Многобукв? Что ж, почему бы вам не посмотреть пятисекундное видео с котенком, засунувшим голову в рулон туалетной бумаги, или не прочитать 140-символьное описание блюда, которым ваш друг набил себе рот. «Ням-ням». Этот пост не для вас.

В рабочем кабинете зазвонил телефон. Это был один из школьных секретарей. Он сообщил, что пришел посетитель, которому нужно подключиться к школьной WiFi сети. Взяв iPad, я рысью бросился вниз в приемную, где увидел молодую особу двадцати с лишним лет, сидящую в кресле с MacBook-ом на коленях.

Я улыбнулся и представился, присаживаясь рядом с ней. Она молча вручила мне MacBook, и выражение ее лица сказало всё: «Почини мой компьютер, гик, и побыстрее». Меня путали с техником достаточное количество раз для уверенного распознавания этой гримасы.

— Придется поторопиться. Через 5 минут у меня урок, — сказал я.
— Вы преподаете?
— Это моя работа, просто так получилось, что также приходится управлять командой специалистов по сетям.

Она изменила свое отношение ко мне. Вместо безликой, щелкающей по клавиатуре, социально неприспособленной, сексуально неопытной сетевой обезьяны, теперь она увидела во мне коллегу. Для людей вроде нее, техники являются необходимым неудобством. Она бы и рада игнорировать их, шутить о них за глаза или посмеиваться открыто, но знает, что когда не сможет отобразить ее PowerPoint на интерактивном экране — ей понадобится техник, так что прячется за фасадом вежливости и в то же время внутренне отвергает общение с ними, поскольку они слишком странные, чтобы иметь с ними дело.

Я посмотрел на MacBook. На тот момент у меня не было опыта с OS X. Но Джобс не был идиотом, и то, что отображалось в верхнем правом углу экрана, было общеизвестным символом WiFi. Чтобы подключить устройство к сети, мне понадобилось несколько секунд.

Вручил MacBook обратно, и женщина открыла Safari. «Интернет не работает», заявила она с презрением.

Я столько раз слышал эту фразу от учеников и персонала, что у меня уже заготовлена стандартная реакция. Обычно я достаю сотовый телефон, делаю вид, что набираю номер. И подняв трубку к уху, говорю: «Да, соедините меня с офисом Президента Соединенных Штатов… НЕТ, Я НЕ МОГУ ПОДОЖДАТЬ, это чрезвычайное происшествие… Алло, Мистер Президент, боюсь у меня плохие новости. Меня только что проинформировали, что Интернет не работает».

Но я решил, что молодая женщина, наверное, не оценит сарказм, и забрал MacBook обратно, чтобы добавить настройки прокси-сервера. Без каких-либо идей, как это сделать в OS X. Прокси у нас используется, чтобы убедиться, что персонал и ученики не могут получить из школьной сети доступ к порно. Также он фильтрует насилие, экстремизм, ругательства, социальные сети, алкоголь, курение, хакерство, игры и потоковое видео. Забавно, что когда вы ищете в Google «proxy settings OSX», результаты выдачи будут заблокированы, поскольку содержат слово «proxy», а оно фильтруется.

«Вы не знаете, где здесь настройки прокси?» — спросил я с надеждой.

Ответа я не получил. С тем же успехом можно было спросить у нее «Не подскажете, как мне ретикулировать сплайны с использованием гексагональной системы декодирования, чтобы я мог создать GUI на VisualBasic и отследить IP-адрес?»

Настройки прокси я нашел и заполнил за десять секунд. Вернул ей MacBook, и она, буквально, закрыла Safari и открыла его заново, вместо того, чтобы обновить страницу. «Пасиб…». Благодарность была ошеломляющей.

Я уже уходил, когда она меня остановила. «PowerPoint не работает».

Это, наверное, уже не дает права на телефонный звонок Президенту Соединенных Штатов. Я уверен, что он интересуется технологическими проблемами, но падение ведущего мирового инструмента для создания презентаций, будет для него скорее чем-то вроде облегчения, пожалуй. Хотя бы АНБ не потеряет убого оформленные слайд-шоу.

Пришлось сесть обратно и снова завладеть MacBook-ом. Слайд, который она открыла, содержал встроенное видео с YouTube, а как я уже сказал, потоковое видео блокируется. Я попытался объяснить это женщине, и тогда она покровительственно мне растолковала, что это не имеет значения, потому что видео было в ее PowerPoint-е и воспроизводилось с ее флешки. Спорить не стал, это не стоило моего времени. Лучше сделать то, что я обычно делаю для людей, и просто заставить это работать. Используя 3G подключение моего iPad-а, я настроил точку доступа, скачал ролик с YouTube, используя популярный сервис для скачивания, и потом встроил локальное видео в ее презентацию.

— И чему вы учите? — спросила она, пока я работал над ее презентацией.
— Вычислительная техника — ответил я.
— О… Я думаю в наше время вы сталкиваетесь с тем, что дети знают о компьютерах больше, чем учителя…

Если вы обучаете информационным технологиям или вычислительной технике, это фраза, которую вы слышали миллион раз, миллиард раз, зиллион раз. Ладно, я преувеличиваю, но вы слышали это неоднократно. Существуют разные варианты этой фразы, все восхваляющие технические способности сегодняшних детей. Мои любимые — от родителей. «О, Джонни легко станет лучшим специалистом по компьютерам, он постоянно сидит дома за компьютером». У родителей, похоже, есть смутная теория, что проведение нескольких часов каждый вечер за фейсбуком и ютьюбом передает, через особый вид кибернетической жидкости, знание PHP, HTML, JavaScript и Haskell-я.

Обычно, когда кто-то изрекает эту чушь, я просто киваю и улыбаюсь. Но в этот раз я просто не мог сдержаться. «Вообще-то нет, большинство детей не умеют пользоваться компьютерами» (так же, как не умеете вы — я не добавил).

Она удивилась моему возражению на то, что обычно принимается как прописная истина. В конце концов, разве подростки не являются цифровыми аборигенами? У них есть ноутбуки, планшеты, игровые консоли, смартфоны — ясное дело, они должны быть наиболее технологически продвинутым этносом на планете. Прозвенел звонок, и мне действительно надо было на урок, так что не было времени объяснять ей мои теории насчет того, почему же дети не умеют пользоваться компьютерами. Возможно, она прочитает мой блог.

Правда в том, что дети не умеют пользоваться компьютерами общего назначения, как и большинство из знакомых мне взрослых. В школе очень узкий круг людей, которых я считаю технически продвинутыми. Это люди от тридцати до сорока лет, у которых был компьютер большую часть их взрослой жизни. Конечно же, встречаются исключения и среди персонала и среди учеников. Всегда есть один или два ученика в каждой группе, которые уже выбрали программирование или веб-разработку, или могут разобрать компьютер до винтика, заменить материнскую плату и переустановить операционную систему. Также обычно есть пара преподавателей вне обозначенных возрастных рамок, часто с математических и научных подразделений, которых только напрягают их школьные ноутбуки, поскольку там у них нет привилегий администратора. Но таких людей мало.

Думаю, прежде чем продолжить, мне нужно обозначить, что значит «не умеет пользоваться компьютером», в моем понимании. Поскольку я администратор сети, и вместе с тем — учитель, я часто являюсь первой точкой обращения, когда учитель или ученик сталкивается с проблемами с компьютерами и связанными с ними устройствами. Как любит констатировать мой ведущий техник, «проблема обычно в интерфейсе между креслом и клавиатурой». Вот несколько примеров проблем, с которыми я сталкиваюсь достаточно регулярно.

Шестиклассник приносит мне свой ноутбук, объясняя, что тот работает очень медленно и отключается. Ноутбук буквально визжит, кулеры крутятся на всю катушку и корпус некомфортно горячий на ощупь. Запускаю Диспетчер задач и вижу, что CPU загружен на 100%, хотя запущен только uTorrent (у которого, внезапно, 200 торрент-файлов на раздаче). Осмотрелся, какие процессы запущены, и их было много, жрущих CPU и RAM. Более того, я не мог выключить ни одного из них. «Какой антивирус ты используешь?» — спросил я, чтобы услышать, что он не любит антивирусы, поскольку они замедляют работу компьютера. Я вернул ему ноутбук, и сказал, что тот заражен. Он спросил, что ему нужно сделать, и я предположил, что ему следует переустановить Windows. Он посмотрел на меня беспомощно. Он не умеет пользоваться компьютером.

Девочка подняла руку на уроке. «Мой компьютер не включается», сказала она. С отчаянием в голосе, подразумевающим, что она испробовала все мыслимые способы заставить железяку работать. Я подошел, включил монитор, и экран ожил, отображая окно авторизации в Windows. Она не умеет пользоваться компьютером.

Учительница принесла мне свой ноутбук. «Чертова железка не подключается к интернету», сказала она со злостью, как будто это моя вина. «Мне надо было сделать тонны работы прошлой ночью, но я вообще не могла выйти в сеть. Даже мой муж пробовал и не смог ничего сделать, а он отлично разбирается в компьютерах». Я взял провинившийся ноутбук, переключил выключатель беспроводной сети, расположенный на боковой кромке, и вернул ей обратно. Ни она ни ее муж не умеют пользоваться компьютером.

Ребенок постучался в дверь моего офиса, и пожаловался, что не может авторизоваться. «Ты забыл пароль?», — спросил я, но он настаивал на том, что это не так. «Какое было сообщение об ошибке?», спросил я. Он пожал плечами. Я пошел с ним в IT-крыло, и смотрел, как он вводит логин и пароль. Появилось окно с сообщением, но ребенок нажал OK настолько быстро, что я не успел прочитать. Процесс повторился три раза, как будто компьютер внезапно может изменить свое мнение и разрешить доступ к сети. На третьей попытке я мельком рассмотрел сообщение. Забрался за его компьютер и воткнул кабель Ethernet. Он не умеет пользоваться компьютером.

Учительница принесла мне свой новенький iPhone, предыдущий был уничтожен. Она потеряла все контакты и очень расстроена. Я спросил, подключала ли она iPhone к компьютеру когда-либо, но она не может вспомнить. Попросил принести ноутбук и iPhone. Когда она принесла их на следующий день, я восстановил iPhone из резервной копии на ноутбуке. Она получила обратно свои контакты, а

Цех. Цех завода ЖБИ. Постоянный грохот, цементная пыль, пропарочные камеры и дым сварки, после которого скопления мертвых лейкоцитов, а в народе просто «сопли», напоминают своим цветом активированный уголь. Среди всей этой с(х)уеты – я – взятый на подработку студент первого курса политехнического колледжа, скучающий в летние каникулы.
Если не обращать внимания на перманентно витающие в воздухе частицы цемента (постоянно соперничающие со сварочным дымом за место в носу), вечно снующий во все стороны кран, таскающий готовые железобетонные изделия, брызги жидкого бетона, которые почему-то всегда предпочитают попасть прямой наводкой в нос или глаз, и прочие мелочи, то работа кажется довольно неплохой. Крайне радует тот факт, что нынче не приходится клянчить у родителей денег «на мороженое», а имеешь возможность вкушать независимость на финансовом фронте, покупать необходимое количество литров «мороженого» и даже слегка баловать свою девушку.

Мда, отвлекся… Итак – я студент, у меня каникулы и я работаю на полставки в цехе ЖБИ. Во-первых, мне крайне повезло с коллективом – разномастная и многонациональная компания матерых работяг приняла меня на радость дружественно. И уже через неделю мне доверяли в ночные смены бегать за водкой, которую мы не менее дружно распивали. Веселый и разговорчивый сварщик, татарин Миша, обучил меня тайному и древнему искусству соединения металлов посредством дуговой сварки и уже после первого урока я с гордостью разглядывал извлеченные из носа козявки цвета нынешнего президента США. Престарелый бетонщик Палыч продемонстрировал мне работу погружного вибратора. Для непосвященных объясняю – это такая полая железная чурка, соединенная с двигателем посредством рукава, внутри которой вращается хрен знает что, но оно со смещенным центром тяжести, в результате чего она часто-часто дрыгается, читай – вибрирует. Короче - моторчик, заставляющий твой телефон биться в конвульсиях – младший брат вот такого вибратора. После пятнадцати минут держания этой херни в руках я понял, почему у Палыча очень крепкое рукопожатие и постоянная дрожь в руках.
Заострю внимание на технологии производства железобетонного изделия. Главные действующие лица: опалубка (форма в которую заливается бетон), арматурный каркас, бетон и члены (и все остальные части) бригады с необходимым инструментом (вибратор, мастерки, лопата, сигареты и матерки). В вычищенную от предыдущего изделия и смазанную отработкой опалубку устанавливается каркас, а после все это говно заливается другим говном – бетоном. Во время заливки престарелый Палыч весело и непринужденно жужжит вибратором, чтобы говно (которое бетон) равномерно разливалось по всему объему формы и не оставляло в себе пузырьков воздуха. После заливки верхняя часть изделия разравнивается мастерками и матерками и под дружное «идинахуй» втыкается на какое-то время в пропарочную камеру.

Хм, опять отвлекаюсь. Значит, наша бригада изготавливала более-менее крупногабаритные блоки. То есть и опалубки были приличного размера, все такие из себя стальные и тяжелые. Конструктивной особенностью одного из вида опалубок являлись откидывающиеся на петлях торцевые стенки, весом этак килограмм в 80 каждая. Поднимались такие стенки во избежание травматизма по двое, т.е. в четыре руки. А я, как уже упоминал ранее, был молод, полон сил и вообще, как оказалось – долбоеб.
В один из дней два друга – татарина не явились на смену – заплетающимися языками объявили себя простуженными (в середине июля, ага). Так что работали в кастрированном составе. Очередной блок, очередная опалубка, откидная стенка… Не увидев в поле зрения свободных коллег, я (весь молодой и сильный) хватаюсь за лежащую стенку, концентрирую всю доступную энергию и делаю отчаянный рывок…
Не помню, что именно стало препятствием на пути этой гребаной стенки, помню лишь то, как, словно в замедленной съемке, эта железяка отскакивает обратно на свое место, которое уже почему-то занято моей ногой. Бум! – сказала железяка. Ой! – ответил я. Отчего-то в тот момент я не вспомнил ни одного ругательства, хотя практиковался ежедневно и учителя были дипломированными. Одно одинокое «ОЙ» и растерянность. Боли почему-то не было, испуга тоже. Только растерянность и ощущение того, как кирзовый сапог, который всего минуту назад был на два размера больше ноги, вдруг стремительно становится тесным…

Когда прошло оцепенение, и я вдруг понял, что стоять стало неожиданно неудобно, я примостился на первую попавшуюся горизонтальную поверхность и попытался снять некогда свободный сапог. Не тут-то было. Напряжение росло, вокруг меня столпились коллеги, и лица их почему-то стремительно грустнели. Они что-то спрашивали, но я был просто поглощен неподатливым сапогом. Да! – я его победил! Но почему-то победа радости не принесла – я понял, что сапог никаким волшебным образом своего размера не поменял, - зато неузнаваемой стала ступня. В тот момент в памяти возник фрагмент художественного фильма «Халк», в котором у главного героя рвется обувь от чрезвычайно растущих ног.
После визуального осмотра я отметил увеличение ноги примерно на высоту спичечного коробка, ничего другого для сравнения не прикладывал – как-то не до того было. Тут же был признан недееспособным и получил диагноз – ушиб. На ноге стоять мог, поэтому решил добраться до дому пешком (жил примерно в трех-четырех километрах). Позже я узнал, что при болевом шоке боль не кажется такой уж больной (извините за тавтологию). Путь домой лежал вдоль железной дороги. И я пошел, что мне оставалось делать?
Настроение ушло даже не в ноль – в далекий минус. Я делал первые шаги, а настроение с каждым шагом умудрялось падать еще ниже, хоть я и считал это невозможным. Над головой сгущались тучи. Буквально. Метров через пятьсот я понял, что на ногу могу наступать, только причудливо заворачивая ее внутрь, в других случаях гравитация непреодолимо увлекала к центру Земли. Грянул гром! Причем так грянул, что на секунду я отвлекся от ноги, а гравитация, сука такая, не дремала… Сомнительное, скажу я вам, удовольствие, шагать под проливным дождем с двойным переломом ступни. Боковым зрением я замечал изредка пробегающих людей и от всей души желал им как минимум три дня кровавого поноса. Пробудившиеся животные инстинкты заставляли при каждом шаге скалиться и изредка подвывать, ибо местность была крайне пересеченной.

Ура! – я добрался-таки до дома. Вспомнив один из советов коллег – «Макс, поссы на тряпку и примотай к ноге. Средство народное – опухоль сойдет» - я от бессилия сунул ногу в ванну и просто-напросто ее обоссал, надеясь, что вот так – напрямую и без тряпки, - подействует быстрей. Подождав минуту, я отчаялся дождаться облегчения и, неуклюже вымывшись, лег спать. На следующее утро в травматологии я с удивлением узнал о двух сломанных костях, а ближе к обеду уже осваивал транспортное средство «костыли». Какое-то время я даже надеялся, что это событие вкупе с предыдущим переломом ключицы обеспечит мне освобождение от армии, но врачи приемной комиссии уверили, что здоровее меня только силач Поддубный. Так что долг Родине я тоже отдал, но это уже совсем другая история.
В заключении хочу сказать, что я не знаю, для чего я все это изложил. Морали никакой не будет. Будьте бдительны, комрады, и соблюдайте технику безопасности.