Драккар преодолел прибрежные буруны и ткнулся носом в береговой песок новой земли. Парус мигом был свернут, викинги, предводительствуемые храбрым Харальдом, спрыгивали со смоленого борта на незнакомую землю, настороженно держа руки на рукоятях мечей. Вместе с ними на мокрый песок спрыгивали крепкие мохнатые собаки с хвостами кольцом.
-Эрик, осмотрись, - велел конунг, и рыжеволосый Эрик с тремя воинами исчез в высокой траве начинавшегося за полосой пляжа луга. За ними в травяном море скрылись их собаки.
Пока мореходы позаботились, чтобы драккар не унесло волнами, разведчики вернулись.
-Там, за холмом, жилье, - доложил Эрик, - дым, животные, голоса.
-Вперед, викинги! - воскликнул Харальд. Воины выхватили мечи и устремились к холму. Собаки не отставали от хозяев, бежали вместе с морскими бродягами.

-Кто-то прибыл сюда раньше нас! - огорченно воскликнул Харальд. Он и его дружина лежали на гребне холма и, раздвигая траву, рассматривали домик.
-Верно, - раздался за спиной дружинников хриплый голос, - немного раньше вас, еще этак в 9 веке здесь, знаете ли, побывали люди.
-Дедушка Эйнар! - радостно воскликнул Харальд, - ты опять подошел незаметно для нас.
-Еще бы. Вы так принюхивались к запаху пирогов, куда вам было меня заметить... - усмехнулся старик, - собаки заметили, но вы же и не смотрели на собак. Так, хватит валяться на земле, пошли есть пироги.
В домик ввалились всей гурьбой, свалив у дверей деревянные мечи.
-Всем мыть руки и за стол, - велел дедушка Эйнар, - а я пока вынесу угощение вашим боевым собакам.
-Кто сегодня твой пес, Харальд? - спросил мальчишку старик, отпивая чай, - в прошлый раз он был, кажется, догом с чайного клипера?
-Он сегодня норвежский бухунд, поскольку мы викинги.
-Не так уж ты погрешил против истины, викинг, - усмехнулся старик, - исландские собаки - прямые потомки бухундов и родня всех скандинавских лаек. Их и на вид трудно различить неопытному человеку. Они пришли сюда вместе с человеком и практически не изменились за столетия. Думаю даже, что первой на эти берега, ступила лапа собаки, а сапог викинга - только через минуту.
-Дедушка Эйнар, расскажи, ну, пожалуйста... - запросили мальчишки, зная, что отставной капитан траулера просто кладезь интересных историй.

-Да что рассказывать? Наши собаки - предмет национальной гордости. Для сохранения чистоты породы даже долго действовало ограничение на ввоз других пород в Исландию.
Они действительно приплыли сюда с первыми переселенцами и с тех пор есть неотъемлемой частью нашего быта. Помните: первый хутор основал норвежский викинг Флоки Вильгердарсон в 9 веке? Конечно, он был не первым, до него здесь побывали норвежец по имени Наддод и швед Гардар Сваварссон. Первый тут же отплыл дальше, а Гардар с командой зимовал в заливе Хусавик. Бухунды с его драккара охотились на птиц и тюленей, снабжая команду мясом. А поселение Флоки собаки просто спасли от голодной гибели, когда эти недотепы не заготовили сена и скот погиб за зиму.
-Но Флоки же уплыл с острова? - спросил Эрик.
-Флоки уплыл, в сердцах обозвав эту землю "страной льдов", но вскоре приплыли другие. С тех пор собаки и работают пастухами, ищут ушедших далеко овец и пони, приводят их домой. Хищников тут нет, поэтому больших размеров наши собаки не достигают, сантиметров до 45-48, да и труднее крупным псам было бы выжить в климате, где даже березы карликовые.
Воровство в наших местах тоже не распространено, поэтому о приближении чужих собаки предупредят, но не нападут на них. А многовековая жизнь при стадах привила им добродушие к другим животным, и охотничий инстинкт почти совсем угас, но зато они не отвлекаются на дичь от подопечного стада.
Климат же и сблизил человека и собаку настолько, что собаки фактически стали членами семьи. Видите, они все время рядом с хозяевами, их не нужно подзывать, даже щенки быстро этому учатся. А разлуку с хозяевами эти звери переносят тяжело. Детей просто обожают и оберегают изо всех сил.
Раньше, когда жители ферм еще не уезжали массово в Рейкъявик, скот часто уходил в ненаселенные места. Собрать его людям было просто невозможно. Собаки сами уходили на поиски, часто на несколько дней, сами находили еду, но скот пригоняли. В таких условиях выживали только сильные звери, поэтому наши исландские собаки - долгожители и редкие гости у ветеринаров, разве что для прививок. Они очень смышленые и легко обучаются.
Однажды эпидемия чумки поставила породу на грань исчезновения. По счастью, нашлись энтузиасты, не давшие ей угаснуть. Хорошо еще, что исландские собаки так приглянулись жителям Англии, Ирландии и далекой Австралии.
Сейчас, когда скотоводство пошло на спад, собаки стали больше компаньонами для горожан, хотя, работают и спасателями - у них отличное обоняние.
Без движения они скучают и грустят, поэтому им надо найти занятие, лучше на двоих - человек и собака. Подойдут любые игры, но лучше - специальные собачьи виды спорта - аджилити, флай-бол. Вот и не давайте скучать своим друзьям.
А теперь быстро все к телефону, скажите своим родным, куда за вами приехать, уже вечер, они волнуются.

Проводив компанию мальчишек и их собак, старый капитан поднялся на холм и, дымя трубкой, долго смотрел на вросший в песок остов корабельной шлюпки.
-Знаешь, дружище, - сказал он бело-рыжему псу, прижавшемуся к его ноге, - когда-то и я высаживался на этот берег с этого драккара. Давно уже, очень давно...

Мальчиком я был довольно ботанистым, и времени больше проводил с книгами, чем в обществе девушек. Но общества девушек мне тоже хотелось. Правда, происходило это все по довольно странному сценарию. Я говорил девушке «Привет», она отвечала мне «Привет»,а дальше я погружался во внутренний монолог. « Она сказала это потому что я ей нравлюсь или она просто вежливая? А если я ей скажу, что она симпатичная, то она обидится или нет? А она догадывается, для чего я ей это сказал или она просто думает, что я вежливый? А если я ей скажу, что мне интересны отношения, не будет ли она мной вертеть как тряпкой? Надо ей сказать, что-нибудь надменное, чтобы она поняла, что не больно то она мне и нужна. Не сочтет ли она меня за дурака, если я сейчас покажу, что не очень то ей и интересуюсь? Нет точно сочтет…». Ну и так далее. Девушка уже постояла, подождала и ушла, а я все еще продолжаю этот внутренний монолог и в моих мечтах она молит меня о сексе, а я снисходительно соглашаюсь, но даю ей понять, что при таком обилии поклонниц я уже немного устал. Конечно, это все немного утрировано, но тренд был именно такой.
Если же я прорывался через дебри своих рефлексий и начиналось какое-то общение, то я говорил о чем угодно, только не о том, что меня волновало. Ибо я дико боялся двух вещей: она мне откажет или она согласится. В первом случае я буду унижен и раздавлен, а во втором случае, после всего того, что я наврал (а это неизбежно вскроется), я буду унижен адски. В общем, каждый раз я уверенно попадал во френдзону.
Прозрение пришло при чтении Довлатова. Был там один эпизод. « …Когда-то она была подругой Шаблинского. Как и все остальные сотрудницы нашей редакции. Все они без исключения рано или поздно уступали его домогательствам. Секрет такого успеха был мне долгое время неясен. Затем я понял, в чем дело. Шаблинский убивал недвусмысленностью своих посягательств. Объявил, например, практикантке из Литвы, с которой был едва знаком:
— Я вас люблю. И даже возможный триппер меня не остановит.»
Это был момент прозрения. Тут, как говорится, Остапа понесло. Сначала я еще как-то старался и выдумывал «Девушка, будь я богатым и старым, я бы пригласил вас в нумера, но сейчас могу пригласить только на сеновал, ну или к себе домой». Очень важно было не свалится в хамство, но твердо дать понять чего я хочу. Понятно, что сразу после этого дело до секса не доходило. Девушки краснели, опускали глаза, говорили, что я невозможно пошлый, но заходили на чай, перезванивали и, в общем, личная жизнь у меня наладилась.
Только потом, через много лет, я понял, что подобный внутренний монолог ведется и в голове девушки «А не сочтет ли он меня шлюхой, а не слишком ли я холодна…». Вот и стоят два дятла и гоняют у себя в башке всякую фигню.
Зато теперь, если меня спрашивают кто мой любимый писатель, я не раздумывая говорю, что Довлатов.