Я выезжал со двора, когда под колеса мне бросился человек. Ударив по тормозам, мне чудом удалось остановиться в полуметре от него.
— Какого черта? Ты чего творишь? — я высунулся из окна машины.
У капота стоял мой сосед по лестничной клетке Андрей. Выглядел он странно. Одет в домашнее, халат поверх майки и треников. На ногах сланцы. На его лице застыла гримаса ужаса. При этом мне показалось, он испугался вовсе не автомобиля. Пару секунд он просто смотрел сквозь меня с озабоченным лицом. Потом подскочил к пассажирской двери, открыл ее и залез на сиденье рядом со мной.
— Саша, привет. Поехали, поехали, нам надо срочно ехать! Хорошо, что я тебя встретил — затараторил Андрей.
— Ей, погоди, куда ехать? Зачем? Что-то случилось? — я собирался в магазин и вести куда-то Андрея мне совсем не улыбалось. К тому же я не особо хорошо его знал. Хоть я снимаю эту квартиру уже пару лет, мне никогда не приходило в голову, ходить по гостям к соседям и заводить дружбу. Андрея я вообще долгое время избегал, считая его начинающим алкоголиком. Вечно растрепанные грязные волосы, мятая одежда. Лишь однажды мы пересеклись с ним на лестничной клетке, разговорились за парой сигарет, оказалось, что он работает в каком-то НИИ. В каком, и над чем — я не спрашивал.
— Да чего стряслось то? — Спросил я, но нажал на педаль, и мы выехали со двора. — Куда тебя отвезти?
— Долго объяснять, нужно срочно ехать в лабораторию. Срочно! Это вопрос жизни и смерти — задыхался Андрей — едем в мой институт на Орджоникидзе. Я должен успеть. Иначе всё. Всё! — Андрей перешел на крик.
— Что "всё"? Андрей, объясни наконец — сосед все больше меня пугал.
— Иначе "пиздец" Саша. Пиздец и мне, и тебе, и вообще — всему. Долго объяснять, ты не поймешь, но поверь, если я опоздаю, всему миру может настать конец.
— Попробуй все-таки объяснить. Нам через пол города ехать — Андрей казалось не шутил.
— Ох, ладно. Только давай быстрей, жми! — Андрей глубоко вздохнул. — Ты же помнишь школьный курс физики? Да? Слышал про бозон Хигса?
Я кивнул.
— Слышал, что это еще какая-то частица из коллайдера. Шумиха была.
— Ух. Сложно будет. — Андрей нахмурился — Во-первых, Бозон Хигса, не частица, он гораздо меньше, во-вторых, в той шумихе важен не сам бозон, а то, что он доказывал существование "поля Хигса". Понимаешь?
Я кивнул, хотя понимал слабо.
— Поле Хигса это одна из основополагающих сил в нашей вселенной. Как гравитация или электромагнетизм. Это поле задает массу элементарных частиц — Андрей взглянул на меня. — Не понимаешь? Если немного уменьшить величину хиггсовского поля, кварки входящие в состав протонов и нейтронов в частицах слегка «похудеют». Так что ядра всех элементов станут немного легче.
Андрей старался говорить медленно, казалось, ему трудно подбирать слова. — Этот эффект, теоретически можно применять как оружие. Точнее нельзя. Это слишком опасно. Так, например, уменьшение величины хиггсовского поля также приведет к уменьшению массы W-бозонов —переносчиков слабого взаимодействия, которое отвечает, за процессы бета-распада, ну, за радиацию — Андрей снова покосился на меня, ожидая ответа.
— Так ты работаешь на военных? Создаешь какое-то оружие? — я старался говорить небрежно, хотя ситуация сильно настораживала. Не дай бог, он мне сейчас сболтнет какую-нибудь гостайну. Черт, как в кино. Мне не нужны неприятности.
— Оружие? — продолжал Андрей — нет, мы в основном занимаемся исследованием физики, квантовой механики и полей. Но то, о чем я тебе говорю, может применяться как оружие. При этом, настолько грозное, что ядерная бомба покажется безобидной хлопушкой. Представь себе, оружие, способное превратить военную технику, сооружения противника и даже тела людей, из стабильных в радиоактивные.
— Что? Я могу стать радиоактивным? Звучит пугающе. Буду потом по ночам светится — я ухмыльнулся, стараясь свести разговор на шутку.
— И все это если поменять значение этого, эээ, поля Хигса?
— Да — кивнул сосед, — мало того, изменив величину этого поля, можно изменить скорость термоядерных реакций на Солнце! Звезду можно заставить погаснуть, либо взорваться.
Мы выехали на шоссе. До НИИ оставалось ехать несколько минут, что не могло не радовать. Хотелось поскорей закончить историю с помешавшимся соседом.
— Кто-то хочет взорвать Солнце? — Мне с трудом верилось в сказанное Андреем. — Пожалуй, это действительно "Пиздец". Такой взрыв погубит человечество.
— Не совсем так — протянул Андрей — есть вещи пострашней ядерных реакций. Если перейти от ядерной физики к молекулярной, игры с хиггсовским полем, еще до реакций на солнце, скажутся на электронных оболочках всех без исключения атомов на Земле. Уменьшение величины поля снизит массу электронов, из-за чего вырастут радиусы их орбит. Понимаешь? Изолированные атомы это переживут, как и простые молекулы, а вот сложные потеряют стабильность. К примеру, это почти не скажется на молекулах воды, метана или углекислого газа, но это уничтожит многоатомные биомолекулы белков и нуклеиновых кислот. Все жизненные формы на планете в одночасье превратятся в молекулярную пыль. Эээ... Представь себе, что твое тело, это большой кирпичный дом. Кирпичи склеены раствором бетона. А теперь представь, что в одну секунду из кладки исчезнет весь бетон. Ничем не скрепленные кирпичи просто рухнут, дом разрушится. Твое тело также разлетится в одно мгновение. Все человечество, все животные и растения, даже микробы за секунду погибнут. Наша планета превратится в край безжизненного океана и пустыни. Она станет стерильна. — Андрей замолчал.
— Ахринеть! И чего? Что там в твоем НИИ? Кто в здравом уме решит устроить такое?
— Болотов. Это руководитель проекта. Мы создали прибор, который может менять значения поля. Чтобы он работал, нужны алгоритмы ввода, последние полгода я их рассчитывал. Мы хотели сделать так, чтобы прибор поменял поле в радиусе не более двух миллиметров, но это все сырые расчеты. Вчера утром он попросил у меня алгоритмы, я дурак —- дал. А сегодня утром, мне позвонила Лиза, наш лаборант, сказала, что Болотов меня уволил, взял все записи, расчеты, прибор и заперся в лаборатории. Вот ведь тварь! — Андрей двинул кулаком по двери машины — Болотов думает, что он сейчас один проведет испытания, и получит все лавры. В случае успеха, эта технология даст человечеству холодный ядерный синтез, мирный атом, двигатели для космических кораблей, все что угодно. Только мои расчеты не полные, я еще не делал поправку на мощность излучения, когда он включит прибор, он может изменить значение поля Хиггса на всей планете! – Андрей махнул в сторону большого серого здания – нам туда.
Не могу сказать, что я до конца понял, что имеет в виду Андрей, и что я поверил ему, но то, что он рассказал, не на шутку меня испугало. Когда мы подъехали к его институту, я, оставив машину у входа, бросился в здание вслед за соседом. Мы добежали до его лаборатории. У большой железной двери собралось несколько человек, один из них, в костюме охраны судорожно вертел в руках большую связку ключей. Все были настолько взволнованы, что на меня никто не обратил внимания. Наконец один из ключей подошел, замок щелкнул, и мы все ввалились внутрь. Посреди лаборатории заставленной оборудованием, стоял причудливый прибор похожий на набор электромагнитных катушек сложенных в пирамиду. За компьютером рядом с прибором, сидел тучный усатый мужик в свитере и что-то набирал на клавиатуре.
— Болотов, сука, стой! Алгоритмы не те! – взревел Андрей.
— Назад! – равкнул мужик за столом и нажал «Enter».
