Экскурсия

По окончании третьего курса, в начале лета 1948 года для нашей группы была организована экскурсия в Кунгурскую ледяную пещеру и Ильменский минералогический заповедник. Её инициатором и руководителем был преподаватель общей геологии Николай Алексеевич Дудырев. Выехала почти вся группа, человек восемнадцать. Сначала был Кунгур. Город мы не видели, только на железнодорожной станции заметили характерную особенность — здесь продавали гипсовые статуэтки. В последствии я проезжал через станцию Кунгур ещё два или три раза и всегда здесь продавали гипсовые фигурки кукол, слонов и прочее.

Возле пещеры мы разыскали сторожа, жившего неподалёку, он нас и водил по пещере, предварительно выдав каждому по свече. Наверное, ему что-то приплачивали за такие экскурсии потому что водил он нас по пещере часа два. Мы знали, что Кунгурская пещера — вторая в мире по протяжённости после Мамонтовой в США. Всю мы её, конечно, обойти не смогли, но сторож показал нам самые интересные места: коридоры, гроты, сталактиты и сталагмиты. В самом большом гроте, под названием «Грот Данте», есть небольшое озеро с кристально чистой водой. На озере даже имелась двухместная лодка с вёслами и, когда сторож разрешил желающим покататься, я первым высунулся вперёд и грёб минут десять проплыв по периферии озерка. Составить мне компанию никто не захотел: челнок выглядел довольно неустойчивым, а вода в озере была жутко холодной.

Следующая наша остановка была в Свердловске. Здесь мы собирались посетить минералогический музей, фабрику «Уральские самоцветы» и пересесть на поезд, шедший в Челябинск.

Приехав в Свердловск, мы сложили свои чемоданы и вещмешки в одну кучу в сквере возле вокзала. Дудырев со старостой группы поехали договариваться насчет экскурсии на фабрику и в музей, остальные пока разъехались и разошлись по городу. Один человек всё время должен был дежурить у возле наших вещей. По жребию первым выпало дежурить мне и я был рад, могло достаться дежурство и во время экскурсии.

Ребята разбежались, а я повалился на траву и, глядя на бегущие облака, размечтался.

Но вдруг меня как будто что-то толкнуло в бок, наверное, промелькнувшая тень насторожила. Я поднялся и увидел воров. Чуть старше меня, цыганской наружности парень и с ним маленький пацан. Они схватили по мешку и собирались бежать. С криком:

- А ну-ка, положи назад! - я бросился к ним. Если бы они побежали, я бы их не догнал, да и нельзя мне было от остальных вещей убегать. Криво усмехнувшись, цыган бросил оба мешка на место и злобно прошипел:

- Это твоё, да?

- Конечно, моё, — заорал я ещё громче.

- А ты не кричи, раз это твоё, я возьму другое, не твоё, ладно?

- Здесь всё наше, ребята сейчас придут.

- А ты скажи, ничего не видел…

- Иди отсюда, я сейчас милицию позову…

Цыган снова усмехнулся и вытащил из кармана бритвенное лезвие, вставленное в деревянную держалку.

- А это ты видел?

Я знал, что у воров бытовал обычай резать лезвием по глазам тем, кто, по их мнению, «слишком много видел». Оглядевшись по сторонам, я сразу оценил, что обстановка не в мою пользу: на мои громкие слова никто из прохожих не обращал внимания, милиционеров не было видно, а чуть поодаль кучковалась шайка сообщников цыгана. Глаз на это ворьё был у меня намётан. Дело складывалось плохо. Я приготовился к самому худшему, на всякий случай нащупал свою гирьку на поясе.

Но вдруг цыган спрятал бритву и отошёл от меня, я повернулся и увидел двух ребят из нашей группы, подходивших к нам. Проследив за вором, я услышал, как он сказал своей банде: «вон тот меня определил», что на воровской «фене» значило «заметил и помешал».

Я рассказал о случившемся ребятам и мы решили впредь оставлять трёх дежурных.

На фабрику «Русские самоцветы», где обрабатывают драгоценные камни, мы почему-то не попали, кажется, там шёл ремонт. Зато минералогический музей произвёл на нас большое впечатление. Было по-настоящему жаль, что не имели возможности бывать здесь периодически, по мере изучения минералогии. Пробежали по многочисленным экземплярам беглым взором, а так хотелось всё рассмотреть повнимательнее и запомнить.

Из Свердловска мы выехали в Челябинск, а оттуда в Миасс, где находится Ильменский заповедник. Название его от озера Ильмень, расположенного вблизи. Вообще это озерный край. Впервые мы попали в природные условия, непохожие на те, что мы наблюдали в Кизеле и его окрестностях.

Три дня нас водили по территории заповедника, мы шли от копи к копи и экскурсовод рассказывал, когда и кто на этом месте нашёл такой-то минерал. Начинали рыть яму, она и называлась «копь», а минералов тут было как-будто кто-то горстями насыпал. Разумеется, сейчас на территории заповедника запрещено что-либо копать. Разрешены только научные изыскания.

Сами минералы мы увидели в богатом музее, имеющемся в заповеднике.

Рядом с заповедником работает фабрика по промышленной переработке минерала талька в тальковую пудру, которая часто применяется в быту в качестве детской присыпки. Здание фабрики всё покрыто серо-зеленоватой тальковой пылью.

Хорошо запомнилось мне здание Миасского железнодорожного вокзала. Оно сложено из необычного камня — миаскита, встречающегося только здесь.

В городе Миассе в то время находился филиал Московского автомобильного завода, выпускавший грузовые автомобили «Урал ЗИС», сейчас это самостоятельный завод, специализирующийся на выпуске тяжёлых грузовиков марки «Урал».