Серия «Территория добра»

Сначала на условленное место подошёл Леха с кислой мордой. Может, все-таки всадить ему Притворщика, иначе он нас всех выдаст. Я уже приноровился сиять, как медный пятак.

- Ну что, нцать, чистейшей воды фекалии – эта твоя лаборатория, - принялся отчитываться фээсбешник, - Я со студентами перетер, говорят, что аппаратуры нормальной нет, нцать, а та, что есть, давно устарела, реактивов не хватает, часть работ они выполняют исключительно в воображении, – и тут он заржал. – Ты бы слышал, нцать, как они это говорили! Стараясь не уронить, нцать, честь университета.

- Что предлагаешь? Без лаборатории нам никак.

- Вся химическая движуха, нцать, была в Заречье, поэтому они там быстро, нцать, подсуетились. У нас есть два варианта, нцать: фармацевтический колледж и подпольщики.

- А что за подпольщики? – заинтересовался я. Фармколледж не особо вдохновлял: много лишних глаз, непонятно, кого выцеплять и будут ли нужные реактивы.

- Да есть у нас тут пара мест, где ребята химичат, нцать.

- Наркоту варят, что ли? – недопонял я.

- Ее тоже, но в основном, таблетки поддельные, бады, нцать, всякие, китайские витаминчики.

Я не понимал Лехиного смущения, отличный же вариант. Это я ему и озвучил.

- Так-то оно так, но понимаешь, какая фигня – в моей конторе эти места засвечены, нцать. Причем не пятидесятиваттной лампочкой, нцать, а военным прожектором. Юные химики всей толпой пришли к нам сдаваться где-то неделю назад, нцать, типа совесть взыграла. Наши оттуда готовый материал, как вещдоки, забрали, но оборудование, нцать, должно быть цело.

- А что с ними потом сделали?

- Да хрен его знает. Это не по моей части, нцать, и так почти все со слухов рассказываю, - пожал плечами Лешка.

- Так, ты лаборантов из универа срисовал? Давай, хватай пару человек побашковитей и тащи их к подпольщикам, пусть скажут, что нужно для исходников надыбать. И прям в темпе вальса, нужно до темноты начать ваять, понимаешь? – разозлился я. Что, у него еще мозги до конца не проветрились?

- Васек, а жена, сын? Я ж должен был уже вернуться с дежурства, - промямлил он.

- Леха, не бузи. Позвони, скажи, что задержишься. Ты ж, блин, для них и стараешься. Или ты хочешь зомбированного сына вырастить?

- Он же еще маленький совсем, четвертый недавно пошел. А что если уже поздно, и он на всю жизнь таким останется? Я вот, нцать, как очухался, вспомнил, каким он был эти две недели. Нцать, тише воды! Вовремя шел спать, кушал все, нцать, играл в игрушки по часу-полтора, нцать, на коврике!

Хоть меня и раздражало любое промедление, и лирические отступления во время операций я тоже не терпел, но его слова меня заинтересовали:

- Да ладно? Это твой-то бешеный веник? С огромным шилом в попе?

- Вот именно, нцать. Его как кастрировали, нцать, эмоционально, - Леха находился на грани истерики. Он всегда был слегка крезанутым отцом, трясся над ребенком больше, чем жена, постоянно таскал на аттракционы, выставки, фестивали. Как только не избаловал пацана? Видимо, жена и компенсировала гиперопеку папаши, здравого смысла в ней хватало на двоих.

- Так, Лех, с первой же партии возьмешь себе пару доз и сделаешь уколы своим, но подумай, смогут ли они притворяться зомбанутыми? У тебя ж сын в садик ходит!

- Фигня вопрос. Жена возьмёт больничный и засядет дома, нцать, с мелким, - просиял Лешка. – Ладно, я побежал. К утру, надеюсь, сделаем.

К утру, хмыкнул я про себя, к утру я хотел уже полроты в подчинении иметь, а не ящик шприцов.

Леха убежал, а я в ожидании второго бойца засел за списки, пытаясь угадать по месту работы и описаниям, кто эти люди. Такое ощущение, что Михаил специально дал возможность собрать моих друзей, начать движение, а дальше предложил работать со знакомыми ему специалистами. Военных я в списке, кроме нас, не наблюдал.

- Ну ты, блин, дал задание, - подошёл Федор, еле сдерживая рвущийся хохот. – Запихни, говорит, её подальше.

- А в чем проблема? – удивился я. – И кстати, давай сразу ходу к будущему боссу вот по этому адресу.

Федор сел за руль и, выруливая на основную полосу, начал рассказывать:

- Взял я её под белы рученьки и аккуратно повёл по дорожке, а сам соображаю, куда ее деть. Сам знаешь, раньше бы просто закинул к знакомым ментам, пару-тройку дней они бы её подержали у себя. Но сейчас все полицейские до противности законопослушны, они бы скорее меня упекли. Вспомнил про бандюганов районных, там тоже кореша есть. Но ведь и они нынче все шелковые. Не в квартиру же к себе тащить, там эта страшненькая теперь сидит, да и сбежать из хаты легче легкого. Всю голову себе изломал, а Лариска трепыхается на руке, пищит, мол, сдаст меня в ментуру, что сейчас заорет. Потом вспомнил про соседа, помнишь, я тебе рассказывал про домик в гараже?

- Смутно.

- Типа допилила его жена до чертиков, вот он и придумал организовать себе уютное гнездышко в гараже, вкинул туда денег кучу: утеплил стены, отштукатурил, обои в цветочек, кресло приволок, книжных полок навешал, даже торшер поставил. Там и холодильник стоит, только туалета с ванной нет. Решил я туда Лариску закинуть, если снаружи закрыть, идеальная тюрьма получается, уютненькая. Вентиляция там нормальная. Забежал я к соседу, попросил ключ и гараж на недельку, Лариску там запер. А туалета-то нет. Пришлось сбегать в магазин, набрать продуктов на несколько дней и купить ведро. Цинковое. Ты не представляешь мордочку этой мадамы, когда она поняла, зачем ей ведро. В общем, про нее можно забыть на какое-то время, но потом сам пойдешь ей подгузники менять.

- Договорились, - улыбнулся я. – Жаль только, что перед соседом засветился с ней, может, её искать скоро начнут.

- Ну не убивать же было? – возмутился Федька. И он был прав.

Возможно, надежнее и безопаснее было бы ее убить и втихую прикопать в лесу, но даже под угрозой раскрытия дела я не готов был принять такое решение. Я понимал, что все всерьёз, но убивать человека только из-за вероятности срыва пока считал недопустимым. Да и Федор бы меня не понял, выполнил бы, но не одобрил.

- А что там за хмырь? - спросил друг. – Ты учти, я пошел за тобой, и под чужого ложиться не собираюсь.

- Не пойму, - признался я, - некий Николай Васильевич Чижигин, безработный, живёт один, на вид сорок пять лет, описание – Портос. Ты помнишь, как выглядит Портос?

- Сто лет не смотрел мушкетеров. К тому ж их, вроде, фильмов пять разных повыходило.

- Я думаю, что Михаил имел в виду советский вариант. Там Портос был крупным, толстым, усатым и напомаженным, в смысле следил за своей внешностью.

- Голубой что ли?

- Нет, наоборот, бабник, но весьма тщеславный. Так вот, прикинь, кем такой чувак может быть? Военным? Конторщиком? Не похоже. А если гражданский, то нафига он нам такой умный нужен?

- Думаешь, забить на него и вытаскивать своих ребят? – задумчиво спросил Федя.

- Не, нам же не только армия нужна, вот химики потребовались, потом оружие надо будет достать. Девчонки говорили, что с Михаилом пришло еще двое человек: химичка, которая разработала антидот, и программист, который в компах шарит. Наверное, нам тоже такая команда нужна. В любом случае, отряд-то мы и сами подберем, а вот с технарями мы не особо знакомы. Согласен?

- Ну мыслишь верно, вот только почему командиром ставят гражданского?

- Думаю, что за военную часть буду отвечать я, а общее планирование будет на нем. Наверное, так. Кстати, куда ты нас завез?

Федя медленно ехал мимо четырехэтажного дома из красного кирпича с нестандартными арочными окнами и игрушечными башенками по краям. Я слышал про элитные дома в центре города, но никогда не понимал, зачем вкидывать уйму бабла в пусть и премиум, но квартиру, если можно построить личный особнячок на окраине города.

- Адрес-то верный, смотри, вон и номер дома виден, - оправдался Федя.

Я немного потоптался перед широким подъездом с красивой застекленной дверью и нажал на кнопку домофона в четвертую квартиру. Мне ответил старушечий голос, я опешил, ведь в данных указано, что этот человек жил один, но потом сообразил, что это, скорее всего, консьержка.

- Мы к Чижигину. Нет, он нас не ждет, но точно будет рад. Да, по личному вопросу.

После десятка вопросов нас-таки впустили, имена и паспорта не потребовали, но наши физиономии точно сфотографировали и внесли в базу данных посетителей этого дома. Поднявшись на второй этаж по ковровым дорожкам, устилающим лестницу, и усладившись чириканием канареек в клетках, я позвонил в дверь, которую сразу же открыли.

- Ну наконец. Вас-то я и жду, - из глубин квартиры послышался зычный бас. - Проходите, давайте.

И к нам выплыл очень колоритный мужик ростом под два метра, его второй подбородок вольготно устроился на широкой груди, длинные волнистые волосы мягко обрамляли мясистое лицо, а длиннополая рубаха под старину, подпоясанная где-то под объемистым животом, дополняла странный облик.

- Проходите-проходите. Можете разуться, а можете и оставить, как удобнее.

От его баса у меня завибрировало в животе. Нужно было назвать его не Портосом, а попом.

Федя смущенно посмотрел на свои запыленные ботинки и на сияющий чистотой пол из натурального дерева.

- А не беспокойтесь, Гаврюша все уберет. - махнул рукой Чижигин. - Гаврюша!

Из незаметного укрытия выполз плоский агрегат и принялся неторопливо прохаживаться по прихожей, постепенно приближаясь к нам.

- Если хотите, разувайтесь, дырки на носках считать не буду, полы теплые. И пойдем уже!

Я все-таки снял ботинки, не привык ходить по квартире в обуви. Но разве это была квартира? Одна прихожая была размером с мою единственную комнату, я не понимал, чем отделаны стены и потолок, видел только, что это очень и очень дорого. Около стены гордо и независимо стоял огромный шкаф с резными ножками и дверцами. Напротив него стояло зеркало на ножках, отсвечивая серебристым светом. Я не удержался и потрогал дверцу шкафа, вроде бы настоящее дерево.

-- Это орех. Не имитация, а натуральная древесина, - заметил мои манипуляции хозяин квартиры, - тяжелый, зараза, но крепкий. Да плюньте вы уже, айда на кухню. Не, можно и в гостиной накрыть, но бегать туда-сюда неохота. Вы ж не против?

Я кивнул, так и не поняв, что за хрень происходит тут. К тому же у меня внезапно проявился давно забытый комплекс маленького роста, но в этой странной квартире с бесконечно далеким потолком, трехметровой мебелью и двумя двухметровыми мужиками я почувствовал себя Нильсом после встречи с гномом. А Чижигин вел нас длинными коридорами и продолжал басить:

- Прикиньте, мужики, вот только что закончил украшать торт по своему рецепту, шикарный. Бисквитные коржи сутки пропитывал коньяком и сиропом, прослойка - воздушный сливочный крем, сверху шоколадная поливка. Пальчики оближешь. А разделить его не с кем, уже собирался по соседям пройтись, но они такие снобы, что и торт будет не в радость. А тут и вы пришли! Вот, ну не красавец ли?

Если у него кухня таких размеров, то какая же гостиная? Здесь вольготно расположились хайтековские шкафы, холодильник промышленных масштабов, отдельно морозильная камера, варочная плита на шесть комфорок, отдельно духовой шкаф, отдельно гриль, микроволновка, где-то по рабочим столам разбросаны тостеры, комбайны, хлебопечки, кофеварки, я у половины этих конструкций просто не понимал назначения. Встроенная подсветка сверху, сбоку, сзади, потолок расписан под гжель, узоры которой плавно спускались на стены, цепляя стекло подвесных шкафов, отражаясь в технике такого же колора. У широкого окна притулился барный комплекс, достойный неплохого ресторанчика.

Но сперва я заметил только шоколадно-белый торт, захвативший не меньше половины обеденного стола, за которым можно было и скромную свадебку отметить.

Сияющий Чижигин обвел его рукой:

- Ну не красавец ли? Я сам не пробовал, но уверен, что вкус будет не хуже. Лимонады-колы не предлагаю, ибо моветон, а вот хороший чай надо бы заварить. Тебя как звать? - обратился он к Федору.

- Федор.

- Коля, вот и познакомились, - они пожали друг другу руки, - Федя, завари чаек, а? Вот в третьем слева наверху стоят чаи, подбери что-нибудь на свой вкус. А тебя?

- Василий, - теперь и мне досталась честь пожать его подушкообразную лапищу.

- Василий, разрежь торт, будь другом, а то рука не поднимается на собственное детище. Ножи! - последнее слово Николай Васильевич выкрикнул, и из тумбочки выдвинулся ящик с россыпью разнокалиберных ножей: от миниатюрных с зазубренным лезвием до настоящих топориков.

Я растерялся, не зная, какой выбрать. В вопросах этикета я вообще был не силен, у меня на кухне было три ножа: большой, тупой и третий, и я их использовал исходя из принципа «который ближе». Но тупить долго не стал, взял тот, который понравился, и спокойно начал нарезать куски.

- Молодца, терпеть не могу, когда гости мнутся, как барышни на балу. Тарелки, - и снова указание кухонному гарнитуру. Плавно открылась дверца шкафчика, и вперед выехала подставка с тарелками. Я выбрал оттуда блюдца глубокого синего цвета с вкраплениями желтых и белых пятнышек, словно космический пейзаж. Такие тарелки мыть удобно, даже если остались пятна от еды, их не сразу-то и заметишь.

Федор тем временем закончил сражаться с бойлером и разлил чай.

- Ну, вздрогнем, - пробасил Чижигин и отломил кусок торта.

Я тоже съел кусочек и забыл, что в другой руке у меня чашка с кипятком. Торт оказался необыкновенным, я не очень-то люблю сладкое, но здесь сладости особой и не было, была легкая коньячная горечь, вишневая терпкость, нежная, едва заметная мягкость крема. Никогда такой вкусноты не ел. И в тот момент я понял, что хочу как-нибудь попробовать пельмени от Чижигина, это, наверное, будет просто песня!

Федор не стал сдерживать эмоции:

- Мужик, это самый обалденный торт! Рецепт спрашивать не буду, боюсь, что по деньгам даже коньяка не потяну! Но ты ж зарабатывать этим можешь!

Николай довольно улыбнулся и потер ручищи:

- Ну зарабатываю я и так неплохо, а выпечка – это хобби, люблю просчитывать мысленно наилучшее сочетание ингредиентов, а потом проверять, срослось или нет.

- А чем зарабатываешь? – спросил я.

- А там-сям, - легко ответил Коля, - продаю одни патенты, получаю отчисления по другим, плюс инвестирую кое-куда. Раньше грантами увлекался, но мне лениво барахтаться, что-то делать, отчитываться. Проще отдавать идеи на реализацию. Да, ребят, вы ко мне по какому-то делу?

Я краем глаза заметил, что Федя мягко убрал руку со стола, приготовившись вытащить шприц, но мне стало интересно, подействовало ли на этого гиганта облучение. Его поведение было естественным, дружелюбие не наигранным, жил он один и мог легко маскироваться неделями и месяцами, заказывая еду и всякие разности через интернет.

- Коля, есть у нас пара вопросов к тебе. Точнее, даже не вопросы, а заковыристая задачка, - мне показалось, что этот человек любит загадки, - и нам посоветовали тебя в качестве эксперта.

- А день-то становится все лучше и лучше, - довольно откинулся Чижигин на спинку стула. – Здесь побеседуем или пойдем в гостиную? Или может, вас чем посолиднее угостить? Коньячок?

У Феди лицо сморщилось в жалобной гримаске, стопудово захотелось попробовать элитного коньяка, но он был за рулем, и у нас вся ночь распланирована.

- Нет, спасибо. Лучше потом, - он предложил коньяк, а зомбированные алкоголь не приемлют. Занятно. – Коля, ты не пробовал в последние две недели надевать железную кастрюлю на голову?

- Нет, - заинтересованно протянул он, - но уже захотелось. Вы не против?

Он встал, вытащил из глубин шкафа целый чугунный казан литров на десять минимум и нацепил на голову. Простояв минуту, осторожно снял его, поставил на стол и сел на место.

- Я так понимаю, что должен был почувствовать какое-то изменение, - дождавшись моего кивка, продолжил, - но не почувствовал. Металл на голове, по идее, может блокировать какое-то воздействие извне на мозг, а раз разницы нет, значит, либо воздействие уже укоренилось, либо я изначально его не воспринимал. У вас шлемов тоже нет, значит, вы также не восприимчивы или знаете другой способ блокировать воздействие. Не хотите поделиться им?

После моего взгляда Федор вытащил шприц и отдал его Чижигину.

- Только не говорите мне ничего, давно не испытывал такого любопытства, - попросил Николай. – Попробую сам понять. Если, конечно, у вас есть время.

Толстяк взболтал жидкость, понюхал:

- Если вы не возражаете, я сбегаю в лабораторию, проанализирую содержимое.

И умчался. Федор взял второй кусок торта и, откусив, проговорил с набитым ртом:

- Слушай, может, просто расскажем? Фиг знает, сколько он провозится.

- Нет. Пусть лучше сам докопается. Даже если ему все объяснить и разжевать, он кинется перепроверять, еще дольше будет. – тут я кое-что вспомнил и рассмеялся. – Вот тебе и безработный, да? Эх, говорила мне мамка: «Учись, сына, умным будешь, много денег заработаешь», а я не слушал.

- Да брось. Сколько мы умных с тобой видели? И что, у всех такие квартиры? – резонно возразил Федя. – Тут мало учиться, надо с рождения повернутые мозги иметь.

- Это да. Ты прикинь, у него дома есть лаборатория! Вот мы лохи, все-таки. Надо было идти прям по списку, тогда бы с Лариской не встряли. Миха, видимо, ее как запасной план вбросил, либо он и сам не знал, что тут за хоромы будут.

Тут прямо из стены загрохотал бас Чижигина:

- Ничего особенного. Обычное психотропное лекарство, временно снижает способность мозга воспринимать чуждую ему информацию, уменьшает внушаемость. То есть химический аналог кастрюли. Так, я сейчас попробую вколоть себе эту фигню. Но вообще можно было сделать ее и в виде таблеток, терпеть не могу уколы.

Федор сразу среагировал:

- А что, так можно было?

- Угу, тебя бы я, конечно, накормил, а вот представь, как ты другому в рот пихаешь таблетки? Проще уколом всандалить. К тому ж таблетки медленнее действуют, и их дольше ваять.

- Это верно, - подключился Чижигин через свой громкоговоритель, - но на будущее рекомендую оформить их таблетками: дешевле, безопаснее и нет страха подцепить какую-нибудь дрянь. Ладно, я возвращаюсь.

Через пару минут он подошел, плюхнулся на стул и спросил:

- Сдаюсь. Не понял, в чем прикол. Особых изменений не ощущаю.

- Еще один вопрос, и я все расскажу. Как давно ты выходил на улицу?

- Эмм, пару недель? – задумался Чижигин, - Или больше… Может, месяц… Снег уже точно тогда сошел.

- Ясно. Тогда рассказываю, - и я подробно обрисовал ситуацию, в том числе и историю девчонок передал.

- Ну ясно! – обрадовался Николай. – Ты не представляешь, какую я тут звукоизоляцию забабахал, все стены обшил металлическим каркасом, плюс программа «умный дом», проводка… Да у меня тут настоящий слоеный пирог. Так, значит, моя задача – выловить это излучение, вычислить места, где стоят установки, придумать противодействие, лучше технический вариант. Верно?

- Вообще-то тебя рекомендовали поставить главой восстания, - заметил я.

Хозяин квартиры резко замотал головой:

- Нет-нет, терпеть не могу командовать людьми, они перевирают слова, валят простейшие задания, и всегда виноват начальник. Давайте, я буду типа техническим директором, а по персоналу кто-нибудь другой. Сколько у нас времени?

- По словам девчонок, дня четыре, максимум неделя.

- Так, ваших лаборантов присылайте ко мне, лаборатория у меня в любом случае лучше оснащена, сделаем вам и уколы, и таблетки. Шприц для первичного воздействия, а таблетки для поддержания бойцов. Я начну исследовать излучение. Эх, мне бы сюда того умного деда, который умеет выявлять внушение и чувствовать его силу! Постараюсь просчитать источники и способы блокировки. Может, достаточно будет разработать глушилку, а может, потребуется и грубая сила. Поэтому с вас бойцы. Что еще? Рекомендую взять языка, чтобы понимать масштабы трагедии и виновника.

Я рассмеялся:

- Технический директор, ага! Ты уже заданий накидал больше, чем людей в восстании. Деда постараемся вытащить, насчет языка подумаем, сейчас начнем с бойцов, но у нас ограниченное количество доз.

- Хмм, к тому моменту, когда подгоните лаборантов, я сделаю вам еще, только одноразовые шприцы купите сами. Я вам в бутылку залью его.

- Телефон дай, сейчас вызвоним. И дай указание консьержке, чтобы пропускала свободно.

- Хорошо. Звони со стационарного, сотовые у меня не ловят, я ж сказал, что все заэкранировал.

Я позвонил Лехе, сказал, везти лаборантов сюда и купить шприцов пачку, Леха выругался своим любимым «нцать» и пообещал прибыть в ближайший час. Чижигин ушел снова в лабораторию, ваять лекарство, а мы с Федей за чаем с тортом стали накидывать список людей, которых стоит возвращать в строй, стараясь выбирать бессемейных.

К приезду Леши мы смогли подобрать около пятидесяти человек, часть – бывшие военные, часть – старые знакомые по дворовому детству, одноклассники, просто толковые ребята.

Откуда-то из квартиры рявкнул голос: «Открыть!», и входная дверь щелкнула.

- Ого, вот это квартира, - опешил фээсбешник, вталкивая двух парней. Сам он с женой и сыном ютился в однокомнатной хрущевке, а тут такие просторы!

- Так, парни, можете попробовать торт, это объедение.

В коридоре показался Николай, всучил мне литровую бутылку мутноватой жидкости:

- Я очищением не стал заморачиваться, работать будет, только в месте укола будет жечь, наверное. Может, чесаться сильнее будет. Дальше пусть студенты работают.

- У меня тут вообще-то инструкция есть по изготовлению, - пробурчал Лешка, расстроенный, что его усилия особо и не пригодились. Чижигин взял бумажку, быстро пробежал глазами текст:

- Ну да, примерно то же. Хотя у них поэффективнее будет, ладно, пусть работают по написанному.

Я не стал смотреть на обучение лаборантов, кивнул Феде, оттащил Лешку от второго куска торта, и мы ушли от гостеприимного хозяина.

Уже начинало темнеть, следовало поторопиться. Этой ночью нам столько предстояло сделать! Мы разлили средство по маленьким поллитровым бутылкам, купленным в магазине, поделили шприцы. Я забрал машину Феди, а парней отправил ногами по выбранным нами ребятам, на себя же взял людей из списка Миши и деда.

Суматошная была ночка. В какой-то момент я оставил машину во дворах, так как понял, что привлекаю слишком много внимания, на дорогах в течение часа после заката стало пусто, а фонари работали везде. Я вламывался в квартиры, поднимал людей посреди ночи, втыкал иголки, и говорил, говорил, говорил. Кто-то сразу соглашался присоединиться, кто-то отказывался, говоря, что новый режим им нравится, но после яростных дебатов все-таки признавал, что зомбировать людей не есть хорошо. Меня тошнило от самого себя, иногда приходилось буквально вырывать людей из семьи, шантажировать детьми и их будущим.

То, что мир сошел с ума, я понял в первое же утро, когда не услышал привычного звякания бутылок в подъезде. У меня похмелье проходит своеобразно: не тошнит, голова не болит, вот только с утра я не переношу запаха спиртного. Поэтому, когда вечером пью, сразу выставляю пустые бутылки в подъезд, а это в свою очередь до пены у рта бесит мою соседку Аннушку. В восемь утра она выходит на работу и, увидев бутылки, пинает их и иногда разбивает.

Вот и сейчас, еще не проснувшись, я ожидал громкого звона за дверью. Но ничего не произошло. Глянул на часы — восемь часов пять минут. Не выдержал, встал, посмотрел в глазок — ничего, тогда я открыл дверь, и бутылок моих там не оказалось. Аннушка решила отнести тару в мусорные баки? Впервые за пять лет, что я здесь живу! Хотя именно в тот момент я подумал, что это чисто у нее крышу сдвинуло.

Но по дороге на работу я подумал, что крышу уехала у меня: дворничиха с упорством озабоченного кролика выщипывала окурки из подбалконного газона.

- Зой Павловна, здрасте! - поздоровался я, ожидая привычной ругани, но в ответ эта бабища разогнулась и оскалилась во все десять с половиной зубов:

- Ой, Васенька, а я вас и не заметила. Вот убиралась, смотрю, столько накидали, надо бы почистить. Хорошо хоть вы не курите.

Столько слов и ни грамма нецензурщины...

- Так ведь уже почти девятьт утра! - обычно она с пяти до семи утра метлой пошаркает и все, сваливает.

- Правда! А я, старая, и не заметила, заработалась. Ну ничего, сегодня побольше уберу, чище будет, так ведь?

Я покивал ей и пошел дальше, тихо охреневая от происходящего, но на всякий случай решил отзеркаливать людей, то бишь по мультику «улыбаемся и машем».

За неделю до этого я заметил, что многие киоски в моем районе позакрывались, но подумал, что опять какой-нибудь прогрессивный закон придумали, типа «на благо государства», который добил всю мелкашку. А сейчас на их месте красовались желтые конурки с тупой надписью «Всем добра!». Вот, бля, только изумрудных очков не раздавали для полного антуража.

Дополнительным кирпичиком в выстраивающуюся картинку мира послужила очередь на остановке. Не безумная толпа, нервно кидающаяся на каждую маршрутку вне зависимости от номера, а несколько четких кучек — под каждый маршрут отдельно.

- Мужчина, вам какая маршрутка нужна? - улыбнулась мне такая деваха, что будь это в обычный день, я точно б забил на работу и попытался приударить за ней. Но сейчас я понимал, что происходит какая-то глобальная хрень. Либо подменили весь город, либо я траванулся вчера и попал в дурку, но пиво-то вроде обычно не бадяжат.

Я с затаенным ужасом входил на склад. Неужто и мои работнички, через одного алкоголики, судимые или «с тяжелыми жизненными обстоятельствами», как они говорят, тоже резко просветлились? И да, бля, чудо свершилось.

Во-первых, все были на работе. Во-вторых, все трезвые. В-третьих, переодетые в рабочую форму и в перчатках. Я работал на этом складе пять лет, сначала грузчиком, потом наборщиком, потом начальником склада и видел всякое. Но, сука, чтобы все надели эти долбаные перчатки, это произошло впервые. И все, как один, улыбались. Мне, их начальнику, улыбались. Не, я хороший парень, душа, мать ее, компании, но кто в России в здравом уме искренне радуется приходу начальника?

Этот день был самым бредовым за всю мою жизнь. Вежливые звонки от боссов, извинения и обещания оплаты за переработку, вовремя подъезжавшие машины с трезвыми водилами, десятиминутные расшаркивания от грузчика, случайно грохнувшего бутылку. И он даже не попытался затихарить косяк, а сразу кинулся ко мне, покаянно бия себя в грудь.

Я понял, что палюсь по черному, когда третий человек подряд предложил мне сходить в ЦВД, так назывались те желтые конурки. Вот какого хера они все знают, как они называются, а я нет. Мои алкаши даже телевизор-то не все смотрят, я уж молчу про интернет. Так что я решил от греха подальше затихариться дома, пока не пойму, что происходит. Написал заявление на отпуск за свой счет и свалил.

По дороге лыбился как Иван-дурак, набрал побольше продуктов, пива, несмотря на осуждающие взгляды кассирш, и засел в квартире.

Чем больше я наблюдал за происходящим, тем больше понимал, что реально всех вокруг обдолбали, или распылили что-то в воздухе, или в воду подмешали, но что бы это ни было, оно ни хрена меня не брало. Впрочем, данному факту я не особо удивился, меня и гипноз не берет, и на любую харизму всегда было начхать. Собственно, потому я и свалил с контрактной службы. Когда новый офицер решил выпендриться и провернуть, мать его, подвиг за чужой счет. Обычно я не возникал, субординацию понимаю, но и смолчать тогда не смог. Из-под трибунала меня тогда вытащил один подполковник, вкопался в дело и понял, что было бы, если б я не поднял бучу. Офицеру влепили выговор, а меня турнули из армии без компенсации за разрыв контракта.

За время торчания в квартире засек какого-то нервного парнишку, которого насильно тащили к конуре менты под полное одобрение родителей. Там с ним похимичили, и он ушел оттуда уже блаженненький. Хочу ли я стать таким же? Да ну нах. Но и что делать, тоже не знал.

Если бы я был не один и знал, что это за хрень, то точно попытался бы. Хотел выцепить чувака из ЦВД и допросить его, но, дождавшись окончания его рабочего дня в кустах неподалеку, увидел, как оттуда вышла такая же обдолбанная девушка-медсестричка, как написано в ее документах в сумочке. Сплошная подстава. И что хуже всего, я не понимал, происходит такая фигня только в моем городе или во всем мире? Стоит ли уезжать нафиг из города или еще потрепыхаться?

Кассы в железнодорожном и автобусном вокзалах были закрыты. Но что меня поразил еще сильнее, мост в Заречье был перекрыт ментами наглухо. Я спросил у прохожего, а какого хрена, и получил такой взгляд в ответ, что понял, что снова палюсь не по-детски.

Поэтому когда ко мне в дверь позвонили две девчонки, у которых на лбу были написаны их коварные планы, я готов был их расцеловать. Даже несмотря на то, что одна из них, мелкая, прятала руку за спиной.

- Ну совсем не палятся, - умилился я такой простоте и открыл дверь.

Они знали мое имя и сослались на подполковника Михаила, того самого, что вытащил меня когда-то. Он, кстати, жил на той стороне реки, может, они знают, что происходит? А может, они подставные, например, из службы, что отслеживала таких, как я? Так что я на всякий случай открестился от Михи, он бы понял.

Но чего я совсем не ожидал, что рослая кинется на меня, завалит, как щенка, а вторая вгонит шприц в руку. Я сделал морду кирпичом, но сам с ужасом стал ожидать, что сейчас поплыву и как начну любить всех со страшной силой, но ни фига не ощутил.

Включив режим быдловатого грузчика и слегка надавив на девчонок, я наконец узнал, что творится в городе. И аж кровь заиграла. Прям шикарный расклад: один против целого города, двух неумех я даже за союзников не посчитал.

Надо отдать должное Михаилу, он за короткий срок проделал масштабную работу. Пробежавшись глазами по его списку, я отметил тех, кого знал лично, реально толковые ребята, должно быть, и остальные на том же уровне.

Признаюсь честно, от полученных новостей и нахлынувших эмоций, я ступил и отправил девчонок к лабораторной крысе. Не, ну а как ее еще назвать, если у нее даже имя соответствующее?

Когда девчонки ушли, я-таки включил соображалу и погнал за ними. Если все, что они тут натрепали, правда, то сейчас шла ловля на живца. Ничего, кроме шприцов и бумажек, с собой я не взял и прям так кинулся за ними. Ага, только через чердак. И выполз из крайнего подъезда. За моим подъездом уже следил один радостный терпила. Они что, меня не восприняли всерьез, раз послали зомбака? А вот за девками был хвост посолиднее: два парня с осмысленными и серьезными взлядами, явно не зомбанутые ребята, как минимум, с военным прошлым. Лишь бы не ФСБ-шники! Там, я слышал, обучают подобным делам на высоком уровне.

Я поймал мальчишку, возвращающегося со школы, стрельнул у него листок и ручку и попросил передать девчонкам записку. Типа я такой влюбленный! И пацан повелся. Ему лет десять уже было, и он поверил чужому дядьке, согласился отойти с ним в проулок! Я аж разозлился. Эти имбецилы кого из нас хотят сделать? Доверчивых баранов? Безмозглых кукол?

Я не рассчитывал, что девчонки сладят что-то адекватное, хотел сначала потихоньку отключить преследователей, но заметил, что парни постоянно держат связь со штабом по гарнитуре. Тогда можно попробовать дернуть одну из них, вторая, правда, достанется этим хмырям. И, что хуже всего, часть антидотов попадет в руки к ним же, а этого нельзя допускать.

Пока я хлопал ушами, девчонки сами разрулили ситуацию. Я мысленно поапплодировал им, когда увидел, что дылда передает свою сумку мелкой, заныкавшейся в кусты. Может, еще не все потеряно?

Я не стал даже пробовать проследить за мелкой, там во дворах лабиринт еще тот, и подождал, пока топтуны сообразят, что профукали одну из девчонок. Они переговорили с начальством и пошли брать оставшуюся. Она попыталась применить свое кунфу, но, как я и предупреждал, хрень это полная против опытного человека. Удар в солнышко, и вот она, уже готовая, валяется на асфальте. Через пару минут к ним подъехал уазик и забрал всю троицу. Тачки у меня не было, поэтому я просто срисовал номера, нужно будет при возможности выдернуть девчонку, все-таки протеже Михаила, а с ним я пока еще не рассчитался.

Прикинул, как выдернуть хотя бы мелкую, ведь у нее остался рецепт антидотов, без которых я как без рук. Но быстро сообразил, что у нее переизбыток совести, раз она до сих пор не сбежала из города или не осталась в Заречье, как поступил бы любой здравомыслящий человек. А значит, она стопудово припрется к крысе, и если не полная дура, то попробует ее выловить после работы, ведь дылда сольет им и имена, и места. Мне в квартиру возвращаться тоже нельзя, да и деда того замели, скорее всего. Поэтому я решил пройтись по списку, выцепить ребят и начать уже партизанскую войну.

Начал с тех, кого знал лично: Федька-силовик, живое доказательство, что сила и мозги — понятия вполне совместимые, Леха-феэсбэшник, учился аж в Москве, ему предлагали работу в столице, но он дурак влюбленные, из-за бабы вернулся. И даже потом женился на ней. Четвертого, будущего командира, решил брать втроем, если он такой крутой, то подстраховка лишней точно не будет.

С Федькой не стал особо усложнять, пришел к нему домой, знаю, что он один живет.

- О, Васька, какие люди! Давно ты не заглядывал. Слушай, пиво не предлагаю, в последнее время от одной мысли об алкоголе мутить начинает, зато есть крутой чай, мне знакомый из Китая подогнал, будешь? - радостно поприветствовал меня друг.

- Ну давай свой чай. Он хоть темный или водичка-водичкой?

- Ха, нормальный черный чай, помню, что ты белые чаи не уважаешь. И зря, кстати, они самые ароматные. Но чтоб почуять их аромат, нужно...

- Да-да, меньше пива глушить, - рассмеялся я нашей обычной шутке.

Я подождал, пока Федька заварит свои травки, а потом спросил:

- Федор, ты мне веришь?

- Конечно!

- Тогда подставляй задницу, буду укол тебе делать. Потом объясню, что к чему, а пока просто поверь.

Федька пожал широченными плечами, мол, опять этот мелкий хмырь фигню какую-то придумал, и протянул руку:

- Дай, я сам, насобачился в детстве.

Я молча протянул ему антидоб, и Федька абсолютно спокойно с размаху воткнул себе в ягодицу шприц, а потом вернул пустой мне.

- Ну и что это за хрень я себе вколол?

- Ты не поверишь! Это, мать ее, красная таблетка из Матрицы. Только вот телочек в коже рядом мелькать не будет, - ухмыльнулся я.

- То есть я правильную прическу подобрал, - провел рукой по гладко выбритому черепу Федя. - Что-то пивасика захотелось глотнуть, впервые за две недели. Это твой укольчик работает?

- Точно. Прикинь, государство решило промыть мозг нам уже не опосредованно, а напрямую, запустили какое-то облучение, вбивающее сразу все правила и запреты в людей. Вот, для прикола, ща тебе зачитаю, а ты скажешь, было у тебя такое или нет, - я вытащил тетрадочку Игоря Владиславовича и принялся зачитывать оттуда прям по списку. - Курить нельзя, находится в темное время суток на улице нельзя, грубить нельзя, причинять телесный вред кому-либо нельзя, алкоголь нельзя...

- Слышь, профессор, я понял, - взревел Федька после второй страницы. - Дай, я сам погляжу, а то уже тошнит от твоего гнусавого голоса. Иди на кухню, там чай уже остыл.

Я, не пререкаясь, свалил, есть у Феди такая черта — если сталкивается с чем-то глобально новым, то ему нужно полчасика одному подумать, переварить.

После третьей чашки, а чай оказался и впрямь знатный, ароматный, с горчинкой, как я люблю, Федор подошел ко мне, сел на табурет, а у самого аж челюсть сводит от бешенства. Он вдохнул, положил сжатые кулаки на стол и тихо спросил:

- Ну и что за суки такое придумали? Ты уже знаешь, где их искать?

- Я сам только час назад узнал всю историю, и то из третьих рук, до этого сам сидел в непонятках. А укольчик ослабляет действие внушаемых мыслей, судя по записям в тетради. Меня почему-то эта хрень не прошибает.

- Интересная картина, - протянул силовик, - и каков план?

- Помнишь Михаила? Того, что меня выручил?

- А, ну да, слышал, лично не знаком, но знаю тех, кто знает его. Он вроде в Заречье живет.

- Точно, - кивнул я, - у них там была аналогичная история, только со знаком минус, они пожестче оказались, быстро сообразили и смели все установки, которые людей программируют. И даже разработали вот такие укольчики. Учти, примерно через сутки-двое его действие закончится, и станешь ты снова милым и пушистым Федюнечкой.

- У тебя много их? - его передернуло от моих слов.

- Нет, по одному на человека, мы ж с тобой не вдвоем на баррикады кидаться будем. Но есть рецептик, как их изготовить, и есть человечек по наводке Михаила, который может это сделать. Вот только проблема у нас, - почесал я лоб, - тупанул я, отправил рецепт с девчонками, которые от Михи пришли, одну из них замели, вторая сбежала, так что вечером будем вылавливать. А сейчас надо других навестить. У нас часа два есть в запасе.

- Есть мысли, кто нужен?

- Хрен тебе, список целый есть. Ты, кстати, в нем номер два, гордись. Дальше Лешка идет, фээсбешник, а потом, смотри, знаешь такого? Миха написал, что этот четвертый и должен командовать.

- Не, не припомню. Даже не слышал, что странно. Лешку как ловить будем? Он сейчас на дежурстве, а дома у него жена, ребенок. Как его дергать? Он же за них глотку перегрызет.

- Интересно, - призадумался я, - а их службу тоже зазомбировали? Как они работают вообще? Я вот полицейских видел, все блаженненькие, и видел нормальных парней, явно работающих на тех гадов. А вот что сделали с ФСБ?

Федька вдруг широко улыбнулся:

- Если не знаешь, что делать, то...

- Делай что-нибудь, - вместе закончили мы. В этом и есть основное отличие нас от сильно умных. Те, пока не придумают четкий план, запасной план, альтернативный план и план, если все пойдет не так, никогда не начнут действовать. Я же предпочитаю действовать, если вдруг накосячу, сам же и исправлю. Лучше делать что-то, чем мучиться в сомнениях.

Лешка был единственным из нас с высшим образованием, худой, длинный, с интеллигентным лицом, слегка смахивающим на еврейское, маниакально зацикленный на своей семье: цветы жене, конфеты ребенку. Но была у него одна забавная фишка: до свадьбы он был жестким матерщинником. Ну то есть ни слова без мата. И когда он делал предложение своей девушке, та поставила условие — избавиться от мата вчистую. Что он только не придумывал? Откладывал по сотне рублей в копилку за каждое матерное слово, бил себя по губам, просил давать ему подзатыльники, но ничего не помогало. Тогда я предложил Лехе заменить весь мат на какое-нибудь труднопроизносимое слово, и каждый раз, когда он захочет матернуться, говорить это слово. Он выбрал «нцать», чтобы коротко, ясно и неудобно было говорить.

От мата Леха избавился, зато теперь у него есть уникальное слово-паразит, которое он произносит по сто раз на дню. Но так как формально условие было выполнено, то свадьба состоялась.

Мы решили, что Федька смснет Лешке, если тот сможет, то выйдет к нам, а мы его уж тут и обработаем. Проблема была еще и в том, что здание ФСБ находилось в центре города, никаких кустов и куча полицейских, а моя морда-то уже засвечена. И время уже поджимало. Еще полчаса, и мне нужно было валить к лаборатории. Хорошо хоть у Федьки машина есть!

В общем, Федор оставил тачку недалеко от рынка, там всегда много народа топчется, купил мне новую симку, которую я вставил в старую кнопочную звонилку, нашедшуюся в загашнике друга, и отправился к Лешке.

Через двадцать минут они вернулись к машине вдвоем.

- Что за, нцать, хренота, нцать? Вы что, нцать, рехнулись,вашу мать? С работы, нцать, дернули, придурок это лысый, нцать, ничего, нцать, не объяснил, - ругался Лешка, - еще и, нцать, иголки втыкает в друзей, нцать!

- Не лысый, а бритый! - поправил Федя, - Ты разницу-то соображай! В моем случае, это личный выбор, а не результат генетических обстоятельств.

- Да мне срать, нцать, на твой выбор и генетику, нцать! Ты дело говори, нцать!

- Так, Федь, давай к медуниверситету, что на Либкнехта, а я быстренько объясню человеку, что твориться, - сказал я.

За оставшиеся десять минут я пробежался по основным пунктам, рассказал про девчонок, Федька тоже слушал с интересом, я ему толком про них не говорил.

- А эта кунфу-вумен симпатичная? - спросил он. - Люблю таких боевитых.

- Да хз, высокая, блондинистая, спортивная. Вроде ничего такая. Но сейчас высматриваем мелкую. Я ее к тебе на хату закину потом, все равно ночью спать не будем, ок? Федь, посмотрим, как оно пойдет. Че-то мне кажется, что та тетка реально крыса, поэтому, если она откажется или попытается в барабан бить, ты ее куда-нибудь запихни подальше. А тебе, Леха, надо подобрать варианты с лабораторией. Заберешь инструкцию и срочно штампуешь антидобы, ок? И еще, мордами и именами перед мелкой лишний раз не светить, кто знает, как там пойдет.

Так и сделали, Леха смотрел за входом-выходом, втерся к студентам и трепался с ними за жизнь. Мы с Федей остались во дворике, ожидая мелкую. Если честно, я ее чуть было не пропустил. Была обычная девчонка, ну как, лет двадцать пять — двадцать семь, в джинсах-маечке, а тут какая-то сорокалетняя мымра, только вчера из курятника. Балахонистая юбка, челка, полностью изменившая форму лица, густо намазанные глаза, вот только жирной помады не хватало. Это я ее так хвалю, если что.

Федька сдавленным шепотом спросил:

- Вторая чё, такая же?

- Не ссы, это она так замаскировалась. Сам едва узнал.

Мне эта Лариска и на лицо не глянулась. Чувствовалось, что она каждый жест, каждое движение брови дома репетировала, создавая образ милашки. Я не удивился бы, узнав, что она по ночам пьет кровь младенцев. Федька рядом снова зашипел:

- Ой, стерва какая! Без слов понятно, пошлет она нас.

Я согласно кивнул. Дождавшись, когда Лариска развернется на выход, подошел к мелкой, забрал у нее пакет с инструкцией, передал Федьке для Лехи. Чем меньше она увидит, тем лучше. Даже обозвал Федьку Колей, лучше переборщить в таком деле.

Потом еще полчаса вытирал ей сопли, вправлял мозги насчёт этой крысы. Беда с этими любителями.

В какой-то степени я была рада оказаться в тишине и безопасности, в одиночестве, без беготни и постоянных вопросов о том, правильно ли я поступаю и то ли делаю. И я была благодарна Василию за то, что он спокойно взял все на себя и даже не спросил о том, чего хочу я.

Поэтому я помылась, приготовила кастрюлю супа, пожарила котлеты, потом включила телевизор и нашла новости. За эти несколько дней в моей жизни столько всего произошло, что мне казалось, что в мире также должно было многое поменяться. Но к удивлению, по телевизору было все то же: спортивные достижения, перевернувшиеся автобусы, визит Президента в какую-то европейскую страну, обсуждение цен на путевки в Турцию. Ничего про наш город, ни словечка.

Тогда я села за ноутбук, лежащий на тумбочке между креслами. В интернете так легко свободу слова не задушишь! Сразу вошла на местный новостной сайт. Ожидала всего: отсутствия новостей, панику, сообщения об удаленных комментариях, но увидела идиллическую картину. Заголовки были о благодарностях тому или иному чиновнику за решение жилищных проблем, о помощи бездомным, о расформировании детского дома, так как детей оттуда разобрали по домам, о скором ремонте всех дорог города, об открывшихся вакансиях в разных отраслях и даже о потерявшемся котике. Словно бы и не было отрезано полгорода, не выкинуты за реку родственники, не произошло глобального одурения, не закрыт въезд-выезд в город.

К моему удивлению, в афише висели анонсы концертов звезд, то есть на время в город впускали людей. Посмотрела интервью со звездами, выступившими у нас за эти две недели. Все они, как один, расхваливали чистоту улиц, отзывчивость публики и вежливость обслуживающего персонала.

Но ведь должны были остаться адекватные люди. Как минимум, с той стороны должны были попытаться донести информацию о происходящем вовне, видеоролики, статьи, комментарии. Но я не нашла ничего. С горя решила зайти на свои любимые сайта для отличного убивания времени «КиллМиПлиз» и «Задолба.ли», но доступ туда был перекрыт. Сверху экрана маленькими буквами была написано «Сайты заблокированы как не способствующие моральному и психическому оздоровлению человека». Но это же не местные сайты, а общероссийские...

Зашла в киноафишу — в анонсах на будущий месяц нет ни одного триллера, ужастика, только мультфильмы, комедии, мелодрамы и героические боевики.

Ближе к вечеру следующего дня в дверь ввалился Василий, его лицо утратило привычное нахальное выражение и осунулось. Если раньше он выглядел лет на десять моложе своего возраста, то сейчас были видны все его тридцать пять лет, проступили морщины, под глазами набрякли мешки, словно он не спал с момента нашего знакомства.

- Есть чё пожрать? - вместо приветствия сказал он, с трудом стаскивая ботинки в прихожей.

- А, да, - растерялась я. Мы проиграли? Мы победили? - Сейчас разогрею.

- Ага, давай. Я в душ пока, - и пошатываясь, побрел в ванную.

Поставила греть суп на плиту, достала пачку пельменей. К его возвращению суп уже дымился в тарелке.

- О, отлично, думал, что сдохну бл.. с голоду, - он рухнул на стул и начал есть.

Я сидела, смотрела на него и пыталась угадать, что сейчас происходит там, снаружи, стоит ли спрашивать его об этом или лучше подождать.

Когда первая тарелка была опустошена, Вася кивнул, мол, еще добавки, и сказал:

- Ну че, спрашивай, видно же, что хочешь что-то сказать.

- Я не знаю, можно ли спрашивать.

- Чё ты телишься? Нафига сейчас-то думать? Ты спроси, если нельзя, я те так и скажу. Вот все вы такие, сильно умные, теряетесь, когда не нужно. Поэтому и командуют вами такие, как я.

- Да у тебя талант, блин, одной фразой выбешивать людей, - разозлилась я, даже мимолетная жалость к нему прошла сразу.

- Эт да, и его не пропьешь, как ни старайся. Ладно. Лариску твою мы не уломали, пришлось ее вырубать нафиг, зато ее коллеги оказались не столь принципиальными и нашлепали нам Антидоба ящик. Притворщик уже нахрен не нужен, проще экстези закинуться, чесслово, эффект больше.

- А ты не думал, может, она права? Ну что сейчас люди стали лучше, честнее, чище...

- А ты ее больше слушай, старую стерву, - и Василий приступил ко второй тарелке, - ты-поди думаешь, ах, какая она несчастная, добренькая нах. Да ни хрена. Я таких десятки раз видел. В детстве прикидывалась милахой, потому что было выгодно: мама-папа хвалят, учителя в попу дуют, все любят, пылинки сдувают. Потом подросла и поняла, что добренькой быть мало, нужно еще чтобы и котелок варил, характер был. А уже поздно, не умела она этого, вот и дальше прикидывалась добренькой. Знаешь, из тех, что в тетрадки все обиды записывают, чтоб не забыть. Естественно, подличала, подставляла, но втихую, без палева. И бесило ее то, что не ценят ее доброты сволочи поганые, в начальники выдвигают пусть и безалаберных, но талантливых либо ответственных, понимаешь? А тут бл.. царствие ее пришло. Замечают именно таких, показно хороших, вот она и боится потерять это. Ну и нах ее. Как Михаил мог такую в список внести? Хотя он мужик видный, она перед ним, скорее всего, стелилась, вот он и купился.

- А как успехи вообще?

- Да жопа полная ваще. Ощущение, что сюда долбанный Рокфеллер все свои бабки вкинул. Мы для пробы вышку попробовали отбить, одну из окраинных. Отбили, но нах почти все полегли. Там бл.. и снайперы, и пулеметчик, только, мать его, танки забыли подогнать, зато оружием нормальным разжились. А что творится на телевышке и подумать страшно.

- И теперь в том районе не зомбируют людей?

- Да хрен его знает. Аппаратуры там был вагон, инженеров наших по дороге постреляли, так что мы не стали разбираться и все разхреначили к чертям. Но внешне никаких изменений у жителей не видно, либо они уже на всю жизнь зомбанутые, либо не так сразу проклюнется. Кстати, а ты голосов никаких не слышишь? - заинтересованно спросил Вася.

- Нет, ни разу. Ну или не поняла, что это те самые голоса.

- И ты говоришь, что здесь две ночи перекантовалась, прежде чем в Заречье поехать, да?

- Да, и после Михаила уже две ночи прошло.

- Значит, ты тоже бракованная.

- В смысле?

- В смысле, устойчивая к гипнозу и зомбированию. Те, кому Анти вкололи, голоса продолжают слышать, и спустя сутки его действие практически прекращается. Я задолбался уколы ставить. Ты уже раз десять должна была зазомбироваться, ведь трансляция идет постоянно, а в будку счастья далеко не всех тащат, только тех, у кого плохая восприимчивость. Интересно, это случайно так вышло или они тебя так подобрали?

- Кто они? - не поняла я, совсем запутавшись в его рассуждениях.

- Ну эти, захватчики. Ведь они как-то выбирали жертву для заслания на ту сторону.

- Не знаю.

- Эт понятно, что не знаешь - махнул рукой Василий. - Ты как, бегать быстро умеешь? Или хотя бы долго?

- Эм, - озадаченно потерла я лоб, - не очень. И не быстро, и не долго. А что?

- Голодные игры смотрела? - дождавшись моего кивка, он продолжил, - Хочу тебя нашим символом восстания сделать.

Посмотрев на мое растерянное лицо, Василий расхохотался:

- Да не ссы, нах.. нам нужна Зойка-Пересмешница? Не, все проще. Нам нужен отвлекающий маневр. Хотим еще одну вышку отбить, но после первой туда столько охраны нагнали, что проще, чесслово, с самолета весь район бомбануть. Мы б и бомбанули, но самолетов чет не нашли пока. Так что решили пустить тебя в качестве приманки. Чё скажешь?

- Да какого хрена, скажу, - возмутилась я. - Меня ж пристрелят сразу.

- Не, не пристрелят, ты им живой нужна. У них цепочка на мне оборвалась, понимаешь. И насчет лаборатории они пока не смекнули. Да и вообще не уверен, в курсе ли они насчет Антидоба. И их безопасникам, кровь из носа, нужна информация. И ты для нас, как информатор, идеальна, потому что засветилась, это раз, и ни ху.. не знаешь, это два. Даже насчет того, что я сегодня рассказал: то ли правда, то ли лапшу тебе навешал, и проверить ты никак не можешь, - хитро прищурился он.

- Сука ты, - устало сказала я. - Зачем вообще говоришь мне все это? Сказал бы, что типа прогуляйся в том райончике, если что — беги. На хрена мне говорить такое?

- Не люблю, когда меня втемную используют, и сам не особо люблю людей так пользовать. Ну так что?

- А это обязательно? Без меня вообще никак?

- Без тебя можно, но сложнее. К тому ж, ты ж хочешь Светку вытащить? Туда и пойдешь. Шансов ноль целых хрен десятых, конечно, - и,сволочь такая, улыбается.

- Я вот, блин, понимаю, что ты хрень какую-то говоришь, что у меня на ушах уже вагон лапши, но и отказаться не могу. Вы реально жизнями рискуете, а я ничем помочь не могу.

- Вот я и говорю, что умным быть плохо. Дурак бы сразу нах послал, а ты не можешь. У тебя совесть! - поднял он палец вверх. - С другой стороны, с дураком я б по-другому и разговаривал.

- Знаешь что, Василий, смотрю на тебя и думаю, что сильнее ненавидеть тебя уже не могу, а через несколько секунд понимаю, что, блин, ни фига, могу и сильнее.

Он рассмеялся, словно услышал самую забавную шутку в мире:

- Мне постоянно такое говорят. - и его лицо резко посерьезнело. - И прикол в том, что они все меня слушают, понимаешь? Слушают и подчиняются. Так что давай, готовься, ща выходим.

Как говорится, нищему собраться, только подпоясаться. Я завязала хвост на затылке, подтянула юбку, зашнуровала кроссовки и подождала Василия.

Он посадил меня в легковушку, сам сел за руль, и мы поехали. Я думала, что поедем куда-нибудь недалеко, все-таки Светку забрали в северном районе, да и телевышка тут, но мы маленькими улочками с деревянными домиками, наподобие той, где я выцыганила одежду, пробирались в сторону южного района, который я знала намного хуже.

Потихоньку темнело, зажигались фонари, и мне становилось все страшнее. Но я посмотрела на непривычно суровое и сосредоточенное лицо Василия, и почему-то успокоилась. Показалось, что несмотря на хамоватость и показное безразличие, он не бросит своих людей, а я уже его человек, его подчиненный. И вообще он уже все продумал, все решил, наверное, где-то в глубине его планов стоит пункт «вытащить наивных идиоток из плена».

Мы подъехали к супермаркету, Василий остановил машину и тихо сказал:

- Сейчас гуляй где хочешь, только не уходи от этого магазина больше, чем на пару километров. Они мониторят этот район, тебя спалят быстро. Если сможешь засечь преследование, то попытайся скрыться от него. Бесполезно, конечно, но нужно попробовать, для правдоподобия. Либо удери прям в момент захвата. На допросе начинай говорить не сразу, иначе не поверят. Болтать можешь все, что захочешь. Прям вообще все: про меня, про квартиру, про Миху, про эту машину, поверь, нам хуже ты не сделаешь. Но для вида можешь и совестью помучиться. Учти, чем дольше они будут тебя ловить и допрашивать, тем лучше для дела, поэтому тяни время, как можешь. Реви, психуй, теряй сознание, ладно? Но не геройствуй. Учти, герои слишком быстро дохнут.

У меня моментально навернулись слезы на глаза:

- Какого хрена ты говоришь? - всхлипывая, прошептала я. - Я ж теперь, блин, от страха помру. Сука!

- Отличный настрой, - изобразил кривую ухмылку Василий, - а теперь пошла вон.

Я вышла из машины и со всей дури долбанула дверью так, что та аж отскочила обратно. Я было потянулась закрыть ее, но потом подумала, да какого хрена, и пошла прочь. Сзади услышала хлопок двери и рычание мотора. Уехал.

Что делать? Может, ввалиться к кому-нибудь в квартиру и пошел он в задницу со своими дурацкими планами? Здесь вообще никаких вышек нет. Кого я буду отвлекать и от чего? Он же сам говорил, что там охраны выше крыши, вряд ли я настолько важная персона, чтоб меня снайперы с пулеметчиками ловили. Что он мне лапши навешал, это понятно. Осталось только понять, когда именно: когда говорил про захват вышки и ее защиту или когда говорил про мою роль во всем этом безобразии. Скорее всего, и тогда, и тогда. Двойная лапша.

А на допросе будут бить? Меня никогда в жизни не били, ни родители, ни в школе. Один раз только папа шлепнул меня, но было даже не столько больно, сколько обидно. А если мне врежут по лицу? Прямо представляю, сижу я такая, привязанная к стулу, в лицо светит лампочка, напротив мощный такой дядька, спрашивает что-нибудь, потом внезапно бац по лицу. Как это будет? Разобьет губу? Выбьет зуб? За зубы особенно страшно. И как я должна буду поступить? Плюнуть в него кровавой слюной? Бред какой-то, после этого он меня вообще изобьет. Реветь?

Впервые я пожалела, что никогда не участвовала в драках.

Задумавшись, я совсем забыла про вероятную слежку, потом спохватилась и начала оглядываться. И дурацкие мысли типа «нельзя так явно вертеть головой, а то они поймут, что я их жду». Я на убой иду, а до сих пор сомневаюсь, переживаю, мнусь. Ей-богу, как смертник, идущий на казнь: «А хуже не будет?». Куда уж хуже?!

Поэтому я засунула куда подальше свои интеллигентные метания, все равно за пару минут я профессиональным шпионом не стану, и уже спокойно и демонстративно оглядывалась по сторонам, внимательно осматривала темные переулки, держалась подальше от проезжей части. Людей на улицах уже не было, ведь новые правила запрещают гулять в темноте. Ни молодых парочек, ни спещащих с работы служащих, ни мужичков с пивом во дворах, а ведь прекрасный теплый вечер! Воздух посвежел после захода солнца, с деревьев вдоль дороги чирикали птицы, и даже машины практически не ездили. За все время прогулки только две или три штуки проехали.

Если бы за мной следили по старинке: черные тени, мелкими перебежками перемещающиеся от угла до угла, желательно с длиннополых плащах и шляпах, то я, несомненно, смогла бы определить слежку и попыталась бы скрыться, но в современном мире проще отслеживать человека при помощи камер. Или просто выглянуть в окно и сообщить в нужные органы о любителе ночных прогулок.

Не знаю, какой из способов сработал, но результат оказался таким: рядом со мной затормозила машина, отту да выскочили два парня и затащили меня внутрь. Мои скрытые таланты в легкой атлетике так и оказались невостребованными.

К этому моменту я уже так себя накрутила, что почти перестала бояться. Наоборот, почувствовала облегчение, что выжидание закончилось, что сейчас будет испытание моей силы воли и выдержки.

Ехали мы в полной тишине минут десять и, кажется, вернулись на центральные улицы города.

В фильмах я видела удивительные примеры, как умелые люди выпутываются из самых невероятных трудностей: вылезают из гроба, выкручиваются из веревок и цепей, убегают от вооруженных преследователей, побеждают десятки врагов голыми руками. Хрупкие девушки с руками, как спички, разбивают носы огромным мужикам, четко попадают каблуком в пах и совершают броски, достойные демонстрации в рейстлинге. Наверное, есть вероятность в два приема вырубить мужчин, сидящих по обе стороны от меня, кстати, не самых мощных и накаченных, обычных таких мужиков, коих в маршрутке видишь каждый день. Например, удар локтем в нос одному, как-нибудь крутануться и ребром ладони в горло второму, потом вытащить пистолет и приставить к затылку водителя.

Но на самом деле мне пошевелиться было боязно, я в боях с котом проигрывала в ловкости и скорости удара. Поэтому мы тихо доехали до места, меня вывели и проводили в обычный офисный кабинет, сказали «Жди» и оставили одну.

Как там говорил герой фильма: в любых условиях я должен придумать не менее десяти способов убийства человека, даже в туалете. Что бы я могла использовать, будь я натренированным убийцей? Пафосный паркер, торчащий из деревянной подставки. В десятке фильмов я видела, как даже беспомощные женщины втыкают их в глаза нападающим. Позолоченная статуэтка. Обрушить ее на голову, если она не пластмассовая. Разбить стеклынную дверцу шкафчика и осколком перерезать горло. Офисное кресло на колесиках — если хватит сил его поднять, можно притаиться за дверью и ударить входящего, если бы дверь не открывалась наружу. Если покопаться в ящиках стола, то, возможно, смогу найти канцелярский ножик, а с ним вообще все просто. Что еще? Впихать скомканную бумагу в глотку, подставить подножку и нацелить падающего головой на угол стола... Всего семь вариантов, и это для непрофессионала! Сейчас начну собой гордиться, вот только ничего из этого я делать не буду.

Хоть узнаю, что это за фирма, в чей офис меня притащили. Ага, ООО «Спецторгсервис», весьма говорящее название, под которым можно спрятать все, что угодно: от мягких игрушек до моторов для тракторов.

Деврь открылась, и в кабинет вошел мужчина лет сорока-сорока пяти, среднего роста, в темных джинсах и помятой рубашке. Выглядел он как начальник среднего ранга: не толстый, но с заметным животиком, аккуратная стрижка без намеков на модельность, глаза с выражением скуки, мол, что бы ты не сказала, мне это неинтересно.

- Ну здравствуй, беглянка. Меня зовут Борис, и я должен тебя тут позапугивать, чтобы ты рассказала все, что знаешь, - начал он безразличным монотонным голосом. - Мне предлагали кинуть тебя в казематы, устроить спектакль в духе средневековой инквицизии. Ну знаешь, дыба, шипцы для ногтей, плетки, что там еще нужно? Ах да, измордованная подруга, закованная в цепи.

У меня аж ноги подкосились. Светка?

- Причем не обязательно Светлана, - продолжил он, усаживаясь в кожаное кресло. - Куча твоих бывших одноклассников, сокурсников, коллег, да родных, в конце концов. Вариантов десятки. Но зачем все это нужно? Ты здравомыслящий человек с нормальным чувством самосохранения, потому сама расскажешь все. Верно?

Еще один, сука, переговорщик. И ведь он говорит весьма логично, причем так, что становится понятно: не начну говорить, и все, что он тут описал, мне устроят. Но Василий сказал тянуть время, может, начать рассказывать, но издалека? Или зареветь? Но плакать пока совсем не хочется, а на заказ я не умею. А еще я читала в книгах, что если начнешь что-нибудь говорить при допросе, то, значит, уже сломалась и точно все сдашь. Может, молчать? Ощущаю себя как на собеседовании или на экзамене, типа если буду молчать, завалю все нафиг.

- А какие гарантии, что вы меня не убьете, когда я вам все расскажу? - дрожащий голосок засыпающегося отличника. Ненавижу себя. И Васю Козина заодно.

- Какие гарантии? - удивился Борис. - Американских фильмов насмотрелась что ли? Нет никаких гарантий. При любом раскладе. Мне даже врать тебе не хочется, не стоишь ты того. Говоришь — живешь, молчишь — тоже живешь, но хуже.

- Я не знаю, с чего начать, - буду строить дурочку. Хотя это вообще не сложно, ведь я она и есть.

- Давай с Заречья. Интересно, как тебя, типичного офисного сотрудника, самым рискованным поступком которого был поход в горы, смогли уговорить на такую авантюру?

- Сомнения начались раньше, как я увидела плачущую женщину на мой третий день в городе, - начала было я, но меня прервали.

- Третий день? И ты решилась уйти? - Борис достал сотовый и быстро набрал номер: - Какого хрена не доложили, что она иммунная? Принести лекарство!

Я испугалась, что за лекарство? Уж не то ли, которое щедро раздавали в желтых будках?

- Не надо лекарства. Я же рассказываю! - не хочу становиться зомби.

- Не ной, ничего тебе не сделается, скорее всего, - Борис вскочил с кресла и принялся расхаживать по кабинету, а я смотрела на него, как кролик на удава, не отрывая взгляда. - Говорил же, не нужна нам эта авантюра, так нет, идиоты: «непревзятый отзыв о Заречье от стороннего человека будет положительно влиять...». На кого? На этих овец, которые даже блеют по команде? Затейники хреновы, не удосужились проверить, кого отправляют.

В дверь постучали.

- Входи, - рявкнул Борис. Вошел худой парень в форме полицейского со шприцом в руках. - Вколи ей.

Я обхватила себя руками, закрыв плечи, но полицеский, не обратив на это внимания, резко задрал подол юбки и спокойно всадил мне шприц в ногу. Когда он уходил, Борис приказал:

- Отменить Арсеньеву антидот. Раз мозги бараньи, пусть валит к овцам.

Когда мы остались одни, Борис недобро посмотрел на меня:

- Не представляешь, как тебе повезло. Меня уже задрало каждые сутки колоть себе эту хрень. От нее голова болит зверски, а ты, блин, как огурчик. И никакой ведь логики! Тупой или умный, здоровый или больной, подготовленный или нет, - никакой роли не играет. У любого может обнаружиться иммунитет к облучению. Ну что, чувствуешь что-нибудь?

Я внимательно прислушалась к организму, но не заметила ничего особенного, кроме того, что нога в месте укола зверски чесалась. Ни голосов, ни желания обнять ближнего своего. Может, попробовать сыграть зомби?

- Так я и думал, что бесполезно. Знаешь статистику по таким, как ты? Два-три человека из тысячи. На весь этот город иммунных наберется тысячи полторы. Мы таких в самом начале повылавливали и отправили в Заречье, часть, конечно, затаилась и прикидывается овцами, но это нормально. Но то, что засланца выбрали из иммунных... Теперь понятно, как наши просрали цепочку. Ладно. Рассказывай. Что было на той стороне, кто встретил, что дали? И побыстрее.

Что ж заплакать-то я никак не могу?

- А если я не буду говорить? - неуверенно проблеяла я.

- Да будешь-будешь, не тяни резину. Или позвать того парня? -Борис поморщился. - Я не очень люблю, знаешь, кровь, мясо, даже триллеры не смотрю, но ради тебя могу устроить.

Вздохнув, я начала рассказывать медленно, с подробностями, с описаниями погоды, людей, капюшонов, дошла до диалога с дедком в будке. Борис, кажется, понял мою хитрость, но не стал прерывать или вмешиваться, мол, пой, птичка, пой.

Когда я дошла до пельменей, Борис поднял руку, чтоб я замолчала, и стал прислушиваться. Внезапно рядом раздались выстрелы, я бросилась в угол кабинета и сжалась там. Сильный удар в дверь, и в кабинет вошли три бойца. Точнее три мужчины в повседневной одежде с омоновскими масками на лицах и с автоматами в руках.

- Этого берем, в наручники, - сказал один из них. Другой подошел к Борису, сковал ему руки за спиной и толкнул в сторону двери, третий жестом показал идти за ними, подождал, пока я встану, и последовал за мной к выходу.

Наверно, это были люди Василия, вряд ли в этом одурманенном городе найдутся еще какие-нибудь противоборствующие группировки.

К своему счастью, трупов я по дороге не заметила, только темные пятна на полу, видимо, всех убитых куда-то поубирали. В те же самые кабинеты, скорее всего.

Бориса посадили в уазик, с ним же сели еще три автоматчика, и они уехали. А как же я?

- Что, страшно было? - раздался ехидный голос позади меня.

- Отвлекающий маневр, говоришь? - сказала я и все-таки расплакалась. Почему-то только сейчас, да так сильно, что даже не могла говорить. От обиды горло пережало наглухо, словно там торчал пресловутый ком.

- Да ежу было понятно, что из тебя никакой отвлекающий маневр, - подошел ко мне Василий с какой-то стреляющей фиговиной, - но вот наживка получилась отличная. Даже, видишь, поймали одного из руководителей, может, сможем из него вытянуть что-нибудь стоящее. Ладно, поехали, а то приедет еще кто-нибудь.

И он отвел меня в ту же легковушку, на которой и отвозил, а я все плакала и плакала, уже от радости, что все закончилось, и собственной беспомощности. Вася сел за руль и передал мне бутылку пива с переднего сиденья:

- Водку не стал брать, а вот пиво должно пойти нормально. И ничего ж тебе не сделали, верно? Я ж тебе сразу сказал, не фиг молчать, говори все, что хочешь.

Я свернула крышку и большими глотками, захлебываясь и судорожно вдыхая, принялась пить. Через минуту, когда меня немного отпустило, заикаясь, сказала:

- Они все на антидоте сидят, что-то типа нашего антидоба. Иначе тоже станут зомби. И еще какого-то Арсеньева лишили антидота, типа из-за него в засланцы выбрали меня, а я иммунная.

- Все-все, хватит, пей спокойно. Ты молодец.

- Итак, первый человек из списка – Василий Козин, - дожевывая пряник, читала Светлана. – Тридцать пять лет, выглядит моложе, рост сто семьдесят сантиметров, худой, вертлявый, лицо нагловатое. На месте работы появляется нерегулярно, лучше поймать его дома. Живет, кстати, тут недалеко, можно пешком дойти. Рекомендация – действовать жестко и быстро.

План прост: я его валю, ты втыкаешь шприц, ждем, пока очухается, говорим и получаем от него дальнейшие инструкции.

Я уже не сопротивлялась, видимо, судьба моя такая – делать эти чертовы уколы.

Квартиру мы нашли быстро, позвонили и стали ждать.

- Ого, какие девочки заглянули! – дверь открыл мужчина. Невысокий, худенький, и несмотря на дозу Добра, ежедневно вдалбливаемую ему в голову, выражение лица кроме как наглым я бы не смогла описать. Да по этой примете его в толпе можно узнавать. – Ну че, про Бога толкать будете или продавать чё принесли?

- Василий, вам передает привет Михаил.

- Какой еще нах Михаил? – он умудрялся проглатывать матерные слова так, словно произносил их вслух, я, например, отчетливо их слышала в еле заметных паузах.

- Подполковник Михаил.

- Не знаю никаких еб.. подполковников, - Василий стоял, полностью перекрывая вход в квартиру.

Мы со Светой переглянулись. То ли он откровенно нам врал, то ли действительно не знаком с Михаилом, ведь последний мог внести в список людей, рекомендованных ему другими. Блин, почему он не зомбирован? А если зомбирован, то кем же он был до этого? Лично меня такие люди всегда бесили своей наглостью, самоуверенностью и полным равнодушием к чужому мнению. Возможно, он забил на голоса и жил, не обращая на них внимания.

- Вы позволите нам пройти? – сделала еще одну попытку Света.

- Ну а хули нет? Беленькую принесли? – словно нехотя он отодвинулся в сторону, оставляя узкий проход между собой и косяком. – А хотя какая нах водка, нынче ж нельзя пить.

Как только Света вошла в квартиру, она заломила Василию руки, уронила его на пол и, усевшись сверху, зафиксировала захват:

- Давай!

Я сняла колпачок с заготовленного шприца и уверенно вогнала иглу в предплечье. После Света встала с мужчины и захлопнула, наконец, дверь.

Василий же спокойно поднялся и принялся отряхивать футболку:

- Ну и какого ж х.. вы творите? Я две недели полы не мыл, тут грязи до х.. Прививку от ящура можно было и в спальне сделать. Ну и медсестрички, мать вашу, пошли. Еще приветы будут?

Мы помотали головами.

- Ну чё, теперь, б.., колитесь, что за нах…здесь было.

- А вы никаких изменений в себе не чувствуете? – робко спросила я.

- Хвост не вырос, рога не проклюнулись, - откомментировал Василий. Грр, не умею я с такими общаться, у них слова быстрее, чем мои мысли, выскакивают.

- Так, Василий Козин, ты дурика не строй. Сам ведь видишь, что что-то не так идет, если не с тобой, так с другими, - разозлилась Светка.

- А ты, девочка, не борзей. Думаешь, типа смогла завалить меня, так бл.. звезда? Нормально объясняйте. Как есть. Что я вижу и что думаю, не ваше нах.. дело.

И снова я начала свою волынку. Меня уже изрядно тошнило от своей истории, я даже не заморачивалась подбором слов, а шпарила, как по написанному.

- Так, - сказал Василий, - давай список. Угу, этого знаю, этого тоже, а этого хмыря зачем взяли? Остальных не знаю. Второй листок тоже давай. Во, бл.., умельцы, еще и шифр накатали. Ну его Ромка должен знать, значит на потом. Чё там у тебя еще за тетрадка?

- Это уже другое, - возразила я. Этот Козин вел себя странно, он словно не замечал промывки мозгов, проигнорировал укол, а сейчас начал командовать.

- Так, девоньки, если сами думать не умеем, то читай Михаила. Там черным по белому написано, что главный я. Так что не болтать, а выполнять приказ.

- Во-первых, главный не ты, а четвертый. Во-вторых, мы присягу не давали и слушать никого не обязаны.

- Бл.., как я ненавижу работать с бабами, - скривился Василий, - то им звездочек на погонах маловато, то мордой не вышел. Пока четвертого не подключим, главный я, это понятно?

Мы обе кивнули, я обреченно, Светка – со злостью и стиснутыми кулаками.

- Хорошо, объясню вам. Меня эта хрень не берет и гипноз тоже, проверяли. Но мозгов, чтоб понять, что происходит какая-то хня, хватило. Поэтому я затихарился . Видел, как лыбящиеся твари выводили своих родственничков под белы рученьки ментам, как ширялись в желтых ларьках. Общую линию поведения я поймал, но лишний раз на улице решил не светиться. Так что сейчас мне нужен Притворщик, а дозу Антидоба вы просрали.

Так, список отдаете мне, сколько нах там получается… по тринадцать шприцов каждой херни мне.

- Там же по четырнадцать получается.

- Во, бл., математики. Вы пойдете к тетке под номером четырнадцать и вмазываете ей Антидоб. Ну и дальше по программе, скажете, что сегодня к вечеру нужно изготовить по пятьдесят доз того и другого. Лишние шприцы советую вогнать ее лаборантам, чтоб ускорились.

- А потом?

- А потом рекомендую свалить нахер из города или хотя бы залечь куда-нибудь. Помощи от вас никакой, а вот слить меня и Мишку можете в лёгкую. По идее, вас бы в подвал засунуть на пару дней да приковать к трубе, чтобы наверняка, ну да ладно. До сих пор не поймали же.

И да, твое кунгфу ни хера не рулит, - Василий обрезал открывшую было рот Свету. – Я тебя и голыми руками завалю, но на кой оно надо, если есть пушки? Все понятно? Вот и ладушки.

Так, задание дал, шприцы вы мне сдаете. Ах да, чё в тетради?

- Записи. Исследования насчет программы для зомби, что запрещает, что поощряет, как можно снизить давление без этих уколов.

- Хрена се, и кто ж у нас такой умный?

Я немного посомневалась, но рассказала про Игоря Владиславовича.

- Угу, - покивал Василий, - отличный дедок. Советую перекантоваться у него, в свои квартиры лучше даже не заглядывайте. И пох на белье и тряпки. Вся эта карусель закончится за несколько дней, только хрен знает, в какую сторону. Все, теперь бегом в тетке в лабораторию. Вечером кто-нибудь от меня заглянет и заберет все, что там нахимичат.

Вышли мы со Светой из дома Козина злые и взъерошенные, у меня едва хватало сил на то, чтоб выдавить дежурную улыбку.

- Как этот хрен меня бесит! – сдавленным шепотом сказала напарница. – Сам сморчок, а гонору выше крыши.

- И не говори, - так же шепотом отвечала я. – Но ведь никто и не обещал, что он должен быть душкой. Главное, что не отказался помочь.

- Помочь? Да он все на себя перетянул, - вскипела дзюдоистка.

- Ну и хорошо. Я даже рада, если честно, надоело кидаться на людей со шприцами.

Мы спокойно шли по улице, прикидывая, как быстрее добраться до тетеньки из лаборатории. Имя и адрес мы запомнили. Можно бы сесть на маршрутку, но ехать всего две остановки, да и успокоиться хотелось, поэтому мы решили дойти пешком.

Как все-таки хорошо в начале лета, еще не жаркое солнце, свежая, не запорошенная пылью трава, одуванчики желтеют на нестриженых газонах, ровные ряды цветов на многочисленных клумбах, кое-где привлекают взгляд пусть и искусственные, но необычные зеленые объемные фигуры в виде животных в натуральную величину. Наш город похорошел за последние несколько лет.

Дороги, конечно, плохие, даже на центральных улицах выбоины, зато аккуратно разлинованные, покрашенные бордюры четко обрамляют проезжую часть. Рядом с зебрами дополнительные знаки, призывающие водителей быть внимательнее. Уступать пассажирам наши автомобилисты уже приучились, порой и не хочется задерживать их, специально притормозишь подальше от обочины, чтобы выловить паузу, ан нет, кто-нибудь глазастый высмотрит и тормознет.

- Тетеньки! Подождите! – сзади подбежал мальчишка лет десяти. – Там дядя просил передать вам, что вы очень красивые. И вот, - и протянул сложенный листок бумаги.

Мы поблагодарили ребенка, заулыбались. Вот же сильна женская натура, война войной, а комплименты все равно нужны и желанны. Но когда я развернула листок, улыбаться сразу расхотелось.

«За вами следят. Не ходите к тетке. Гостинцы спрячьте да получше, и валите. К деду не заходить, его вы уже спалили. Вы из игры выбываете. Вася.»

Только что настроение было легким и солнечным, а сейчас меня словно ледяной водой облили. Я почувствовала, как кровь отхлынула от лица, и моментально замерзли кончики пальцев. Света выхватила бумажку и, пробежав ее глазами, побледнела.

За нами следят! Прямо сейчас. Возможно, с самого начала. Ведь меня единственную отпустили на тот берег, а потом разрешили вернуться. Нужно сделать вид, что мы ничего знаем. Как спрятать шприцы? А у меня еще и образцы с инструкцией по их изготовлению. И часть шприцов у Светы.

Света схватила меня за запястье и сильно сжала:

- Не трусь, прорвемся. Ща найдем какие-нибудь кусты, ты типа такая в туалет захочешь. Сныкаешься внутрь, а я типа караулю. Потом спросишь у меня прокладки, я дам тебе свою сумку, ты все переложишь к себе и валишь куда-нибудь назад, только тихо. Через дворы уходи, только не к реке, там особо не спрячешься, все тропинки сверху просматриваются. Вали дворами в парк, а через него в лес. Там спрячешь всю эту хрень. И выползай из города. Вася правильно сказал, что мы ни хрена не можем.

- Свет, ты чего? А ты? Давай наоборот, это же все из-за меня получилось.

- Не бунди! Я смогу их задержать, бегаю я явно лучше тебя, да и вообще… Что они мне сделают? Снова сделают добренькой? Заставят бросить дзюдо? Фигня же. И ты гораздо больше меня знаешь, и имена-поди запомнила, и всех тех с того берега, тебе нельзя попадаться. Все, не спорь, вон, нормальные кусты и там сквозной проход дальше. Давай.

Она оттолкнула меня в сторону. Мы разыграли сценку по ее сценарию, я перекинула к себе всю контрабанду и, еле сдерживая слезы, осторожно начала пробираться вглубь зарослей. Периодически я оглядывалась и замечала ее светлую футболку. А потом я побежала.

До этого момента я воспринимала происходящее как некую игру, да страшноватую, с элементами экшена, но все в рамках правил. Пельмени на чужой кухне, ночные посиделки на берегу, хамоватый Василий. Но теперь я медленно начала осознавать, что это уже серьезно. Не будет второй попытки, не будет перезагрузки, не будет поблажек.

Что будет со Светой? Правда ли, что ее только вгонят обратно в зомби? А, может, будут пытать? Или прибьют втихую? А виновата буду я.

Василия мне жалко не было. Он ушлый тип, сразу накидал заданий, выгнал нас, а потом, видимо, проследил. Он и сам прекрасно справится, сам выдернет нужных людей. А вот увеличить их количество уже не сможет, так как инструкция по изготовлению только у меня. Сука! Что ж как погано-то!

И что делать? Пешком ползти в другой город? Без карты, без денег, даже без долбаного компаса. Нет, если идти по дороге, то я не заблужусь и куда-нибудь обязательно приду, но ведь чертовы захватчики не идиоты и, скорее всего, отправят несколько зомбированных для выслеживания. А в лесу я могу ходить, ага, только с десятью кг за спиной и грамотным проводником во главе, который, кстати, тащит котелок, ножик и консервы.

Так страшно, блин, так страшно. Я боялась и за себя, за сохранность своей тушки, и в то же время боялась, что из-за страха и нерешительности подведу людей. Того же Пашку, Михаила, Игоря Владиславовича, парней, что настраивали коптер, Светку, да и просто своих земляков. Я могу, ведь реально могу слиться. Зарыть где-нибудь шприцы и свалить из города. Потом для успокоения совести могу обратиться в газеты и телевидение с рассказом о том, что происходит. Но станет ли мне легче?

А если я останусь и попытаюсь что-нибудь сделать? Найти ту тетку, передать ей информацию. Не будет ли еще хуже? Ведь если меня поймают, а вероятность этого высока, ведь я ни разу не обученный шпион, с актерским мастерством у меня тоже плохо, да и наглости маловато, то я испорчу все.

Как же поступить? Смалодушничать и успокаивать себя тем, что сделала все, что смогла, или побарахтаться? Времени для решения оставалось все меньше, скоро закончится рабочий день у женщины из лаборатории, а я запомнила только место ее работы. Если Света продержится еще несколько часов, то у меня будет шанс. Надо только изменить внешность, хотя бы немного.

Жаль, что я не ношу зеркальце, хотелось бы посмотреть на свое лицо. По идее, оно сейчас должно быть зареванное, но с решительным выражением. Или испуганным. Нормально. Так и надо.

Я вышла на какие-то неизвестные мне улочки, где вместо привычных пяти- и девятиэтажек стояли вперемешку старые деревянные домики с облупившейся краской и гордые краснокирпичные коттеджи с автоматическими воротами. Рядом с полусгнившим запорожцем, наполовину ушедшим в землю, красовался шикарный ягуар. Наверное, владельцы коттеджей ждут – не дождутся, когда выжмут отсюда нищебродов и не застроят все однотипными домами «не как у всех».

- Ой, что же с тобой случилось? Неужели кто обидел? – всплеснула руками женщина, поливавшая цветы перед маленьким домиком.

Над внешним видом я изрядно потрудилась: измазала лицо, порвала джинсы и местами футболку, даже любимый рюкзак потерял одну лямку.

- Да я там гуляла и нарвалась на бродячую собаку. Вот, пока убегала, испачкалась да одежду порвала. И телефон потеряла, - сказала я, улыбаясь и потирая коленку.

- Собака-то не покусала? – участливо спросила тетка.

- Нет, с этим мне повезло.

Предложи мне помощь, ну же, давай, ты же добрая, отзывчивая женщина, в тебя же вбили стопятьсот правил.

- Да, это хорошо. А с какого района ты? Недалеко живешь?

- Далеко, сюда к подруге приехала, а ее дома не оказалось, - может, зомби сами не способны предложить помощь, - а у вас не найдется какой-нибудь одежды на смену? Я потом постираю ее и верну вам.

Женщина задумалась, ее брови то хмурились, то разглаживались, словно внутри сражались две программы.

- Да, конечно, пойдем в дом. Рост у нас одинаковый, только я пошире буду, может, платье какое-нибудь подойдет.

Она бросила лейку и повела мне внутрь.

Зря я напросилась к ней, не люблю такие дома и такую атмосферу. Деревянные полы, ежегодно перекрашиваемые дешевой краской, старые тканные половики, аляпистые обои, поклеенные в сто слоев, запах гнилого дерева и сырости. Каждый шаг отдается во всем доме скрипучим эхом.

- Так, пойди на кухню, умой лицо и руки, а я чего-нибудь подберу.

Через пять минут она притащила пару сарафанов в яркий цветок, длинную синюю юбку и рубашку, выгоревшую до полной потери цвета. Я примерила все по очереди и остановилась на юбке и рубашке. Сарафаны были слишком широки, и лямки все время норовили сползти, а рубашка отлично заправлялась в юбку, создавая впечатление больших объемов, чем есть. Кроссовки можно оставить и свои.

- А пакетик не одолжите? А то мой рюкзак скоро совсем развалится.

Так я обзавелась еще и потрепанный пластиковым пакетом с гордой надписью известного сетевого магазина продуктов, куда я перегрузила весь контрабандный товар.

Осталось еще поиздеваться над прической и макияжем.

- Я прошу прощения, понимаю, что слишком надоедаю, но у вас не будет еще резинки на волосы и косметики, а то все лицо зареванное, испугаю еще кого-нибудь.

Женщина, уже не улыбаясь, поджала губы, но принесла растрескавшиеся тени, тушь, пару резинок. Взяв ножницы с комода, я отрезала себе густую челку по самые брови, при помощи воды уложила волосы так, чтобы они падали вперед, а не по пробору, завязала оставшиеся пряди в боковой хвост, потом густо накрасила веки и ресницы. Получилась этакая доярка на выезде. Я бы сама себя не узнала.

Еще раз поблагодарив хозяйку, я отправилась к лаборатории.

Действовать я решила по плану Василия. Вламываться напрямую в лабораторию я не стала, к тому же, это был какой-то дополнительный корпус университета, а, как правило, внутри сидит охранник, который требует пропуска. Можно что-нибудь и наврать, а можно посидеть в сторонке и подождать, пока Лариса Владимировна выйдет наружу.

Описание ее было таким же странным, как и у Василия: невысокая крашеная блондинка, милая, с ямочками. Но когда я ее увидела, то сразу узнала, так четко выделялись те самые ямочки на щеках, придавая ей обаяние.

Один из студентов, неподалеку крутящийся рядом, подошел к женщине и, быстро жестикулируя, отвел ее ко мне, под арку дома, подальше от дороги и людей.

- А что ж сами не подошли ко мне, я вроде бы не кусаюсь, - мягким грудным голосом сказала она.

- Лариса Владимировна, я к вам на самом деле по другому вопросу, - я подошла поближе и снова сделала это. Без спроса и разрешения воткнула шприц ей в руку. Она испуганно посмотрела на меня и раскрыла рот, чтобы закричать, но я закрыла его рукой и быстро сказала:

- Меня попросил это сделать подполковник Михаил, надеюсь, вы знаете такого?

Морщинки на ее лбу разгладились, я убрала руку.

- Михаил? Думаю, что поняла, о ком вы говорите. Что это было? Почему нужно было в антисанитарных условиях грязными руками что-то мне колоть? Не лучше бы было пройти в лабораторию и там нормально объясниться? У вас, конечно, нет с собой спиртовой салфетки?

- Нет, - опешила я немного.

- Подождите, у меня с собой были влажные антибактериальные, лучше они, чем вообще ничего.

И она аккуратно промокнула капельку крови, выступившую на месте укола, потом выкинула салфетку в ближайшую урну и требовательно посмотрела на меня:

- Я жду объяснений.

- Примерно две с половиной недели назад над нашим городом был произведен эксперимент, который продолжается и сейчас. Людей запрограммировали на определенное поведение. Вы, наверное, обратили внимание на то, что все вокруг вас изменились, стали более отзывчивыми, добрыми, вежливыми, бросили курить, стали придерживаться определенных правил поведения. Во второй половине города был произведен обратный эксперимент, где жителям навязывались злобное поведение, эгоизм, агрессия. Там Михаил и его друзья смогли остановить все это и разработали вещество, повышающее стойкость к внушению. Меня попросили передать вам образцы и инструкцию по их приготовлению, чтобы мы смогли также прекратить зомбирование людей и на нашей стороне.

К этому моменту вы уже должны были почувствовать изменения внутри себя. Словно голоса, внушающие вам разные мысли, ослабли, и теперь вы можете принимать решения самостоятельно.

Лариса Владимировна слушала меня внимательно, но без эмоций. А потом резко спросила:

- А с чего вы взяли, что я буду вам помогать?

Я аж поперхнулась:

- Но… Неужели вас не раздражает то, что вами по сути управляют? Что диктуют, как вам жить и что делать?

- Давайте я вам кое-что объясню. Я всегда жила по определенным правилам, уж не знаю, родители тут постарались или природа, я всегда поступала правильно. Уступала место в трамвае, делилась с нуждающимися, помогала всем вокруг, старалась поддерживать чистоту, работала в полную силу, добиваясь максимальных результатов, училась на одни пятерки. Понимаете?

Я покачала головой. Лариса Владимировна усмехнулась:

- А люди вокруг меня поступали, как хотели. Поэтому кто постоянно оставался на ночные дежурства? Кто вынужден был убирать мусор за другими? Над кем можно было безнаказанно издеваться, а потом ходить и канючить домашнее задание? Кто больше всех горбатился в университете, а повышения получали другие? Добро – это прекрасно, когда все вокруг добрые, а если вокруг только эгоистичные сволочи, тогда на добрых ездят все, кому не лень.

А теперь все люди такие же, как я, и живут по тем же правилам. Голоса? Я не слышу никаких голосов, я всегда так жила. Всегда улыбалась, но только в последние дни я получаю улыбки в ответ. Впервые оценили мои усилия и сделали заведующей в лаборатории. Впервые мои коллеги стали приходить на работу вовремя, а не с опозданием в полтора-два часа, впервые студенты стали вежливо здороваться и принялись учить материал, а не выпрашивать оценку. За эти две с половиной недели, как вы говорите, моя кандидатская продвинулась больше, чем за прошедшие два года. Дети в подъезде отмыли исписанный лифт. Выброшенных на улицу котят разобрали по квартирам. Водители не сигналят, как сумасшедшие, а останавливаются и машут прохожим. С улыбкой!

Пусть это эксперимент, пусть зомбирование, но только сейчас я чувствую себя счастливой. Я как Алиса в Зазеркалье, понимаете. А вы хотите, чтобы я собственными руками разбила доброе зеркало и вернулась обратно? По идее, я должна сдать вас в полицию, но ради Михаила не буду ничего никому сообщать, только ради бога уйдите. И если у вас есть хоть капелька ума и совести, вы выкинете эти ваши вещества и начнете жить нормально. Прощайте.

И Лариса Владимировна ушла, цокая каблучками. У меня не нашлось слов, чтобы ее остановить.

Молча развернувшись, я побрела через двор, совершенно не представляя, что теперь делать, куда идти. Кроме скромных заросших палисадничков и деревянных скамеек у подъездов, тут было организована детская площадка с лесенками, горкой и крутящейся каруселькой. С карусели поднялся невысокий мужчина и направился ко мне. «Наверное, меня сейчас тоже арестуют. Ну и ладно» - подумала я.

- Ничё се прикид, я бы тебя не узнал, если бы не был уверен, что ты сюда припрешься.

Я посмотрела на него, хотя по интонации уже поняла, что это Василий Козин.

- А Свету забрали, - и к своему стыду почувствовала, как скривились мои губы от сдерживаемых рыданий. – И я не смогла…

- С лабораторией мы ща все разрулим, не реви, - он кивнул куда-то в сторону, и к нам подошел незнакомый мужчина. – Этот чувак и не таких убалтывал. И даже не на такое. Не ссы. Отдай ему все барахлишко.

Я протянула пакет с образцами, шприцами и инструкцией, изо всех сил стараясь не разрыдаться.

- Вот и отлично. Коль, давай, - мужчина забрал пакет и ушел вслед за Ларисой Владимировной. – А ты, пойдем со мной.

Он приобнял меня за талию и повел дальше во дворы.

- А откуда вы знали, что я приду? И как поняли, что за нами следят?

- Слушай, я все понимаю, домашняя девочка, счастливое детство, бантики на ушах, но мозгами-то тоже нужно пользоваться, - Василий был в своем репертуаре. – Ну ты прикинь, полная блокада города, впускают строго по спискам, круглосуточная охрана побережья, и тут аттракцион невиданной щедрости – девочке разрешают выбрать, на какой стороне она хочет жить: с Добром или Злом. Бред же! Денег во все это вкинуто немерено не для того, чтобы ты могла жить, как хочешь. Тут всего два варианта: либо человеческий фактор, то бишь расхлябанность, либо провокация.

Дальше смотри, если бы тебя просто прошляпили, то обратно бы точно не пустили, ибо к тому времени должны были разобраться, а значит..., - тут он многозначительно посмотрел на меня.

- Я была подсадной уткой, - всхлипывая, сказала я.

- Точно. И Мишка это, кстати, отлично понимал. Единственное, в чем он тупанул: он не учел, что многих из его списка зомбирование просто не взяло. Надо было тебя напрямую ко мне отправлять, а не через Свету. С другой стороны, вряд ли местные безопасники ждали от двух девчонок каких-то пакостей, поэтому они расслабились и прошляпили ваш приход ко мне. Если бы взяли вас раньше, то проблем бы не было. А теперь поздно. Карусель уже закрутилась.

- А куда мы идем?

- Туда, куда надо было вас сразу отправить: в теплый и уютный подвальчик.

Я вырвалась из его рук:

- А как же Света? Ее нужно вытащить! Вы же знаете, где она?

Василий безразлично пожал плечами:

- Знаю. Но никто ее вытаскивать не будет. И ты в том числе.

- Но… Она же рисковала… Она ради меня…

- Точно, и ты бл.. этого не стоила. Согласен, - он схватил меня за руку и потащил дальше. – Но ща вообще не до нее. Либо мы все дружно сливаемся, и тогда лично мне пох до Светок, либо побеждаем, тогда все выходят на свободу и танцуют. Поняла?

- Да.

- Чё, серьезно? И больше никаких истерик, соплей, криков? Не будет выламывания рук, падения на асфальт, шантажа?

- Не будет, - я вытерла, стараясь успокоиться. – Меня в фильмах всегда раздражали герои без страха и упрека, которые без башки ломились к дракону в пасть. Просто сложно так сразу осознать, что теперь и я так должна жить.

- Хмм, вот и умничка.

Дальше мы шли молча. Он протащил меня через незнакомые улицы, затем мы прошли через несколько домов насквозь, и в одном из подъездов он затолкнул меня в какую-то квартиру.

- Сидишь здесь, никуда не высовываешься. Сюда могут прийти мои парни, но маловероятно. Есть доступ в интернет, жратва в холодильнике. Никому не открывать, занавески не распахивать. Телефонов тут нет. Если все пойдет хорошо, то через пару дней я приду, если плохо, то когда будешь загибаться с голода, можешь выйти, - Василий усмехнулся и ушел.

Удар в бок.

- Вставай, без десяти два, - раздался шепот над ухом.

- А, что? - подскочила я и сразу упала обратно, сваленная твердой рукой Светы.

- Тихо. Они тут все шерстят. На воду смотри.

Я протерла глаза, но было очень темно. Я даже собственную руку не могла рассмотреть. Через минуту заметила, что по воде неторопливо прогуливаются лучи прожекторов, направленные с моста.

- Ничего себе охрана! - удивилась я. - И долго они собираются так держать город?

- Вряд ли, - шепнула Света, - ты ж сама говорила, что еще неделя-другая, и все, в людях эта программа приживется, как родная. Потом горожане сами будут всех новоприбывших сдавать в ментовку. Так что им бы месяц еще продержаться, чтобы с запасом, и все. Но денег во всю эту заваруху немерено вкинули. Может, это государство само решило замутить такую штуку?

- Тогда было бы проще на городках закрытого типа тренироваться.

- А, может, они уже и натренировались на них, а теперь решили освоить обычный город. Ты много людей из закрытых городов знаешь?

- Вообще не знаю. Да, ты права, может, и так. Вот только прикинь, обработали они всю страну, сделали всех добренькими и пушистыми, а потом раз — и война. Что они будут тогда делать?

- Да элементарно. Поменяют программу и вкатают ее по полной, типа «вставай, страна огромная». И толпы добровольцев в военкоматах, никакого дезертирства, трупами танки заваливать будут.

- Это да, скорее всего, так и будет. А сколько время?

- Игорь Владиславович же объяснял, что так неправильно говорить, а еще читать любишь.

- Блин, Света, не издевайся. Который час?

- Сейчас. Крутые все-таки у него часы. Без двух минут два. Ждем. Сколько он лететь будет?

- Кирилл сказал, что от семи до пятнадцати минут. Все зависит от того, сколько дрон сможет поднять. Они испытания проводили, но не успели подобрать оптимальный вес.

- А дрон потом вернется?

- Нет, Кирилл говорил, что зарядки аккумулятора, скорее всего, не хватит, поэтому нужно будет спрятать коптер где-нибудь здесь. И поосторожнее, потому что он очень дорогой.

- Эх, он и жмот, этот Кирилл. Тут судьба целого города решается, а он двадцать штук жалеет.

- Ни хрена не двадцать. Такой коптер, который на пять километров может летать и груз в пару килограмм перетаскивать, да еще чтоб управлялся на этом расстоянии, стоит две-три сотни тысяч, если не больше.

- Да ладно? - присвистнула Света, - Где ж они такую штуку урвали? Наверное, Михаил из магазина какого-нибудь конфисковал. Все, шшш, смотрим. Хоть ни хрена не видно. А он шумит как-нибудь?

- Вроде жужжит.

- Тогда слушаем.

Мы, лежа на пледе, вглядывались в темноту и прислушивались к звукам. Сон уже полностью слетел с меня. Если сорвется эта часть плана, то все, что я сделала раньше, пойдет псу под хвост.

Михаил сказал, что если дрон не прилетит в два часа, то они будут пытаться запускать их каждые полчаса до пол-четвертого утра. Если же его собьют, то мы со Светой должны будем быстро смотаться с берега и ждать указаний на одном сайте, если доступ в интернет не будет заблокирован. Если же и это не удастся, то вообще забыть про него и выбираться из города, потому что если мы пройдем процедуру, то сразу же захотим слить информацию в полицию, а это зарубит на корню последующие попытки проникновения.

Легкое жужжание привлекло мое внимание. Я до рези в глазах вглядывалась в темноту, но ничего не видела, кроме лениво ползающих лучей прожекторов. Из-за них глаза так и не смогли нормально адаптироваться к ночному зрению.

- Вижу, вон летит, - шепнула Света. Конечно, она-то не портила себе глаза чтением. - Кажется, садится.

Жужжание стихло, и мы аккуратно пошли к берегу, нагнувшись и вытянув руки вперед, чтобы случайно не наступить на квадрокоптер. Так как Света примерно засекла его приземление, то она и нашла его.

- Взяла, пойдем обратно на плед. Тяжелый, зараза.

Как бы не хотелось нам сразу посмотреть груз и инструкцию, но мы не решились включать фонарик, дабы не привлечь ненужное внимание. Света попросила меня подежурить несколько часов, чтобы она поспала.

- Завтра мне лучше пойти на работу. Я постараюсь освободиться пораньше, тренировки у меня не будет. Так что часам к двум я буду дома.

Она укуталась и почти сразу отключилась, а я осталась сидеть в полнейшей темноте и вслушиваться. Как много, оказывается, звуков на берегу реки в два часа ночи. Тут и легкий, еле слышный плеск воды, и поскрипывание веток, и резкие странные крики птиц...

- Эй, ты что, уснула? - я вздрогнула и проснулась. Даже не заметила, как задремала. Мда, никудышный из меня часовой.

- Ну ничего, - сказала Света, - сейчас шесть утра, как раз время возвращаться. Многие уже выходят на работу, и мы не будем выделяться. Только сначала посмотрим, что нам прислали.

Квадрокоптер выглядел очень круто, я впервые так близко его видела: вручную перекрашенный в черный цвет, обтекаемой формы, с четырьмя выдающимися винтами, а снизу была прикреплена небольшая коробочка, обернутая бумагой и обмотанная леской. Я аккуратно размотала леску, развернула бумагу, и с внутренней стороны был написан список из пятнадцати имен с кратким описанием внешности, адресом проживания и местом работы.

- Наверное, они специально список оставили снаружи, чтобы если коптер засекли, они могли  утопить его, и никто бы не прочитал имена, - предположила я.

Внутри коробочки лежал еще листочек бумаги и ровные ряды шприцов, промаркированных буквой А или П.

- Сорок шприцов, по двадцать каждого вида. А имен только пятнадцать. Что там в инструкции? - спросила Света.

- Сейчас. Мелко распечатали, наверное десятым шрифтом. Хорошо, что не от руки. Итак, нам пишут, что присылают нам шприцы с запасом, но нежелательно их использовать на своих родных и знакомых. Если у нас сейчас что-то сорвется, то их все равно обработают. Блин, да это и так понятно. Всех людей из списка лучше обработать в один день, идти по порядку, как они идут в списке. Если кого-то не можем найти, то переходить к следующему номеру. Первый номер — обязателен, если мы убедим его в происходящем, то дальше он возьмет на себя убалтывание. Прям так и написано.

- Узнаю Михаила, - улыбнулась дзюдоистка.

- Так, еще под шприцами лежат два флакона и информация, как изготовить Анти и Притворщика. Это нужно передать человеку под номером 11, он тоже идет как обязательный. Командование переходит номеру 4, если его не найдем, то номеру 1. А потом написано совсем непонятно: какие-то сокращения, цифры. А вот, в конце дописано, что эта абракадабра не для нас, а для номеров. Видимо, какой-то шифр. Свет, не знаю, как ты, а я себя собачкой на побегушках ощущаю, нам только и говорят, что надо делать, не объясняя, зачем все это.

- Забей, это нормально. Кто мы такие? Обычные девчонки, толком ни черта умеем, так что делаем, что можем, и будь, что будет.

Мы собрали вещи, разложили шприцы в сумки, квадрокоптер засунули подальше в кусты, закидав ветками и травой, и пошли обратно.

Когда мы проходили мимо двора, где добыли часы, я предложила зайти к Игорю Владиславовичу и вернуть их владельцу. Светка поморщилась, но махнула рукой:

- Ты сама сходи, а я на работу. Возьми ключи от моей квартиры, приступим, когда я вернусь.

Мне не очень понравилось ее предложение, я-то так врать не умею.

- Слушай, - спохватилась я, - тебе Притворщика нужно вколоть, а то спалишься.

- Точно, мне уже сейчас, как вспомню про работу, сразу врезать кому-нибудь хочется. Давай, коли.

- Что, опять я?

- А кто, я что ли? - удивилась Света. - Я вообще уколов боюсь, а уж втыкать шприц другому человеку? Брр, проще руку сломать, честное слово.

- Ага, - возмутилась я, - я только вчера в первый раз в жизни уколы делала.

- Значит, опыт у тебя уже есть. Только это, давай в попу лучше, а то нога побаливает после вчерашнего.

Уж не знаю, как мы смотрелись с ней в зарослях за гаражами, когда она приспустила штаны, а я секунд тридцать собиралась с духом и прицеливалась.

- Ну все, бывай, - почесывая место укола, сказала Света и умчалась.

А я пошла сдавать часы отзывчивому старику.

- А, юные любительницы астрономии! Доброе утро! Замерзли-поди, сейчас по ночам холодно, - Игорь Владиславович открыл почти мгновенно после звонка, словно ждал под дверью. - Вы заходите-заходите, а подружка ваша где?

- Да я на секундочку, только часы вернуть. А она на работу опаздывала, вот и убежала.

Но старик, не глядя на протянутые часы, ушел вглубь квартиры, и был слышен только его голос:

- Вот я чайку вскипячу, у меня и конфеты есть. Проходите, там в прихожей есть тапочки, выбирайте, какие нравятся, они все чистые.

Мне бы отдать часы и свалить уже, но просто оставить их на тумбочке и уйти мне показалось невежливо, и я, ругая себя и свое долбаное воспитание, вошла.

Обстановка была типично советской: в прихожей стоял потертый двухдверный шкаф, полочки со старыми книгами в одинаковых обложках, рядок тапочек разного размера.

- Проходите на кухню, вы какой чай предпочитаете, черный или зеленый?

- Да не надо чая, - неуверенно сказала я, надевая тапки и заглядывая на кухню. Небольшой столик, устланный клеенчатой сине-зеленой скатертью, обшитые тканью табуретки, занавески в клеточку, яркие прихватки и полотенца, лакированные шкафчики. Но при этом огромный современный холодильник, встроенная варочная поверхность и духовой шкаф, мультиварка, микроволновка. И Игорь Владиславович, достающий белые тонкие чашки с выпуклыми цветами на боках.

- Я заварил отличный чай с бергамотом. Вы любите бергамот?

- Да, очень. - сдаваясь и вздыхая, уселась я на табурет. - Вы часы-то возьмите.

Игорь Владиславович расставил чашки с ароматным чаем, запах бергамота я обожала, сел напротив и, разом посерьезнев, сказал:

- А теперь рассказывай.

- Что рассказывать? - испугалась я.

- Ну, например, почему у вас не промыты мозги?

Черт, как? Кто этот дед? Неужели мы случайно нарвались на одного из тех, кто работает на захватчиков? Вызвал ли он подкрепление? Что я могу сделать сейчас?

Игорь Владиславович скрипуче рассмеялся:

- Не боись, я не собираюсь делать ничего плохого. Я хочу понять, что происходит. Могу рассказать, что сам обнаружил, а потом ты меня, если что поправишь. Хорошо?

- А как вы поняли.. ну это, про нас?

- По лицам, конечно. Ну и подружка твоя не продумала некоторые моменты. Во-первых, никакого Марса ночью не было видно. Это я уже дома в интернете проверил. Во-вторых, она сказала, что вы раньше не увлекались астрономией, но внезапно решили ночью пойти на улицу. У нынешних …, - он замялся, подбирая слово.

- Зомби, я называю их зомби.

- Пусть будут зомби. У зомби не появляются новые увлечения. Либо они занимаются старыми хобби по привычке, если они не противоречат установке, либо не занимаются ничем, как и раньше. А выйти на улицу в темноте — это один из запретов, и вы могли его нарушить только ради большой любви к астрономии. Которой, как и сказала Светочка, у вас раньше не было.

- А почему вы не стали зомби? - я все больше восхищалась анализом старика. Интересно, кем он был до пенсии.

- Я, милочка, пока сопротивляюсь. У меня было много времени, чтобы познакомиться с самим собой, и когда в этой седой голове появились посторонние мысли, я смог понять, что это пришло извне. Уж не знаю, пришельцы это или люди сделали.

Сначала они так ненавязчиво говорили о том, что делать, но в последнее время давление усилилось, я даже курить начал. Шестьдесят лет не курил, а на старости пришлось, - он усмехнулся.

- Почему курить? Я думала, что курить запрещено.

- Именно. По какой-то причине это один из самых категоричных запретов, поэтому как только давление по мелочам на мозг усиливается, я закуриваю, и остается только гудение про то, что курить плохо. Легче думать об остальном. Да ты пей чай-то, остынет же. Вот и конфетки.

Я отхлебнула чай, задумчиво глядя на него. А Игорь Владиславович поднялся, сходил в другую комнату и принес тетрадку.

- Вот, здесь я записывал все установки, которые нашел. Специально подбирал разные мысли и действия, вплоть до абсурдных и нелепых, чтобы проверить, как отзовется голос. Смотри, - он раскрыл тетрадь. Там мелким почерком было исписано с десяток страниц, - кроме очевидных, вроде не убий, не укради, не прелюбодействуй, поставлены запреты на курение, алкоголь, насилие вплоть до причинения малейшего физического вреда. Вложена высокая лояльность к законам и полиции до благоговения. Например, сейчас в голове набатом бьет мысль о том, что я должен отвести тебя в ЦВД или позвонить в полицию.

Приветствуются занятия рукоделием, изучение иностранных языков, всякие шашки-шахматы, а вот ушу, бокс и даже цигун нежелательны. Про атлетику и гимнастику пока непонятно. Нельзя гулять в темноте, нельзя грубить, нельзя злиться. Если же ты ведешь себя согласно правилам, возникает ощущение мысленной щекотки, очень приятной, словно легкая эйфория. Ну, а теперь твоя очередь.

- Эмм, я просто не попала под промывку, так как была в отпуске, - начала рассказывать я. Я не видела смысла что-либо скрывать от него. Да и не сумела бы сочинить правдоподобную историю вот так с нуля. Только не сообщила о последнем задании, именах и инструкции, обозначив их как запрет.

Игорь Владиславович задумчиво почесал затылок и сказал:

- Значит, уже и антидот придумали. Молодцы.

- Да, если хотите, я могу вам сделать укол, чтобы снять чужие мысли.

- Видимо, он поднимает устойчивость человека к внушению. Даже не знаю. С одной стороны, мне бы хотелось продолжить исследование установки, мне кажется, что через нее я смогу прийти к пониманию, что ж эти захватчики задумали. С другой стороны, я не знаю, сколько еще смогу продержаться, с каждым днем все сложнее и сложнее отделять чужие мысли от своих.

- Света говорила, что после Антидобрина она продолжала слышать посторонние мысли, но они утратили силу.

- Хмм, интересно. Ну давай, коли. Если, конечно, у тебя есть свободные шприцы. Я так понимаю, что у вас есть уже список людей, которых нужно освободить, а я вам не помощник.

- В любом случае я уже должна вам сделать укол, иначе рано или поздно вы нас сдадите.

- И то верно. Надеюсь, не в вену, а то у меня уже и не найдешь ее.

- Слава богу, нет. Я ж не медсестра, уколы делать не умею.

Игорь Владиславович с совершенно невозмутимым видом провел меня в зал, где улегся на диван, оголив нижнюю часть спины. Со вздохом я, почти не колеблясь, воткнула иглу.

- А у тебя легкая рука. Это я тебе, как специалист, говорю, уж сколько мне уколов сделали за всю жизнь и не счесть. – старик встал, принес тетрадку и приготовился писать. – Хочу записать эффект Анти: как воздействует, что происходит, какие побочные эффекты. Думаю, подобные записи в будущем пригодятся.

- Ну я тогда пойду?

- Да, конечно. Спасибо за информацию. О, эффект появился. Я действительно слышу голос уже в отдалении. Словно магнитофон, играющий на полную громкость, перенесли в другую комнату: все слышно, слова разбираю, но уже не так мешает и дает возможность самостоятельно мыслить. Я потом запишу, через сколько часов голос утихнет и вернется ли на ту же громкость.

- А вы думаете, что эффект от Анти не постоянный?

- Я в этом уверен. Не понимаю, как это реализовали, но Анти химически поднимает устойчивость организма к внушению. Если он действует как другие лекарства, то через несколько часов эффект от него будет нарастать, а потом пойдет на спад. Так что завтра-послезавтра нужно будет повторить укол. Вы зайдите ко мне завтра к обеду, я к тому времени составлю диаграмму, и будет виден срок действия Анти.

- Вот вы меня сейчас совсем не обрадовали. Кстати, а вы не пробовали заблокировать как-то доступ к вашей голове?

- Это ты сейчас про шапочку из фольги? Пробовал, конечно, вот, в тетради с другой стороны я описал разные варианты. Единственное, что позволило ослабить голоса, это чугунная кастрюля с толстыми стенками, далее неплохо показали себя сильные успокоительные, но и умственная деятельность тормозится. Еще если сильно зациклиться на какой-то идее, то посторонние мысли уже не могут проникать. Учти, что во сне человек очень уязвим к такому зомбированию. Лично я ложусь спать только с сильным снотворным, чтобы отключить мозг полностью.

- А я могу взять вашу тетрадь на время?

- Да, но завтра обязательно принеси, я не успел сделать копию.

Мы распрощались с Игорем Владиславовичем, и я отправилась в квартиру Светы. Там я поставила будильник и проспала до двух часов дня.

- Ты! Ты шпионка! Тебя прислали, чтобы меня убить? – ранее добродушное лицо Светы исказилось от гнева, она вскочила и отпрыгнула подальше от меня, держа шприц, как нож, - Что там было? Сыворотка правды? Яд?

Несмотря на неопределенность ситуации, мне стало смешно. Она пересмотрела шпионских сериалов? Что она такого знает, чтобы ей сыворотку правды колоть? Имена жителей ее подъезда вплоть до третьего этажа?

По законам тех же фильмов Света должна была бы потерять сознание, но реальность оказалась суровее: она только сильнее распалялась. И хотя я была уверена, что под действием программы Добра она не нападет на меня, но ее размашистые движения с иголкой в руке меня нервировали.

- Света, ты разозлилась? Хочешь ударить меня?

- Конечно, твою мать, я разозлилась! Все, я звоню в полицию, пусть они разбираются с тобой.

- Света, а когда ты злилась в последний раз?

Из-за нелогичности вопроса девушка остановилась и задумалась:

- Да не было повода злиться! В меня, знаешь, не каждый день втыкают шприцы у меня же дома.

- А ты не хочешь пойти в ЦВД, чтобы они тебя успокоили?

- Какого черта? Я и сама успокоюсь, как только тебя заберут в ментовку. Бляха-муха, мне ж, наверное, в больницу нужно сходить. А вдруг там наркотик?

Антидобрин явно действовал, снимая блоки, потому что ее эмоции и выражения постепенно становились все ярче и экспрессивнее, словно со старой картины слой за слоем стирали многолетнюю пыль.

- Света, тебе передает привет Михаил-подполковник. И передает, что при первой же встрече он покажет обещанную самбистскую вертушку, - ага, даже пароль есть, все, как у настоящего шпиона. Давно я себя такой идиоткой не ощущала.

- Михаил? Вертушку? – Света опустила, наконец, шприц. – Это он тебя прислал? Так что ты мне вколола?

- Я тебе все объясню, но сначала я хочу, чтобы ты рассказала про свой последний месяц жизни. Честное слово, я не пытаюсь улизнуть от разговора. Просто сначала я должна получить чистую информацию, чтобы мои объяснения не наложились на твои слова. И да, Михаил просил, чтобы мы записали на диктофон твой рассказ. А потом я расскажу тебе все, что знаю.

- Хорошо, - согласилась девушка, - только что-то мне выпить захотелось. Ты не против? У меня где-то завалялась бутылка вина. Представляешь, я выкинула всю выпивку из дома, даже подаренный французский коньяк Икс-О. Чем я думала? А красное сухое вино оставила для готовки, хотела курицу потушить в нем.

Я понятия не имела, можно ли принимать алкоголь после Анти и Притворщика. Обычно во время приема лекарственных средств это запрещено, с другой стороны, какого черта? Я столько всего пережила за сегодняшний день, и выпивка мне точно не повредит.

Света принесла пыльную бутылку Кьянти, бокалы, ломаный шоколад в блюдце, штопор, откупорила бутылку и, подняв бокал с рубиновой жидкостью, сказала:

- Ну, за знакомство!

На мой непрофессиональный взгляд, Кьянти слишком резкое и терпкое на вкус, но сейчас оно пошло отлично.

Хозяйка принесла мобильник, включила запись и начала:

- Даже не знаю, что и говорить. Я ведь не понимаю, что происходит, в связи с чем ты пришла и почему Михаил передает приветы таким необычным способом. Надо про последний месяц… Хмм…

Да все было, как обычно. Отпуск мне светил только в конце лета, а усталость за год уже накопилась, я работаю в школе учителем физкультуры, ну и еще тренером по баскетболу подрабатываю, а тут еще весна, цветочки, листочки… Желания ходить в наш гадюшник не было никакого. У нас в школе молодых не много, и все такие стервы. В лицо лыбятся, а за спиной слухи распускают, типа я и папашкам глазки строю, и с пацанами из секции за углом курю. Могла бы - давно уже им морду бы набила, а приходилось терпеть и делать вид, что не замечаю сплетен.

Если бы не мальчишки из баскетбола, давно бы уже ушла. Хотя куда я пойду? Всю жизнь спортом увлекалась, на учебу забивала. Сначала спортивная гимнастика, акробатика, потом в школе занялась баскетболом. После школы занялась дзюдо, дядь Миша, кстати, на одном из соревнований судьей был, там и познакомились.

Длинное предисловие, да? Давно ни с кем так не сидела, вот и захотелось выговориться. Давай еще налью.

В общем, все было, как обычно. А в какой-то момент у меня в мозгу словно перемкнуло что-то. Проснулась и думаю, а чего это я такая злая? Ведь все же прекрасно у меня. Работу свою люблю, ученики у меня замечательные. Даже если шалят, у меня же физкультура, а не математика, двадцать-тридцать отжиманий любую дурь на раз выбивают. Команда школы по баскетболу впервые за десять лет выиграла районные соревнования, и это моя заслуга. Да и коллеги - нормальные люди, только со своими тараканами.

И знаешь, прям жизнь заиграла. Захотелось улыбаться всем подряд, надевать яркие платья, угощать детишек вкусностями. Пишут же в интернетах типа «хочешь изменить мир – начни с себя» или там «хочешь улучшить свою жизнь – начни с улыбки», вот я так и начала жить.

И все вокруг тоже изменилось. На работе мои грымзы стали ласково разговаривать, и при этом не чувствовалось никакой фальши, правда, несколько человек из школы пропали. Например, наша завуч не вышла на работу, она, кстати, нормальная тетка была, строгая, сухая, но справедливая, терпеть не могла сплетен. Детишки поспокойнее стали, даже чересчур спокойные, не дерутся, не обзываются, мальчишки перестали к девчонкам в раздевалку заглядывать.

Вот сейчас рассказываю тебе и удивляюсь, как же я раньше этого не замечала. И ведь ни у кого вопросов не возникло, а куда делась завуч и другие учителя? Почему детей словно подменили? И откуда взялись эти ЦВД? Буквально за одну ночь. Их ведь не было раньше? И когда я проходила мимо них, настроение всегда поднималось, и я точно знала, что если мне станет грустно или плохо, то я должна прийти в ЦВД, и мне там помогут.

Знаешь, что еще странно? Всегда не любила полицейских, всегда! Были пару раз столкновения с ними раньше. А сейчас я чувствую, что полицейские – это хорошие парни, им можно доверять, да что там доверять… Я всерьез прикидывала, как бы замутить с одним из них. Ты, наверное, не можешь понять, что тут такого, но вот дядь Миша точно поймет, он меня как-то вытаскивал из полиции.

Я ничего не понимаю, - Света забыла про бокал, который держала в руке уже минут пять, и все недоумевала, - чем больше думаю, тем больше нахожу нестыковок… Вот, например, выкинула все спиртное из дома. Я так-то немного пью, но всегда держу дома несколько бутылок про запас. А тут взяла все и вынесла в мусорный бак. И мальчишки в школе бросили курить. И бомжи местные куда-то делись. А вот эта фигня насчет соседей… Ну, что я хожу с ними знакомиться. Это вообще не мое, терпеть не могу этих придурков, особенно с третьего этажа. Там бабка есть, уже с маразмом, как увидит меня, давай орать на весь подъезд, мол, и хожу черти как, и одеваюсь неправильно, а еще учительница. Я в детстве еще той оторвой была, видимо, так ей и запомнилась.

Я даже дзюдо собиралась бросить! Типа нехорошо людям больно делать, – тут она махнула рукой, и вино выплеснулось на пол. – Ой, совсем забыла про бокал. Ну и черт с ним. Все, давай теперь ты рассказывай, что-то мне кажется, что вся эта фигня неспроста.

Я пересказала Свете все, что знала и видела сама, про Территорию Зла, про Пашку, встречу с той троицей и про мои мытарства со шприцами.

Девушка вдруг изменилась в лице:

- А мои родители? Они же уехали в деревню к родственникам на выходные. Уже недели три назад. А я ни разу не вспомнила про них. И не позвонила.

Она схватила телефон, выключила запись и набрала номер. Потом медленно положила трубку на колени.

- Номер недоступен.

- Света, не переживай. Может, их просто не впустили обратно в город? Михаил говорил, что все въезды-выезды из города перекрыты, так что они вернулись обратно. Так даже лучше будет для них, спокойнее.

- Ну да, наверное. А почему Михаил решил, что именно меня нужно вылечить? Ну или как это правильно сказать?

- Понятия не имею, как правильно. А насчет тебя – Михаил сказал, что здесь есть более подготовленные ребята, но они меня со шприцом и не подпустят к себе, а ты сама по себе хорошая и доверчивая, и подготовка у тебя на уровне. Кроме того, двух девушек сложнее заподозрить в подрывной деятельности.

Света хитро так улыбнулась:

- А мы займемся подрывной деятельностью? Интересненько. И каков план?

А план был таков: нам нужно будет расширить революционную ячейку, а для этого нужны будут новые партии Анти и Притворщика. Я смогла пронести только два шприца в лямках рюкзака, куда их запихал Михаил, обложив согнутым пластиком. По его словам, при обыске ручки сумок редко ощупывают, так как пистолет туда не засунешь, к тому же часто эти детали бывают довольно жесткими из-за швов и слоев кожи.

Дальше в дело вступал Кирилл. Он планировал передать нам небольшую партию лекарств, будем их так называть, и дальнейшую инструкцию при помощи дрона. Ночью его будет сложнее заметить, правда, управлять им в темноте практически невозможно, но Кирилл придумал какую-то штуку, которая будет отслеживать перемещение квадрокоптера и передавать данные ему на телефон. Точность он гарантировал только в пределах десяти метров, то есть нам со Светой придется изрядно потрудиться, чтобы его найти.

Передача должна состояться этой ночью, в два часа ночи, когда все спят, но еще не светает. И нам нужно добраться до места приемки заранее, так как я не была уверена, что смогу днем-то найти это место, а уж ночью точно потеряюсь. Но теперь мне будет легче, потому что я не одна, со мной Света, черный пояс по дзюдо!

- Так, - принялась командовать Света, поняв нашу задачу, - сейчас девять часов, и лучше выйти прямо сейчас.

- Почему? Что мы там делать будем все это время? Может, часов в десять-одиннадцать?

- У меня в голове постоянно крутятся мысли, которые не принадлежат мне. Только раньше я им подчинялась, как кукла, а сейчас могу решать, слушать их или нет. Думаю, в этом заслуга Анти. Так вот одна из этих мыслей о том, что нельзя выходить на улицу, когда там темно. А это значит… – и она выразительно посмотрела на меня, предлагая продолжить.

- Что на улице никого не будет, и мы засветимся по полной, - угрюмо сказала я. – Давай хоть еды с собой возьмем.

- Это обязательно. Телефон я брать не буду, а то вдруг нас могут отслеживать по нему, - теперь я верила в ее боевое прошлое, Свете явно нравилась новая затея, причем складывалось впечатление, что ей было все равно, за кого воевать, главное – движуха, приключения, адреналин. Да, Михаил правильно выбрал человека. Вот только со мной ему не повезло, ну тут уж не его вина, использовал то, что под руку подвернулось.

Я устало вытянулась на диване, все-таки сегодня много пришлось ходить пешком, а Света быстро собиралась, укладывала провизию, переодевалась…

- Эй, не спать! Идем. Возьми рюкзак, я туда плед положила, чтобы попы на земле не отморозить.

Я, кажется, успела немного задремать.

- Итак, куда идем?

- Давай для начала выйдем к берегу реки, только не по лестницам и большим спускам, а по какой-нибудь маленькой тропинке, Михаил сказал, что ты тут все закоулки знаешь.

- Конечно, я ведь тут выросла. Так, наверное, пройдем через Нариманова, потом..

- Свет, я так устала, голова совсем не варит, ты просто веди, а я за тобой. И да, не забывай улыбаться. И мне напоминай иногда.

Когда мы перешли широкий проспект, Света свернула с проезжей части и повела меня узкими закоулками, гаражами и иногда даже огородами. Всю жизнь прожила в этом городе, но о существовании подобных мест в шаге от трамвайных путей я и не подозревала. Впрочем я училась и работала в другом районе города, а она здесь с детства гуляла.

Впрочем, я уже так устала, что было все равно, куда идти и что делать. Я устала и от прогулок, и от постоянных переживаний, и сейчас, когда рядом был человек, на которого можно было свалить часть ответственности, я расслабилась и отпустила ситуацию.

- … словно очухалась.

- Что? - видимо, я отключилась и прослушала слова Светы.

- Говорю, что я будто спала все это время и сейчас начинаю просыпаться. Действовала как кукла. Точнее как робот с загруженной программой. Это надо же, я собиралась бросить дзюдо. И ведь с каждым разом на тренировку приходило все меньше народу, бросали и не возвращались. Еще несколько дней, и я бы тоже перестала ходить. Как бы я тогда жила?

- А почему так происходило? Не совсем понимаю механизм.

- Вот смотри, ты что больше всего любишь делать?

- Читать.

- Что, правда, - Света оглянулась на меня с удивлением, - а так не похоже. В первый раз, кстати, вижу человека, который любит читать. Ага. Ну тогда представь, ты всю жизнь любила читать, постоянно занималась этим, собирала книги, гордилась своими знаниями, могла назвать кучу авторов, общалась с такими же книголюбами. А потом бац — ты просыпаешься, и у тебя в голове поселился голос, нудящий о том, что книги — это плохо, читать - стыдно и отвратительно. Но ты ж всегда этим занималась, поэтому несмотря на бубнеж, продолжаешь читать, но уже не с удовольствием, а с подспудным чувством стыда. Когда тянешься за книгой, внутри все так и сводит от ощущения неправильности поступка. Это как в детстве смотреть порнуху. Ты уже не гордишься своими знаниями, а стыдишься их, читаешь изподтишка...

- Все-все, я поняла, хватит, - меня передернуло от ужаса. - Как ты вообще продержалась так долго?

- Ну у меня стойкая психика, как говорил Михаил. Я практически ничего не боюсь и считаю, что что бы я не делала, это круто.

Мда, не сравнить с моей клинической мнительностью и чувством собственной никчемности.

- Кстати, - внезапно спросила Света, - а у тебя есть часы?

Тут мы посмотрели друг на друга ошалевшими глазами. Телефоны-то мы не взяли. Как узнать, во сколько ждать квадрокоптер?

- Возвращаемся? - растроенно спросила я.

- А смысл? У меня дома часов тоже нет, я все с мобильником ходила. Не настенные же часы брать. Да не переживай, - подмигнула Света, - у меня есть идея. Только не вмешивайся и улыбайся, хорошо?

МЫ резко свернули около стихийной мусорной свалки и вышли в двор девятиэтажки. Несмотря на позднее время, было еще светло, и на скамейке проветривались бабушки, пара детишек катались на качелях под присмотром худенькой женщины.

- Ага, вот он подойдет, - указала Света на старика, медленно прогуливающегося по двору.

- Ты что задумала? - испугалась я, - не смей.

- Не парься. И улыбайся, черт тебя возьми.

Сама Света натянула приветливую улыбку, только вот насколько изменилось ее лицо по сравнению с тем моментом, когда я ее впервые увидела. До Антидобрина она была мягкой на вид, добродушной, даже простоватой, а сейчас девушка напоминала гончую, взявшую след, и ее улыбка была хищной и превкущающей, что ли. Мда, надо срочно сделать ей укол Притворщика.

- Добрый вечер! Не подскажете, который час? - вежливо спросила она у старика.

- Добрый вечер. Конечно-конечно, - засуетился он, отворачивая рукав пиджака, - как вы правильно сказали это! Знаете, нынешняя молодежь обычно спрашивает, сколько времени, а ведь это в корне неверно, - старик уже забыл о часах и принялся разглагольствовать. - Сколько времени — это же про некий период времени, например, сколько времени идет фильм или сколько времени займет приготовление пищи. А нужно спрашивать именно так, как это сделали вы. Который час. Ох, - спохватился он, - вы же спросили меня, да-да, вот сейчас. Да, девять часов сорок три минуты.

- Замечательно, мы еще успеваем, - обернулась ко мне Света. Я кивнула, не понимая, что она затеяла. - Я прощу прощения за наглость. Знаете, мы с подругой хотим сегодня понаблюдать за небом. Вы слышали, что именно сегодня ночью в двенадцать двадцать пять Марс будет особенно хорошо виден в небе?

- Нет, я как-то не интересуюсь астрономией, - растерянно ответил старик.

- Мы обычно тоже, но услышали про это явление и захотели посмотреть. Но вот какая незадача, совершенно забыли взять с собой часы. Вы не одолжите нам ваши часы на одну ночь? А завтра мы зайдем к вам и вернем их. Вы ведь в этом доме живете? В какой квартире?

Я стояла за спиной Светы и только диву давалась от ее наглости. Хотя ее расчет строился на привитой доброте людей, так что это могло сработать.

- Ну не знаю, девушки, это именные часы. Их мне вручили, когда я уходил на пенсию, и они ни разу не ломались.

- Мы очень аккуратно будем с ними обращаться. Как вас зовут? Меня Светлана, я работаю учительницей в школе.

- А меня зовут Игорь Владиславович, очень приятно. Ну хорошо, Светлана, я дам вам часы, но завтра прошу занести ко мне домой. В любое время, я рано встаю. Живу я в сто восемнадцатой квартире вон в том подъезде. Кстати, у часов есть подсветка, нужно нажать вот на эту кнопочку и, видите, циферблат подсвечивается снизу, так что вам будет удобно.

- Да, большое спасибо, Игорь Владиславович. Вы нас очень выручили. Завтра утром обязательно занесем.

Я тоже буркнула: «Спасибо», но мне было так стыдно, что я даже глаза боялась поднять на доброго старика.

Когда мы ушли с того двора, Света безмятежно сказала:

- Ну вот проблема и решена.

- Жаль того старика, все-таки именные часы, - тихо пробормотала я.

- Да ты что? За кого ты меня принимаешь? Завтра же и занесем их, - возмутилась девушка и добавила. - К тому же нам нельзя лишний раз светиться.

Почему-то мне казалось, что последний пункт ее больше всего волновал.

Минут через двадцать-тридцать блуждания в заброшенных дачах Света вывела нас на берег.

- Ну что, куда теперь? Скоро стемнеет, нужно найти место.

Легко сказать, Кирилл говорил, что нужно найти длинный железный причал, далеко выдающийся в воду. Особые приметы: ржавый, недалеко от волнорезов, в обилии раскиданных по всему побережью.

- А, знаю, где это. Идем.

Вода после разлива до конца не сошла, и местами подходила вплотную к волнорезам, поэтому нам пришлось еще попрыгать по ним. Потом мы увидели железный причал.

- Кирилл сказал, что слева от причала метрах в пятидесяти будет удобная площадка с мелкими камешками, на которой будет легко найти квадрокоптер, он, кстати, будет без фонариков лететь. Вот рядом с ней нам и нужно устроиться.

Света уверенно прошла к площадке, а потом вытащила плед и постелила позади нее, за кустами, мол, устраивайся.

- Ты давай, поспи пока, я подежурю. Если сильно захочу спать, то разбужу тебя. Ладно?

И я практически сразу уснула.

Наверное, ни одного шпиона не готовили к заброске на вражескую территорию за такой короткий промежуток времени. Спустя два часа я шла по мосту на территорию Добра, судорожно стискивая руки в карманах.

Татьяна вколола мне успокоительное, но в малом количестве, так как «немного нервничать после такой прогулки нормально, а вот если ты будешь спокойна, как удав, это вызовет подозрение». Лучше бы она полную дозу вкатила, потому что я эффекта совсем не чувствовала. Уши горели, по спине пробегали мурашки и потели ладони, - полный предэкзаменационный набор.

- О, уже вернулась? Так быстро? Ну что, не понравилось тебе там? – охрана еще не сменилась. Неужели прошло всего несколько часов?

- Очень не понравилось, - Михаил посоветовал отвечать коротко и без эмоций, иначе могут заподозрить истерику и провести процедуру прямо при входе.

- А вообще, как там? Ты не пострадала? – продолжал охранник, принимая сумку на досмотр.

- Нет, только ограбили, деньги и телефон отобрали.

- Да, а у нас за две недели ни одного преступления не было, представляешь. Тебе повезло, что жива осталась. Говорят, там убивают просто так, даже за то, что внешность не понравилась.

- Да, мне повезло, - согласилась я, изо всех сил стараясь не смотреть на другого охранника, который собирался меня обыскивать. Мне казалось, они увидят мой страх и все поймут.

Не думать о белой обезьяне, не думать о белой обезьяне. А кстати, этот разговорчивый мужчина какой-то странный. Обращается ко мне на «ты», говорит про убийства, демонстрирует не голливудскую улыбку, а типичную русскую ухмылку. Да он не обдобренный!

Михаил предупреждал, что могут встретиться люди, не прошедшие процедуру: «В сумасшедшем доме должны быть нормальные люди, санитары для выполнения воли главврача». И их-то мне и нужно опасаться.

- Чисто, - сказал тот, что прощупывал одежду.

- Хорошо, - отозвался первый. - Ты с процедурой не затягивай. Хоть тебе и дали срок в неделю, но ты уже увидела обе стороны, решение, по всей видимости, тоже приняла. Не тяни с этим. И да, вот деньги на дорогу, раз уж тебя ограбили, - протянул он сотенную.

- Да, конечно, спасибо, - пролепетала я, прижав сумку к животу, и поспешила уйти оттуда.

Добравшись до первых домов, я сразу увидела желтую будку с надписью «Всем добра!». Она красовалась у дорожного перехода, на трамвайной остановке. Кажется, раньше на этом месте стоял ларек со сладостями. Михаил советовал пройти подальше: «Когда они поймут, что ты прошла процедуру, то могут попробовать отследить по записям на камерах, где именно ты это сделала. Лучше помелькай в разных частях города, чтобы усложнить поиск».

Хоть я и боялась налететь на какой-нибудь патруль, но если меня раскроют, будет еще хуже, поэтому я села на маршрутку и поехала в северную часть города, высадилась на полпути, попетляла по маленьким улочкам, снова села на маршрутку. Будки были повсюду. По моим подсчетам из любого дома до ближайшей будки можно добраться минут за пять-семь максимум.

Делать укол «Притворщика» я решила в парке, опять же согласно плану Михаила. Много деревьев, легче спрятаться от камер, да и пара будок там тоже имелась.

«Чтобы сложнее было отследить время и место укола, ты должна начать улыбаться задолго до парка либо быть нейтральной после него. Татьяна, она сможет не улыбаться после Притворщика?» - слова Михаила прокручивались в голове, как аудиозапись.

Немного погуляв по узким тропинкам, я получила в подарок мороженое от незнакомой женщины, и сразу на душе стало легче. Я даже смогла немного расслабиться, ведь в фильмах ужасов жертву не так часто убивают с мороженым в руке в зеленом, залитом солнцем парке.

Но как бы я не оттягивала время укола, его все равно нужно делать. Татьяна показала, как нужно колоть, в какое место, объяснила процесс, но добровольно воткнуть себе иглу в тело было очень сложно. Казалось бы, сто раз за свою жизнь обжигалась, резала себе пальцы, один раз даже пробила палец на швейной машинке, но это же было случайно… Выдох, размах, шприц - в предплечье.

«Главное – не думай, не переживай, что игла слишком далеко войдет. У тебя ручки не тоненькие, спокойно втыкай. Если не сможешь погрузить кончик хотя бы на сантиметр, то придется вытаскивать и пробовать снова.»

Надавливаю на поршень. Самое сложное сделано. Я понимаю, что это далеко не подвиг, я не победила минотавра, не спасла город, не выкрала план захвата, но у каждого обычного человека есть свои пороги, преодолев которые, он становится сильнее.

Вот и меня сейчас прямо отпустило. Появилась уверенность в своих силах, в том, что я смогу добраться до конца этого приключения, даже захотелось рассмеяться и … А, нет, это включился Притворщик. И, кажется, я начала понимать товарищей, подсевших на наркоту: так легко получить эмоции, за которыми гоняешься всю жизнь, один укол – и вот оно, счастье.

Так, следующий этап – найти девушку и вколоть ей «Анти».

«Лучше, конечно, было бы заполучить в союзники Василия, моего друга», - говорил Михаил, - «но он парень опытный, тертый, и не подпустит тебя со шприцем. Поэтому начнем издалека. Света и раньше была доверчивой, а теперь и вовсе, поди, тютей стала, но голова у нее варит отлично, и физическая подготовка на уровне.»

Но сначала нужно попетлять по городу, пройти еще несколько будок. Адрес Светы я запомнила, но раньше в том месте никогда не была, а спрашивать нельзя.

«Должно быть впечатление, что ты забрела туда случайно. Идеально было бы столкнуться с ней на улице и напроситься в гости. Постучать к ней в квартиру – похуже, но тоже приемлемо, только не смотри по сторонам, не ищи номер дома, не высчитывай подъезд. Если сомневаешься, сделай несколько кругов по тому району, словно не следишь за дорогой и бродишь просто так».

Михаилу легко говорить, у меня же опыта актерской игры кот наплакал. Кирилл, конечно, показал мне карту, объяснил, как дойти туда от парка, и даже загрузил панорамную съемку того места, но я к тому моменту уже была так перепугана и перегружена инструкциями от военного, что плохо соображала. Будем надеяться на чудодейственный укольчик Татьяны.

Хотя я особо не беспокоилась. После Притворщика настроение резко поднялось, и действительно хотелось улыбаться прохожим, говорить всем «здравствуйте!» и «какая чудесная погода!». Хорошо хоть в любви не тянуло признаваться. Но сдерживаться было все сложнее.

Когда я смотрю детективные сериалы, я верю практически всему, что там показывают: что полицейские постоянно стреляют в кого-то, что убийства можно раскрыть за пару дней (за одну серию), что они могут заниматься одновременно только одним делом, что улики и свидетели так легко находятся , что у них нет отчетности и бумажной волокиты. Единственное, что всегда ставит меня в позу «не верю»: что человека можно узнать по одной фотографии или, еще хуже, по фотороботу.

Как можно узнать человека по фото? А если он наденет шапку или зачешет волосы по-другому? Или улыбнется? Или девушка сделает другой макияж?

Нет, я тоже смогу узнать незнакомого человека по фото, если у него, например, не будет одного глаза или шрам в пол-лица. Но вот вероятность определения девушки по одному изображению, к тому же где она в шапке, была маловероятной, на мой взгляд.

Поэтому я не стала даже пытаться вглядываться в чужие лица и просто бродила в нужном районе, дожидаясь позднего вечера, чтобы наверняка застать ее дома. Пару раз мимо проходили полицейские, к счастью, они были явно из тех, кто прошел процедуру, поэтому одной улыбки и вежливого кивка с моей стороны им хватило.

Вообще территория Добра чисто визуально мне нравилась: чистота на улицах, даже обязательных окурков и плевков не было, улыбающиеся лица, предупредительная вежливость как водителей, так и пешеходов. На детских площадках мирно возились детишки, а их мамы тихонечко общались на скамеечке, приглядывая за малышами. И никаких сигарет, зависания в телефоне и пронзительных криков вроде «Маш, ну ты че, куда полезла? А ну-ка быстро обратно!».

Это ощущение беззаботности, всеобщего доверия и открытости миру захватывало. Словно заглянула в добрую детскую сказку или попала в старый советский фильм, где самым страшным были дурачковатые хулиганы, чересчур придирчивая начальница и грозящее невыполнение плана. А ведь я могу остаться здесь и просто жить. Для начала неделю на Притворщике, а потом можно и пройти эту процедуру.

Да, пусть это зомбирование людей, насилие над свободой воли, которую даже христианский Бог признавал, пусть искусственно созданное общество, но ведь работает! И кому от этого плохо? Детям, которые могут спокойно ходить по улицам? Женщинам, которые теперь могут быть уверены в своих мужьях? Мужчинам, получившим ласковых и заботливых жен? Кому?

Я подняла голову и посмотрела на торчащий из-за домов краешек телевышки. Уверена, что с нее и идет трансляция излучения. Возможно, за эти несколько часов я уже хватанула дозу Доброты, и поэтому у меня такие предательские мысли гуляют.

А вообще я уже прожила на этой стороне три дня, значит, у меня есть внутренняя сопротивляемость этому гипнозу. Или в первые дни доза была значительно выше, чем сейчас. Или никакого программирования нет совсем. Как можно запрограммировать людей каким-то излучением? У нас ведь нет органов, принимающих радиоволны, ну или другие волны, в физике я не особо разбираюсь. По сути, получается так, что незнакомые люди понавешали мне всякого на уши, заставили добровольно сделать укол с неизвестным содержимым и еще подписали на нападение. Если бы не рассказ Пашки о его родителях, радостно выкинувших его из родного дома, я бы вряд ли согласилась на такую авантюру, но ведь и рассказ мог быть срежиссирован.

Даже если история про Пашку правдива, откуда мне знать, что на стороне Зла справились с излучением? А что если Михаил, Татьяна и прочие – это хитрые и коварные представители той стороны? И они решили использоваться меня втемную, заслать добровольного камикадзе. Если авантюра получится – хорошо, сорвется – ничего страшного, все равно эта дурочка ничего не знает, кроме имен и лиц. К тому же, не факт, что они являются лидерами, может, они обычные миньоны неизвестного лидера.

Они даже могли сказать правду насчет заигравшихся детишек олигархов, только кто мог дать гарантию, что вся эта сцена за кухонным столом Пашки не была написана одним из них. Вот он, наверное, поразвлекся, наблюдая за облапошиванием наивной дуры…

Я еще могу отказаться. Пока еще не поздно. Пока я не вколола девушке непонятное вещество, я действую в рамках правил. Даже Притворщик не нарушает их, ведь я могу пройти процедуру в любой момент.

Почему правильные вопросы приходят в голову так поздно? Меня так грамотно обработали, что я повелась с первого раза, просто так, даже не за деньги, а за чужую идею… Всегда знала, что торговля и переговоры – не мое. Меня легко прогнуть логикой, цифрами, да и просто прокаченной харизмой, и возражения появляются только спустя какое-то время.

Но сейчас-то мне что делать?

Я решила пока действовать по плану. Думаю, что в шприце все-таки Антидобрин, и у меня будет редкостная возможность поговорить с человеком, прошедшим через процедуру. Вот тогда я и приму решение насчет дальнейших действий.

Еле дождавшись восьми часов вечера, того времени, которое сама выбрала, я направилась в квартиру Светы. Я уже успела вычислить и дом, и подъезд, и даже примерно определила местонахождение окон ее квартиры. А еще мне очень хотелось есть.

Дверь в подъезд была распахнута, несмотря на наличие домофона. Пока я прогуливалась, то замечала много раскрытых дверей. Такое ощущение, что с хорошим настроением люди подхватили и глобальную доверчивость. Наверное, среди них агитацию хорошо проводить: «Все на субботник» - «Ураа!!!!», «Работать без выходных» - «Отлично!», «Сдаем детей на органы!» - «Конечно!».

Но я все-таки не стала врываться в квартиру, а тихонько постучала.

Почти сразу мне открыла рослая блондинистая девушка, вроде бы похожа на фотографию, но на улице я б ее точно не узнала.

- Да? Добрый день! – улыбнувшись, сказала она.

Я тоже растянула губы:

- Добрый день! Подскажите, пожалуйста, не проживает ли в вашем доме Михаил Зверев? Мужчина лет сорока пяти. А то я адрес подзабыла, но помню, что где-то в этом районе…

Конечно, эта заготовка была полностью на совести Михаила, только вот его ли это фамилия или придуманная, мне не сообщили.

Девушка на секунду призадумалась:

- Знаете, я еще не со всеми познакомилась, но на первый взгляд не припоминаю таких.

- А вы разрешите мне позвонить или в интернете посмотреть, а то у меня телефон украли.

- Да вы что? – всплеснула руками она. – Конечно, проходите. Я сейчас ужинаю, хотите присоединиться?

В какой еще вселенной незнакомого человека пригласят в гости, да еще и накормят бесплатно? Хотя именно на этом и был основан расчет Михаила.

Света, все-таки это была она, наложила мне салат из овощей и слегка обжаренный кусок мяса и села рядом.

- А разве где-то еще воруют? А вы обращались в полицию? Не может быть, чтобы у нас сейчас воровали.

- Это не тут, а в Заречье, еле-еле оттуда выбралась.

Света заметно побледнела и отпрянула от меня:

- Вы пришли с той стороны? Но… Разве там …, - она явно растерялась. Интересно, а что за ужасы им внушили? И должна ли я поддерживать эти слухи согласно образу?

- Не беспокойтесь, после возвращения я зашла в будку «Всем добра».

- Не в будку, а в ЦВД. Центр «Всем добра».

- Да, именно. А вы недавно сюда переехали?

- Нет, всю жизнь здесь живу. А почему вы спросили?

- Света, а давайте перейдем на ты, мы с вами почти одногодки вроде бы, - дождавшись ее кивка, я продолжила, - ты в начале разговора сказала, что еще не со всеми познакомилась. Словно недавно переехала.

- А, нет, - рассмеялась она, - раньше же мы не общались ни с кем толком. Только куча знакомых в интернете, а соседей и в лицо не всех знали. Но с того самого дня все изменилось. Я стараюсь каждый вечер с кем-нибудь из подъезда знакомиться, специально покупаю шоколад и захожу в гости. Уже дошла до третьего этажа. Если хочешь, можем вместе пройтись по подъезду и поспрашивать. А Михаил Зверев – он твой родственник?

- Знакомый. Хотела у него остановиться на ночь, а потом как-нибудь добраться до родных.

- Можешь у меня переночевать. Я тебе в зале на диване накрою, если ты не против.

При общении с ней я не замечала никаких странностей, обычная добрая и приятная девушка. Только какой она была раньше? Явно по квартирам с шоколадками не бегала.

Я ушла в туалет, вытащила шприц из лямки рюкзака и мысленно извинилась перед Светой. Теперь нужно сделать ей укол. Лучше в бедро. Но, по словам Татьяны, ткань не так легко проткнуть, игла может соскользнуть, если я недостаточно сильно воткну, или сломаться, если перестараюсь.

Я снова замандражила. Сейчас мне казалось, что себе иглу воткнуть было легче, чем другому человеку. Наверное, потому что первое я уже делала, а второе только еще предстояло.

Зажав шприц в руке, я подошла к Свете. Она стояла ко мне спиной и мыла посуду. На ней были легкие домашние бриджи и длинная футболка, в принципе, я могла сделать укол в предплечье, но она двигалась, слегка пританцовывала и периодически вскидывала руку, чтобы поставить чистую тарелку в сушку.

Я стояла, смотрела на нее и накручивала себя: «Вот сейчас. Нет, вот сейчас я это сделаю. Еще чуть-чуть. А может, лучше сделать инъекцию, когда она уснет? Ага, в темноте я точно не промахнусь. Надо сейчас…».

- А, это ты, - момент был упущен, Света обернулась и увидела меня. Наверное, я странно смотрелась со стороны: стою прямо за ней, напряженное лицо, рука спрятана за спиной. Вылитый маньяк-убийца.

«Если ты в себе не уверена, то лучше не пытайся сделать это исподтишка. Света — девушка хорошая, но с наработанными рефлексами. Десять лет дзюдо. Она тебя завернет в блин и не запыхается».

Да, Михаил сумел подбодрить меня. Но как тогда поступить?

«Я не знаю, насколько промыты у нее мозги. Возможно, она разрешит тебе сделать укол добровольно, если ты придумаешь адекватную причину. Бывшая она точно бы не разрешила».

- Света, у меня есть одна просьба. Ты можешь ее выполнить, не задавая вопросов? А потом я тебе все объясню. Хорошо.

Девушка спокойно и доверчиво кивнула. Я отвела ее в зал, попросила посидеть на диване с закрытыми глазами, мол, сейчас я кое-что ей покажу интересное, и мне важно ее мнение.

Чувствовала себя практически доктором Зло. Зато теперь я нашла причину разрушать это царствие Добра. Если люди полностью подпадут под установку, то любой нормальный человек будет ощущать себя богом и творить с добряками все, что захочет. Возможно, этот олигарх именно так и планировал.

Разозлившись, наконец, я резко воткнула иглу в ногу Светы и выдавила содержимое шприца.

- Ай! - вскрикнула девушка и выдернула шприц. - Что это такое? Ты все-таки не ходила в ЦВД?

Я смотрела на нее, с ужасом представляя, что может со мной сделать опытный дзюдоист. Это был опасный момент, так как по сути это было первое испытание Антидобрина на человеке, прошедшем процедуру. Как быстро подействует вещество? Как именно будет происходить перезагрузка? Возможно, Света успеет меня сдать полиции, а мне ей совершенно нечего противопоставить. В походе я, конечно, немного подокрепла, но куда мне до человека, годами тренировавшегося в борьбе.