично, что это и именно вещи, и только вещи. Одежда и кольчуга, и оружие. У Фродо в Мордоре действительно своего ничего не осталось. У него отобрали всё. Однако Фродо остался. Тот Фродо, который даже уже без всякой защиты, оружия и одежды, naked in the dark, всё равно оставался Фродо и продолжал свой путь, оставаясь единственной надеждой, когда погасли все огни. «Мало нам будет нужно в пути, а в конце и вовсе ничего», сказал он Сэму в Мордоре. И захваченного Фродо Саурон предъявить не мог, потому что Фродо до самых последних минут на Горе не был сломлен окончательно. Это не ускользнуло от внимания Гэндальфа, но могло ли это дать ему надежду на успех? Вряд ли.

Ещё раз – кто кого переиграл?

Парламентёр Мордора сделал воистину чёрное дело – он лишил западных владык всякой надежды на победу, дал им понять, что миссия Фродо провалилась, а сам он в плену, Кольцо у Саурона, и их поход был напрасен. Он поверг их в чёрное отчаяние. На этот раз именно им не видно было всей картины. Но. Они не сдались. Не приняли никаких условий. Предпочли погибнуть, сражаясь, как и собирались. И самое главное – они выполнили то, зачем пришли – выманили мордорские полчища наружу и дали Фродо шанс. Саурон попался на крючок гораздо раньше, в тот момент, когда армия Гондора только вышла в поход. И самое главное – Саурон действительно не узнал о главной опасности, которая ему грозила. Он ждал, что Кольцо принесёт Арагорн, чтобы вызвать его на бой. Зачем ещё нужно было отправляться к Мораннону с такой маленькой армией? Обман Саурона отнял надежду, но не лишил никого решимости идти до конца и погибнуть в бою. У Фродо в Мордоре, да даже раньше, тоже не было никакой надежды, но это его не остановило. Собственно, решение это было принято ещё до выхода. Они отказались от себя ради возможности спасти других. И ради того, чтобы не становиться рабами Чёрной башни. А этот поход Арагорна заставил Саурона совершить ошибку, которая стоила ему в конечном итоге всего. Так что переиграли Саурона всё-таки Гэндальф с Арагорном.

Отказ Гэндальфа выполнять условия Мордора понятен. И дело тут не в мелких нестыковках, которые могли навести на мысли, что всё не совсем так, как пытается изобразить Уста Саурона, а в целях этой войны – Фродо пошёл в поход, чтобы спасти от Саурона свободные народы, если получится, полностью осознавая и принимая риски. Вызволять теперь Фродо ценой свободы этих самых народов было бы странно. Цель-то никуда не девалась и ради неё он и жертвовал собой. «Здравствуй, Фродо, рады тебя видеть, мы выкупили тебя ценой обращения в рабство всего Средиземья, живи теперь с этим». Невозможно. Ну и принять их – означало прямо признать, что никакого Кольца у них нет. А нужно было? Потому что если всё-таки за этими нестыковками стояло нечто большее, чем Саурон хотел изобразить, то ГДЕ тогда Кольцо? И Гэндальф поступает мудро – ведёт игру до конца, хоть сам уже в неё не верит.

Пиппин был в ужасе от произошедшего, в ужасе от того, что Гэндальф отказался вызволять Фродо и обрёк его на бесконечные пытки, и единственное, чего ему хотелось, это поскорей погибнуть в бою. Мир Пиппина разбился тоже. Потому что мир и для него состоял в первую очередь из дорогих ему людей. Насколько же много значил для него Фродо!

Правда, он очень сожалел о том, что им с Мерри не доведётся погибнуть вместе и осознал, что лучше понимает теперь Денетора, который решил умереть вместе с сыном. Но его мысли при этом – о том, чтобы сделать всё, что в его силах. Он шагнул уже куда-то за грань отчаяния и там обнаружил мужество, решимость идти до конца и ясную голову. Он даже мечтает о том, чтобы сразить этого мерзкого посланника и сравняться с Мерри в героизме.

Едва ли не страшней мордорских полчищ оказались назгулы, погасившие в сердцах последние искры надежды. Толкин сам пишет об этом в этой главе. Надежды ни у кого не осталось. Совсем. Но осталось последнее дело, которое герои пришли исполнить – погибнуть в последней битве с Сауроном. И они собирались завершить это дело.

Пиппин во время битвы спасает раненого Берегонда, нанеся смертельный удар троллю и падает, погребённый под огромной тушей. И где-то на краю сознания слышит, как кто-то кричит, что летят орлы. И не верит, что это происходит в его сказке. Он думает, что это события из сказки Бильбо.

Вот тебе, читатель, орлы и проблеск надежды, но переживай теперь за Пиппина, пока автор будет описывать, что же происходило в Мордоре.

‘So it ends as I guessed it would,’ his thought said, even as it fluttered away; and it laughed a little within him ere it fled, almost gay it seemed to be casting off at last all doubt and care and fear. And then even as it winged away into forgetfulness it heard voices, and they seemed to be crying in some forgotten world far above:
‘The Eagles are coming! The Eagles are coming!’
For one moment more Pippin’s thought hovered. ‘Bilbo!’ it said. ‘But no! That came in his tale, long long ago. This is my tale, and it is ended now. Good-bye!’ And his thought fled far away and his eyes saw no more.

«Ну вот и всё, как я и думал», - поймал он свою уже улетающую куда-то мысль, смеющуюся в его голове, почти весёлую мысль, освобождённую от всех сомнений, забот и страхов. И уже в своём стремлении в забытьё эта мысль натолкнулась на голоса, которые, казалось, звучали в каком-то забытом мире далеко наверху:
«Орлы летят! Орлы летят!»
Еще на мгновение мысль Пиппина задержалась на пороге. — «Бильбо!» — прошептала она. «Но нет! Это было в его сказке, очень, очень давно. Это моя сказка, и она закончилась. Прощайте!» И мысль улетела вдаль и глаза его перестали видеть.