Серия «Байки деда Небздеда»

Рассказывал мне один однокашник, что во время ночной прогулки они с друзьями вышли на перекур. Ничего особенного, да и переулок тот, куда они отправились, был давно им знаком. Даже те, кто гуляют по ночам, обычно стараются ходить в знакомые места. И вот, в этом переулке ярко горели ворота. Ну, ворота и ворота, что тут такого. Но обычно они были закрыты - а теперь из них лился яркий свет и играла приглушенная музыка. Они удивились, но не больше. И только когда уже собрались уходить, на балкончик над воротами вышел их друг. Он махал руками, звал их по имени, и приглашал зайти. И они почти зашли.

Только вот однокашник мой вспомнил, что друга этого нет в городе, он сегодня уехал по делам в другую страну. Они переглянулись и решили пойти подобру-поздорову домой. А утром узнали, что друг этот погиб в аварии возле границы. Как раз в ту ночь. А когда однокашник вернулся в переулок, чтобы проверить, то увидел только крепко запертые ворота. С огромным ржавым замком, который не открывали уже много лет. И, самое главное, над ними не было никакого балкончика.

Может, когда-то там стояла старая корчма, или дом купца с балконом. Времена меняются, меняются люди, сносят и строят дома. Но старые привычки - город очень неохотно меняет свои старые привычки.

Рассказывают еще о красной комнате. Иногда еще говорят “красное окно”. Неизвестно, был ли кто-то внутри. Если темной ночью свернуть с главных городских проспектов, можно попасть в совершенно другой мир. Кривые улочки, невысокие старые двухэтажные домики, редкие уличные фонари. Никакого неона, шума машин или смеха молодежи. Если ты угодил на такую улицу, остановись и расслабься. Ты не услышишь здесь пьяных криков, грязной ругани или лая собак. Только ветер, перебирающий ветки деревьев вдоль дороги. Это тихое и очень грустное место, в котором нет никого, кроме тебя. Там можно спокойно отдохнуть, пока не вывернешь обратно на центральные улицы, и не уткнешься в оживленную трассу с троллейбусами и поздними прохожими.

И вот пока ты там - можно позаглядывать в окна. Большинство будут темными и сонными, но иногда можно увидеть ярко-красное окно. Внутрь него почему-то очень легко смотреть. Кто-то видит старый книжный шкаф, кто-то - толстый ковер на стене, картину или часы. В окне никогда никого не видно, но все, кто встретил красную комнату, клянутся, что за ними наблюдали.

Сами по себе такие окна не редкость. Старые, тяжелые шторы, как у нас в кухне, делают любой свет красным. Но в этой комнате штор нет. Может, это просто чья-то причуда - вкрутить красную лампочку. Но в одном и том же месте красная комната никогда не появляется. Люди возвращались обратно на эти улицы - но уже другие, шумные, быстрые, современные. И никогда не видели красный свет в том окне, которое их так взбудоражило.

И если ты увидел красное окно, то до самого конца за тобой будет идти человек в старом пальто и шляпе. Он не будет тебя догонять, он просто будет держаться за твоей спиной. Если остановиться и подождать, то человек все будет идти и идти на горизонте, но так к тебе и не приблизится. Ровно до тех пор, когда ты не выйдешь из островка тишины в настоящий шумный город. И тогда исчезнет и он, и тихая улочка, и красное окно.

- Может, это хозяин окна? - Танюша задумчиво сунула в рот ложку уже остывшей каши.

- Может быть. Но никто больше ничего не видел, а человек ничего не делает. Просто идет за тобой. Кто знает, может он просто заблудился, и так и не может добраться домой, в красную комнату. И надеется, что ты его туда приведешь. Но проверять охотников не нашлось.

- Или о них больше никто не слышал, - сделала круглые глаза внучка.

- Да, - рассмеялся дед, - Но есть и другой таинственный человек в Минске. Настоящий. О нем тоже почти ничего не известно. Может быть, он и не один, но об этом тоже никто ничего не знает. Он часто просто стоит где-то вдалеке, в тумане. Скучает, смотрит на часы, грустно осматривается. Если пройти мимо, он тихо извинится и робким голосом спросит, как пройти на несуществующую улицу. Названия всегда разные, но одно неизменно - улицы с таким названием никогда не было в Минске, ни до, ни после революции. Можно указать ему любое направление, он поблагодарит и уйдет. Или не сказать ничего, тогда он грустно вздохнет и продолжит стоять на тротуаре. Но главное - самое главное! - никогда не провожай его.

Он может попросить, а может и смолчать. Но ты все равно почувствуешь жалость к этому человеку, и нестерпимо захочется отвести его домой. И если уж ты решил это сделать, поддался наваждению - пиши пропало.

- И что будет? - прошептала Танюша.

- Через несколько кварталов вы найдете его улицу, - улыбнулся дед, - и его дом. Он поблагодарит тебя и скроется за дверью подъезда. А ты останешься стоять на тротуаре - растерянный, грустный, потому что забудешь, как попасть к себе домой, на несуществующую улицу. Пока не встретишь следующего бедолагу.

- Жуть.

- О, есть очень много способов потеряться в Минске. Странные дома, в которые можно зайти только в определенные дни недели. Улицы, которые днем и ночью совершенно разные. Места, где можно услышать крики людей и выстрелы - и нужно бежать оттуда как можно быстрее. Но есть и другие способы пропасть - такие незаметные, что попасться может любой, даже бродячая кошка или воробушек.

- Какие? - спросила внучка.

- Есть в Минске необычные фонари. Их довольно много разбросано по городу - они висят над дорогами, над подъездами, на дорожках парков. Если не знать, что ищешь, ты никогда не отличишь такой от обычного светильника. Я слышал, что их называют фотолампы. Они светят очень ярким, почти не рассеивающимся светом. Под ними всегда ровный круг желтоватого света, как будто нарисованный циркулем. Часто под фонарем стоит лавочка. Рядом с ним хочется присесть, перевести дух, покурить и подумать. Когда ты сидишь под фотолампой, ты невидим.

- На самом деле?

- На самом. Там тебя никто не найдет. Ни случайные прохожие, ни милиция, ни твои печали и тревоги. На самом деле, там даже полезно иногда посидеть, собраться с мыслями. Если соблюдать одно простое правило.

- Опять правила.

- Нельзя сидеть под фонарем до рассвета. На рассвете ты просто исчезнешь, и останется только прозрачная тихая тень на лавке, как будто от сильной вспышки.

- Лампа тебя заберет?

- Я не знаю, - пожал плечами дед и почесал плечо, - Да и никто не знает. Может быть, люди становятся невидимыми навсегда, может, становятся странными тенями, которые иногда отбрасывают ночные фонари в необычных направлениях. Но лампы не опасны. Главное - соблюдать правила.

- Везде правила, - насупилась Танюша и поковырялась ложкой в каше, - Мама говорит, когда ложиться спать, папа - когда выключать телевизор. Не люблю правила.

- Надо ложиться спать до того, как те, кто выйдут тебя искать, проснутся. Надо выключить телевизор до того, как на нем станут показывать передачу, не предназначенную для людей. Во всех правилах, внучка, есть смысл.

Глядя на все еще дувшуюся Танюшу, дед улыбнулся и добавил:

- В конце концов, не бздеть, - тоже правило.

Девочка рассмеялась. Это было, наверное, единственное, чего от нее требовал старик. Никогда, ни при каких обстоятельствах не бздеть. И все пройдет.

- Не бздеть, - властно заявила Танюша.

- И правильно. А знаешь, почему надо не бздеть?

- Ты не говорил, деда.

- Потому что штук, которые хотят тебя съесть, не так уж и много. Да и все, что они с тобой сделают - это съедят. К тому же, если не бздеть, их можно отпугнуть, или даже от них отбиться, - дед выразительно приподнял ружье, - Но большинство странностей хотят, чтобы ты их боялся.

- Боялся? И все?

- И все.

- Ксюха хотела, чтобы я ее боялась.

- Твоя подружка? - удивился дед.

- Никакая она мне не подружка. Пугала, что у нее папа военный, что она важная, и что карате знает. А я не забздела.

- А, так вот почему вы подружились.

- Мы не дружились.

- А что ж вы делаете?

- Играем вместе, - Танюша поспешила сменить тему, - А зачем их бояться? Им с этого что?

- Они едят страх, как ты - кашу.

- Да?

- Да. Ну сколько в тебе вкусного, ты у нас маленькая худенькая девочка.

- Не худенькая, а стройная.

- А они любят побольше.

- Толстеньких?

- Можно и так сказать. Понимаешь, все эти упыри и вурдалаки, они же не просто съедают человека.

- А что?

- Они забирают души. Некоторые - в прямом смысле, некоторые - просто потому, что у них так заведено.

- Это как?

- Вот может, например, упырь загубить одну душу в месяц. И все. Больше не лезет. Пока душа не рассосется, не уйдет на небо. А мяса там - на две котлетки.

Танюша фыркнула.

- А страх можно есть бесконечно. Шорохи в углу, скрипы по ночам. Странные крики из подвала. Ты боишься, а он только толстеет. А душа-то одна. И все боится, боится… Это очень вкусно для них. С мертвой души много не возьмешь. А с живой…

- Ксюха говорила, что у них на чердаке кто-то живет. Это такой прожорливый?

- Может быть, - кивнул дед, - Если не бздеть, они быстро уходят. А если забздел, то не отстанут, пока не выпьют все.

- Совсем все?

- Сам страх до дна не выпить, внучка. Он бездонный. Человек просто не бесконечный. Был у меня знакомый, который встретил Лифтера…

- Кого?

- Лифтера.

- А кто такой Лифтер?

- Он любит новые дома. Как только дом достроят и поставят в нем лифт, в доме может завестись Лифтер. Конечно же, необычный. Так прозвали зловредную тварь, которая обитает на верхнем техническом этаже, там, где стоят большие моторы и лебедки, которые управляют лифтом.

- Только новые дома? У нас старый дом, - удовлетворенно сказала Танюша, прожевав еще ложку каши.

- Ох, внучка, - погрозил пальцем дед, - Может он поселиться и в старом.

- Ты же сам говорил, что есть правила.

- Есть. Но иногда эти твари переезжают. Скажи, ты боишься застрять в лифте?

- Нет.

- А многие люди боятся. И этот страх - вот его-то и любит Лифтер больше всего на свете.

- Начальник…

- Да какой я вам начальник. Я знаю, куда. Едем.

Таксист поправил смартфон на приборной панели автомобиля и начал сдавать назад. Коля пожал плечами и принялся хлопать себя по карманам. Так, паспорт, кошелек, телефон… Вроде бы все на месте. Это вселяло в душу уверенность и гордость за себя. Ну, за то, что от него осталось.

Машина наконец развернулась и стала набирать скорость. Коля кое-как освоился на сидении и уставился в окно. Пролетающие за ним огни очень быстро стали сливаться в сплошной цветной поток, осколки тротуаров и домов выглядели совершенно чуждыми - даже инопланетными. В окно смотреть было почему-то неприятно. Коля вздохнул и попытался собрать из своей потерявшейся в хмелю голове что-то целое.

Учитывая обстоятельства, дела обстояли не так плохо. Он помнил, что его зовут Коля, что он находится в Минске, и что едет в такси. Его немного мутило от потоков света в окне (совершенно точно не от выпитого), а в остальном здоровье, кажется, тоже было на месте. Ноги немного подкашивались, но это тоже было абсолютно нормально в его положении. Коля приободрился и с возросшим оптимизмом присмотрелся к окружающему миру.

Таксист лениво поглядывал то в зеркало заднего вида, то на дорогу, и легкими плавными движениями поворачивал руль. Его уверенность была настолько заразительна, что Коля окончательно расхрабрился и попытался что-то сказать:

- А где все?

- Все? - поднял бровь водитель, - Заказывали машину на одного человека.

- Но там же… Остальные?

- Не знаю, - пожал плечами водитель, - Кроме вас все равно никого не было. Ваши друзья, наверное, разошлись по домам.

- Вот же… - расстроился Коля.

- Ничего, я думаю, вы с легкостью найдете новых.

Коля не услышал этой реплики - его всецело занимала обида на друзей, так некстати его покинувших. Правда, он все равно не помнил их лиц и имен, но это же не повод спускать на тормозах такое вопиющее предательство. Пока он в одиночестве едет… Кстати, а куда он едет?

- А куда мы едем?

- В круглосуточный бар.

- А?

- Вы так и сказали, - насмешливо посмотрел через зеркало водитель, - Круглосуточный бар, Николай, один человек. Вот, так и написано.

Водитель постучал по смартфону с навигационной программой, но Коле все равно ни черта не было видно.

- Не волнуйтесь, я как раз один знаю.

Водитель заложил вираж, и Коля упал на сиденье. И машина почти сразу остановилась, отчего Коля чуть не упал еще и на пол, но кое-как удержался.

- …И, между прочим, мы уже на месте.

- Ага, - сказал Коля, опираясь на руки.

Пейзаж за окном выглядел размытым даже еще больше, чем в движении. Коля протер глаза и подслеповато прищурился. Немного двоилось в глазах, но…

- Вы выходите, или куда дальше поедем? - поинтересовался водитель.

- А, да, - Коля зашарил по карманам, - Сколько с меня?

- Уже уплочено, - водитель перетасовывал какие-то менюшки на смартфоне.

- Да?

- Да. Вы уже за все уплатили вперед. Приятного отдыха.

Коля выбрался из машины и попытался утвердиться на шатающихся ногах. Таксист за его спиной мучил одну несчастную менюшку на смартфоне и радостно улыбался. А его глаза с издевкой провожали силуэт пассажира через зеркало заднего вида. Довольно странные глаза, отливающие желтым, и, кажется, вообще без зрачков.

Но всего этого Коля не видел. Прохладный ночной воздух немного взбодрил его, и он захлопнул за собой дверь машины. Перед ним открывались новые возможности в виде щербатого тротуара, ведущего прямо к массивному, ярко освещенному входу в бар “Вечность”. Дурацкое название какое-то. На крыльце стоял и курил высокий мужик, вывеска улыбалась стилизованным смайликом с яркой красной улыбкой, а на улице, на самом деле, становилось холодновато.

Коля одернул рубашку и неровным шагом отправился на поиски приключений. Машины за его спиной уже не было - хотя ни звука двигателя, ни шелеста покрышек по асфальту Коля так и не услышал.

***

- Таксист из ада, - Танюша смешно простерла руки над столом и зловеще помахала вилкой.

Ванюша даже не обернулся в ее сторону, продолжая молча пожирать глазами деда. Старик же снова улыбнулся:

- Может быть, и из ада. Никогда не знаешь, куда тебя привезет незнакомая машина.

- А мы ездили на такси. И ничего не случилось. Нас сюда таксист привез, вот.

Девочка немного подумала и, нахмурившись, съела еще каши:

- А он точно нас к дедушке привез?

- Точно, - рассмеялся дед.

- А вдруг ты злой черт, и заговариваешь мне зубы…

- Ты меня раскусила, девочка, - дед покачал головой, - Я страшный зубной черт, и мне нужны твои белые зубки…

Танюша радостно заверещала, а старик снова улыбнулся:

- Не все таксисты из ада. Только те, которые сами решают, куда тебя везти.

- Да?

- Почти. Никогда не садись в незнакомую машину, которая неизвестно куда едет. И всегда говори таксисту точный адрес, тогда с тобой ничего не случится.

- Да?

- Да. Даже тот таксист мог бы увезти парня домой, если бы он попросил. Но он так и не попросил…

- А что было дальше? - схватила Танюша стакан с молоком.

***

Коля толкнул двери и остолбенел. Весь бар синхронно повернулся в его сторону и затих. Кажется, бармен даже приглушил музыку. Официантка споткнулась и смущенно бросила:

- Привет, Николай.

- Да, Ник, здоров, - помахал рукой совершенно незнакомый тип у входа.

- Колян, че застыл?

- О, Коля пришел.

- Николас, старик!

Коля смущенно потер нос: понятное дело, что он был пьян уже добрых полдня, но он в упор не помнил, кто все эти люди. Он, собственно, не помнил, бывал ли он раньше в этом месте. Вечность. Такое название, кажется, даже с большого бодуна не забудешь.

- Николай, вам как обычно? - бросил бармен.

- Да…

Какой-то мужик вскочил со стула у стойки:

- Колян, садись. Я уже все равно ухожу.

Коля, все еще смущаясь, сел на стул. Удобный. Тот мужик, что уступил ему место, подхватил стакан, и, улыбнувшись напоследок, ушел на второй этаж. Ну, в копилочку сегодняшних знаний добавилось то, что в баре “Вечность” было два этажа. Возле лестницы был нарисован старый добрый солдат Швейк с огромным бокалом пенного, и…

- Ваше пиво, Николай. Как обычно, темное?

- Ага, - Коля сгреб бокал и выпил добрую половину.

Он все еще понятия не имел, откуда все вокруг его знают. Конечно же, за свою долгую непутевую жизнь парень успел обойти добрую половину Минска, и, если быть полностью откровенным, действительно не помнил названия большинства тех заведений, куда его приносили заплетающиеся ноги. Но “Вечность”... Наверное, он бы запомнил.

- А где… - вдруг зашевелилось что-то в памяти.

- Стасян и Валик? - невозмутимо добавил бармен.

Точно. Стасян и Валик. Коля вдруг вспомнил. У Стасяна выходной, он позвал на пиво, потом Валик подтянулся после смены, и…

- Ну, сегодня я их не видел, - безразлично добавил бармен, - Но, может, еще зайдут. Ты с ними сегодня?

- Ой, да к черту Стасяна, - женщина, сидящая справа от Коли, махнула рукой, - этот жирный козел…

- Марина, - осуждающе посмотрел на нее бармен, - мы же все здесь друзья.

- Да, точно, - Марина затрясла головой и виновато посмотрела на бармена, - Извините, я нечаянно.

- Все в порядке, Марина. Еще текилы?

- Конечно, да. Спасибо. Не откажусь.

Почему-то Марина испуганно смотрела по сторонам. И только убедившись, что никто не собирается выяснять с ней отношения, успокоилась:

- Коля! - Марина как-то мгновенно, без промежуточных стадий, сменила тон на благодушно-приподнятый, - А что ты так давно не заходил?

- Да что-то сам не знаю, - неопределенно заметил Николай, - Руки не доходили.

- Скорее ноги, - заржал кто-то за его спиной, - Ты как нажрешься, каждую ступеньку посчитать стараешься.

- Бывает, - смутился Коля.

Что-то здесь было не так. Он не очень понимал, что именно, но чувствовал каким-то первобытным чувством, что что-то не в порядке. А еще стремительно трезвел, несмотря на пузатый бокал в руке. И это было самое плохое.

- Повторить?

- Ага, - автоматически ответил Коля, с удивлением обнаружив, что уже все выпил.

Бар, так непривычно оживившийся к его приходу, вернулся к своим делам. Возле стены о чем-то спорили два мужика. На самой же стене была наклеена целая галерея портретов - сплошь музыканты, видимо, когда-то выступавшие здесь. Вольский, Куллинкович - остальных Коля не знал. За его спиной сидели вокруг столов, стилизованных под пивные бочки, а еще дальше - простиралась та самая лестница на второй этаж. И уж совсем в углу какая-то компания из трех девчонок увлеченно перешептывалась, периодически указывая пальцем на Колю. Там стоял большой диван, на котором, кстати, было место и для четвертого.

Но что-то все еще было не так, строго напомнил Коле внутренний голос.

- Марина, а что у вас со Стасяном?

Женщина вздрогнула и на несколько секунд приобрела напуганный и растерянный вид:

- Да ничего особенного, Коль, - как-то фальшиво засмеялась она, - Ты лучше у него спроси.

Бармен молча кивнул и отвернулся, наливая пиво.

- Уае, - прошептала Марина.

- Чего…

Женщина сверлила Колю таким взглядом, что он подавился своим вопросом. Уае… Стоп, она пыталась нашептать ему “туалет”. Что за…

- Ох, мне надо отойти, - Марина лучезарно улыбнулась и отставила стакан, - Повторите.

- Сию минуту, - кивнул бармен.

Впрочем, Коля уже чувствовал и без того решительные позывы отлучиться. Пожав плечами, он соскользнул со стула и посмотрел вслед соседке, удиравшей за угол.

Точно, туалет. Там. Проворчав что-то неразборчивое, Коля нетвердой походкой отправился за тот самый угол. Там скрывался небольшой аппендикс, заставленный каким-то хламом. По правую руку была неприметная деревянная дверь, и Коля легонько ее толкнул. Надо же, вот и тот самый туалет. Марина куда-то испарилась, но пока что это Колю совсем не волновало. Широко расставив ноги, чтобы ненароком не упасть в самый неудобный момент, он встал над унитазом и расслабился.

Неожиданно за спиной хлопнула дверь. Коля хотел было буркнуть, что тут занято, но Марина, предостерегающе шикнув, уже нырнула внутрь и закрыла их обоих.

- А…

Не обращая никакого внимания на неловкость ситуации, Марина вполголоса затараторила:

- Ты тут впервые, да? Никогда раньше не был? И сколько ты тут? Я же тебя не знаю?

- Я, ну… - кивнул головой в сторону унитаза Коля.

- У нас мало времени, он поймет, если мы слишком задержимся… Ну скажи…

- Лаааадно, - обреченно вздохнул Коля. Остановиться он все равно не мог, так что придется разговаривать прямо тут и так.

- Да, я тут первый раз. Тебя я не помню, остальных тоже.

- Не помнишь или не знаешь?

- Какая разница?

Марина недовольно засопела:

- Ты приехал на такси?

- Да.

- Белый “Рено”?

- Откуда мне знать, блин! - Коля наконец закончил и кое-как привел себя в приличный вид. Обернулся и буквально уткнулся носом в соседку.

У Марины были черные волосы и необычайно бледное лицо. В полумраке бара это не так бросалось в глаза, но кожа у нее почти просвечивала насквозь, как будто она не вылезала из какой-нибудь пещеры пару десятков лет. Черные, узкие глаза как-то лихорадочно блестели, а губы нервно дрожали. Тонкие, ярко-красные губы. Кажется, не из-за косметики.

Марина открыла кран, и под шум воды зашептала ему на ухо:

- Я тоже никого из них не знаю, Коля. И я не помню, где я. И сколько я уже здесь.

- В смысле, сколько?

- В прямом!

Марина всхлипнула и выскочила из туалета. Коля повертел пальцем у виска, сполоснул руки и закрыл воду. Икнул, а после отправился обратно. Женщина, как ни в чем не бывало, сидела на своем месте и лениво потягивала напиток - текилу, да? Бармен смотрел куда-то в сторону, а все остальные занимались своими делами. Настроение у Коли испортилось окончательно, он сделал глоток из бокала, заботливо его дожидавшегося, и направился к крыльцу.

- Коль?

У входа сидел скучающий вышибала. Коля дернулся и попытался улыбнуться в ответ:

- Привет, да.

- Давненько тебя не видел. Надеюсь, ты не как в прошлый раз?

- А что в прошлый раз… Хотя, я не хочу знать.

- И правильно. Куда собрался?

- Перекур, сэр! - попытался пошутить Коля.

- А, ну хорошо. Только с крыльца лучше не уходи.

Парень ничего не понял, но согласно кивнул. После чего стал под вывеской бара, закусил фильтр сигареты и начал шарить по карманам в поисках зажигалки.

Снаружи было как-то необычно темно. Пунктир фонарей исправно следовал за улицей вдаль, но их свет будто не добивал до земли. Тусклые желтоватые точки просто висели в воздухе от горизонта до горизонта. Как бы ни старался Коля, другой стороны улицы он тоже не мог рассмотреть. Что-то там угадывалось - ломаные очертания чего-то массивного, наверное, многоэтажного дома, но не более того. Нигде в округе не горело ни одно окно, никто не проходил мимо, не шумели машины. Коля посмотрел на небо, и у него закружилась голова. Показалось, что там, над фонарями, вращается какая-то гигантская воронка из темноты, не имеющая ничего общего с ночным небом.

- Ух, допился, - буркнул Коля и зажмурил глаза. Головокружение прекратилось.

Тем не менее, тротуар за пределами пятачка света, исходящего от бара, почему-то казался враждебным, холодным и чужим. Засосало под ложечкой, захотелось срочно вернуться обратно, взять свой бокал, и сделать вид, что за пределами бара вообще ничего не существует.

Впрочем, а почему бы и нет. Коля выбросил окурок и потопал обратно.

Марина все еще сидела за стойкой, и ничего не напоминало, что минут десять назад она панически лепетала какую-то чушь. Все остальные были заняты своими делами, играла громкая ритмичная музыка, а десятки голосов сливались в бесконечный шум. Совершенно обыкновенная ночная атмосфера.

Коля взобрался на стул и щедро выпил. То, что он начинал трезветь, его все еще не устраивало. Одно дело, когда тебя начинает глючить под градусом, а совсем другое - на чистую голову. И тут он вспомнил, с чего начался их с Мариной разговор.

- Так что у вас со Стасяном? - попытался перекричать шум Коля.

Марина улыбнулась:

- Да ничего, подкатывал ко мне пару раз… Мне не понравилось.

Бармен улыбнулся и отвернулся в обратную сторону, роясь где-то на полках.

- И что именно не понравилось? - с невинным видом спросил Коля.

- Что он жирный козел, что же еще.

Коля понимающе кивнул. Он сам не до конца понимал, зачем начал этот разговор, но, как выяснилось, не ослышался:

- Бармен!

- Повторить?

- Конечно.

В голове снова привычно гудело, но самую чуточку. Что именно было с Мариной не так, Коля не знал, но в одном он был уверен: длинного и худющего Стасяна жирным назвать было попросту невозможно. Или у этой женщины очень специфические вкусы, или она ни разу не видела его друга.

- Не такой уж он и жирный, - изобразил дружескую обиду Коля.

- Ваше пиво…

- Стасян не жирный, правда? - ткнул Коля пальцем в бармена.

- Конечно, нет, - как-то неуверенно улыбнулся тот, - Просто плотного телосложения, нормальный парень, как по мне.

Коля удовлетворенно улыбнулся и поднес бокал к губам, стараясь, чтобы руки не очень сильно тряслись. Никто из них и понятия не имел, как выглядит Стасян. Но они все откуда-то знали его имя.

Как и имя самого Коли.

Более того, они даже лучше него самого помнили, с кем он сегодня пил. Коля стрельнул глазами в сторону Марины, но та смотрела в другую сторону. Черт, почему вот именно сейчас, когда у него созрели к соседке вопросы…

- Коля! - донеслось с другого конца зала.

Парень оглянулся и увидел, что ему машет одна из тех девушек, что шушукались в уголке. Хмыкнув, он попытался всмотреться в ее лицо, но большая его часть была скрыта тенью от лестницы. Два дивана стояли в углу так, что оба пролета проходили как раз над ними. А здоровенный стол возле них был уставлен стаканами, бутылками, полупустыми тарелками…

- Кооооооль! - девушка уже просто подпрыгивала.

Пожав плечами, он крепко схватил бокал и стал продираться на звук.

- Садись, Коль.

Он сел. Девушки продолжали перешептываться и, кажется, даже толкались локтями. Было в этом что-то одновременно наивно-детское, до безумного странное и… Интересное. Правда, Коля все еще не мог понять, симпатичные это девушки или нет. И откуда он, черт возьми, должен их знать.

- Ты почему так давно не заходил?

- Работа, - неопределенно ответил Коля и махнул рукой бармену. Тот кивнул.

- Ну хоть бы по выходным заглядывал, чучундра. Ты же знаешь, что я всегда здесь.

Рука девушки скользнула по его плечу, ниже, на секунду задержалась там, от прикосновения к чему Коля поперхнулся пивом, и замерла на его колене.

- Я… - растерянно протянул Коля.

- Ой, Карина, ты опять за свое, - хихикнула одна из ее подружек.

- Да, Карин, он же только пришел.

- Ага… Карина, - Коля допил пиво и потянулся за следующим бокалом, который волшебным образом появился на столе. Парень не заметил даже официантки.

- Вечно ты только о себе думаешь, - продолжила одна из подружек.

Карина хихикнула и убрала-таки свою руку, схватив бокал с вином:

- Так чем ты занимался?

- Да все как обычно, - Коля почему-то чувствовал себя так, будто сидел рядом с гремучей змеей, а не… А рядом с кем он, собственно, сидел?

Лицо девушки все еще скрывалось в тенях, но вблизи уже что-то рассмотреть было можно. Бледная кожа, темные, почти черные волосы, ярко-красные губы… Черт, да она выглядела, почти как Марина. Коля ошеломленно посмотрел на остальных подружек - темные волосы, озорные черные глаза, красные губы - и почти одинаковые улыбки, как под копирку наклеенные на лица плохим фотомонтажером.

Коля сглотнул горькую слюну и залпом выдул бокал. Даже рукой махать не пришлось, смущенная официантка, встретившая его на пороге, тут же поставила на стол новый.

Коля подумал, что это была чуть ли не идеальная пивнуха, но именно это…

- Николай! - махнула ему рукой Марина, - Ты идешь?

Именно эта идеальность заставляла его руки трястись.

- Простите, мне пора.

- А кто она? - ревниво спросила Карина.

- Просто подруга, - неискренне улыбнулся Коля.

- Подруга, значит, - надула губы Карина.

Ее подружки только захихикали. Преодолевая очередную неловкость, Коля выскользнул из-за стола и подошел к Марине. Та стояла возле лестницы и улыбалась:

- Пойдем на балкон, покурим.

- Пойдем.

Никаких сомнений у Коли даже не было. Если они и идут на балкон (оказывается, здесь и он есть), то явно не для курения. И прямо сейчас его это устраивало, у него самого уже накопился изрядный вагон вопросов.

На втором этаже было что-то вроде концертного зала. Столики стояли вокруг небольшой сцены - именно такой, на которой обычно начинают свою концертную деятельность все дворовые панк-группы. На сцене сидел какой-то худой человек и лениво перебирал струны гитары, и больше ничего не происходило. Тут и там за столиками сидели люди…

- Сюда.

Коля оторвался от рассматривания зала и вышел вслед за Мариной. Как она и обещала, за дверью находился балкон. Было на нем, кажется, еще холоднее, чем на улице, но, может, сказывался уже третий или четвертый бокал пива. Неважно.

Коля закурил и спросил прямо в лоб:

- Ты же не знаешь Стасяна.

Марина виновато улыбнулась.

- И меня тоже.

- Наверное…

- Что значит, наверное?

- Я не знаю, Коля. Я просто вдруг вспомнила, как тебя зовут. И твоих друзей тоже.

- Ага.

- Правда. Как озарение. Знаешь, когда тебе говорят одно слово, и ты вдруг вспоминаешь весь анекдот.

- Что здесь вообще творится?

- Я не знаю. Все было нормально, а потом ты пришел…

- Что значит - я пришел?

- Здесь что-то неправильно. Когда ты пришел, я это поняла. Вспомнила.

- Слушай, ты сколько сегодня выпила?

- Я не знаю.

- Ну да, что я хотел услышать…

- Коля, мне страшно.

- А?

- Посмотри в окно просто, - Марина глубоко затянулась и закашлялась.

Коля посмотрел. Было все так же темно - даже на горизонте не отсвечивало вечное желтое зарево от городских огней. Желтые точки продолжали отмечать линию дороги - маленькие и размытые с этой точки зрения, а дальше…

У Коли подкосились ноги, и он уронил окурок. Окурок буквально исчез, стоило ему выпасть из окна, даже не долетев до земли. Но в списке странностей это событие было далеко не на первом месте. То темное, вихрящееся небо, что причудилось ему на крыльце, отсюда было видно гораздо лучше. И теперь Коле уже не казалось, что ему привиделось.

Воронка - лучшее слово, что пришло ему в голову. Все оттенки темноты, собранные в одном месте, медленно вращались, сходясь в центре во что-то, что даже черным не было. Там не было место цвету. Коля перегнулся через проем и его вырвало. Вроде бы, полегчало.

- Увидел?

- Что это, черт возьми, такое? - прохрипел парень.

- Я не знаю. Я раньше не обращала внимания.

- Да что ты вообще знаешь?

- Что я блондинка, - взорвалась Марина и схватила Колю за рубашку, - и что у меня голубые глаза.

- А…

- Что я здесь делаю? - жалобно спросила девушка.

- Я откуда знаю, - растерянно проворчал Коля и осторожно убрал ее руки.

Марина убежала обратно в бар. Коля решил все-таки отвернуться от окна, и потер руками лицо. Все это уже выходило за рамки обычного опьянения.

- Это я сошел с ума или она? - прошептал Коля.

Ответом, конечно же, его никто не наградил.

Рефлекторно Коля вытащил телефон и посмотрел на часы. Ровная вереница нулей. Полночь. А вот этого уже совершенно точно быть не могло. В полночь, в лучшем случае, он мог вывалиться из… Блин, где же они пили. По ощущениям, сейчас должно было быть часа три ночи. Телефон барахлил?

Разозлившись, Коля сунул аппарат обратно в карман. Что бы там Марина не имела в виду, надо попытаться вытащить из нее что-то более осмысленное, чем эти истерики. С силой толкнув дверь, он отправился обратно, к барной стойке. В конце концов, там можно как минимум добыть пива.

Марина опять куда-то исчезла. С ворчанием Коля взобрался на стул и, уже не удивляясь возникшему из воздуха бокалу, жадно отпил. Заел чипсами. Еще раз разозлился. Музыка играла еще громче. Среди немногих вещей, которые бесили Николая в таких заведениях, числилась как раз чрезмерно громкая музыка. Ну и цены. Кстати, о ценах:

- Сколько я должен?

- А?

- Сколько я должен - проорал Коля в сторону бармена.

- В смысле?

- Да в прямом. На сколько я уже выпил?

- Да… Уже уплочено.

- Что?

- Вы уже за все уплатили вперед. Приятного отдыха.

Именно эти слова ему сказал таксист. Может быть, Коля и был в стельку пьян, но не настолько. Бармен же невинно улыбнулся и поставил на стол еще один бокал. И только тут Коля взглянул ему в глаза. Желтоватые, округлые, с такими мелкими зрачками, что их было не рассмотреть. Или их вообще не было? Коля выпил. То клубящиеся воронки тьмы, то желтоглазые бармены… Наверное, все-таки сходил с ума именно он. Неожиданно для самого себя Коля брякнул:

- А который час?

- Час?

- Ну да, время.

- Да не знаю, - как-то растерянно пожал плечами бармен, - спросите у посетителей.

Хрена с два он не знал.

- А Марина где?

- Я смотрю, вы подружились. Раньше не ладили, рад за вас. Вот она.

Коля проследовал взглядом вслед за пальцем бармена и наткнулся на все тот же диванчик с озорными девчонками. Их полку прибыло - с краю сидела еще одна, так же хихикая и толкаясь локтями. Коля сглотнул вязкую слюну и вытер пот со лба. Почему-то ему это вообще не нравилось.

Допив пиво для храбрости, он снова похрустел чипсами и взял новый бокал, который, конечно же, не замедлил появиться. Коля осторожно прошмыгнул мимо многочисленных компаний, облепивших столы-бочки, и подобрался к дивану:

- Марина?

- Коля, привет!

Марина улыбалась и махала руками, как умалишенная. Впрочем, ей она, скорее всего, и была. Коля кисло улыбнулся.

- А говорил, только подруги, - надулась Карина.

- Ой, не будь такой жадиной, - ответила одна из безымянных фигур.

Коле стало совсем не по себе. Он внимательно осматривал лица девушек, и видел в них все меньше отличительных черт. Одинаковые овалы лица, одинаковые красные улыбки, одинаковые черные глаза и волосы…

И одинаковое двусмысленное дружелюбие. Отчего-то Коле захотелось разбить бокал о ближайшее лицо, но вместо этого он сделал очередной большой глоток.

- Колян, да садись ты, поболтаем.

Это была не Марина. Вот хоть ты лопни, но что-то не сходилось. Вроде бы, та же одежда, то же лицо, но… Коля попятился:

- Сейчас, только отойду.

- Смотри, ненадолго.

- Конечно.

Николай и сам был не рад тому, что пришло ему на ум, но хмель раззадоривал и приглашал проверить неожиданную мысль, прокравшуюся в голову. Развернувшись, парень начал пробираться через толпу. А потом остановился и наклонился над каким-то мужиком:

- А где тут туалет?

Мужик непонимающе уставился на него:

- Да там, за углом. Ты забыл, что ли?

Да, забыл. Коля нервно кивнул и пошел дальше. Тронул за плечо следующего:

- А который час?

- Сорян, Коль, телефон сел. Не знаю. Но, блин, это самый лучший час.

Оставив раскаты смеха за спиной, Коля пошел в сторону туалета. У них у всех было это лицо. Бледное, с узкими черными глазами, с приклеенной красной улыбкой. Коля почти бегом ворвался в туалет, открыл воду и щедро плеснул себе в глаза.

Кошмар какой-то.

А потом посмотрел в зеркало.

- Считайте меня психом, - прохрипел своему отражению парень, - но с утра у меня были зеленые глаза.

Отражение улыбнулось. Коля медленно отошел от зеркала и предостерегающе выставил вперед кулак. Уж чего он сейчас не делал, так это совершенно точно не улыбался.

Музыка в баре стала еще громче.

***

/* Окончание в комментариях */

Старик с силой толкнул дверь и громко потопал сапогами.

- Деда! - раздался радостный девичий визг.

Это ее счастливый смех в последние дни заливал деревню, такую спокойную, тихую, постаревшую. Почти пустую - всего на три жилых двора, да и те…

- Здоров, внучка! Ну как тут всё?

- Хорошо, деда. Кушаем.

Кушаем, да. Дед бросил рюкзак в сенях и аккуратно притворил дверь. Совершенно выбивающаяся из общей пасторальной картины массивная металлическая громада легко повернулась на обильно смазанных петлях и защелкнулась за его спиной. Дед отчего-то вздохнул и запер все три замка, после чего привалил сверху старомодный обитый ржавыми скобами засов. Ночью все-таки лучше хорошенько запереться, хотя замки - это далеко не панацея.

Места-то у них дикие. Волки, кабаны, лихой люд.

Всякое случается.

Дед скинул сапоги и вошел в комнату. Половину ее занимала огромная русская печь, прямо напротив стоял современный ЖК-телевизор, а за большим столом на стареньком диване сидела внучка Танюша, радостно болтающая ногами и размахивающая ручонками:

- Поймал лося, деда?

- Куда там мне, старому, - усмехнулся дед и подошел к окну, - Он как пошел на меня рогами, как замычал…

- Страшный лось?

- Страшенный. Не лось, а танк.

- Слышишь, Ваня? На деда танк напал!

Дед скосился на внучку и на секунду изменился в лице. Посмотрел обратно в окно, громко выдохнул через нос и, закрыв глаза, расплылся в улыбке.

- Даже не танк, а целый паровоз, - обернулся старик и сел на стул возле окна.

Ваня сидел рядом с Таней и тихонько улыбался себе под нос. Руки его лежали возле тарелки - тарелок на столе было две, обе до краев наполненные вкуснейшей гречневой кашей, тайный рецепт которой дед привез еще из армии. Версии происхождения рецепта разнились - то его под страшным секретом рассказал какой-то украинец, то посвятил деда в семейную тайну спасенный на маневрах узбек, а то и у пленного врага выпытали.

Дед знал множество баек. И, кажется, придется ему несколько сегодня вспомнить.

- А чего так темно, дед?

- Темно? - удивился старик и почесал седую бороду, - Так ночь же, Таня.

Дед с подозрением стрельнул глазами в сторону окна, успевшего превратиться в непроницаемый черный прямоугольник, и с сожалением подумал, что ночь, кажется, будет безлунной. И вдруг свет в комнате и правда ослабел, немного помигал, но тут же вернулся в норму.

Впрочем, ничего неожиданного. Проводка в доме была старше самого деда, и постоянно барахлила. Надо будет Семеныча попросить глянуть, может…

- А что, Танюш, страшно тебе, что ли?

- Нет! - насупилась девочка и отправила в рот ложку каши.

- Ты же знаешь, что главное, когда страшно? - подмигнул дед внучке.

- Не бздеть, - пародируя глубокий бас старика, засмеялась девочка.

- Точно, внучка!

Дед легким движением переложил ружье на колени и оперся о него локтями. В голове у него роились какие-то обломки воспоминаний, но сконцентрироваться на собственных мыслях мешал черный квадрат окна, уставившийся ему в затылок.

- А мне Ксюха сказала…

- Ксюха? - растерянно переспросил дед.

- Ксюха, из школы.

Внучка потрясла своим смартфоном. Ах да, та самая Ксюха, что умудряется практически одновременно строчить подруге обидные комментарии под фото и обсуждать с ней фасоны платьев и прочую дребедень, которую принято обсуждать в их возрасте.

- А, подружка твоя.

- Никакая она мне не подружка.

- И что она сказала?

- Что куклы мои страшные.

- Не может быть, - наигранно удивился дед.

- Нет, ты смотри только.

Таня открыла браузер и начала искать заветную фотографию своей любимой куклы - Ленки, ставшей новым яблоком раздора. Ваня с интересом заглядывал за ее плечо и молча рассматривал вереницу самых разных фото - верхушки леса, бесконечные поля, смешных букашек и, конечно же, во весь рот улыбающуюся сестру, тычущую в камеру пальцем.

- А ты кукол боишься? - спросил дед и автоматически потянулся за сигаретой.

- Разве куклы бывают страшные? - удивилась Таня.

- Бывают, - дед мысленно хлопнул себя по рукам: хватит уже курить при ребенке.

- А ты видел страшных кукол?

- Ну, я-то не видел. А Галька… Помнишь Гальку?

- Бабу Галю? Конечно, она сегодня заходила…

- О, баба Галя видела страшную куклу. Когда она еще жила в Минске…

- А это давно было?

- Не очень, - уклончиво ответил дед и весь подался вперед, скорчив заговорщицкую мину, - Видела она там очень страшную куклу.

- И не забздела? - так же заговорщицки подмигнула внучка.

Она уже поняла, что намечается очередная история из богатого дедушкиного багажа.

- Не забздела, - уверенно кивнул дед.

Танюша радостно завизжала, а Ваня же только немного наклонил голову и вперился в деда немигающим взглядом. Старик ухмыльнулся в бороду и откинулся на спинку стула:

- В Минске напротив парка Челюскинцев есть площадь.

- Хочу в парк. На качельки.

- Да, - рассмеялся дед, - качельки там что надо. Надо будет как-нибудь с вами туда наведаться, давненько я городе не был. Так вот. Площадь эта называется Калинина, в честь одного очень важного дядьки. А за ней - улица Калинина. Очень удобно, хотя можно и запутаться. И вот на этой улице есть кафе.

- Загадочное кафе?

- Не то слово. Но тетя Галя, конечно, об этом тогда не знала. Все, что она знала, что в кафе “Битлджус” нужны работники…

- Битыжус? А что это?

- Это из одного фильма.

- Интересного?

- Ну, как тебе сказать…

- Посмотрим?

- Сегодня у нас ночь историй. Ночь фильмов будет завтра.

- Хорошо. А при чем здесь кукла?

- А при том, внучка, что она стоит в этом кафе на подоконнике…

Белый танец

Галина потерла спину и осмотрела здание сверху донизу.

Ничего впечатляющего. Она осторожно заглянула за ворота и увидела там волосатого рыжего человека, который меланхолично курил и старался стряхивать пепел исключительно в сторону своего левого ботинка.

- Молодой человек!

Человек зачем-то оглянулся, обнаружил, что других человеков кроме него здесь нет, и выдохнул горький дым:

- Да?

- Это Калинина, семь?

- Без малейшего понятия, - улыбнулся человек и снова затянулся.

- Тут кафе?

- Кафе, да.

- Я слышала, тут нужна уборщица…

- Может быть, - человек улыбнулся и развел руками, - Можете зайти внутрь и спросить, почему бы и нет.

Галина почувствовала неловкость и немного потопталась на месте:

- Тяжело же на пенсии, понимаете?

Человек тоже виновато улыбнулся и стряхнул пепел, который, витиевато обернувшись вокруг своей оси, упал возле правой ноги. Вот же невезуха. Человек переступил с ноги на ногу, наверное, смущаясь еще больше, чем Галина.

- Хотелось бы работу… Чтоб от дома недалеко, и…

- Ага.

- А что это за кафе?

- Битлджус.

- Битлджус?

- Битлджус, - кивнул волосатый и загасил бычок, - И мы сказали это имя три раза.

- Да?

- Да. Вы не хотите его говорить три раза, поверьте, - хихикнул курильщик.

Галина улыбнулась и поспешила внутрь. Этот диалог что-то становился странным. Внутри заведения было спокойно - играла какая-то тихая музыка, из людей был только бармен, задумчиво ковыряющийся в телефоне. Ну и бокал пива, судя по всему, принадлежавший тому самому курильщику у входа. Бармен смерил Галину удивленным взглядом. Видимо, нечасто люди ее возраста - и комплекции, как тут же напомнил коварный внутренний голос, - заходили сюда.

- Молодой человек, я…

Рыжий зашел следом и плюхнулся за стол с тем самым бокалом. Нетерпеливо посмотрел на часы, вздохнул. Старушка проследовала мимо него в боковую комнату, растерянно вытирая ладони об подол пальто, а он сам просто выпил и довольно рыгнул.

Что может быть более умиротворяющим.

Старушка скрылась за дверью. Рыжий почесал шею и уставился в окно. За ним ровным счетом ничего не происходило - изредка проносились отдельные автомобили, и на этом все развлечения заканчивались. Кроме, конечно, огромной куклы. Кукла стояла на подоконнике и, казалось, насмехалась над всем, происходящем в баре. Ну или готовилась пуститься в пляс - внешне эти состояния мало различались.

Рыжий снова пригубил пива и вытер с губ пену. Попытался рассмотреть, куда исчезла работящая старушка, но не смог. Бармен отчего-то сверкнул глазами в его сторону - наверное, проверял, не опустел ли у клиента стакан. Рыжий скорчил мину в ответ, и бармен отвернулся.

Наступал совершенно обыкновенный вечер.

- Доброе утро, Вьетнам!

Тишину разорвало на части бодрым и уже заранее хмельным женским голосом. Рыжий ухмыльнулся и помахал рукой:

- Ты на свои похороны опоздаешь.

- Да, ну и что?

И ничего. Ни робкая приглушенная музыка, ни отдаленный гул многочисленных машин не могли устоять перед этим голосом. Девушка рухнула на диванчик напротив рыжего и тут же замахала руками, как самый распоследний утопающий:

- Пиво! Светлое!

Бармен кивнул и с угрюмым выражением лица отправился выполнять заказ.

- Ну, как там дела на фронтах? - спросил рыжий и поерзал на диванчике.

Солнце светило прямо в глаза, отчего он вынужденно щурился и пытался найти какое-нибудь укрытие.

- Полный кошмар! - драматично всплеснула руками девушка.

Внимательно слушая подробности случившегося кошмара, рыжий все ерзал на диванчике, пока, наконец, не смог спрятать лицо в тени. Тень эту отбрасывала та самая огромная кукла. Солнце за ее спиной окружило изогнутую фигуру нежно-золотым свечением, но никакой святости нимб кукле не добавлял.

- И ты знаешь, что он нам ответил?

- Что? - поинтересовался рыжий, продолжая разглядывать куклу.

Или статуэтку. Черт его знает, как правильно. Фигура женщины, одетой в роскошное платье, чем-то походила на цыганку, но парень слабо разбирался и в платьях, и в цыганах, да и, что греха таить, в женщинах. Кукла застыла в какой-то нелепой, и в то же время жизнерадостной позе - что-то среднее между готовностью начать немедленно кружиться в сумасшедшем танце и апокалиптическим смирением махнуть рукой с громким “да и черт с ним”.

- Да и черт с ним, - повторил рыжий.

- Да, черт с ним, - согласилась девушка и протянула ему бокал.

Чокнулись.

Рыжий сделал щедрый глоток и снова рыгнул. Благость разливалась по телу, забирая все заботы трудового дня, тревоги безработного вечера и, самое важное, безрадостную темноту долгой, ледяной, одинокой ночи.

Стоп, какой, к черту, ночи. Но дворе часов шесть только… Рыжий хмуро уставился в окно, пытаясь понять, откуда в его расслабленные мысли проникла та самая ночь, на которую не пришлось даже обыкновенных городских фонарей. Черная, клубящаяся до самого горизонта, как… Стоянка цыганского табора? Он хмыкнул и заглянул в лицо кукле: уж не она ли ему навеяла такие мысли?

Но кукла улыбалась во все лицо. Во всяком случае, той его частью, что не была скрыта за позолоченной маской, украшенной яркими перьями. Глаза были закрашены черной краской, так что проследить взгляд фигуры было проблематично - она могла смотреть на него, в другой конец зала, или вообще в никуда. И кукла была вампиршей.

- Вампирессой, - поправила девушка.

- Да хоть вампиркой, - скривился рыжий, - Надо перестать думать вслух.

- Ну, ничего незаконного ты не думал. А кукла эта жуткая.

- Чем жуткая? Обычная танцующая цыганская вампирша. Клыки прилагаются.

- Просто жуткая. Иногда хочется ее отвернуть к стене, чтобы… Не знаю, чтобы не пялилась.

- Здесь окно, - пожал плечами рыжий, - Она все равно будет пялиться на тебя, когда пойдем курить.

- Вот же засада.

Рассмеялись.

Мимо смеющихся прошла все еще смущенная, но уже более уверенная в себе Галина. За ней шла широко улыбающаяся женщина:

- Вот и отлично, можете прямо завтра выходить.

- С утра?

- Конечно. Вы нам полностью подходите. Недельку притремся друг к другу, и если все будет в порядке, то можете устраиваться и на постоянной основе.

- А когда точно?

- После рассвета, - выпалила женщина.

- А?

- Ну, то есть, не слишком рано, - как-то искусственно рассмеялась администратор, - Часов в восемь будет нормально, да и светло тогда уже будет.

Галина кивнула, пытаясь понять, как дневной свет может повлиять на ее работу. Очередной сумасшедший наниматель, который из кожи вон лезет, чтобы сэкономить на электричестве? Был у нее один такой, горячей водой запрещал пользоваться…

- Ну, тогда до завтра?

- До завтра. Если что, звоните на мой номер. До встречи!

Бармен отбросил надоевший телефон и теперь практиковал древний барменский обычай протирания стакана. Видно, его что-то беспокоило, но кто в наше время живет без забот.

- Будьте добры, повторить! - донеслось до него.

***

- Ууууууу, вампир! - Танюша оскалилась и громко пощелкала зубами.

- Не щелкай зубами, а то будешь как дед, - сверкнул тот своими золотыми коронками.

- Я люблю золото.

- Как хочешь, - пожал плечами дед, - тогда вместо сережек купим тебе зубки.

- Но я хочу сережки, - насупилась внучка.

- Тогда не щелкай зубками, - разумно заключил старик.

Казалось бы, за окном давным-давно умерли все источники света, но с каждой минутой за стеклом становилось все темнее и темнее. Дед периодически бросал взгляд в окно и для успокоения поглаживал ложе своего ружья. Не то чтобы оно на самом деле могло им помочь, но в таких вопросах…

- А это настоящий вампир?

- Кукла? - посмотрел на внучку дед, - Конечно, нет. Тогда бы это была история про вампира.

- А вампиры бывают?

- Может, и бывают. Помню, мы с дядей Толиком однажды ехали по дороге - помнишь, которая за лесом проходит?..

- Деда! - одернула его внучка, - Не хочу про дядю Толика, хочу про куклу.

- Ну тогда слушай, - холодно улыбнулся дед.

Ванюша сидел, переплетя пальцы своих тоненьких ручонок, и, не мигая, смотрел ему прямо в глаза.

***

Галина отперла дверь и зашла внутрь. В первый день ее еще встретил тот самый угрюмый бармен, а потом просто выдали ключи. Вот просто так, под честное слово.

Давненько она такого не встречала.

Бар занимал весь первый этаж здания. Что находилось на втором, она не видела, но, похоже, обычные жилые комнаты. Если, конечно, можно нормально жить с таким соседством. Музыка допоздна, пьяные компании… Звучало, впрочем, как самый обычный дворик самого обычного спального района.

Галина провела по полу шваброй. Особенно убирать было, в общем, и нечего. От бара, собирающего по вечерам праздную молодежь, она ожидала худшего. Но уж на это жаловаться она не будет совершенно точно.

Интерьер, в общем, был приятненький. Добротный паркетный пол, здоровенный рисунок на стене - какие-то загадочные лица, наверное, музыканты или актеры. И музыкальный автомат. Его особенно сильно просили не трогать, техника, мол, хрупкая, ценная, и вообще для этого специальный человек есть. Который и пыль протирает, и по электрической части. На ночь его выключали из розетки, и запускали уже после того, как Галина уходила домой.

Но вообще она видела машину в действии - он переливался красивыми огоньками - желтыми, зелеными, фиолетовыми, - и мог за монетку сыграть какую-нибудь песню.

Всякое молодежное, в основном.

Галина закончила с полом и распрямилась. Окна были чистыми - пробуждающееся утреннее солнце все глубже забиралось в недра бара, не встречая на своем пути никакого сопротивления. Только… Странно.

Кукла вызывающе прогнувшейся женщины с глубоким декольте смотрела прямо на нее. Вчера фигура была повернута в другую сторону.

- Молодежь, - вздохнула Галина.

Пусть и ненастоящая, но фигуристая распутная баба - конечно же, кто-то не удержался и непременно развернул статую под свои вкусы. Может, даже облапал ради шутки.

Правда, Галина была готова поклясться, что когда она выносила в зал ведро и швабру, кукла стояла как положено, глядя на вход. То есть, опять-таки, на нее.

- Дура ты старая, - пожурила себя Галина.

- Галина Петровна! А вы уже на ногах.

- Да, Сергей, доброе утро, - поздоровалась Галина с барменом.

Тот бросил мимолетный взгляд на окно и вдруг застыл на месте:

- Галина Петровна, а что вы так рано-то?

- Рано?

- Вы когда на работу пришли?

- Полвосьмого, что…

- Что ж вы, Галина Петровна, так себя не бережете, - в голосе бармена звучала скорее досада.

- Да не спалось… - растерянно протянула Галя, неуверенно сжимая швабру.

- Не спалось ей, - вполголоса буркнул Сергей, но тут же одернул себя, - Что вы, не стоит так волноваться. Посидели бы дома, выпили чайку.

Бармен быстро подошел к той самой злополучной кукле и с видимым усилием развернул ее лицом по направлению к выходу. Может, старушке показалось, но его руки тряслись. Хотя, кукла поворачивалась нелегко - может, она просто очень тяжелая?

- Да я, Сергей…

- Пожалуйста, Галин Петровн, не надо сюда приходить раньше восьми.

Голос его прозвучал как-то бесцветно и почти виновато. Галина растерялась еще больше и даже забеспокоилась, не уволят ли. Странностей-то, конечно, и у этих ребят хватало, но в целом место было хорошее…

- Хорошо, Галина Петровна?

- Хорошо, Сергей, я просто…

- Да ничего страшного, - вдруг рассмеялся бармен, - Не хотите чаю? Я как раз пойду кипяточку поставлю.

- Хорошо, - растерянно брякнула Галина.

Бармен лучезарно ей улыбнулся и как-то быстро, едва удерживаясь от бега, скрылся на кухне.

Галина обернулась к кукле и с прищуром на нее посмотрела. Светотени утреннего солнца явно сыграли с ее старыми глазами злую шутку, и ей на секунду показалось, что кукла насмешливо указывает на нее пальцем.

***

Ну а к вечеру в баре все менялось. До шести часов сюда забредали случайные прохожие - кто-то пропустить стаканчик, кто-то - крепко пообедать или перекусить. Но потом бар превращался в полноценный бар. С приглушенным освещением, десятком одновременно существующих разговоров, цветными волнами, бегущими по музыкальному автомату, и спорадическими танцами, криками, взвизгами…

Бар становился баром. На гостей высокомерно взирали их кумиры - хотя далеко не все могли узнать их по имени. Великие, безвременно ушедшие рок-музыканты, со знанием дела выписанные на стене в окружении воздушных строчек их собственных песен. И только коварный Битлджус, притаившийся в этом ряду, с широкой улыбкой взирал на творящийся веселый хаос. Тот самый, кому и было посвящено заведение. И чье имя не стоило произносить три раза по никому не понятной причине.

На столах лежали старые пластинки. Они тебе и элемент декора, и подставки под стаканы, да и просто - гадальные карты.

Рыжий поднял свою пластинку и громко прочитал:

- Буратино.

Его компания разразилась хохотом. Сам рыжий тоже улыбнулся и положил пластинку обратно:

- Но я еще смогу стать настоящим мальчиком!

- Ага, куда тебе, - ответил самый высокий из них и поднял свою:

- “Киевский вальс”. Ну, кто первым про хохлов пошутит?

- Поздно, ты уже, - отмахнулся тот, что потолще.

- А у тебя что?

- “В мире вальса”…

- Ну вот, вам вдвоем и танцевать, - хлопнул в ладоши рыжий.

- Да иди ты…

- Ну а ты?

Четвертый, самый хмурый член компании, с неохотой поднял свою. В это время к их столику как раз подошел официант, чтобы принять очередной заказ. Он уже мог его сам им назвать, настолько он был прост: “то же самое, повторить”.

- “Для вас, женщины. Все-таки вальс”.

Официант уронил, что держал в руках. Никто не успел понять, что это был за предмет, но тот оперативно его поднял и тут же резко произнес:

- То же самое?

- Конечно, брат, повтори.

Официант исчез за стойкой и принялся колдовать над краниками и стаканами, нервно поглядывая на телефон. Телефон высвечивал часы, которые давно уже перевалили за десять.

- Сергей?

- Вырубай автомат, - прошипел официант своей коллеге.

- Чего? Рано же еще.

- Лиза, вырубай автомат. Там у мужика пластинка с вальсом.

- Да что такого с этими вальсами вообще? - пожала плечами Лиза, - Что главная, что ты…

- Лиза, - вкрадчиво произнес официант, наполняя третий бокал, - ты же была на складе.

- Да… - что-то в его голосе ее насторожило.

- И там нет ни одной, чтоб ее, пластинки с вальсом. И тому есть причины. Вырубай чертов автомат, пожалуйста.

А компания, уже забыв дурацкую шутку, вовсю обсуждала всякие важные вещи. Чью-то личную жизнь, чью-то работу, общее положение в обществе и, конечно, последние новости. Все то, что как магнит притягивает стол, заставленный стаканами. И все это на фоне неумолимо тикающих часов, которые, впрочем, никого, кроме официанта, не волновали.

В одиннадцать часов бар закрывался. Как и многие другие бары по всему городу. Некоторые, конечно, работали подольше, но в случае Битлджуса это было одно из немногих правил, которые нужно было соблюдать с точностью до минуты.

Потому что нельзя приглашать Битлджуса три раза. Нельзя работать после одиннадцати. Нельзя оставаться в зале после полуночи.

- И до восьми утра, - угрюмо добавил бармен, вспомнив ту уборщицу.

***

- Ночью вампиры выпьют твою кровь.

- Они могут, - серьезно кивнул дед, - Поэтому нужно есть чеснок и рыбий жир.

- Фу, - скорчилась Танюша, - А рыбий жир зачем?

- Потому что вампиры его не любят. Почему они не могут по речкам плавать?

- Они не могут?

- Нет, не могут. Потому что там водятся рыбы, и у них есть жир.

- Ого, - только и ответила внучка и съела еще ложку каши.

- А еще нужно есть витаминки.

- Желтенькие?

- И желтенькие тоже. Тогда вампир не сможет пить твою кровь, его сразу вырвет.

- Какая гадость.

- Да, внучка, гадость. В мире вообще много всякой гадости, - старик уставился в окно, которое уже достигло каких-то отрицательных показателей уровня освещенности.

- Как та кукла?

- И она тоже.

- Так что такое с куклой?

Дед посмотрел в глаза Ванюше:

- Ничего особенного, просто…

***

- Простите, но мы закрыты, - бармен уже почти начал ощущать беспомощность.

Часы перевалили за полдвенадцатого, а высокий амбал все продолжал повторять свою мантру:

- Да, господи, всего один бокал, кому это повредит. Мы двойную ставку заплатим.

- Я - нет, - раздраженно заметил мрачный тип.

- Мы УЖЕ закрыты, - показал бармен на пустые столики, - Пожалуйста, идите по домам, или куда-нибудь еще.

- Я не хочу куда-нибудь еще, - глубокомысленно заметил толстый, - Я хочу музыки. Где моя музыка?

- Мы закрыты, - пытался сохранить спокойствие Сергей.

Лиза за его спиной растерянно смотрела по сторонам и не понимала, что ей делать.

У угрюмого человека оставалось еще почти полбокала пива - это и было спасительным якорем компании, подтверждением ее права на “немного задержаться”. Зная это, он не спешил заканчивать с напитком. Остальные же требовали продолжения. Вы знаете, как это бывает. Всего один, дело пяти минут. А потом и второй, чего останавливаться. А там и третий - гулять, так гулять.

Все это знал и бармен, у которого стремительно заканчивалось время.

- Да ну вас к чертовой бабушке, - эмоционально выпалил рыжий и пошел наружу.

Прислонившись к перилам, он закурил. От выпитого пошатывало, глазам было сложно сфокусироваться на зажигалке. Из окон бара лился мягкий, ненавязчивый свет, а ему вторил яркий уличный фонарь напротив. Огонек зажигалки на их фоне был лишь очень бледным источником света - но зато самым живым. Вдохновившись этой мыслью, рыжий выпустил колечко дыма. Черт, да что вообще взбрело в голову…

Уличный фонарь нервно замигал, затрясся, и вдруг погас. Рыжий недоверчиво на него посмотрел и даже спустился с лестницы, чтобы вглядеться поближе:

- Вот тебе и коммунальщики, вот тебе и городской свет.

Парень попытался придумать что-нибудь, чтобы выбранить окончательно прогнившую систему, но не смог. Еще раз затянулся и обернулся обратно. В неожиданно сгустившейся темноте окна бара выглядели слишком яркими. И в одном из них даже были видны тени. Одна - яростно жестикулирующая, требующая. И вторая, застывшая.

- Это ж та кукла, - вдруг сказал вслух рыжий.

Наступила полночь, которую отстающие часы бармена умудрились пропустить.

- Где моя музыка, - снова повторил толстый.

В ответ на эти слова музыкальный автомат зажегся, и внутри него зажужжал какой-то механизм. Лиза уставилась на агрегат, который она самолично час назад выключила из розетки. Автомат явно над ней издевался: мигнул яркими цветами и начал раскручивать вереницу пластинок, сложенных внутри.

Хотя никто никаких кнопок не нажимал.

- Сергей…

- Беги наверх, - тихо бросил бармен.

- А? - удивилась официантка.

- Наверх мотай. Живо! - заорал бармен, обернулся и подтолкнул девушку к задней двери.

Потом посмотрел на упрямую компанию, и… ломанулся к выходу. Те, растерянные и его неожиданным воплем, и этим позорным бегством, застыли на месте. Угрюмый что-то собирался сказать, но его голос заглушили помехи.

Старая, поцарапанная, на редкость заезженная пластинка начала свой путь.

Официантка, наконец, последовала совету бармена, и скрылась где-то в глубине зала. Компания переглянулась:

- Это что за…

Заиграл тихий, но какой-то гипнотический вальс.

Рыжий выронил окурок и уставился на двери бара. Оттуда выскочил бармен, быстро запер замок и рванул на полной скорости к воротам. Рыжий не успел не то что его задержать, но и толком понять произошедшее.

- Что?

Скрипучие, старые, прерываемые щелчками звуки полезли из здания - черт, да даже тяжелый металл из музыкального автомата не было настолько хорошо слышно снаружи. Это что вообще…

Из окон вырвался ослепительный свет. Как разноцветные прожекторы - полосы желтого, зеленого, фиолетового… Казалось, они добивали до другой стороны дороги. И так, кажется, и было. Когда этот странный калейдоскоп достиг чьих-то окон, там сразу стали задергивать шторы. Рыжий, едва не упав с лестницы, подбежал к двери, и подергал за ручку:

- Денис? Леха? Что за…

Яркие цвета все ускорялись - те самые, которые обычно окрашивали стенки музыкального автомата. Но так же не бывает, это же не прожекторы… Спотыкаясь, рыжий вернулся обратно и выглянул за забор:

- Бармен?

Ему ответила тишина. Куда бы тот не сбежал, сделал он это быстро. Дрожа от непонятного предчувствия, рыжий кое-как взобрался на уступ и приложил лицо к окну. Кажется, к тому самому, на котором стояла когда-то эта кукольная цыганка. И не увидел ничего. Ни подоконника, ни самой куклы, ни зала внутри. Только слепящие полосы света, бегущие то сверху вниз, то слева направо. Руки разжались, рыжий упал на спину и, минутку отдышавшись, достал телефон:

102.

***

/* Окончание в комментариях */

- Ай, Колян, что, испугался?

- И ни разу не испугался. Но там может быть бомба.

- Ну… Может быть, - Слава передумал бросать каску и положил ее на землю.

- Аккуратней, - Коля отошел на пару шагов, - Что там еще?

- Ага, умный, сам отошел, а мне копать.

- Ты первый начал.

Слава вздохнул - теперь уже не с таким энтузиазмом, как раньше, - и воткнул в землю нож:

- Здесь походу война была.

- Кажись, - Коля осмотрел окрестности.

Ему с самого начала этот пейзаж показался странным. Небольшие холмики, провалы, заросшие кустами. Теперь все становилось более-менее понятным. Окопы, снаряды, война. Поборов страх, он все-таки сам залез в яму:

- А кроме каски ничего не видел?

- Ничего.

Конечно, всю эту яму простым ножиком Слава расковырять не мог. Наверное, это была воронка от бомбы, до неузнаваемости заросшая травой. Даже деревце на ее краю стояло - сразу и не догадаешься.

Колька уставился на неровный черный квадрат, вырезанный в дерне. По центру их импровизированных раскопок проходил толстенный корень, под которым и дожидалась своего часа та самая каска с дырочкой. Мальчуган нахмурился: где каска, там должен быть и череп. А череп - это не то, что ему хотелось найти летом в деревне. Почему-то Колька был совершенно точно уверен, что каску никто не терял и не выбрасывал. Но еще больше не хотелось показать свой страх перед Славиком. Колька вздохнул и зарыл свои пальцы в податливую землю. Ничего.

- Земля мягкая, - удивленно заметил он.

- Да? - Славик отложил нож и загреб пару горстей земли, - И правда.

Некоторое время мальчишки активно копали. Славик до того увлекся, что стал похож на сгорбленную собаку - пофыркивал и выбрасывал землю между ног целыми комьями. Яма стремительно расширялась, темпы их работ сдерживал только тот самый корень, за который постоянно цеплялись руки.

- …А что это? - Колька вытащил из земли что-то квадратное.

- Кожаное. Сумка, что ли?

- Не знаю, - Колька уставился на находку, - Странно это, может, его, того…

- Что - того?

- Да выкинуть к чертовой матери? Ты посмотри, оно…

Над головами мальчишек полыхнуло красным. Что-то загремело, задрожала земля. Коля испуганно вскрикнул и посмотрел по сторонам.

- Санитар! Радист! Комиссар!

- Эм, чего? - Коля осмотрелся. Вокруг никого не было.

- Раненый! Раненый! Раненый! Раненый!

Голос был очень слабый и отдавался эхом, будто доносился из-под земли. Коля все еще непонимающе обвел глазами поляну. На ней ничего не изменилось. Только почему-то вместо свежей земли пахло чем-то кислым и немного соленым.

- Давай домой пойдем, - тихо сказал он, зачем-то прижав сумку к груди.

- Да ты что! Мы же нашли, военное…

- Ты ничего не слышал?

- Чего не слышал?

- Отходим! Назад! Пристрелю! Стреляй!

- Давай пойдем домой! - дрожащим голосом сказал Коля, - Быстро.

Славик пожал плечами. Домой так домой. Друг его выглядел по-настоящему напуганным - до такой степени, что даже подтрунивать над ним не хотелось. Мальчик встал, отряхнул безнадежно испачканные колени и сунул ножик за голенище сапога. И тут поляна закричала:

- Мамаааааааааааа!

Славик рухнул обратно на колени, Колька сжал найденную сумку и завыл. Не сговариваясь, мальчишки вскочили и помчались в сторону деревни. Больше никаких криков они не слышали, но и этого вопля им было достаточно, чтобы не останавливаться, пока не появятся первые заборы.

Славик ошалело посмотрел на друга:

- Это что было?

- Не знаю, - Колька присел просто на землю и бросил злосчастную сумку в пыль, - Ты слышал?

- Еще как слышал. Что это за вопли?

- А я тебе доктор? - огрызнулся Колька, - Не знаю я.

- Ладно, спокойно, - примирительно заключил Славик и сел рядом, - Может, нам показалось.

Колька саркастически посмотрел на друга, но ничего не сказал.

- Каску мы забыли, кстати. А что это за сумка?

- Не знаю.

- Может, откроешь?

- Не хочу что-то.

- И я, - улыбнулся Славик, но как-то неубедительно, - И что с ней делать будем?

- Не знаю, трогать ее не хочу больше.

- Эй, пацанва! Здорово!

- Привет, дядя Федор! - откликнулись оба сорванца.

Федор радостно улыбался и махал им из-за невысокой ограды.

Вообще-то жил и работал Федор в городе. Это уже во многом объединяло его с такой вот “пацанвой”, как он постоянно их называл. Федор, пожалуй, был единственным в деревне, кто постоянно торчал рядом с молодежью, высылаемой из дома на лето. Не было в нем ни взрослого пафоса, ни заискивающего стариковского панибратства. Ему было банально интересно с его “пацанвой”, и ребята это чувствовали.

- Что там у вас?

- В лес ходили, - крикнул Славик.

- Ага. Проголодались, небось?

- Есть такое.

- А бабка не заругает?

- Чего?

- Да ты себя в зеркало видел? - рассмеялся Федор, - Вся морда в какой-то грязюке, да и одежка там же. Вы там что, шахту копали?

- Может, и шахту. Тебе какое дело? - огрызнулся Коля.

- Да никакого. Помыться не хотите, дуралеи?

- Было б очень хорошо, дядь Федор, - вскочил на ноги Слава, - Бабка и правда заругает.

Коля как-то бессознательно поднял сумку, которую собирался выбросить, и поплелся вслед за другом.

Федор приглашающе открыл калитку и с улыбкой пропустил мальчишек во двор. Внутри было довольно пусто, но зато уютно. Практически на правах дачника, Федор почти не вел никакого хозяйства, и приезжал только летом или изредка по делам - за дом заплатить, замки проверить, еще что-то по мелочи. Двор его был засажен газонной травой, только кустики крыжовника, посаженные его родителями, да небольшая яблонька разбавляли пейзаж.

С собой Федор всегда привозил на лето и своих питомцев - полосатого кота и старого ленивого барбоса. Из-за этого дядей Федором его называли не только дети, а и многие соседи. Вот и сейчас кот беззаботно лежал, перегородив вход в дом, а пес только приподнял одно ухо и тут же задремал обратно.

- Матроскин, дай детям пройти.

Кот зашипел и затрусил в сторону.

- Заходите, там на столе печенье есть. Только руки помойте.

- Конечно, - не стал спорить Слава.

На самом деле, перемазались они очень даже сильно, даже из детской вредности не хотелось спорить.

- Пойду бойлер включу пока. Чай будете?

- Можно, - важно заметил Славик.

- Ну тогда наберите воды и поставьте чайник. Сейчас буду.

Колька молча проводил Федора взглядом и мешком рухнул на стул:

- Знаешь, теперь и я уже думаю, что нам показалось.

- Да, наверное, - натянуто хихикнул Славик, - Ну и придурки мы.

- Да, - Колька бросил сумку на соседний стул, - Как девчонки перепугались.

- Так что, сумку смотреть не будешь?

- Да дома, - уклончиво обронил Колька, - Сейчас бы только от бабки не получить.

- Это да, - скорчил смешную мину Славик, - Далеко только не уходите! И чтоб к обеду были!

Колька засмеялся - настолько удачно другу удалось передать скрипучий бабкин голос. Но тут же нахмурился:

- А ведь обед-то мы пропустили.

- Да ничего страшного, они обе, наверное, до сих пор чай пьют да языками чешут.

Их бабушки жили в соседних домах и очень хорошо дружили. Дед у Славика уже умер, а вот Колькин был очень бодрым сухим старичком, который вечно где-то пропадал - то за грибами отправится, то что-то в сарае мастерит. А старушки могли целыми днями обсуждать свои болячки, последние слухи, цены на гречку, да и вообще что угодно, от упавшей ночью звездочки до колорадского жука, будь он неладен.

Так что, не исключено, что долгого отсутствия мальчишек и правда никто не заметил. Правда, перепачканные в грязи новые джинсы все-таки так просто не скроешь.

- Хорошо, что мы Федьку встретили.

- Ага, а то крика будет…

- Ну что, пацанва, как жизнь вообще? - прервал их диалог Федор и плюхнулся на свободный стул.

- Да как обычно, - пожал плечами Славик.

- Так, бойлер я раскочегарил, где стиралка и сушилка, знаете. Только одежды у меня для вас нету, так что берите по одеялу в комнате, - махнул рукой на дверь Федор, - Придется римскими патрициями походить.

- Да не страшно, - ухмыльнулся Славик.

- Ой, - вдруг нахмурился Коля, - Да мы же и так опаздываем. Пока еще одежда высохнет…

- Да расслабься. Я закурю?

- Давай, - кивнул Славик.

- Я вашим старухам уже позвонил, сказал, что вы у меня целый день торчите, пусть уж она не серчает. Крестом поклялся, что вас покормил.

- Блин, спасибо, дядь Федор, - расплылся в улыбке Колька.

- Да не за что. Нам, пацанве, вместе держаться надо.

С лица Федора почти никогда не сходила улыбка. Даже в самых дурацких или необычных ситуациях он был тем, кто будет пытаться пошутить обо всем на свете, несмотря ни на что.

- Так что ваша шахта? Выкопали хоть?

- Выкопать-то выкопали, - задумчиво протянул Коля.

- Так, я пойду к стиралке, - встал из-за стола Слава.

- Хозяйственный. Уважаю, - шутливо кивнул Федор.

- Да я тоже тогда, чего два раза машину мучить.

Пошутить по поводу этой фразы Федор не успел - засвистел чайник. Кивнув мальчишкам, он затушил сигарету и пошел делать чай. Что, на самом деле, особого труда не требовало. У Федора водился только магазинный, в пакетиках, пусть и весьма недешевый.

Старая сумка осталась одиноко лежать на стуле.

***

Колька захлопнул дверь и выдохнул. Бабушка с ее многочисленными “целый день пропадали” и “совсем от рук отбились” уже успела проесть все печенки. На часах и правда была почти полночь, но беспокоило мальчика не это. А та самая сумка, которую он продолжал таскать с собой. Сумка как сумка, что такого. Ни дрожь его не брала, ни оторопь. Но почему-то очень не хотелось оставлять ее рядом с собой. Да и бросить ее Коля никак не мог себя заставить. Как и отдать другу, несмотря на его просьбы.

Колька бросил сумку на стол и сел на кровать. Только сейчас он заметил, насколько за день устал. Болели руки, вынужденно проработавшие экскаватором, ноги после сумасшедшего забега, и почему-то грудь. Может, все от того же забега. Колька расстегнул рубашку и плюхнулся на кровать плашмя. Стало получше. Отрешенно наблюдая за люстрой, он долго о чем-то размышлял, пока сам не заметил, что так и заснул.

- Утра. Утра. Утра.

Колька приоткрыл один глаз и уставился на потолок. Люстра все еще горела.

Вот те на, вырубился прямо так, как лежал. Чесалась спина, и мальчишка сел, запустил пятерню под майку и от души поскреб.

- Утра. Утра. Утра.

Какой-то тихий шепот не давал покоя. Наверное, еще не проснулся. Колька пошевелил губами и понял, что безумно хочет пить. А еще у него болела голова. Нащупав ногами пол, он поморщился: холодный. К счастью, тапки стояли неподалеку.

- Рак. Рак. Рак.

Какой еще, к черту, рак… Колька ударился плечом о косяк и зашипел. Но умывальник все-таки отыскал. Вода полилась в стакан, заглушая неясный шепот:

- И он. И он. И он.

Колька помотал головой и выключил воду. Почему-то ощущал он себя на редкость разбитым. Потом он, конечно, не единожды проклял себя за это, но сейчас Коля отодвинул шторы в кухне и посмотрел наружу.

Стояла совершенно обычная деревенская ночь. Только очень светлая - Коля спокойно видел забор и лавочку возле него. А за забором начинался лес. Не сразу, конечно, небольшой лужок поочередно сменялся кустами, потом молодыми соснами, а дальше уже вставал во весь рост.

И там что-то светилось.

Колька прищурил глаза, и вдруг застыл.

Облокотившись о дерево, там стоял солдат. Вот как раз такой, как рисуют в книжках. Немного растрепанный, в шинели, в руках - винтовка. Солдат был бледно-голубого цвета и как бы светился. И смотрел точно на Кольку. Мальчуган тут же отвел глаза, но наткнулся на другого солдата - этот уже не опирался на дерево, просто из-за него выглядывал. Колька метнулся взглядом в сторону - еще солдат. И еще. И еще десятки раз. Весь лес был заполнен светящимися солдатами, которые напряженно наблюдали за этим самым окном.

Колька почувствовал тошноту.

- Утра. Утра. Утра.

- И он. И он. И он.

- Рак. Рак. Рак.

Колька всхлипнул и сполз под окно. Так, трясясь всем телом, он и провел остаток ночи. Утром дед распахнул дверь кухни и включил плиту. Это вывело мальчугана из оцепенения, и тот зашевелился.

- Коля! Что ж ты тут торчишь? - удивился дед.

- Да воды попить вышел… И заснул, - соврал мальчишка.

- Ну ты даешь, ты б еще в туалете задрых, - ухмыльнулся дед и вытащил банку кофе, - Кофе будешь?

- Чай лучше.

- Чай так чай, - дед сунул чайник под кран и уставился в стену, - Ты часом по ночам не ходишь во сне?

- Нет.

- Точно?

- Да точно нет, деда. Просто устал.

- Ну смотри у меня.

С дальнейшими расспросами дед не лез. Колька сел за стол и обхватил голову руками - виски все еще ломило, а пережитое ночью казалось уже больше ночным кошмаром. За тем только исключением, что какой-то слабый, совершенно не различимый шепот ребенок слышал до сих пор.

- Что вы там с Федькой целый день творили? - дружелюбно спросил дед, поставив перед Колькой чашку чая.

- Да всякое. Он истории рассказывал, потом в прятки играли.

- С этим наиграешь, - фыркнул дед, - Он мертвого найдет, если захочет.

Федор был краеведом. Нет, это не его работа, каждый раз смеялся он. Но находить мертвых он точно умел. Где и какой гетман проезжал по их земле, и сколько наполеоновских солдат сложили здесь головы, он всегда мог рассказать. А откуда это еще, кроме мертвых, можно было узнать?

- А меня не нашел, - буркнул Колька.

- Что, правда?

- Правда, - мальчишка посмотрел деду в глаза, и уже сам не знал, кому и зачем он врет.

Никакие солдаты ему не привиделись. Они действительно стояли за его окном и наблюдали из леса. Наблюдали именно за ним. И что-то шептали. Правда, сразу после этой мысли шум в голове мальчика прекратился, да и головная боль отступила. Удивленно потерев щеки, он уставился сперва на свои ладони, а после - на чашку травяного чая, которую перед ним поставил дед.

- Я омлет варганю, будешь?

- Нет, я не голодный, - покачал головой Коля.

- Ну как хочешь. Но если бабушка будет выспрашивать, скажи, что я тебя голодным из дому не выпустил, - усмехнулся дед.

- Конечно, - улыбнулся мальчуган.

Допив чай и не дожидаясь, пока проснется бабка, Коля выскочил из дома и побежал к Славе. Тот еще спал, а вот его бабушка - нет. Что-то напевая себе под нос, она прохаживалась вдоль грядок с видом заправского генерала, и зорко высматривала возможные сорняки или, не дай бог, какого злостного вредителя.

- Баба Валя! А Славик дома?

- А где ж ему быть? - бабушка остановилась и с подозрительным видом смерила глазами Кольку, - Спит он еще.

- А можно его подождать?

- Ну подожди, - кивнула старушка, - Можешь вон там посидеть.

Коля благодарно улыбнулся и помчался к лавке.

- Я б тебя попросила огурцы прополоть, но вы ж, бестолочь такая, все потопчете, - проворчала напоследок бабка.

Не то чтобы она не любила друга своего внука, но по старой детской традиции и без того беспокойный Славик превращался в источник хаоса и разрушений, стоило ему встретиться с Колькой. Безумные авантюры, опасные для жизни выходки, и вечное, просто патологическое “мы не хотели”. Мальчишки всегда остаются мальчишками, и чем их больше собирается вместе, тем хуже.

- Колька? - выглянул из окна заспанный Славик.

- Привет. Слушай, пошли поговорим где-нибудь.

- Чего? - потер глаз Слава.

- Ну, погуляем.

Славик еще раз протер глаза и внимательно посмотрел на друга. Тот был взъерошен и помят, будто всю ночь не спал. А еще в его глазах были те самые ужас и безысходность, как там, вчера, на поляне. Сон как рукой сняло. Славик шмыгнул носом:

- Сейчас, оденусь только.

- Вы там смотрите у меня, - без особой надежды пригрозила бабка.

- Да все нормально, баб Валь, придем завтракать.

- Оба?

- Ага, на двоих готовь! - улыбнулся Слава и скрылся обратно в окне.

- На двоих, ишь ты, - деланно вздохнула бабка, прикидывая, сколько продуктов ей понадобится.

Мальчишки в это время успешно успели убежать на улицу. Через два дома от бабы Вали был прекрасный заброшенный сад. Дома там давно не было, а сам сад превратился в густые непроходимые джунгли, в самом центре которых находился маленький неровный пруд. Пруд этот был известен только двум закадычным товарищам - во всяком случае, именно так хотелось думать Кольке и Славику. Они даже дали ему собственное имя - Черная лужа. И похоронили в этой луже уже немало мальчишеских тайн и секретов. Вот и сейчас они оба продрались сквозь заросли одичавшей малины и очутились на берегу:

- Ну, валяй, - Славик уселся на камень.

- Слушай, этой ночью…

- Да у тебя видок, будто ты вообще не спал.

- Я и не спал. Этой ночью…

Колька сбивчиво рассказал о том, что увидел. Как и следовало ожидать, Славик только закатил глаза:

- Ну и воображение у тебя.

- Не воображение это.

- А что? Наверное, и правда вырубился возле умывальника, а дальше приснилось. Что тебя вообще там так проняло?

- А крик мне тоже показался? На поляне? А?

Слава промолчал.

- Ты его тоже слышал. Что-то не так, я не знаю, но не так.

- И что делать? - с изрядной долей скепсиса спросил Славик.

- Я боюсь, - признался Колька, - Давай ты у меня сегодня переночуешь.

- Чего? - поднял бровь Слава.

- Того! Кино посмотрим, поиграем во что-нибудь, бабка что вкусного устроит. В окно посмотрим. А если ничего не будет, то я, значит, вру, и все нормально. Ну как?

- Дурак ты, Коля. Сумку хоть смотрел?

При воспоминании о кожаном квадратике дома мальчик поежился:

- Нет. Не хочу я ее больше трогать.

- Ладно, братан, - похлопал его по плечу Славик, - Затусим с тобой на ночь. Ну а сейчас пошли к бабке, волнуется она.

- Пошли, - кивнул Коля.

***

День получился довольно длинный и нервный. Практически все время Коля не знал, чем себя занять, и слонялся по всей деревне. Дошел до того, что даже вызвался помочь в огородных делах - и если бабушка Славы его вежливо прогнала, своя собственная удивленно выделила ему участок для работы.

И ни один сорняк не избежал печальной участи.

К ночи он просто сидел в комнате и пытался не отвлекаться от планшета. Ничего не лезло в голову, только тот шепот…

Бабка открыла дверь и поставила на стол две большие дымящиеся миски:

- Тут пирожки с мясом, - показала она на миску с узором из розовых цветочков, - тут - пирожки с картошкой.

Эти примостились на миске с синей каемкой.

- А где твой Славик-то?

- Баба Тася! Дед Антон! Привет всем!

- Вон он, - бабка улыбнулась, - Спать так будете или раскладушку принести?

- Да справимся, - повеселел Колька, - У нас же мальчишник, когда нам спать?

- Ну смотрите, - старушка вышла из комнаты, - Славик! А вот и ты, сорванец.

После всех необходимых разговоров, обмена новостями и мнениями, Слава все-таки закрыл за собой дверь и плюхнулся на кровать:

- Ну, где твои привидения?

- Рано еще, - поморщился Коля.

- Ну, рано, так рано, - Слава без спроса взял планшет и начал над ним колдовать, - Смотри, чего я на днях нашел…

Время пронеслось относительно незаметно. Временами Коля вздрагивал от каких-то шорохов, но магия бабкиных пирожков пополам с энергий друга делали свое дело - были просмотрены десятки видео, обсмеяны сотни мемов, а часы приблизились к двум часам ночи.

- Так что, - зевнул Славик, - Где твои чудища, я спать хочу.

- Не знаю, - Коля нервно осматривал лес, но не видел никаких светящихся фигур.

- Может, их все-таки не было?

Колька жалобно посмотрел на товарища.

- Да ладно, что ты расстраиваешься. Это ж хорошо, что ничего не было, так?

Не так. Колька отпрыгнул от окна и только и смог, что указать пальцем. Слава выглянул наружу и долго рассматривал окрестности:

- И где?

В лесу было темным-темно. Совершенно никаких светящихся фигур, непонятных движений или криков птиц. Кстати, о птицах. Замолкли все насекомые, редкие звери и вообще все, что только могло шуметь. Стало тихо. Непривычно тихо.

- Да где, я спрашиваю…

В лицо Славику уставились чьи-то глаза. Они не были в лесу, они лежали в поле. Десятки, может, сотни призрачных силуэтов подползали к дому, ненадолго выглядывая из травы. Осторожно, чтобы не быть замеченными из дома. Слава отступил на шаг от окна.

- Утра. Утра. Утра.

- И он. И он. И он.

- Рак. Рак. Враг.

- Враг? - удивленно переспросил Славик.

Шепот был слишком тихим, чтобы его можно было разобрать. Да и эхо глушило отдельные звуки. Колька похолодел. Точно, никаких раков эти солдаты не искали. Враг. Он, Колька. Враг вот этих, призрачных, которые продвигались к его дому.

Схватившись за голову, он беззвучно заплакал. Славик же не мог оторваться от окна, озадаченно разглядывая всю эту толпу, упрямо подбиравшуюся к дому. Делали они это намного медленнее настоящих людей - даже он сам спокойно прополз бы это поле уже десять раз вдоль и поперек. Но эти все еще виднелись где-то вдалеке, очень близко к границе леса:

- Колька, что…

Вопрос повис в воздухе. Наконец, и Славик не выдержал, сел прямо под окном и шумно дышал, пытаясь понять происходящее. Так они и проторчали до самого утра.

***

- Это. Что. Вообще. Было?

- А ты как думаешь?

Колька рухнул на пол и спрятал лицо в ладонях. Славик в очередной раз настороженно выглянул в окно, но никого не обнаружил:

- Что им надо?

- Сумка, - с обреченной уверенностью ответил Коля.

- Да отдай ее им, блин, - Слава упал на кровать и инстинктивно взял пирожок из миски, - далась она нам.

- Да как?

- Давай отнесем ее обратно на поляну и кинем в яму. Пускай забирают и сумку, и каску, что угодно, лишь бы нас в покое оставили.

- Думаешь?

- Думаю! Бери пожрать, пойдем прямо сейчас. Закопаем обратно это, и пусть проваливают, куда хотят. Мы даже не хотели у них ничего брать.

Колька саркастично посмотрел на друга, но тот никак не отреагировал:

- Пойдем?

- Пойдем.

Сказано - сделано. Колька без особого желания плелся за Славой, сжимая чертову сумку. На траве еще не обсохла роса, и оба промочили ноги до самых костей. Но поляна - вот она - стояла такая же, как в тот день, когда оба мальчугана с нее убежали.

- Бросай.

Колька на минуту задержался - почему-то выбрасывать сумку было так же страшно, как держать ее при себе. Но кожаный квадратик спокойно скользнул в яму. Слава радостно забросал ее землей и даже потоптался сверху:

- Все, мы им все вернули.

- Знать бы, кому, им.

- Тебе надо, ты и узнавай, - Славик поморщился, - Я хочу домой.

- Огонь! Огонь! Огонь!

Коля удивленно осмотрел округу.

- Идут! Помогите! Раненый!

Колька закрыл лицо руками, и через темноту в его глаза проникла красная вспышка. Только на фоне этой вспышки выступили изломанные, застывшие силуэты. Раз, два, три. Люди бежали, падали, взлетали в воздух.

- Забирайте свою сумку! - закричал над ухом Славик, - Мы не хотели!

- Раненый! Раненый! Раненый!

Поляна кричала с каким-то отчаянием и упоением. Это было даже хуже, чем в прошлый раз. Колька открыл глаза и обнаружил, что плачет.

- Не надо! За что! МАМАААААААААААААА!

Мальчишки схватились руками за уши и повалились на траву. Казалось, голос собирается кричать вечно - бесконечное отчаяние, боль и обида выплеснулись в воздух, потекли по земле, забрались к ним под кожу.

Коля тяжело дышал. Прекратилось. С трудом открыв глаза, он попытался найти друга. Ошалевший Славик лежал рядом с ним и бессмысленно пялился в небо.

- Слава… Слав… Славик, чтоб тебя!

- А?

- Валим отсюда, пока они молчат.

Друг кивнул. Сперва они едва ползли, обессиленные, но со временем смогли встать на ноги и, шатаясь и поддерживая друг друга, поковыляли в сторону деревни.

- Во что мы вляпались, Слав?

- Не знаю. Зачем я вообще там в земле ковыряться сел…

- Что же делать теперь…

- Да отдали мы им их вещи, пусть и дальше сидят на этой проклятой поляне.

- Я сюда точно больше ни ногой.

- И меня запиши.

Силы потихонечку возвращались к мальчишкам. Добравшись до деревни, они кивнули друг другу и разошлись, не прощаясь, по домам. Бабушки обоих почему-то не стали ни ворчать, ни расспрашивать. Что-то очень странное застыло в их детских глазах.

***

/* Окончание в комментариях */