Ответ на пост «По природе положено»
Дамочки-биологизаторши, ну что. нравится вам как по природе положено или не очень?
Или быть может, все-таки попытаемся быть человеками разумными?
Быть человеком разумным — звучит гордо, делается сложно, получается редко. Природа тут явно пошутила. Но прежде чем рассуждать о высоком, стоит признать очевидное: мы — социальные обезьяны, которые научились строить теории о смысле жизни, брать ипотеки, при этом не отказавшись от привычки драться за банан и выдавать рефлексы за убеждения. Прежде чем разбираться, что нам положено по природе, предлагаю взглянуть на то, как мы такими разумными стали.
А что, если «дамочки-биологизаторши» относительно себя не так уж и ошибаются?
Разобраться в этом сложном вопросе нам поможет теория антрополога Оуэна Лавджоя. По его версии, толчком к росту мозга, бипедальности, появлению каменных орудий и всей этой человеческой «разумности» стало изменение пищевой стратегии у наших далёких предков. Одним из ключевых элементов этой модели была своеобразная сделка:
Секс в обмен на ресурсы.
Природа, как всегда, изобретательна в своих механизмах.
Если коротко изложить основные положения теории Лавджоя, получается довольно занятная эволюционная история — набор странноватых, но эффективных биологических решений, которые помогли нашим предкам встать на две ноги, поумерить агрессию, стать более социальными и даже склонными к ранним формам моногамии.
Свободные руки ради ресурсов. Перенос пищи стал выгодной стратегией, и для регулярных «поставок» удобнее ходить на двух ногах. Так бипедальность оказалась не героическим подвигом, а бытовым удобством.
Снижение агрессии. Если самец приносит еду конкретной самке, ему меньше смысла драться со всеми подряд. Эволюции понравилась эта экономия сил — клыки уменьшились, конкуренция ослабла.
Ранняя форма моногамии. Не та возвышенная, голливудская, где «раз и навсегда», а её древний прототип — последовательная моногамия. Пара формировалась на несколько лет, пока детёнышу требовалась совместная забота, ресурсы и защита. Когда ребёнок подрастал и потребность в плотной кооперации исчезала, союз мог спокойно распасться, а оба партнёра — сформировать новые связи. Природа не настаивала на вечности, ей хватало эффективности. Выглядит подозрительно знакомо, правда? Может количество разводов — не признак «морального упадка»?. А скорее старая добрая биология, которая напоминает: человеческая стратегия всегда была серийной, гибкой и адаптивной. Мы просто оформляем древние механизмы через ЗАГС и адвокатов, а не через сезонные миграции и смену территории.
«Секс в обмен на ресурсы». Регулярная помощь самца повышала выживаемость детёнышей, а регулярная сексуальная доступность помогала самцу быть уверенным в своих инвестициях. Природа изобрела бартер задолго до рынков.
Потеря острого обоняния. Ослабление нюха сыграло сразу в несколько направлений. Самцу стало труднее ориентироваться по запаховым сигналам фертильности — и стратегия «держаться ближе и заботиться регулярно» оказалась выгоднее, чем «прибежал-убежал». Самка же получила больше свободы в выборе: партнёр, обеспечивающий заботу, мог быть одним, а носитель более удачных генетических вариантов — другим. Социальный выбор в природе всегда был хитрее, чем кажется. Эволюционные «хвосты» иногда проявляются и сегодня — но не в виде массовых «измен», а как отдельные случаи, которые эволюционная психология описывает термином «кукушечий эффект». Оценки его распространённости варьируются от 1 до 10%, и речь идёт о разовых эпизодах, а не об устойчивой модели поведения. Женщина при этом может быть абсолютно преданной, любящей, включённой в отношения личностью — просто биология иногда хранит странные реликты прошлого, которые проявляются редко и не определяют чьё-либо моральное качество.
Заботливость как эволюционное преимущество. Выживали не просто сильнейшие, а надёжнейшие, внимательнейшие и стабильнейшие. Началось тихое торжество социальности.
Такие дела. Такая теория — с ней, конечно, спорят много, но пока не заспорили. :)
P.S.
Уважаемый Ryl0n.0b0ev, а вы не обращали внимания, что описываемые вами «дамочки-биологизаторши» за 40 часто сильно обижаются, когда их называют женщинами, и требуют, чтобы к ним обращались «девушка»? А их тексты нередко изобилуют феминитивами
а объясняют это тем, что язык формирует восприятие реальности, большинство слов мужского рода, женщина в них «невидима», и так дальше, и так дальше...
Тут есть один забавный факт. Братья Гримм — да, те самые сказочники — были ещё и лингвистами. Открыли закон первого германского передвижения согласных, благодаря которому стало возможно реконструировать происхождение слов от современных форм вглубь, к праиндоевропейским корням.
И вот что интересно. «Мужчина» восходит к праиндоевропейскому *man-/*mon- — «мыслящий». Отсюда же латинское mens (разум), английское man. Буквально — «взрослый мыслящий».
А «дева», «девушка»? Праиндоевропейский корень *dheh₁(i)- — «кормить грудью, сосать». От него же латинское fēmina, fēcundus (плодородный), и — внезапно — санскритское dhenu, священная корова. Кормилица, источник молока и плодородия.