Well come to hell.
Часть-4

Столовая представляла собой одноэтажное здание с херовой горой дверей, но почти полным отсутствием окон, почему было именно так, известно одному лишь военному божеству, соответственно, электрический свет горел там почти круглосуточно. Здание было довольно большое, примерно пополам его делили, непосредственно, обеденный зал и кухня, подробности о кухне позже, на данном этапе наш уровень был недостаточно прокачен и локация была закрыта. На входе в зал находился буфет, или как его здесь называли чепок. Заправляла делами в чепке улыбчивая дама бальзаковского возраста по прозвищу тетя Варя, но и локация «чепок» была закрыта, по крайней мере потому что стрелка на часах едва перевалила за шесть утра. В зале, как это не странно, находились столы, 7 рядов по 10 в каждом, плюс 8 столов стоящих отдельно, за которыми принимали пищу через рот офицеры, контрабасы и солдатня находящаяся в нарядах, а еще дальше, в самом тихом и темном, но, сука, самом чистом уголке зала, стоял королевский стол, который юзали суровые дядьки типа дежурного по части. Но и это еще не предел армейского неравенства. В зале была дверь ведущая в небольшую комнату, в которой было аж целых 2 окна, а это 36,7% от всех окон столовой. Там, когда снисходили до простых смертных, вкушали разносолы боги части, такие как сам командир или начальник штаба. Им, как в лучших ресторанах Парижа, гарсоны, угодившие в тот день в наряд, приносили харчи на подносах, кланяясь и желая приятного аппетита. И конечно эти харчи резко отличались от того, что было в меню у менее почетных служащих. Среднестатистический стол для простых срочников был рассчитан на 6 персон. Посередине стояла тарелка с хлебом и шайбами (порция масла круглой формы), с краю кастрюля со жратвой и чайник с пойлом. Те двое, кто не успел воссесть на более козырные места и занимали стулья в опасной близости от кастрюли и чайника, были вынуждены на весь стол наливать и накладывать соответственно, а после тащить все это барахло, включая посуду на мойку, поэтому, впоследствии за места противоположные местам раздатчиков разворачивались нешуточные баталии. Объясняя правила поведения в столовой и приема пищи, старший сержант Павлик упомянул, что в наших нестройных рядах обязательно появятся, так называемые, «нехваты», которые будут вероломно таскать из столовой хлебушек и втихоря его трепать, так же, он не забыл упомянуть, что нехваты будут вычислены и весь взвод подвергнется карательным санкциям.
Получив из рук раздатчика тарелку с густой желтой субстанцией, я отметил, что хоть деликатесом это назвать получится с трудом, но той лютой ненависти, которую вызывала у меня жрань на КСП, эта не вызывает. Анализировав эти обстоятельства я посмотрел на сидящего напротив меня Сэма, который все с тем же выражением лица, будто у него под носом огромный котях, уже ебашил кашу за милую душу. Только я взялся за ложку, как Сэм, отправленный подзатыльником Павлика, со всего размаха нырнул в свою тарелку.
-Военный, ты разве слышал какую-то команду?- последовал вопрос.
-Никак нет.
-Так в чем же дело?
-Виноват,- после посещения буфета он хорошо усвоил, как правильно по военному отвечать на вопросы.
-Виноватых в жопу ебут,- Павлик лучше знал нюансы армейских разговоров,- из-за тебя время на завтрак сокращается на пять минут… Приступить к приему пищи, приятного аппетита.
Все гневно сверлили взглядом бедолагу Сэма, который обиженно продолжил жевать не поднимая глаз.
Холодная гороховая каша хоть и не была верхом кулинарного искусства, все же была терпима и была очень кстати, так как желудок начинал прилипать к спине, но о том каким божественно вкусным может быть обычный бутерброд с маслом, я узнал только сейчас. Закончив жевать этот восхитительный бутерброд, я собрался продолжить жрать кашу, которой было еще до хрена, как вдруг…
-Закончить прием пищи, раздатчики встать, вынести посуду.
Спорить желания ни у кого не возникло, но недовольный ропот все-таки пробежал по столовой. Раздатчики потянулись к мойке, откуда на новую учебку пялился наряд, в когда-то белых фартуках и идиотских шапочках.
-Выходим строиться перед столовой,- прогудел Павлик.
*
Следующим местом в ознакомительной экскурсии стала баня, которая находилась сразу за столовой. Два этажа, на втором бельевой склад, на первом сам душ. Уже в предбаннике в нос ударил запах сырости и адских потняков, а кому-то, за беспричинный и совершенно неуместный смех, в нос ударил Павлик. В конце тесной длинной комнаты с лавочками стояли полки с бельем, полотенцами, мочалками, мылом и тапочками. Все выдавалось в строгом порядке очереди, размер ноги уточнялся и, что удивительно, в этот раз косяков не было. Аккуратно сложив форму и скинув майки и труселя в, любезно предоставленный для этого дела мешок, все ворвались в душевое помещение. Кафельные пол и стены выращивали на себе плесень, грибки и подобную вкусную поебень, поэтому было приказано являться в душ исключительно в тапочках. Из стен торчали ржавые трубы с двумя вентилями, эстетического оргазма они не вызывали, но зато была горячая вода, что давало бане охуенно огромный плюс. Слушая, как мои товарищи обмениваются первыми впечатлениями и занимаются фаллометрией, я настроил температуру воды по душе и стал быстро намыливаться, что-то подсказывало, с этого дня любые действия желательно совершать на сверхзвуковых скоростях, дабы лишний раз не концентрировать внимание сержантов на своей персоне. Но вдруг в бане резко стало тихо, смех и разговоры смолкли, казалось, даже вода стала тише литься. Я резко обернулся и увидел, как, как будто в замедленной съемке, по полу катится чье-то мыло. Все с каменными лицами созерцали как оно, проскользив по комнате, остановилось в самом центре возле стока. Несколько мгновений никто не шевелился, затем от одной из стен отделилась фигура, подошла к мылу, нагнулась, подняла его и вернулась на свое место продолжать водные процедуры. Это был рядовой Сэм.
-Чувак, я в тебе не сомневался! – усмехнулся Вошкин.