Территория Добра. Часть 6.⁠⁠

- Итак, первый человек из списка – Василий Козин, - дожевывая пряник, читала Светлана. – Тридцать пять лет, выглядит моложе, рост сто семьдесят сантиметров, худой, вертлявый, лицо нагловатое. На месте работы появляется нерегулярно, лучше поймать его дома. Живет, кстати, тут недалеко, можно пешком дойти. Рекомендация – действовать жестко и быстро.

План прост: я его валю, ты втыкаешь шприц, ждем, пока очухается, говорим и получаем от него дальнейшие инструкции.

Я уже не сопротивлялась, видимо, судьба моя такая – делать эти чертовы уколы.

Квартиру мы нашли быстро, позвонили и стали ждать.

- Ого, какие девочки заглянули! – дверь открыл мужчина. Невысокий, худенький, и несмотря на дозу Добра, ежедневно вдалбливаемую ему в голову, выражение лица кроме как наглым я бы не смогла описать. Да по этой примете его в толпе можно узнавать. – Ну че, про Бога толкать будете или продавать чё принесли?

- Василий, вам передает привет Михаил.

- Какой еще нах Михаил? – он умудрялся проглатывать матерные слова так, словно произносил их вслух, я, например, отчетливо их слышала в еле заметных паузах.

- Подполковник Михаил.

- Не знаю никаких еб.. подполковников, - Василий стоял, полностью перекрывая вход в квартиру.

Мы со Светой переглянулись. То ли он откровенно нам врал, то ли действительно не знаком с Михаилом, ведь последний мог внести в список людей, рекомендованных ему другими. Блин, почему он не зомбирован? А если зомбирован, то кем же он был до этого? Лично меня такие люди всегда бесили своей наглостью, самоуверенностью и полным равнодушием к чужому мнению. Возможно, он забил на голоса и жил, не обращая на них внимания.

- Вы позволите нам пройти? – сделала еще одну попытку Света.

- Ну а хули нет? Беленькую принесли? – словно нехотя он отодвинулся в сторону, оставляя узкий проход между собой и косяком. – А хотя какая нах водка, нынче ж нельзя пить.

Как только Света вошла в квартиру, она заломила Василию руки, уронила его на пол и, усевшись сверху, зафиксировала захват:

- Давай!

Я сняла колпачок с заготовленного шприца и уверенно вогнала иглу в предплечье. После Света встала с мужчины и захлопнула, наконец, дверь.

Василий же спокойно поднялся и принялся отряхивать футболку:

- Ну и какого ж х.. вы творите? Я две недели полы не мыл, тут грязи до х.. Прививку от ящура можно было и в спальне сделать. Ну и медсестрички, мать вашу, пошли. Еще приветы будут?

Мы помотали головами.

- Ну чё, теперь, б.., колитесь, что за нах…здесь было.

- А вы никаких изменений в себе не чувствуете? – робко спросила я.

- Хвост не вырос, рога не проклюнулись, - откомментировал Василий. Грр, не умею я с такими общаться, у них слова быстрее, чем мои мысли, выскакивают.

- Так, Василий Козин, ты дурика не строй. Сам ведь видишь, что что-то не так идет, если не с тобой, так с другими, - разозлилась Светка.

- А ты, девочка, не борзей. Думаешь, типа смогла завалить меня, так бл.. звезда? Нормально объясняйте. Как есть. Что я вижу и что думаю, не ваше нах.. дело.

И снова я начала свою волынку. Меня уже изрядно тошнило от своей истории, я даже не заморачивалась подбором слов, а шпарила, как по написанному.

- Так, - сказал Василий, - давай список. Угу, этого знаю, этого тоже, а этого хмыря зачем взяли? Остальных не знаю. Второй листок тоже давай. Во, бл.., умельцы, еще и шифр накатали. Ну его Ромка должен знать, значит на потом. Чё там у тебя еще за тетрадка?

- Это уже другое, - возразила я. Этот Козин вел себя странно, он словно не замечал промывки мозгов, проигнорировал укол, а сейчас начал командовать.

- Так, девоньки, если сами думать не умеем, то читай Михаила. Там черным по белому написано, что главный я. Так что не болтать, а выполнять приказ.

- Во-первых, главный не ты, а четвертый. Во-вторых, мы присягу не давали и слушать никого не обязаны.

- Бл.., как я ненавижу работать с бабами, - скривился Василий, - то им звездочек на погонах маловато, то мордой не вышел. Пока четвертого не подключим, главный я, это понятно?

Мы обе кивнули, я обреченно, Светка – со злостью и стиснутыми кулаками.

- Хорошо, объясню вам. Меня эта хрень не берет и гипноз тоже, проверяли. Но мозгов, чтоб понять, что происходит какая-то хня, хватило. Поэтому я затихарился . Видел, как лыбящиеся твари выводили своих родственничков под белы рученьки ментам, как ширялись в желтых ларьках. Общую линию поведения я поймал, но лишний раз на улице решил не светиться. Так что сейчас мне нужен Притворщик, а дозу Антидоба вы просрали.

Так, список отдаете мне, сколько нах там получается… по тринадцать шприцов каждой херни мне.

- Там же по четырнадцать получается.

- Во, бл., математики. Вы пойдете к тетке под номером четырнадцать и вмазываете ей Антидоб. Ну и дальше по программе, скажете, что сегодня к вечеру нужно изготовить по пятьдесят доз того и другого. Лишние шприцы советую вогнать ее лаборантам, чтоб ускорились.

- А потом?

- А потом рекомендую свалить нахер из города или хотя бы залечь куда-нибудь. Помощи от вас никакой, а вот слить меня и Мишку можете в лёгкую. По идее, вас бы в подвал засунуть на пару дней да приковать к трубе, чтобы наверняка, ну да ладно. До сих пор не поймали же.

И да, твое кунгфу ни хера не рулит, - Василий обрезал открывшую было рот Свету. – Я тебя и голыми руками завалю, но на кой оно надо, если есть пушки? Все понятно? Вот и ладушки.

Так, задание дал, шприцы вы мне сдаете. Ах да, чё в тетради?

- Записи. Исследования насчет программы для зомби, что запрещает, что поощряет, как можно снизить давление без этих уколов.

- Хрена се, и кто ж у нас такой умный?

Я немного посомневалась, но рассказала про Игоря Владиславовича.

- Угу, - покивал Василий, - отличный дедок. Советую перекантоваться у него, в свои квартиры лучше даже не заглядывайте. И пох на белье и тряпки. Вся эта карусель закончится за несколько дней, только хрен знает, в какую сторону. Все, теперь бегом в тетке в лабораторию. Вечером кто-нибудь от меня заглянет и заберет все, что там нахимичат.

Вышли мы со Светой из дома Козина злые и взъерошенные, у меня едва хватало сил на то, чтоб выдавить дежурную улыбку.

- Как этот хрен меня бесит! – сдавленным шепотом сказала напарница. – Сам сморчок, а гонору выше крыши.

- И не говори, - так же шепотом отвечала я. – Но ведь никто и не обещал, что он должен быть душкой. Главное, что не отказался помочь.

- Помочь? Да он все на себя перетянул, - вскипела дзюдоистка.

- Ну и хорошо. Я даже рада, если честно, надоело кидаться на людей со шприцами.

Мы спокойно шли по улице, прикидывая, как быстрее добраться до тетеньки из лаборатории. Имя и адрес мы запомнили. Можно бы сесть на маршрутку, но ехать всего две остановки, да и успокоиться хотелось, поэтому мы решили дойти пешком.

Как все-таки хорошо в начале лета, еще не жаркое солнце, свежая, не запорошенная пылью трава, одуванчики желтеют на нестриженых газонах, ровные ряды цветов на многочисленных клумбах, кое-где привлекают взгляд пусть и искусственные, но необычные зеленые объемные фигуры в виде животных в натуральную величину. Наш город похорошел за последние несколько лет.

Дороги, конечно, плохие, даже на центральных улицах выбоины, зато аккуратно разлинованные, покрашенные бордюры четко обрамляют проезжую часть. Рядом с зебрами дополнительные знаки, призывающие водителей быть внимательнее. Уступать пассажирам наши автомобилисты уже приучились, порой и не хочется задерживать их, специально притормозишь подальше от обочины, чтобы выловить паузу, ан нет, кто-нибудь глазастый высмотрит и тормознет.

- Тетеньки! Подождите! – сзади подбежал мальчишка лет десяти. – Там дядя просил передать вам, что вы очень красивые. И вот, - и протянул сложенный листок бумаги.

Мы поблагодарили ребенка, заулыбались. Вот же сильна женская натура, война войной, а комплименты все равно нужны и желанны. Но когда я развернула листок, улыбаться сразу расхотелось.

«За вами следят. Не ходите к тетке. Гостинцы спрячьте да получше, и валите. К деду не заходить, его вы уже спалили. Вы из игры выбываете. Вася.»

Только что настроение было легким и солнечным, а сейчас меня словно ледяной водой облили. Я почувствовала, как кровь отхлынула от лица, и моментально замерзли кончики пальцев. Света выхватила бумажку и, пробежав ее глазами, побледнела.

За нами следят! Прямо сейчас. Возможно, с самого начала. Ведь меня единственную отпустили на тот берег, а потом разрешили вернуться. Нужно сделать вид, что мы ничего знаем. Как спрятать шприцы? А у меня еще и образцы с инструкцией по их изготовлению. И часть шприцов у Светы.

Света схватила меня за запястье и сильно сжала:

- Не трусь, прорвемся. Ща найдем какие-нибудь кусты, ты типа такая в туалет захочешь. Сныкаешься внутрь, а я типа караулю. Потом спросишь у меня прокладки, я дам тебе свою сумку, ты все переложишь к себе и валишь куда-нибудь назад, только тихо. Через дворы уходи, только не к реке, там особо не спрячешься, все тропинки сверху просматриваются. Вали дворами в парк, а через него в лес. Там спрячешь всю эту хрень. И выползай из города. Вася правильно сказал, что мы ни хрена не можем.

- Свет, ты чего? А ты? Давай наоборот, это же все из-за меня получилось.

- Не бунди! Я смогу их задержать, бегаю я явно лучше тебя, да и вообще… Что они мне сделают? Снова сделают добренькой? Заставят бросить дзюдо? Фигня же. И ты гораздо больше меня знаешь, и имена-поди запомнила, и всех тех с того берега, тебе нельзя попадаться. Все, не спорь, вон, нормальные кусты и там сквозной проход дальше. Давай.

Она оттолкнула меня в сторону. Мы разыграли сценку по ее сценарию, я перекинула к себе всю контрабанду и, еле сдерживая слезы, осторожно начала пробираться вглубь зарослей. Периодически я оглядывалась и замечала ее светлую футболку. А потом я побежала.

До этого момента я воспринимала происходящее как некую игру, да страшноватую, с элементами экшена, но все в рамках правил. Пельмени на чужой кухне, ночные посиделки на берегу, хамоватый Василий. Но теперь я медленно начала осознавать, что это уже серьезно. Не будет второй попытки, не будет перезагрузки, не будет поблажек.

Что будет со Светой? Правда ли, что ее только вгонят обратно в зомби? А, может, будут пытать? Или прибьют втихую? А виновата буду я.

Василия мне жалко не было. Он ушлый тип, сразу накидал заданий, выгнал нас, а потом, видимо, проследил. Он и сам прекрасно справится, сам выдернет нужных людей. А вот увеличить их количество уже не сможет, так как инструкция по изготовлению только у меня. Сука! Что ж как погано-то!

И что делать? Пешком ползти в другой город? Без карты, без денег, даже без долбаного компаса. Нет, если идти по дороге, то я не заблужусь и куда-нибудь обязательно приду, но ведь чертовы захватчики не идиоты и, скорее всего, отправят несколько зомбированных для выслеживания. А в лесу я могу ходить, ага, только с десятью кг за спиной и грамотным проводником во главе, который, кстати, тащит котелок, ножик и консервы.

Так страшно, блин, так страшно. Я боялась и за себя, за сохранность своей тушки, и в то же время боялась, что из-за страха и нерешительности подведу людей. Того же Пашку, Михаила, Игоря Владиславовича, парней, что настраивали коптер, Светку, да и просто своих земляков. Я могу, ведь реально могу слиться. Зарыть где-нибудь шприцы и свалить из города. Потом для успокоения совести могу обратиться в газеты и телевидение с рассказом о том, что происходит. Но станет ли мне легче?

А если я останусь и попытаюсь что-нибудь сделать? Найти ту тетку, передать ей информацию. Не будет ли еще хуже? Ведь если меня поймают, а вероятность этого высока, ведь я ни разу не обученный шпион, с актерским мастерством у меня тоже плохо, да и наглости маловато, то я испорчу все.

Как же поступить? Смалодушничать и успокаивать себя тем, что сделала все, что смогла, или побарахтаться? Времени для решения оставалось все меньше, скоро закончится рабочий день у женщины из лаборатории, а я запомнила только место ее работы. Если Света продержится еще несколько часов, то у меня будет шанс. Надо только изменить внешность, хотя бы немного.

Жаль, что я не ношу зеркальце, хотелось бы посмотреть на свое лицо. По идее, оно сейчас должно быть зареванное, но с решительным выражением. Или испуганным. Нормально. Так и надо.

Я вышла на какие-то неизвестные мне улочки, где вместо привычных пяти- и девятиэтажек стояли вперемешку старые деревянные домики с облупившейся краской и гордые краснокирпичные коттеджи с автоматическими воротами. Рядом с полусгнившим запорожцем, наполовину ушедшим в землю, красовался шикарный ягуар. Наверное, владельцы коттеджей ждут – не дождутся, когда выжмут отсюда нищебродов и не застроят все однотипными домами «не как у всех».

- Ой, что же с тобой случилось? Неужели кто обидел? – всплеснула руками женщина, поливавшая цветы перед маленьким домиком.

Над внешним видом я изрядно потрудилась: измазала лицо, порвала джинсы и местами футболку, даже любимый рюкзак потерял одну лямку.

- Да я там гуляла и нарвалась на бродячую собаку. Вот, пока убегала, испачкалась да одежду порвала. И телефон потеряла, - сказала я, улыбаясь и потирая коленку.

- Собака-то не покусала? – участливо спросила тетка.

- Нет, с этим мне повезло.

Предложи мне помощь, ну же, давай, ты же добрая, отзывчивая женщина, в тебя же вбили стопятьсот правил.

- Да, это хорошо. А с какого района ты? Недалеко живешь?

- Далеко, сюда к подруге приехала, а ее дома не оказалось, - может, зомби сами не способны предложить помощь, - а у вас не найдется какой-нибудь одежды на смену? Я потом постираю ее и верну вам.

Женщина задумалась, ее брови то хмурились, то разглаживались, словно внутри сражались две программы.

- Да, конечно, пойдем в дом. Рост у нас одинаковый, только я пошире буду, может, платье какое-нибудь подойдет.

Она бросила лейку и повела мне внутрь.

Зря я напросилась к ней, не люблю такие дома и такую атмосферу. Деревянные полы, ежегодно перекрашиваемые дешевой краской, старые тканные половики, аляпистые обои, поклеенные в сто слоев, запах гнилого дерева и сырости. Каждый шаг отдается во всем доме скрипучим эхом.

- Так, пойди на кухню, умой лицо и руки, а я чего-нибудь подберу.

Через пять минут она притащила пару сарафанов в яркий цветок, длинную синюю юбку и рубашку, выгоревшую до полной потери цвета. Я примерила все по очереди и остановилась на юбке и рубашке. Сарафаны были слишком широки, и лямки все время норовили сползти, а рубашка отлично заправлялась в юбку, создавая впечатление больших объемов, чем есть. Кроссовки можно оставить и свои.

- А пакетик не одолжите? А то мой рюкзак скоро совсем развалится.

Так я обзавелась еще и потрепанный пластиковым пакетом с гордой надписью известного сетевого магазина продуктов, куда я перегрузила весь контрабандный товар.

Осталось еще поиздеваться над прической и макияжем.

- Я прошу прощения, понимаю, что слишком надоедаю, но у вас не будет еще резинки на волосы и косметики, а то все лицо зареванное, испугаю еще кого-нибудь.

Женщина, уже не улыбаясь, поджала губы, но принесла растрескавшиеся тени, тушь, пару резинок. Взяв ножницы с комода, я отрезала себе густую челку по самые брови, при помощи воды уложила волосы так, чтобы они падали вперед, а не по пробору, завязала оставшиеся пряди в боковой хвост, потом густо накрасила веки и ресницы. Получилась этакая доярка на выезде. Я бы сама себя не узнала.

Еще раз поблагодарив хозяйку, я отправилась к лаборатории.

Действовать я решила по плану Василия. Вламываться напрямую в лабораторию я не стала, к тому же, это был какой-то дополнительный корпус университета, а, как правило, внутри сидит охранник, который требует пропуска. Можно что-нибудь и наврать, а можно посидеть в сторонке и подождать, пока Лариса Владимировна выйдет наружу.

Описание ее было таким же странным, как и у Василия: невысокая крашеная блондинка, милая, с ямочками. Но когда я ее увидела, то сразу узнала, так четко выделялись те самые ямочки на щеках, придавая ей обаяние.

Один из студентов, неподалеку крутящийся рядом, подошел к женщине и, быстро жестикулируя, отвел ее ко мне, под арку дома, подальше от дороги и людей.

- А что ж сами не подошли ко мне, я вроде бы не кусаюсь, - мягким грудным голосом сказала она.

- Лариса Владимировна, я к вам на самом деле по другому вопросу, - я подошла поближе и снова сделала это. Без спроса и разрешения воткнула шприц ей в руку. Она испуганно посмотрела на меня и раскрыла рот, чтобы закричать, но я закрыла его рукой и быстро сказала:

- Меня попросил это сделать подполковник Михаил, надеюсь, вы знаете такого?

Морщинки на ее лбу разгладились, я убрала руку.

- Михаил? Думаю, что поняла, о ком вы говорите. Что это было? Почему нужно было в антисанитарных условиях грязными руками что-то мне колоть? Не лучше бы было пройти в лабораторию и там нормально объясниться? У вас, конечно, нет с собой спиртовой салфетки?

- Нет, - опешила я немного.

- Подождите, у меня с собой были влажные антибактериальные, лучше они, чем вообще ничего.

И она аккуратно промокнула капельку крови, выступившую на месте укола, потом выкинула салфетку в ближайшую урну и требовательно посмотрела на меня:

- Я жду объяснений.

- Примерно две с половиной недели назад над нашим городом был произведен эксперимент, который продолжается и сейчас. Людей запрограммировали на определенное поведение. Вы, наверное, обратили внимание на то, что все вокруг вас изменились, стали более отзывчивыми, добрыми, вежливыми, бросили курить, стали придерживаться определенных правил поведения. Во второй половине города был произведен обратный эксперимент, где жителям навязывались злобное поведение, эгоизм, агрессия. Там Михаил и его друзья смогли остановить все это и разработали вещество, повышающее стойкость к внушению. Меня попросили передать вам образцы и инструкцию по их приготовлению, чтобы мы смогли также прекратить зомбирование людей и на нашей стороне.

К этому моменту вы уже должны были почувствовать изменения внутри себя. Словно голоса, внушающие вам разные мысли, ослабли, и теперь вы можете принимать решения самостоятельно.

Лариса Владимировна слушала меня внимательно, но без эмоций. А потом резко спросила:

- А с чего вы взяли, что я буду вам помогать?

Я аж поперхнулась:

- Но… Неужели вас не раздражает то, что вами по сути управляют? Что диктуют, как вам жить и что делать?

- Давайте я вам кое-что объясню. Я всегда жила по определенным правилам, уж не знаю, родители тут постарались или природа, я всегда поступала правильно. Уступала место в трамвае, делилась с нуждающимися, помогала всем вокруг, старалась поддерживать чистоту, работала в полную силу, добиваясь максимальных результатов, училась на одни пятерки. Понимаете?

Я покачала головой. Лариса Владимировна усмехнулась:

- А люди вокруг меня поступали, как хотели. Поэтому кто постоянно оставался на ночные дежурства? Кто вынужден был убирать мусор за другими? Над кем можно было безнаказанно издеваться, а потом ходить и канючить домашнее задание? Кто больше всех горбатился в университете, а повышения получали другие? Добро – это прекрасно, когда все вокруг добрые, а если вокруг только эгоистичные сволочи, тогда на добрых ездят все, кому не лень.

А теперь все люди такие же, как я, и живут по тем же правилам. Голоса? Я не слышу никаких голосов, я всегда так жила. Всегда улыбалась, но только в последние дни я получаю улыбки в ответ. Впервые оценили мои усилия и сделали заведующей в лаборатории. Впервые мои коллеги стали приходить на работу вовремя, а не с опозданием в полтора-два часа, впервые студенты стали вежливо здороваться и принялись учить материал, а не выпрашивать оценку. За эти две с половиной недели, как вы говорите, моя кандидатская продвинулась больше, чем за прошедшие два года. Дети в подъезде отмыли исписанный лифт. Выброшенных на улицу котят разобрали по квартирам. Водители не сигналят, как сумасшедшие, а останавливаются и машут прохожим. С улыбкой!

Пусть это эксперимент, пусть зомбирование, но только сейчас я чувствую себя счастливой. Я как Алиса в Зазеркалье, понимаете. А вы хотите, чтобы я собственными руками разбила доброе зеркало и вернулась обратно? По идее, я должна сдать вас в полицию, но ради Михаила не буду ничего никому сообщать, только ради бога уйдите. И если у вас есть хоть капелька ума и совести, вы выкинете эти ваши вещества и начнете жить нормально. Прощайте.

И Лариса Владимировна ушла, цокая каблучками. У меня не нашлось слов, чтобы ее остановить.

Молча развернувшись, я побрела через двор, совершенно не представляя, что теперь делать, куда идти. Кроме скромных заросших палисадничков и деревянных скамеек у подъездов, тут было организована детская площадка с лесенками, горкой и крутящейся каруселькой. С карусели поднялся невысокий мужчина и направился ко мне. «Наверное, меня сейчас тоже арестуют. Ну и ладно» - подумала я.

- Ничё се прикид, я бы тебя не узнал, если бы не был уверен, что ты сюда припрешься.

Я посмотрела на него, хотя по интонации уже поняла, что это Василий Козин.

- А Свету забрали, - и к своему стыду почувствовала, как скривились мои губы от сдерживаемых рыданий. – И я не смогла…

- С лабораторией мы ща все разрулим, не реви, - он кивнул куда-то в сторону, и к нам подошел незнакомый мужчина. – Этот чувак и не таких убалтывал. И даже не на такое. Не ссы. Отдай ему все барахлишко.

Я протянула пакет с образцами, шприцами и инструкцией, изо всех сил стараясь не разрыдаться.

- Вот и отлично. Коль, давай, - мужчина забрал пакет и ушел вслед за Ларисой Владимировной. – А ты, пойдем со мной.

Он приобнял меня за талию и повел дальше во дворы.

- А откуда вы знали, что я приду? И как поняли, что за нами следят?

- Слушай, я все понимаю, домашняя девочка, счастливое детство, бантики на ушах, но мозгами-то тоже нужно пользоваться, - Василий был в своем репертуаре. – Ну ты прикинь, полная блокада города, впускают строго по спискам, круглосуточная охрана побережья, и тут аттракцион невиданной щедрости – девочке разрешают выбрать, на какой стороне она хочет жить: с Добром или Злом. Бред же! Денег во все это вкинуто немерено не для того, чтобы ты могла жить, как хочешь. Тут всего два варианта: либо человеческий фактор, то бишь расхлябанность, либо провокация.

Дальше смотри, если бы тебя просто прошляпили, то обратно бы точно не пустили, ибо к тому времени должны были разобраться, а значит..., - тут он многозначительно посмотрел на меня.

- Я была подсадной уткой, - всхлипывая, сказала я.

- Точно. И Мишка это, кстати, отлично понимал. Единственное, в чем он тупанул: он не учел, что многих из его списка зомбирование просто не взяло. Надо было тебя напрямую ко мне отправлять, а не через Свету. С другой стороны, вряд ли местные безопасники ждали от двух девчонок каких-то пакостей, поэтому они расслабились и прошляпили ваш приход ко мне. Если бы взяли вас раньше, то проблем бы не было. А теперь поздно. Карусель уже закрутилась.

- А куда мы идем?

- Туда, куда надо было вас сразу отправить: в теплый и уютный подвальчик.

Я вырвалась из его рук:

- А как же Света? Ее нужно вытащить! Вы же знаете, где она?

Василий безразлично пожал плечами:

- Знаю. Но никто ее вытаскивать не будет. И ты в том числе.

- Но… Она же рисковала… Она ради меня…

- Точно, и ты бл.. этого не стоила. Согласен, - он схватил меня за руку и потащил дальше. – Но ща вообще не до нее. Либо мы все дружно сливаемся, и тогда лично мне пох до Светок, либо побеждаем, тогда все выходят на свободу и танцуют. Поняла?

- Да.

- Чё, серьезно? И больше никаких истерик, соплей, криков? Не будет выламывания рук, падения на асфальт, шантажа?

- Не будет, - я вытерла, стараясь успокоиться. – Меня в фильмах всегда раздражали герои без страха и упрека, которые без башки ломились к дракону в пасть. Просто сложно так сразу осознать, что теперь и я так должна жить.

- Хмм, вот и умничка.

Дальше мы шли молча. Он протащил меня через незнакомые улицы, затем мы прошли через несколько домов насквозь, и в одном из подъездов он затолкнул меня в какую-то квартиру.

- Сидишь здесь, никуда не высовываешься. Сюда могут прийти мои парни, но маловероятно. Есть доступ в интернет, жратва в холодильнике. Никому не открывать, занавески не распахивать. Телефонов тут нет. Если все пойдет хорошо, то через пару дней я приду, если плохо, то когда будешь загибаться с голода, можешь выйти, - Василий усмехнулся и ушел.