Серия «Булка Милорд»

Милорд. Пост шестой

Милорд. Пост шестой Лошади, Ветеринария, Перелом, Длиннопост
Милорд. Пост шестой Лошади, Ветеринария, Перелом, Длиннопост
Милорд. Пост шестой Лошади, Ветеринария, Перелом, Длиннопост

Пятница, 24.02. Утро. Очнувшись наконец-то не посреди ночи, а около семи утра, решаю, что дальше так спать уже невозможно и надо бы проверить, как там Милорд. Маловероятно, что он поднялся на ноги, конечно, но дойти к нему стоит. Встаю, умываюсь, топаю в сторону вет блока. Еле плетусь по проходу конюшни. Мне нужно знать, как он, но и в то же время я не хочу увидеть, что он всё ещё лежит на полу. Я боюсь узнать, что ничего не изменилось или стало хуже. Больше всего я ненавижу две вещи: ожидание и неопределëнность. Но даже так иногда мне кажется, что лучше оставаться в неведении. В какой-то попытке провалиться в иллюзию, что всё на самом деле хорошо или будет хорошо. Морально готовлюсь к тому, что он всё ещё лежит в боксе, и надо будет аккуратно к нему зайти, почесать, положить голову на колени, потому что пол довольно жёсткий и вряд ли приятно лежать на нём всё это время.

Ещё в проходе я замечаю, что денник открыт, из него выходит дежурный врач, неужели...? Ускоряю шаг, почти перехожу на бег, чтобы быстрее увидеть, убедиться, и - да! - в деннике стоит Милорд. На своих ногах. Я не верила, я просто не верила своим глазам, не верила, что он поднимется. Ночью он выглядел таким беспомощным и уставшим! Засыпаю врача вопросами: "А что? А как? Сам? Когда? Нормально? Всё в порядке? Как он?". Отбиваясь от шквала вопросов, дежурный поясняет, что Милорд буквально полчаса назад встал на ноги сам в боксе, на всякий случай его не стали выводить сразу, вдруг снова завалится, поставили ему капельницу, закрыли бокс и оставили в покое. Через некоторое время из бокса послышалась непонятная возня, Милорд крутился на месте. Оказалось, что он успел выдрать катетер и успешно чесался о капельницу. Раз он почувствовал себя достаточно бодро, пора было его выводить. Его завели в денник прямо перед моим приходом.

Он был весь мокрый и взъерошенный, с распухшим веком, с загипсованной ногой и катетером в шее, но... Живой. Стоял на ногах. Поднялся сам. И даже был довольно бодр и весел. Конечно, вспотел из-за того, что оброс за зиму в летниках, а конюшня тёплая, к тому же, пропотел из-за анестезии. Веко распухло, так как он ронял голову на пол несколько раз, когда вставал, но с глазом всё в порядке.

Ткнул меня носом. Гугуканьем потребовал вкусняшку. Попытался копать загипсованной ногой, на что услышал требовательное: "Поставь!". Затем стал пытаться грызть зубами гипс. Дурачок. Давать угощения пока не стоило, а сено стали подкладывать маленькими пучками каждые два часа. Ведь он не ел больше суток, что для лошади действительно большой промежуток времени, однако того требовали обстоятельства. Сразу скармливать большую порцию нельзя, это может спровоцировать колики, что опасно даже для здоровой лошади, не говоря уже про Милорда в текущем состоянии.

Где-то час провожу с Милордом, просто радуясь тому, что несколько сложных ступенек позади: диагностирование перелома, транспортировка, операция, аккуратное поднятие на ноги. Не считая всех нервов, экстренных сборов, перелёта, ожидания. Я по-прежнему не знаю, что нас ждёт. И долго ещё знать этого не буду. Думаю о том, что есть то самое сейчас. И сейчас есть результат. Даже если завтра всё посыпется, сегодня результат есть. И каждый новый день без плохих новостей - это шаг к выздоровлению.

В девять приходит администратор. Девяти ещё нет, иду в кафе за чаем. Возвращаюсь в приёмную клиники. Оплачиваю оставшуюся сумму операции и вношу депозит, жду хирурга, чтобы узнать, какие прогнозы. Связываюсь со всеми, кто спрашивал, как Милорд, как я, что происходит. Это утро действительно можно назвать добрым.

Хирург освобождается к часу. Он искренне рад, что Милорд аккуратно поднялся на ноги. Теперь только ждать восстановления. Пластины установлены, гипс поставлен. Теперь нужно смотреть, как будут приживаться железки, не будут ли они отторгаться и деформироваться, удастся ли избежать множество сопутствующих рисков. Шансов по-прежнему не то чтобы много. И слишком много если. Не стоит себя обнадëживать. "Это Ваша первая лошадь? Да, такой себе опыт". Снимки через пару недель, перекладка гипса через три. Там будет видно. Не обсуждаем следующий шаг, пока не сделаем предыдущий. Ближайшее время будут колоть антибиотики, следить за общим состоянием, учитывать показатели: температура, чсс, чдд, аппетит. Рацион: вода, сено, втм, отруби, мюсли. Охлаждающие ногавки на левый перед, чтобы снизить риск развития ламинита. Хорошо бы купить литр дюфалайта для введения разово через капельницу (помогает восстановиться после операции) и кальформин для укрепления костно-хрящевой ткани. Как обычно, чем больше упаковка, тем дешевле килограмм. Но советуют много не брать, мало ли что. "Он Вам может перестать быть нужным в любой момент, понимаете?". Я... Знаю.

Показать полностью 3

Милорд. Пост пятый

Пятница, 24.02. Многие конники знают, что самое страшное в операции - не сама операция, а момент, когда лошадь просыпается. Под наркозом лошадь не может себе навредить. Да, существуют риски: неправильная дозировка, сердце может не выдержать, респираторные заболевания, долгое пребывание в положении лёжа (органы лошади очень тяжёлые и давят друг на друга). Но когда конь отходит от наркоза, его поведение непредсказуемо. Он может спокойно открыть глаза, попробовать подняться, это получится не сразу, но животное не будет волноваться и просто подождëт. А может начаться паника, лошадь начнёт биться и причинять себе увечья, заново сломав то, что только что собрали, или ещё что-нибудь, и вторую операцию в совокупности с последующим восстановлением после нескольких травм организм уже не выдержит. Это происходит довольно часто и является одной из основных причин, по которым люди отказываются от операции. Ещё лошадь может вроде спокойно проснуться, но неаккуратно встать, поскользнуться-упасть-сломаться. В таких случаях выход один - эвтаназия.

Как себя поведёт Милорд? Я не знала. Сначала он открыл глаза и не мог поднять голову. От наркоза отходят постепенно. Потом были попытки поднять голову, шею. В ремень недоуздка и петлю хвоста снова продели корды, чтобы помочь ему подняться или не давать ронять голову каждый раз, когда он пытается встать. Когда заработали передние ноги, Милорд стал делать более активные попытки подняться, но упирался ногами в стену и не понимал, как вставать, падал обратно на пол. Дышал тяжело. Задние ноги ещё не работали и подняться никак не получалось. Он слишком долго лежал, и на то, чтобы отойти от наркоза требовалось много времени. А ещё он устал. Он стоял всё время до операции на трёх ногах, он ехал в коневозе, балансируя на трёх ногах, он везде передвигался на трёх ногах. А ещё всё это время нога болела. Он не мог нормально спать, потому что спят лошади лёжа, а ложиться нельзя. И вот он лежит на полу после наркоза. Лежит впервые за три дня. И, кажется, он не собирается вставать не только потому, что не может, но ещё и потому, что не хочет.

По крупу и ногам постучали хлыстиком. Потом ещё. Он чувствует, что стучат, но взгляд из серии: "Делай, что хочешь, мне это неприятно, но я буду лежать". У него не было ни сил, ни желания подняться. Попробовали приманить его пучком сена, но он только ползал за ним по полу и не делал попыток встать на ноги. А ещё он дрожал от холода. Температура тела понизилась из-за наркоза, он сильно пропотел и теперь лежал на полу на сквозняке. Милорда укутали в попону. Да, только простудиться ему не хватало.

Я сидела рядом и гладила его, говорила с ним. Только бы он не начал биться. Но вроде вёл себя спокойно. Наверное, потому, что ужасно устал. Устал, конечно, не только он. Устали мы с подругой морально, от долгого ожидания. Устали врачи от восьмичасовой операции, что редкость. И после восьми часов операции вот уже два часа они ждут, пока Милорд начнёт подниматься, чтобы помочь ему встать. Но в какой-то момент он прекратил попытки встать на ноги. Я ожидала, что он встанет через час-полтора. Два максимум. "Некоторые и по три дня не встают". К такому я не была готова. Но неужели его нельзя поднять при помощи подвеса или ещё как-нибудь? "Он должен сам понять, как встать". Чуда не случилось, Милорд по-прежнему лежал в боксе.

- Я рекомендую Вам отдохнуть, завтра будет видно

- А если он не встанет?

- Вариант один

2.40. Да, поспать, пожалуй, не помешает. Чешу Милорду нос, поправляю попону. Ухожу из бокса. Подруга едет домой, я устраиваюсь на диванчиках в холле. Ещё один долгий день, но волнения как-то не поубавилось. Настолько сильно вымотана морально, что засыпаю практически сразу.

Показать полностью

Милорд. Пост четвёртый

Милорд. Пост четвёртый Лошади, Ветеринария, Перелом, Длиннопост

Четверг, 23.02.

- Даже если всё пройдёт успешно, вам предстоит долгий и сложный путь

- Представляю

- Нет, не представляете

- Я не хочу представлять, что будет в противном случае

- Альтернативный вариант один

На негнущихся ногах выхожу и иду к деннику Милорда. Там же ждёт меня подруга. Передаю слова хирурга. Мы обе не думали, что всё настолько плохо. Захожу к Милорду снова в слезах. Держать себя в руках слишком сложно. Я не настолько сильная. Я не понимаю, как через это пройти. Однако я делаю шаг, а за ним следующий. А потом ещё один. И ещё. Вот только я не знаю, правильно ли я иду. И никто не знает. Покажет лишь время. Смотрю в глаза, касаюсь носа, зарываюсь пальцами в гриву. Милорд толкает меня носом. Ищет вкусняхи по карманам.

"Выведете его?". Не сразу понимаю, что вопрос адресован мне. "Да, конечно". Пытаюсь развязать чомбур. Бесполезно, руки не слушаются. В конечном итоге справляюсь с узлом и выхожу из денника. Милорд идёт за мной. Ну как, идёт. Подставляет под корпус задние ноги как можно ближе к передним и, перенося вес назад, толкается левым передом, переставляя ноги вперёд. И так каждый шаг. Ему тяжело и больно. Каждые три таких шага ему нужен отдых. Он останавливается, немного отдыхает, и снова следует за мной. Пытается отдышаться в перерывах. Четыре таких остановки и мы пришли к боксу. Перед заходом в бокс делают ещё несколько рентгеновских снимков. "Ещё чуть-чуть и перелом будет открытым". Заводим в бокс, ставим головой в сторону операционной, корпусом вдоль стенки. Недоуздок крепят повыше и продевают корду в один из ремней. Вторую корду продевают в заплетëнный хвост. "Не переживай, скоро ты уснёшь и больно не будет". Постепенно наркоз начинает действовать, мышцы расслабляются, Милорд оседает на пол. Корды не дают ему упасть, его аккуратно укладывают на бок. Уснул. Затем переворачивают на спину, ноги оборачивают верёвками. Подвешивают за ноги на огромный крюк, поднимают краном и транспортируют в операционную. "Вам лучше пойти посидеть в кафе, операция долгая, часа четыре. Здесь Вы будете нервничать, там будет немного спокойнее". "Мне же позвонят, если что-то пойдёт не так?" - всё ещё помню, что только в процессе операции станет ясно, получится ли собрать ногу. "Позвонят".

16.20. Начало операции. Уходим сидеть в кафе. Ставлю таймер на четыре часа. Я вообще в последнее время часто пользуюсь таймером. Чтобы сосредоточиться на чём-то. Беру чай и булку. Идёт трансляция турнира на экране. Раньше я смотрела, теперь желания нет. В окно вижу плац, засыпанный снегом, а посреди него горка. Забавно. Сидим час, два. "Ну, если операция идёт уже два часа, значит есть, что собирать, это даëт надежду". Даже когда часы эти тянутся невыносимо долго. Засыпаю за столом. Иду ещё за чаем. Снова сплю. Минут за десять до таймера направляемся в клинику.

20.20. Операция ещё идёт. Долго. Дольше, чем планировали. Ожидаемо, но... Сложно принять этот факт. Чем дольше ожидание, тем больше беспокойство. Но здесь от меня ничего не зависит. Заглядываю в окошко двери операционной. Хирург отвёрткой крутит винты в ноге.

Уходим сидеть в приёмную клиники. Наблюдаем за Макаром, подмечаем его реплики и попытки зацепить ионизатор. Подруга снова отвлекает разговорами обо всём и ни о чём: о горке на плацу, о конюшне, о турнире, работе, об отпуске, в котором я всё же успела отдохнуть и который прервался так внезапно. А я думаю о том, как смешно было нервничать перед экзаменами в школе и институте. Перед собеседованиями. Каким незначительным теперь это всё кажется. Теперь, когда ты осознаëшь, что ты можешь потерять.

Каждые минут двадцать хожу к операционной и сажусь на корточки под дверью, чтобы заглянуть внутрь через ту часть стекла, которая не закрыта шторкой. После нескольких таких визитов уже и ассистенты, и хирург в курсе, что я там сижу. В какой-то момент подходят девушки:

- Там операция идёт?

- Да, перелом лучевой. Шансов немного.

- Ты ассистент? Поэтому тут сидишь?

- Нет, владелец

- Серьёзно?!

- Ага

- Не переживай, всё будет хорошо!

- Я надеюсь

Время 22.20. Вижу нитки. Ага, зашивают, хорошо. Продолжаю мерить шагами приёмную. 23.20. На ногу накладывают бинты, вымоченные в какой-то жидкости... Гипс? Но мне говорили, что эту область загипсовать не получится. Оказывается, это повязка Роберта-Джонсона.

00.20. Из операционной краном Милорда транспортируют в бокс. Он открывает глаза. Всё ещё страшно, но первый этап пройдëн - операция состоялась и Милорд проснулся.

Показать полностью 1

Милорд. Пост третий

Милорд. Пост третий Лошади, Ветеринария, Перелом, Длиннопост
Милорд. Пост третий Лошади, Ветеринария, Перелом, Длиннопост

Четверг, 23.02. Я опаздываю на операцию. 14.15, операция в три, а я дома! Почему я не вышла из дома вовремя?! Просыпаюсь. Это был сон. Я не могу опоздать на операцию, потому что я в паре сотен метров от Милорда. Засыпаю и просыпаюсь ещё несколько раз за ночь. Утром иду в клинику. Администратор будет в девять, надо подождать ещё час.

В огромной клетке живёт Макар. На клетке нет таблички с именем, но он сам с удовольствием скажет, как его зовут. Ещё скажет, что он хороший. Ещё будет качаться, лазать по клетке и пытаться зацепить ионизатор. В наблюдениях за попугаем час проходит незаметно.

Заполняю документы у администратора уже от своего имени, оплачиваю взнос на операцию. Уточняю, когда можно будет поговорить с врачом. "С хирургом можно будет поговорить попозже, а дежурный врач скоро подойдёт". Жду. Приходит дежурный врач, идём в сторону денника Милорда. Выясняю следующее: операцию можно будет начать как только привезут материалы, остальное уже готово. Пластины пришлось заказать, потому что обычно в таких случаях делают эвтаназию, а не операцию. Получится ли собрать ногу, будет понятно только в ходе операции.

Протягиваю руку через решётку денника. Касаюсь пальцами мягкого носа. Тёплое дыхание согревает руку. Губы начинают дрожать, по щекам катятся слëзы. Ну какая эвтаназия? Это же даже не попробовать, да? Так, получается? Не дать шанс? Я вижу, что ему больно. Что он дрожит и ему тяжело. Он устал. Но я смотрю в эти глаза и не хочу представлять, как он их закрывает. Навсегда. Я видела, как умирают лошади. Я не хочу сейчас видеть, как умирает он. Просто потому, что я не захотела попробовать.

Я уже давно стою в деннике, обнимая его за шею. Дежурный врач давно уже ушёл. Милорд облокачивается на меня, потому что он устал стоять на трёх ногах. А стоять ему ещё долго. Если, конечно, ногу смогут собрать. Если. Так много этих если и они такие жуткие! Невыносимо думать о выздоровлении и каждый раз натыкаться на очередное если. Я постоянно говорю с ним и прошу вести себя хорошо. Говорю, что он скоро наконец-то ляжет, немного поспит, ему соберут ногу, и он обязательно откроет глаза! А потом постепенно придёт в себя и очень аккуратно встанет на ноги. Не будет пугаться, биться и вскакивать, не сломает ногу заново. А потом нам предстоит долгий путь, полный рисков и условностей. Говорю, что я его не брошу. Просто не могу бросить. И прошу, чтобы он не сдавался, потому что он любит жизнь. Я не знаю, сколько правды в моих словах. Но я хочу верить в то, что я говорю. Он чешет морду о моё плечо и толкает меня носом. Может, это последний раз, когда он так делает. Гоню эти мысли прочь.

Следующие несколько часов в ожидании хирурга беспорядочно перемещаюсь между холлом и клиникой. Идёт турнир, но мне не до него. Захожу почесать Милорда каждый раз, когда прохожу мимо. Я бы угостила печенькой, но нельзя, за двенадцать часов до операции ставят на голод, об этом я спросила сразу.

За два часа до операции хирург говорит, что заболел. Но скоро приедет второй хирург, он и проведёт операцию. Ещё несколько часов в ожидании. Апатию сменяет тревога, тревогу сменяет апатия. Приезжает подруга, спрашивает, где я. Иду к ней, пересекаюсь с хирургом.

Идём смотреть рентгены. Перелом плохой, есть крупный осколок, смещение. Линия перелома заканчивается очень близко к костям запястья. На то, чтобы закрепить пластину, есть буквально три сантиметра. Это чрезвычайно мало, и неизвестно, выдержит ли пластина нагрузку при таком креплении. Но больше места нет. "Выживаемость при таких переломах 3-5%". Сердце пропускает удар. До этого мне говорили, что шансы несколько выше. И уже тогда это звучало страшно. Но 3-5%... "Я. Всё равно. Хочу попробовать".

P. S. Каждый пост даётся тяжело в эмоциональном плане, но потом становится легче. Я перестаю прокручивать в голове то, чем я поделилась.

Показать полностью 2

Милорд. Пост второй

Среда, 22.02. Утро. Открываю глаза за час до будильника. Вспоминаю, где я и кто я. За окном накатывают волны на берег. На меня накатывает волна безысходности. "Это какой-то сюр. Так не бывает". Открываю WhatsApp. Бывает. Пишу хирургу, прошу дать информацию по операции, как что-то будет известно. "Коня вчера приняли, усилили повязку лангетами. Сегодня закажем материалы и завтра получим. Завтра же, думаю, проведём операцию". Завтра. Почему снова завтра? Почему надо опять ждать? Это же срочно, разве нет? Он живой, ему больно! Мне больно, что я не могу помочь. Что я вообще за тысячу километров от него. Истерики сменяются апатией, апатия сменяется истерикой. Стараюсь не накручивать себя лишний раз, отвлечься, извиняюсь за то, что вчера ругалась и кричала на тех, кто находился рядом. Не могу адекватно реагировать на что-то, не могу адекватно воспринимать реальность. Меня спрашивают, как Милорд. Мне сказать особо нечего, кроме того, что он в клинике и ожидает операции. А дальше - неизвестность. Никто не говорит со мной о реабилитации, потому что она может не понадобиться. Мы не обсуждаем следующий шаг, пока не сделаем предыдущий. Собираю вещи, завтракаю.

"Пойдём прогуляемся к морю?". Пойдём. Когда ещё я к нему схожу теперь. Смотрю на море. Красивое. Затем ловлю себя на мысли, что смотрю не на море, а куда-то себе под ноги. Разглядываю ступеньки и постепенно погружаюсь в себя, будто спускаюсь по этим самым ступенькам под воду. Пальцы дрожат, пока я печатаю текст, вспоминая события прошедших дней.

Грузим вещи в машину, едем в аэропорт. В дорогу какао и булка. В голове клубок мыслей. Минут через двадцать я жду посадки. В самолёте смотрю фотки и пытаюсь не плакать, не думать о плохом. Не думать. Он нужен мне, я нужна ему. Поэтому я возвращаюсь в Москву сейчас. Я уже еду. Я делаю, что в моих силах. За окном самолёта очень красивый закат.

Из аэропорта сразу в клинику. Домодедово, Верхние котлы, Окружная, Катуар... Составляю бесконечные списки станций, планов, трат. Странно, но успокаивает.

На Окружной меня встречают, в клинику еду не одна. Подруга забалтывает меня как может, отвлекает. Становится легче. В чатах летят слова поддержки, предлагают собрать финансовую помощь. Соглашаюсь, сейчас это необходимо. В одиночку мне не вывезти.

В клинику приезжаем ближе к одиннадцати вечера. Идём от главного входа через конюшню, ветеринарный блок. Не дойдя до стойки регистрации вижу его. Милорд. В деннике. С замотанной ногой. Жуёт сено, высовывается в окно. Рада его наконец увидеть. Разговариваю с ним и прошу потерпеть. Говорю, что будет больно и страшно. Мне самой больно и страшно. Но надо попробовать. Мимо проходит дежурный врач. Время позднее, нас тут быть не должно. Разрешает побыть с конём, говорит, что операция запланирована на три часа дня, за двенадцать часов до неё конь не должен есть. Просит не волноваться и предлагает поговорить со врачом на следующий день. Обнимаю Милорда, он облокачивается на меня. Тяжело стоять на трёх ногах вторые сутки. Хочется помочь ему, но больше нечем. Кормлю вкусняшкой, ведь он такой сильный мальчик и большой молодец, ему нужно с этим справиться!

Уходим в холл на диванчики. Снова разговариваем обо всём и ни о чём. Подруга уезжает домой, уже поздно. Я остаюсь ночевать на диванчиках в холле. В Максиме турнир, свободных номеров нет. Да даже если бы и были, я не готова тратить деньги на удобства для себя, когда они нужны на лечение. Не могу уснуть. Блуждаю по тёмным коридорам спортивного комплекса. Такие же коридоры в моей голове. Манеж, препятствия. Да, не так я хотела привезти Милорда в Максиму, совершенно не так. Решаю перед сном проведать его. Час ночи, в вет блоке уже выключен свет. "Наверное, он дремлет, не буду беспокоить". Возвращаюсь на диванчики, складываю свои два рюкзака ручной клади вместо подушки, накрываюсь курткой. Завтра очень тяжёлый день.

Показать полностью

Милорд. Пост первый

Эта история происходит в жизни обычного человека - в моей жизни. На момент начала публикации постов здесь я понятия не имею, чем всё закончится. Эта история о моём коне Милорде, который последние два месяца борется за жизнь вопреки.

Итак, что, собственно, произошло?

Прекрасным утром вторника, 21.02, я неспешно прогуливаюсь по улочкам Калининграда. Отпуск. В районе часа в WhatsApp приходит два видео. На них Милорда с выгула ведёт конюх. Милорд передвигается на трёх ногах, на правый перед не наступает вовсе. Подступает паника, становится страшно. Первая мысль - перелом. Начинает трясти. Затем: "Нет-нет, почему сразу перелом? Может, просто сильный ушиб или растяжение?". Что случилось? Скорее всего кто-то неудачно попал по ноге на выгуле. Так бывает, нам не повезло. Понимаю, что нужны рентгены. Срочно. Я в другом городе. Спрашиваю, смогут ли вывести Милорда, если я договорюсь с ветеринаром о приезде в ближайшие дни, пока меня нет. Смогут. Судорожно ищу в чате номер вета, который был недавно на конюшне. Пишу, жду ответ. Невыносимо долго. Начкон кидает номер другого вета, который сможет приехать оперативно, так как работает рядом с клубом. Пишу ей. Отвечает, что приедет к шести вечера. Прошу встретить вета в шесть. В это время конюх мчит в вет аптеку за флуниджектом. Укололи. Вроде пытается встать на ногу, мне звонят, успокаивают, что, возможно, это сильный отёк на месте ушиба, не более. Хватаюсь за эту мысль. "Не волнуйтесь, всё хорошо". Следующие несколько часов пытаюсь думать о чём угодно, но не об этом: о потерянных перчатках, о новых приятных местах, о том, что надо бы покушать, о каких-то неработающих музеях...

Едем в машине к морю. Время близится к шести. Связь то есть, то нет. "Очень вовремя" - думаю я и продолжаю нервничать. Постоянно проверяю телефон. Приезжаем к морю. Суровое и красивое. Я начинаю снимать, и мне практически удаётся отвлечься от мрачных мыслей, хотя нервное напряжение сопровождает каждое движение и слово.

Звонок. Я почти не слышу мелодию за шумом волн. Беру трубку. "Мне очень жаль, у него перелом". Мысль, за которую я держалась, как за стальной канат, оборвалась как нитка. Слёзы. "Я в другом городе, я никогда с этим не сталкивалась, я не знаю, куда везти, к кому, в какую клинику, где искать коневоз?! Его сейчас надо везти или можно в другой день? Как везти с переломом?! У меня самолёт в пятницу, есть ли билеты?". Голос срывается. "У меня есть знакомый хирург, я могу с ним посоветоваться". Соглашаюсь. Через несколько минут звонок. "Хирург сказал, что перелом не очень хороший. Операция ориентировочно 120 тысяч. Вы подумайте, будете ли делать. Я оставлю номер хирурга, свяжитесь с ним". Подхожу к друзьям, прошу ключи от машины, так как мне нужно зарядить телефон, он почти сел.

Бегу к машине и снова рыдаю. Страшно. Я знаю, чем может грозить перелом. И это знание меня пугает. Ставлю телефон на зарядку, звоню хирургу. "Да, перелом у вас очень нехороший. Я бы сказал, плохой. Шансы процентов двадцать. Вы подумайте, будете ли делать. Обычно делают эвтаназию в таких случаях". Боль. Страх. Отчаяние. "Он может не выжить".

Сажусь в машину разбитая. Пишу вету с вопросом о коневозе. Она говорит, что у неё есть знакомый коневоз, будет через час. Но кто повезёт? Я в другом городе. Вет предлагает сопроводить Милорда в клинику и заполнить документы как представитель владельца. Соглашаюсь. Конюх тоже едет с Милордом. Говорю хирургу, что согласна на операцию, спрашиваю про сумму и порядок оплаты. "Вы можете внести депозит, часть стоимости операции. Есть вероятность, что мы вскроем ногу, а там нечего собирать. Зачем Вам тогда оплачивать операцию целиком? Вы потратите эти деньги на эвтаназию и кремацию". Снова паника. Но если я буду сейчас рыдать, кто тогда будет решать вопросы? Беру себя в руки. "Я хочу попробовать". Покупаю билет на самолёт. Ближайший рейс завтра. Хорошо, я справлюсь. Я дождусь. Меня трясёт. Прошу денег в долг, объясняю ситуацию. Набираю половину стоимости операции плюс коневоз плюс услуги вета. Хорошо. Мы попробуем. Только хочу попросить конюха надеть попону на Милорда, а мне уже присылают фото, где конь в тёплой попоне. "Коневоз приехал, грузимся. Будем в клинике через полтора часа".

Приезжаем в красивый дом с видом на море, который сняли на вторую половину отпуска. Окна в пол. "Пойдём смотреть на море". Пытаюсь отвлечься. Снова. Коневоз уже в пути - это шаг от неизвестности к ясности. Чем больше информации у меня есть, тем я спокойнее. Смотреть на море из окна уютно и хорошо.

Уведомление. Доехали до клиники, вет присылает документы, спрашивает данные коня. Заполнили документы, говорят, что операция будет на следующий день, нужно уточнить утром у хирурга, в какое время. Хорошо. Помню, что только в процессе операции станет ясно, смогут ли собрать ногу. Снова смотрю на море. Страх. Боль. Отчаяние. Не могу успокоиться. Проваливаюсь в тревожный сон.

Показать полностью
Отличная работа, все прочитано!