Метео
Серёге Сизову нужна была пятёрка по метеорологии. Кто-то из его одногруппников страдал из-за острой нехватки баллов по конструкции двигателя, кто-то хронически не мог запомнить нехитрый, в общем, закон Бернулли и имел на этом фоне проблемы с аэродинамикой. Были и окончательно невезучие личности, умудрившиеся получить “неуд” по воздушной навигации и силившиеся вырваться из разверзшейся прямо под ними адской бездны. Таких было легко понять: навигатор исповедовал собственный образовательный принцип, в соответствии с которым всякий, получивший “неуд”, следующим траншем мог получить только “удовл”, далее - “хор” и только потом “отл”. А с большей вероятность - ещё один “неуд” или длиннющей гибкой линейкой по затылку. Серёжа их понимал, так как сам бывал несколько раз в этом не слишком комфортном положении. Понимал и сочувствовал. Но ему нужна была пятёрка по метео. Дело было в принципе, а отступать или, что совершенно невозможно, жертвовать принципами, Сергей не любил.
Казалось бы: что может быть проще пятёрки по метео. Стоит единожды усесться в ленинской комнате, обложиться конспектами и разобраться, наконец, в принципах образования не таких уж и многочисленных типов облаков, понять как строятся на разрезах изобары и линии стратификации - и всё! Но, увы. Загвоздка была в преподавателе. Уникальном и, если уж быть до конца честном, - отличном педагоге. Звали эту во всех смыслах неординарную личность Аллой Васильевной Соколовой. К тому моменту она уже стала легендой в среде профессиональных пилотов, прошедших горнила Сасовского лётного училища и продолжала набирать очки собственной негаснущей популярности, эпатируя и выбивая из колеи бравых и дерзких кадетов, только стремящихся к высоким и не слишком знаниям. Алла Васильевна не преподавала метеорологию в чистом виде - она выдавала концентрированные знания обо всём, что может встать на профессиональном пути начинающего пилота, включая штопороподобные запои, неожиданный триппер или малоинтересные грозовые скопления на бортовом радаре. За излагаемыми ей сведениями, всегда сугубо практичными и выдаваемыми в неформальной манере, легко угадывался огромный опыт одновременно прожженого и промороженного практика, побывавшего в таких несусветных далях, где Оймякон с его полюсом холода меркнет как тонкий букет шато шеваль блан перед полустаканом неразбавленного спирта, проглоченного в сорокаградусный мороз.
Рассказывая про Аллу Васильевну, невозможно не упомянуть ту лёгкость и непринуждённость, с которой она любила вводить людей в ступор. На службу она в любую погоду являлась в лётной форменной юбке и кителе с золотыми лычками. Но, при этом, нижняя, так сказать, часть форменного гардероба могла завершиться пронзительно синими колготками и белыми кроссовками. Независимо от погоды на голове метеоролога могла появиться как форменная ушанка, так и синий берет. На любое постороннее мнение о её манере одеваться, метеоролог, конечно же, искренне плевала. Причём, было отчётливо понятно, что плевала не всегда фигурально. Эта фееричная женщина курила беломор, сминая гильзу гармошкой и охотно угощала папиросами вечно нищих кадетов. Кадеты, в благодарность, ласково звали метеоролога за глаза Аллочкой и уважали.
Конечно же, холеричный по натуре Сизов, при любой возможности демонстрировавший собственное мнение по всем вопросам, не имел ни малейшей возможности остаться незамеченным метеорологом. Конфликт двух ярких лидеров вызревал около года. Аллочка демонстративно не замечала Сизова, когда хотела его уязвить, а Сергей бесился и пытался демонстрировать своё превосходство. Не всегда успешно, но всегда очень динамично. Так как в профессиональной сфере тягаться было нечем, Сизов брал общим кругозором. Он рассказывал как правильно готовить красное мясо и объяснял наличие профессионального геморроя у вертолётчиков. Они спорили с Аллочкой о пользе йода, значимости расцветки шотландских кильтов и музыкальном диапазоне органов. Они намертво бились о вкусах. Однажды они даже аргументированно обсуждали приемлемость наличия крупной женской груди под форменной рубашкой. Но в то раз Сергей, конечно, потерпел фиаско - бюст у метеоролога был весьма выразительный и носила она его с гордостью.
И однажды, Аллочке это надоело. Бог его знает, что именно у неё приключилось, но она задала банальный вопрос из темы прошлой лекции и, глядя из-под свисавших с носа очков на аудиторию, хрипло пробубнила…
Тут нужно сказать, что проходили занятия в аудитории, заставленной длинными, приколоченными к полу, столами. Под столами стояли не менее длинные и не менее прибитые, лавки, на которых, собственно и сидели курсанты, одетые, как на парад. Приходить на лекции по метео небритым или без выглаженного воротника могло оказаться фатальным. Поэтому, аудитория, впитывающая знания о ветроуказателях и точке росы, благоухала всеми доступными ароматами и сверкала выглаженной парадной формой и начищенными зажимами для галстуков.
А про распределение температур по высотам нам сейчас расскажет... Ну, пусть расскажет Сизов - всё равно ничего не знает, наверное.
Распределение температур... - начал Сизов, поднявшись над партой и скрючившись на согнутых ногах, так как выпрямиться мешала намертво зафиксированная мебель.
Нет, дорогой. Ты давай сюда выходи - будешь сейчас график на доске изображать. Выходи и бери мел в лапку.
Сергей начал дёргаться. Протиснуться по узкой щели между партой и лавкой и пройти к доске можно было только судорожно извиваясь и не раньше, чем выберутся из неё все остальные присутствующие. Аллочка пристально смотрела на карабкающиеся в сторону прохода туловища в мешковатых синих кителях. На пол щедро сыпались фуражки и кожаные командирские планшеты. Когда до прохода Сизову осталось не более метра, Аллочка хохотнула и заявила:
Всё, можешь не торопиться. Не успел. Неудовлетворительно тебе, Сизов. Садись обратно.
Учебная группа с готовностью заржала. Сизов, поняв, что его выставили дураком, вспыхнул и, хищно озираясь, начал орать что-то о несправедливости и самодурстве. Но Аллочка его уже не слушала. Она поднялась, отвернулась к доске и принялась что-то рисовать, готовясь продолжить лекцию.
Оскорбление Серёжа проглотил. Да и не было у него, по сути, никакого способа как-то повлиять на произошедшее. Лишь по окончании пары он грустно глянул в рапортичку, заполненную аккуратным почерком старшины, увидел “неуд” напротив своей фамилии и понял, что теперь ему необходима пятёрка. Иначе - никак.
К следующей паре по метеорологии готовился Сизов как на государственный экзамен. Он не просто вызубрил, а досконально разобрался и понял всё, что рассказывала Аллочка до злополучной температурной градиенции и её, градиенцию, включая. Он пересмотрел все имеющиеся атласы и проштудировал все конспекты, до которых смог добраться. Выгладил парадные брюки, рубашку и начистил форменные ботинки до такого состояния, что в сортире можно было увидеть в них собственные… Это, впрочем, лишнее. Конечно же, получил у старшины внеочередной талон в парикмахерскую и уговорил постричь его так, будто собирался на следующий день получать пилотское свидетельство. С утра оставалось только выбрить рожу до зеркального блеска и залить небогатую шевелюру модным в том сезоне одеколоном “Демон”, одолженным кем-то из предусмотрительных соседей по казарме. Сергей был готов.
Конечно же, Аллочка заметила и оценила наведённый марафет. Конечно же она опять начала опрос и конечно же Сизов сам вызвался отвечать на первый из заданных вопросов. И тогда Алла Васильевна Соколова показала, что будучи до мозга костей эпатажной и въедливой персоной, она была ещё и прекрасным преподавателем. Она глянула на благоухающего Сизова и хрипло пробубнила:
Ты такой красивый, но такой глупый. Сиди, не вставай, пять тебе. Вижу, что всё знаешь.
И Серёга Сизов действительно всё знал.
