Буденновск 24 года назад⁠⁠

Главное в адаптации военных к мирной жизни, это взаимодействие с гражданскими, которые не знают того или иного и никогда этого не поймут. А с ножом спать, это нормально, я бы и сам так спал, если бы тренировался с ним.  Вместо этого, надеюсь на толковую собаку, что даст пару лишних секунд и на ружье, которое громкое и пугает. Потому, что если за много лет, однажды случится день, когда пьяная и веселая компания вломится в мой одинокий дом пошалить, окупятся любые меры предосторожности. Но опять же, предосторожности в гражданской жизни немного другие, чем у военных.

Парни еще рассказывают про привычку перемещаться по городу от укрытия к укрытию, которая не сразу проходит. Об этом еще Ремарк писал. Интересно то, что когда не было деления на гражданских и военных, вопрос стоял по другому, было два разных образа жизни.

Не знаю, почему когда я узнаю про всякий ужас нашего мира, я знаю, что это правда. Реальность меня не пугает так, как видео. В 13 я думал, что это из-за подросткового стремления найти повод, считать себя лучше других. Типа я вот вижу, а вы нет. В 30, уверенность в плохом уже подкреплена опытом и информацией, но вот глубинная вера, что жопа может случиться с каждым и каждый день, что нужно смотреть по сторонам и уважать технику безопасности, это я не знаю откуда. Проснулся, обрадовался, что живой, что руки и ноги на месте, смирился, что этот день последний и весело побежал что-то делать. Так жить как-то не принято, как и не принято жить с таким убеждением смело. Надеюсь, мне просто страшно за тех людей с видео, что они ничего не смогли предпринять.
При этом, я согласен, что порядочных людей большинство. Мой мамкин цинизм говорит мне в них не верить, конечно, но я просто знаю, что кто-то где-то есть. Мне нравится заводить диалоги с незнакомыми людьми и чаще всего, это всякие хорошие люди, которые отчаянно пытаются жить хорошо и честно.

Однако, у каждого человека есть свой предел. Человек держится при определенных условиях, раз за разом, но вот что-то происходит и он сдался или продался. Например, это происходит, когда человек понимает, что за ним никто не стоит (духи умеют про такое втирать, верно ведь?), что всем на него насрать и что вот бери деньги, хоть поживешь. При этом, в истории и жизни есть люди, которые так и не сдались. Пришел пиздец, смыл тысячу, а остался кто-то один, который стоит просто потому, что кто-то же должен. По второй мировой есть достаточно материала, чтобы изучать феномен героизма. По революциям, его старательно затирали победившие, но копаться там даже интереснее. (Есть красивая книга про Лунина, но она художественная и от политиздата). И все герои, сделав недоступное многим, все как один, заявляют, что просто там были и делали то, что не могли не делать.

Мне понравилась философия о том, что ощутимой грани между мирной и военной жизнью как бы и нет. Случалось слышать, что это помогает адаптироваться ветеранам и я этим проникся за компанию, но, почему-то, с обратной, гражданской, стороны и мне это тоже помогло.