Что не так с геодезистами⁠⁠

Продолжение поста Как я переводчиком работал

Как известно, на Руси издревле существовало две беды. Там, где я работал, первая беда деклассировалась чем-то тяжёлым с большими колёсами и утрамбовывалась сотней ног до вменяемого состояния, а вторая беда классифицировалась на несколько групп по тяжести и предсказуемости неординарного мышления классифицируемого...

Когда я только начал работать переводчиком, в моём словаре была куча слов, красивых, из Гёте, Шиллера, Гейне, но абсолютно бесполезных на стройке. Из самого нужного я владел только "Scheiße" — которое ситуативно могло переводиться от "дерьмо" до "пиздец" в зависимости от запущенности случая. Остальное решительно не годилось, и я активно пополнял и облагораживал свой словарный запас, в котором появились такие часто употребляемые слова, как "роторное колесо", "ленточный конвейер", "пересыпные станции" и "кто, блять, начал монтаж без согласования?!".  

Но самое важное слово, с которым я познакомился, практически, в первый день работы, это было "геодезисты". Причём сказал мне это мой непосредственный директор, весьма далёкий от немецкого языка. Слово это он словно выплюнул, стыдясь за свою несдержанность в языковых средствах. Что же было не так с этими ребятами?  

Да всё с ними так, они были классными, и пословица "семь раз отмерь — один раз отрежь" была полностью про них. В том смысле, что они отмеряли семь раз. Возможно, больше, но я в такие сложные материи не лезу. И всегда получали разные результаты. Это было бы не так трагично, если бы они были с нами на стройке. Но они приезжали из города, и ждать их нужно было несколько часов.  

Важно ходя по площадке, они что-то там смотрели в свои теодолиты, качали головой, сверяясь с прежними замерами, вопрошая, какой же мудак намерял нам всё это раньше. В итоге, результат был предсказуем.  

Поэтому каждый их приезд мы радовались, словно питерцы солнышку, а заодно забивались с товарищем о том, какие цифры нам сейчас пришлют, чтобы мы снова переделали отчёт для немцев.  Ярким представителем второй группы российской беды был какой-то главный среди бригадиров. Такой, мини директор. Поймав нас на стройке, он сказал, что ждёт переводчиков на планёрке у себя в восемь утра следующего дня. Очевидно, переводить монтажникам с главнюкского на человеческий.  Утром он ходил перед хмурыми зевающими работягами, кругленький и розовощёкий, подпрыгивая и махая руками, нёс околесицу про то, что сейчас восемь часов утра, битва за Москву уже началась, отступать нам некуда. Казалось, что его по недосмотру выпустили из некоего заведения, и вот-вот вернут обратно.  

Дослушав этого талантливого полководца в белой каске и получив порцию неадекватного позитива, мы ушли к себе в фургончик — этот островок спокойствия и благоразумия.  Я, честно, для соблюдения субординации, пытался запомнить, кто с кем и под кем работает, но потом махнул рукой. Одна большая компания с гордым названием делилась на кучки маленьких с таким же названием, но с разными приставками, типа «Энерго», «Транспорт» и прочая. И у каждой был свой начальник, точно знавший, как и с кем работать переводчику. Поэтому мы всегда кивали на разные рационализаторские предложения важных дядь с пузиком и в белых касках, и посылали нах к нашему нанимателю.  

Самым упорным по идеям, чем бы ещё нагрузить переводчиков, был тот самый полководец.  Он ловил кого-то из нас под локоток во время обхода площадки с немецкими инженерами и неизменно начинал фразу: «Мне тут на минутку, спросить…». Каждый его диалог с немцами неизменно растягивался минут на тридцать-сорок и включал в себя сложно переплетённые темы монтажа, рыбалки, его вчерашнего обеда, политических воззрений и мягких намёков на капитуляцию немецких инженеров.  

Но долго он у нас не продержался, и с первыми заморозками, очевидно, плотно увязнув в одном из котлов, был переправлен в тыл — надоедать санитаркам.  Единственное хорошее дело, которым он запомнился, это то, что он подсказал, где мерзнувшим переводчикам можно раздобыть робу. В ней мы выглядели как пингвины в белых касках,

а лично я ощущал себя кипарисом. Не в плане таким же стройным. Я где-то прочитал, что кипарис не гнётся на ветру из-за особого устройства веток, через которые ветер проходит, как бы, огибая дерево, и не раскачивая его. Так вот, ветер так же проходил через нашу синюю робу, неприятно щекотя и холодя где-то под рёбрами. И если на земле это было ещё терпимо, то на стреле стакера-реклаймера, на высоте, под дувшим с моря ледяным ветром, это доставляло массу незабываемых впечатлений.  Так, незаметно, подошла зима, принеся снег, холод и забавные рабочие эпизоды. Но, думаю, о них — в следующих постах.  

Если кому-то понравилось, можно почитать про мою работу и приключения в Китае:

Что я узнал за 5 лет жизни в Китае и работы преподом английского

* Работа в Китае под звёздочкой

Коррупция и тюрьма в Китае

О мариванне в Китае

Поездка в Гонконг, жрицы любви и дорогие презервативы

Горы Хуашань и Тропа смерти

В поисках Терракотовой армии

Найденная армия и потерянный зуб