mvladimov

Выбираясь обратно на дорогу, он сообразил, что не предупредил жену и дочь, которые, тем временем, успели уйти уже довольно далеко. Больше того, дорога впереди изгибалась, и они должны были вот-вот скрыться из пределов видимости!

— Стоп! — в голос, довольно резко скомандовал он, но уставшие жена и дочь не отреагировали сразу, продолжив механически переставлять ноги. — Да стойте же вы!

Не вышло. Дочь, успевшая уйти вперёд ещё на сотню шагов и почти скрывшаяся за поворотом, вроде и остановилась поначалу, замерла на месте, от чего-то остолбенев, но к отцу даже не повернулась. А после и вовсе избавилась от рюкзака, бросила сумку с куклой и с визгом рванула куда-то вперёд. Жена несколько раз растерянно повернулась от дочери к мужу и обратно, прикусила губу, а потом тоже сбросила поклажу и побежала за ребёнком, куда-то за поворот дороги, вниз, за кусты и деревья. Роберт и рад был бы последовать её примеру, но в сердце как-то вкрадчиво кольнуло, на лоб бросилась испарина, а в глазах потемнело, и он медленно опустился на пыльный, покрытый трещинами асфальт.

В мозгу билась одна мысль: ведь дочь кричала что-то, знакомое, старое, оттуда, из детства… речка… нычка… тачка… кочка… овечка! Точно — овечка!
Только какая, ко всем чертям ада, здесь может быть овечка, а?!

Тут из-за деревьев показалась Мария, заходящее солнце подсветило её сзади, и она показалась Роберту ангелом — такая прекрасная, сияющая… он невольно улыбнулся и протянул руки к ней.
Ангел сердито упёр руки в боки и сказал строгим голосом:

— Чего это ты тут разлёгся, а, Роберт Картер? Вставай, нас зовут к столу.

-*-*-

— Из полисов — как же, знаем, — на ломаном английском важно провозгласил сын хозяина, тощий чернявый подросток лет пятнадцати. Из всех местных он оказался единственным, кто хоть как-то говорил по-английски, поэтому Роберт вынужден был общаться исключительно с ним. А вот Мария с пулемётной скоростью тарахтела о чём-то в компании трёх женщин разного возраста, да и сам владелец “асиенды”, как он гордо нарёк пару сараев и хлипкую оградку для небольшого стада овец, нет-нет, да и вклинивался в их разговор. Да ладно Мария — даже Эйка не чувствовала себя чужой, хотя ни разу на памяти Роберта жена не учила дочь испанскому, а смотри ты — и понимает что-то, и даже говорит!
В какой-то момент, безотрывно глядя на них, он ощутил зависть и досаду.

— Эй, гринго! — пацан подёргал его за рукав. — На, ешь! Еда! Вкусно!

В руках у парня был... бургер. Конечно, совсем не такой, как раньше — не булочка, а лепёшки, да ещё и маисовые, и, понятно, никакого тебе кунжута. Но котлета была! И кетчуп! И лук торчал, и сыр, пусть и белый, а не жёлтый, как положено. Котлета — только с гриля, ещё шипит даже.

“Вот чёрт… Интересно, руки-то этот красавец мыл — если не сегодня, так хотя бы на этой неделе, а?”.

Роберт взял горячий бургер, чуть не уронил — пальцы предательски ослабли, пришлось сжать посильнее, сминая пышную лепёшку сверху. Несколько секунд он смотрел на, казалось, навсегда забытый осколок прежней жизни, а потом вгрызся. Еда — впервые за много лет — принесла буквально взрыв ощущений, давно забытых, странных, лук показался слишком горьким, кетчуп — слишком кислым, зажаренная по краям до сухаря лепёшка царапала горло, но он всё равно справился в считанные мгновения.

“Господи, как животное, — со стыдом подумал он. — Ну вот что тут такого, а? И ведь не так и вкусно, ну ничего ведь тут нет, и правильно Комитет говорит, что это чертовски вредная еда, ну зачем я…”.

Но где-то внутри себя он точно знал, что счастлив.

Они остановились на парковке у небольшого загородного мотеля, окружённого со всех сторон запущенной живой изгородью. Даже в темноте домик выглядел нежилым — окна провалились, левая створка дверей криво повисла на одной нижней петле, а правой не было вовсе. Роберт хмыкнул и сделал шаг навстречу неторопливо подходящему к ним Грегу:

— Мы надолго?

— До утра, — ответил рейнджер, и, предупреждая сразу вскинувшегося Картера, пояснил: — Дальше дорога будет всё хуже, ехать труднее и опаснее, а ночевать миль на сто больше негде. Все устали, риск слишком велик. Да и проблема твоя, считай, решена — не поедет сюда уже никто.

— Кроме нас! — выпалил неслышно подошедший Лысый и громогласно заржал.

Мария явственно вздрогнула и подтянула дочь ближе к себе.

— Тихо, ты, бешеный, не пугай людей без нужды, — попенял ему Грег, но так, без особенной резкости. — А вам, миссис, стоит привыкать — дальше люди будут… попроще. И погрубее. И не то, что орать могут, как этот дундук — иной и выстрелит без раздумий! Так что, не расслабляйтесь…

“Утешитель хренов”, — зло подумал Роберт. Но со смыслом сказанного спорить было невозможно, поэтому вопрос свой он задал совершенно нейтральным тоном:

— А где же тут ночевать? В дом-то и зайти страшно…

— Ночевать мы все будем в траке, и не спорь, — рубанул рукой Грег. — Всё, забудь, турпоход для бойскаутов кончается… вот где-то тут! Мы уже выставляем посты, бережёмся, и должны быть уверены, что сможем быстро драпануть, если что. Тебе что дороже — постель, тачка или жизнь? Да не твоя — ты-то, может, и вывернешься, а ребёнка твоего? Или того, кто вас, телят, из волчьих зубов выдёргивать будет? Пока мы вместе — мы за вас отвечаем. Не обсуждается, короче.

— Понял тебя, — со вздохом ответил Роб.

-*-*-

Утром Роберт проснулся от невесомого прикосновения к плечу. Глаза неожиданно легко открылись, он напрягся, готовый вскочить, но склонившийся над ним Грег приложил палец к губам. Приподнявшись на локте, Роб огляделся — вокруг все вповалку спали, рядом с ним под одеялом посапывали его жена и дочка. Грег выпрямился и поманил его за собой.

— Извини, что поднял тебя раньше. Но нам надо поговорить, а как все встанут — будет уже не до того.

Роберт послушно кивнул.

— Значит, так: мы — здесь, — Грег развернул на капоте седана новенькую бумажную карту.

Боб полез в карман за терминалом, чтобы сделать фото, но рейнджер его остановил:

— Не надо, не трать время, я тебе её отдам, у нас таких много. Тем более, ты всё равно не знаешь, сколько ещё твой терминал проработает… Лучше слушай внимательно — времени в обрез,  общий подъём через 10 минут уже! Тебе надо куда-то вот сюда, — он ткнул пальцем в пыльный капот, прилично ниже обреза карты. — Там уже придётся вслепую, мы в тех краях ни разу не бывали, карт нет, извини. Ну или сам поищи какой-нибудь атлас где-нибудь на заправке… Но дорога там одна, насколько я по прежней жизни помню, не ошибёшься.

Грег выпрямился, закинул руки за спину, потянулся, хрустнув суставами.

— Чего смотришь? Я тебя на десять лет старше, Бобби-бой. Старость не радость… — и совершенно неожиданно продолжил: — хоть бросай всё и уезжай с вами!

Роберт ошарашенно молчал, глядя мимо потёртой фигуры рейнджера куда-то на полосу расходящегося восхода.

— Ладно, отставить лирику, — сухим тоном сказал Грег, и Роберт ощутил неясное чувство вины, как будто ему доверили что-то важное, ценное, а он… доверия не оправдал. Но никакие слова на язык не лезли, и он только безмолвно шевелил губами, с мольбой глядя рейнджеру в глаза.

— Не парься, это я так. На кого я этих обормотов брошу, ну ты сам подумай? — из-за трака вывернула пара негромко что-то обсуждающих бойцов с пластиковыми канистрами в руках.

— Мы вас проводим вот сюда, это миль 80, потом отвалим на восток. Дорога плохая, ехать будем часа три, не меньше. Ты ведь не доделал там у нас кое-что? — Картер молча кивнул. — Я предлагаю тебя подменить за рулём на это время, а ты закончишь. На ходу ты же можешь работать?

— Да, — губы наконец-то разлепились, и уже можно бы сказать что-то важное, только вот время разговоров истекло. Из трака раздался залихватский электронный сигнал, и внутри сразу зашевелились, заговорили на несколько голосов, хлопнула дверь кабины, а дежурный с канистрой, уже не сдерживаясь, заорал: “Кому умываться — вода под навесом, как всегда!”.

— Ну вот, не успели, — с досадой проговорил Грег. — Хотя… ещё по дороге обсудим. Но самое главное я тебе сейчас скажу, коротко: чем дальше уедешь — тем безопаснее. Хуже всего — на бывшей границе, её надо пересекать на максимальной скорости, и не вздумай останавливаться, что бы ты ни увидел, чем бы тебе ни угрожали. Понял? Можешь начинать укладывать в голове.

Роберт только вздохнул в ответ.

-*-*-

Паника накрыла Роберта не сразу.

Они успели отъехать миль на 10, не меньше, и поднятое машинами облако пыли давно осталось позади, и, казалось, даже ландшафт изменился! Но вот ощущение конца почему-то пришло только сейчас. Не ощущение даже — понимание, что всё, пути назад нет, ничего и никого из прошлой жизни они не увидят больше никогда. Липкий холодный пот струйкой скользнул между лопаток, и Роб затормозил, слишком резко, голова качнулась вперёд, и он с трудом удержал её в дюйме от рулевого колеса.

Паника как-то сразу сама по себе отшагнула на второй план, уступив беспокойству — как там девочки, никто не пострадал? Не напугался?  Уже поворачиваясь назад, Роберт криво ухмыльнулся: “А что — это тоже метод. Напали глупые страхи — тресни башкой об чего-нибудь потвёрже! Надо бы запомнить способ…”. Однако стоило ему увидеть ужас в расширенных глазах жены, как паника скачком вернулась обратно. Роб судорожно вывалился из машины, на подгибающихся ногах кое-как оббежал капот, рванул дверь на себя.

— Что?! — прохрипел он, готовый… ко всему!

— Т-туф-ли, — всхлипнула жена.

Картер рухнул на колени, в одно движение сорвал старенькие балетки и с разворота забросил их в придорожные кусты.

— Так лучше?!

Жена молча кивнула, в её глазах стояли слёзы. Роберт, так же молча, неловко привалился к кузову машины и обнял её. Минуту или две они сидели так, в невообразимой позе, у мужчины мгновенно затекло всё!

“Кажется, я слишком стар для такого дерьма”, — расстроенно подумал он, и осторожно пошевелился. Мария словно очнулась, разомкнула руки, погладила его по голове и отодвинулась обратно внутрь салона.

— Глу-у-упый! Выбрасывать-то было зачем?

— Ну так я ж не понял… — растерянно пробормотал Роберт. — Сейчас найду, — и он неловко полез от машины в кусты, кряхтя и пытаясь разогнуть затёкшую спину.

— Просто ты затормозил резко, а у меня обе ноги как будто судорогой свело, прямо в этот же момент, вот я и испугалась…

К счастью, пропажа нашлась почти сразу — в кусты даже и лезть не пришлось, туфли валялись буквально в пяти шагах. Хм, на вид — совершенно обычные… Поставив их на коврик под сиденье, Роберт выпрямился и зачем-то, прищурясь, посмотрел на нестерпимо яркое солнце.

— Ничего не пойму, — удивлённо проговорила жена из машины. — Они малы!

— Кто? — механически переспросил её Картер, жмурясь и пытаясь разогнать облако солнечных зайчиков, оккупировавших темноту прикрытых век.

— Ну кто — туфли малы! А ведь я их уже три года ношу… Как такое может быть?!

— Дай-ка, — он забрал одну балетку и попытался найти этикетку.

В какой-то момент у него мелькнула дикая мысль — вдруг кто-то ехал тут до них? И так же остановился, и так же выкинул туфли… только на размер меньше!

— А это точно твои?

Жена сердито сверкнула глазами из салона.

— За дуру меня держишь? Точно!

— Ладно, ладно, — примирительно проговорил он. — Но ведь чудес не бывает? Три года были нормально, а сейчас вдруг малы? Какой размер должен быть?

И тут он нашёл штамп, гласивший что-то немыслимое: “Размер 9-12”. В горле сразу пересохло, и Роберт молча показал жене полустёртую надпись на язычке.

— Вот чёрт, — растерянно проговорила она. — Подписка же! Вот я дура… Как я могла забыть?!

Она принялась выворачивать одежду в поисках этикеток, а Роберт, ничего не понимая, стоял столбом с туфлей в руках.

— Так… это нормально, — приговаривала Мария, — штаны тоже, а вот лиф наверняка… почему тогда ещё не свалился, интересно? Неужели я так разъелась?

— Какая подписка, — прочистив горло, каркнул Роберт.

— Ну какая — обычная, — машинально, себе под нос пробормотала жена, теперь проверяющая одежду спящей дочери, — Помоги! Аккуратно только!

Ботинки девочки тоже пришлось снять, но она даже не проснулась.

— И вообще, — теперь жена решила обратить внимание на него, — марш в машину! С ума сошёл — прыгать по такой жаре? Солнечный удар схватишь!

Обходя капот, Роб почувствовал вибрацию в кармане и вытащил терминал. Яркое солнце засветило экран, разглядеть не удавалось ничего, и он, чертыхнувшись, поспешил внутрь машины.

Сев на своё место и захлопнув дверь, Роберт нетерпеливо разблокировал девайс и буквы уведомления с экрана словно сами прыгнули навстречу, как атакующий хищник: “Опоздание на работу на час без уважительной причины. Штраф — 10 пунктов рабочего рейтинга”.

“Опоздание на работу на 2 часа без уважительной причины. Штраф — 20 пунктов рабочего рейтинга”.

“Пропуск рабочего дня без уважительной причины. Штраф — 50 пунктов рабочего рейтинга. Дело передано на рассмотрение в Административный департамент Комитета Социального Здоровья”.

И убийственное: “Пропуск рабочего дня без уважительной причины. Блокировка доступа к официально зарегистрированному средству связи. Блокировка доступа к браслету контроля физического состояния. Штраф — 20 пунктов социального рейтинга. Получить информацию о своём СР вы можете в Бюро рейтингов Комитета Социального Здоровья. Для подачи апелляции на решение вы можете обратиться в Апелляционную комиссию КСЗ в течение 10 дней”.

Сообщение из Бюро кредитной истории о постановке кредитного рейтинга на пересмотр выглядело на этом фоне уже почти мелочью.

— Что там? — обеспокоенно спросила сзади жена.

Роберт посмотрелся в зеркало заднего вида и попытался приморозить к лицу самое спокойное выражение из возможных, потом обернулся назад и безмятежно сказал:

— Первые птички прилетели. Оштрафовали меня за прогул…

— Ну, тут ничего не поделаешь, правда? Мы знали, на что идём, трудно было ждать чего-то другого… — попыталась поддержать Роберта жена.

Он покивал, пытаясь вслепую удерживать лицо, а потом напомнил:

— Подписка.

— Подписка? А… Ну подписка, обычная. Неужели ты не знаешь? Делают один цвет и один размер, самый ходовой, а все отклонения — по подписке. За дополнительную плату. Правда, я никогда не слышала, чтобы уже оплаченную подписку на одежду отключали…

— Господи, что за бред! — мужчина с силой потёр щёки руками. — И много у нас такой одежды… с подпиской?

— С цветом — почти вся… другой давно нет. Раз вообще начали отключать — значит, скоро станем все равномерно серенькие. Как рабы в древности, — жена неуместно хихикнула. — А вот размер — тут есть варианты. Бельё всё подписное, но это не очень страшно — мы все меньше стандарта, то есть, просто станет велико, это можно потерпеть. А вот обувь… У меня на размер больше среднего, а у дочки — на два, то есть, нам всё будет мало. Только тебе повезло — у тебя как раз самый распространённый для мужчин, 12…

— И что делать? — промычал Роберт.

— Посмотрим, — Мария пожала плечами. — Сначала надо дождаться, чтоб всё отключилось, чтоб точно знать, чего не хватает. У меня пока только туфли отключились и вот майка, — она на мгновение вытащила край серой ткани из-под толстовки. Но думаю, что это только начало. Видимо, придётся Эйке надевать мои кроссовки и шнуровать потуже… А я надену твои.

— Ну, то есть, не страшно? — облегчённо выдохнул Боб.

— Одежда ладно, переживём. Но вот всё остальное… Что с машиной, например? Это ты лучше знаешь — что тут подписное из опций? Кондиционер? Радио?

Жена, не дождавшись ответа, подняла глаза и смотрела на него вопросительно, а у Картера слова застряли в глотке.

Что тут подписное! Что — подписное! Что? Да всё! Вся машина!

Не ответив, он повернулся, вцепился в руль и втопил педаль акселератора в пол.

-*-*-

Знойный полуденный воздух с грохотом врывался в полуоткрытое окно, впереди на дороге блестело марево, а назад убегало облако пыли.

— Робби! Робби, я боюсь! Робби, нам страшно! Да притормози же ты! — отчаявшись добиться хоть какой-то реакции, жена вцепилась в плечо Роберта и затрясла его с неженской силой.

Картер поднял ногу с педали, и машина словно клюнула вперёд. Поток воздуха в окно истаял, сразу стало слышно шуршание шин по асфальту.

— Робби, объясни, в чём дело? Куда ты так мчишься?!

Вздохнув, Роб начал поворачивать к обочине, но тут же одумался: какая разница? Никто теперь больше тут не поедет, хоть поперёк дороги стой!

Остановившись, он повернулся назад и невольно залюбовался: всё как раньше! Как в тот раз, когда они впервые встретились во время обязательного квартального забега, и он, засмотревшись на задницу какой-то красотки в леггинсах, не заметил миниатюрную соседку и толкнул её так, что та свалилась в кусты. Он, конечно, тут же ринулся её оттуда доставать, извиняться, а она вот так же гневно сверкала глазами… И никаких извинений принимать не хотела.

Неудивительно: забег они, конечно, позорно слили, и его пришлось повторить через неделю. Все эти семь дней Роберт молился, чтоб слабаков не оказалось много, но, явившись на регистрацию, ещё издали понял, что дело не выгорело: народу было как бы не больше, чем в первый раз. Однако, простояв у стойки регистрации почти полчаса, он был вознаграждён: Мария только бросила на него косой взгляд, когда он шустро пристроился сразу за ней в очередь, но ничего не сказала. На дистанции он из кожи вон лез, чтоб оказаться полезным — отгонял других бегунов, чтоб не перекрывали дорогу, тащил для девушки воду и банан, при малейшей её заминке бросаясь на помощь. И уже на самом финише в парке получил свою награду — Мария, хитро улыбаясь, поддала ему бедром, после чего Роберт с облегчением обрушился в кусты, вызвав звонкий смех девушки.

— Один—один? — отряхивая листья, спросил он.

— Вот ещё! Нет уж, так легко ты не отделаешься! Придётся потрудиться!

— Придётся потрудиться, — повторил он, глядя в сердитые глаза жены.

— Какого чёрта, Роберт?! — ей, похоже, было не до воспоминаний. — Ты убить нас хочешь? Избавиться, да?

— Нет, что ты, дорогая! Я просто хочу проехать как можно больше, пока… — тут он замялся.

— Пока что?

— Пока нам не отключат машину, — собравшись с духом ответил Картер.

— Ма… машину? А почему? Как — отключат? Мы разве её не выкупали? — похоже, жене такая мысль в голову не приходила.

— Ну как — так… Ты и туфли свои выкупала, разве нет? Мы на самом деле выкупили право на пользование, но ежемесячный платёж никто не отменял… Сама ведь каждый месяц, в выписке, разве ты забыла? Счёт за подписку, сбор за топливо, сервис, страховку, за дополнительную мощность, кондиционер… кстати, обрати внимание — кондиционер не работает уже.

— И… когда? — севшим голосом спросила Мария.

Роберт только пожал плечами, повернулся и снова нажал на газ.

-*-*-

Машина отключилась последней, когда солнце уже нависло над самым горизонтом, а граница давно осталась позади. До этого Картеры успели пообедать, выкинуть окончательно зависшие терминалы, подобрать обувь и посмеяться над одинаково-серой одеждой. Не один и не два раза Роберт с замиранием сердца говорил себе: всё, вот сейчас! Но всякий раз в батарее по-прежнему плескался заряд, а мотор неутомимо продолжал крутить колёса, наматывая милю за милей.

Пока не остановился.

Тут же погасли все экраны, дочка издала недовольный писк — мультик, конечно, оборвался на самом интересном месте! Перестал дуть вентилятор, заткнулся, наконец, противный зуммер, который вот уже пару часов требовал срочно посетить сервис.

На остатках инерции Роберт съехал на пыльную обочину. Руль стал неожиданно тяжёлым, а нажать педаль тормоза и вовсе не получилось, так что машина встала кривовато и даже сползла одним колесом в  кювет, но…

— Всё равно. Теперь всё равно, правда, дорогой? Сколько нам осталось? — Мария перегнулась через спинку сидений вперёд и неожиданно поцеловала мужа.

— Карты нет, — напомнил он ей, почему-то расплываясь в счастливой улыбке. — Но если Грег был прав — меньше сорока миль. За день доберёмся! Переночуем в машине — в последний раз, и утром пойдём, да?

— В последний раз… — задумчиво повторила жена. — Последняя ночь старой жизни?

— Да, — твёрдо ответил Роберт. — Последняя. Завтра будет совсем другой день. Новый.

И ещё сотня безмолвных метров.

— Ну, это ведь не конец. Сколько там снимут — баллов 40? 50? Это же не конец Вселенной, верно?

Роберт только криво усмехнулся.

— Подожди, — Грег остановился и схватил Роберта за руку: — ты что, хочешь сказать… у тебя меньше?!

— Тридцать восемь, — хрипло проговорил инженер, глядя Грегу прямо в глаза. — У меня осталось всего 38. Если условку не считать. Или ты думаешь, условный штраф вернут? Особенно, если учесть мою фамилию — Картер? И оскорбительно белую физиономию?!

Настала очередь рейнджера молча мотать головой.

— А… ты уверен? — Грег снова пошёл по дорожке, потянув собеседника за рукав.

— Нет, конечно, — Боб пожал плечами. — но я приложением пользовался очень активно. И несколько лет питался только там, по три-четыре раза в день.

— Три раза в день?!

— Ну… надо же было куда-то девать бонусы.

— Бонусы… дела.

— В смысле — “плохи мои”? — нервно хохотнул Роберт.

— Да уж не хороши, — буркнул рейнджер.

— Я так понимаю, к обнулённым ты не хочешь, — предположил Грег через несколько минут молчания. — Семья есть?

Роберт потерянно прикрыл глаза.

— Жена. И дочка, 9 лет, — и голос такой чужой-чужой.

Грег снова остановился, огляделся очень внимательно по сторонам — никого, собиратели лимита шагов или отстали, или ушли, выполнив свою норму. Однако, рейнджер этим не удовлетворился, и, наклонившись к собеседнику, прошептал тому в самое ухо:

— Тогда вариант ровно один: юг. К диким с семьёй нельзя, вы не выживете. Один ты ещё мог бы, тем более — с твоими-то руками, но жена… ребёнок…

— А… что там? — сглотнув, спросил Роберт.

— Там? Точно не знаю. Не был, — отрывисто ответил Грег. И, снова наклонившись к уху, добавил: — Но дикие говорят, что там всё как раньше.

С минуту они постояли молча, а потом Грег развернул Роберта двумя руками в сторону выхода и резюмировал:

— А вот времени у тебя нет. Совсем нет! — и толкнул в спину.

Одновременно Роберт почувствовал, как в ладонь ткнулось что-то твердое, и на автомате сжал пальцы. Уже на выходе из парка, бросив вниз быстрый взгляд, он увидел, что в кулаке зажата миниатюрная рация — одна из тех, что он вчера подключил, и резким вороватым движением спрятал девайс во внутренний карман пиджака. Плоский корпус улёгся идеально, будто ничего и не было.

-*-*-

Роберт ворвался в квартиру, как ураган, и сразу же крикнул жене:

— Мария! Собираемся! Нам нужно уезжать!

— Что такое дорогой? — из комнаты выглянули сразу обе: и жена, и дочка.

Роберт уже раскрыл рот, чтоб рыкнуть повелительно, но внезапно подумал, что уехать без объяснений точно не получится — упрутся. Поэтому, он вздохнул, прошёл все три шага от двери до комнаты и потянул жену за руку в сторону кровати. Это было единственное в квартире место, где они могли одновременно сидеть вдвоём…

— Понимаешь, дорогая, у нас на работе кое-что произошло… — язык чужой, слова кажутся угловатыми, неправильными, стыковаться друг с другом не хотят. Роберт рассердился, и рубанул, будто против воли: — Короче! Если мы не хотим завтра обнулиться, сегодня надо уезжать!

— Обнулиться? — глаза жены сразу наполнились слезами. — Почему? Ты… опять?!

— Нет, — Роберт обнял их обеих, прижал к себе, сильно, дочка даже пискнула недовольно. — Нет. Это прошлая жизнь… догнала.

Пару минут они сидели молча, но в голове у Роберта крутилась одна и та же мысль: ”Времени нет. Нет времени!”.

— Завтра у нас заберут всё, — тихо проговорил он.

Мария бросила на него пристальный взгляд и мягко отстранилась.

— Мы ведь семья? Мы должны доверять друг другу. Расскажешь по дороге.

Роберт почувствовал, как внутри у него словно рухнула какая-то преграда, и чувства вырвались на волю. Враз разучившись дышать, он просипел что-то невнятное, потянулся к жене снова, порывисто обнял, зарылся лицом в пушистые волосы, наконец-то вдохнул и потерялся на долгую сотню ударов сердца.

— Что мы берём с собой? — так же мягко спросила жена, дыша ему куда-то в плечо.

Роберт шумно выдохнул, взял себя  в руки и рывком поднялся:

— Так. Берём только самое необходимое. То, что не требует сети и электричества. Простую готовую еду. Простую одежду. Ложки-вилки-ножи, ножницы, шампунь, мыло, крем — что там вам ещё нужно. Давайте, девочки, у нас не больше пары часов.

Пока собирались — пришлось выдержать по паре срывов и у дочки, и у жены, да и сам Роберт неожиданно расчувствовался, глядя на старые памятные вещи — нестерпимо захотелось взять с собой хоть что-то, напоминающее о семье. Маме, брате… но нельзя. Оставалось только надеяться что там, в лучшем из миров, им уже все равно, таскает ли кто-то с собой пожелтевшие газеты и фотографии. Тем более, что хранение отработавшей срок службы бумаги в жилых помещениях запрещено категорически! Что уж тут про несанкционированную перевозку говорить…

Труднее всего оказалось с дочкой — она наотрез отказалась понимать опасность ситуации и расставаться с игрушками, к счастью, игрушек и было немного. "К счастью! — зло подумал Роберт. — К счастью! До чего нас довели, чёрт побери! У ребенка мало игрушек — к счастью! У жены почти нет одежды — к счастью! Всё, что осталось от мамы, помещается в конверт, и тот я не могу взять с собой — снова к счастью! А не пошли бы вы все вместе с таким счастьем, а?!"

В итоге, выезжать пришлось уже в темноте. Роберт опасался, что кто-то обратит внимание, если он будет бегать туда-сюда с сумками и коробками, поэтому распределил груз так, чтоб унести все за один раз. Все получили свою долю, и, кажется, жена с дочкой только под тяжестью поклажи окончательно поняли, что это всё, назад возврата больше нет. Никогда.

Тем не менее, в назначенный срок они уложились. Через полчаса любой вошедший сразу бы сказал, что птичка улетела, несмотря на то, что в квартирке по-прежнему горел свет, а с плиты пахло едой.

-*-*-

Выскочить из полиса оказалось неожиданно непросто: улицу перегородил капитальный блокпост, а редкие по вечернему времени машины сплошь отгоняли на обочину и досматривали. Роберт в нерешительности остановился за пару блоков, прижался к бордюру. Ему уже очень давно не приходилось выезжать за границу города, он и подумать не мог, что столкнётся с такой проблемой. Прорваться без остановки и сопутствующих вопросов нечего было и надеяться, а никаких разумных причин ехать в дикие земли на ночь глядя он придумать не мог.

Картер уже в третий раз нерешительно поднимал руку, чтобы переключить селектор на драйв, когда рация в кармане ожила:

— Роберт! Роб! Бобби-бой, ответь друзьям!

Роберт судорожно, путаясь и цепляясь пальцами за складки одежды, выдрал говорилку из кармана и прокричал:

— Да, это я! Слушаю! Гр…

— Без имён! — резко оборвал его Грег. — Ты как там, собрался уже? Готов к свершениям?

— Я-то готов, — уныло ответил Роб. —Только вот тут, на перекрестке Абрахамс и шестнадцатой…

— Ни слова больше! — снова оборвал его рейнджер. — Ну ты шустрик! Даже жаль, что уезжаешь, чесслово! Короче, так: туда не лезь, все  равно не пустят. Хорошо, что я успел тебя перехватить, а то бы попили из вас кровушки… А поступим мы так: сейчас разворачивайся и двигай обратно в центр до четвёртой. На ней — налево, на запад.

— Там же вроде нет выезда? — озадаченно спросил Роберт.

— Это смотря для кого, — хохотнул Грег. — Тем более, что нормальные выезды для тебя все равно бесполезны, один чёрт никто вас не выпустит, даже не надейся. А вот по четвёртой лупишь до упора, понял?

— Понял, — обречённо выдавил Роберт. — А там что делать?

— Там узнаешь. Свяжусь с тобой. Не тормози, — коротко скомандовал рейнджер и отключился.

-*-*-

Волновался Роберт напрасно. Трак рейнджеров он углядел издали — небо на западе ещё не окончательно почернело, и на его фоне угловатую мрачную громадину с пулемётами на крыше опознать было так легко, что в голове даже мелькнула мысль: "Как бы не подсмотрел кто, лишний!". Поэтому, как только легко узнаваемая фигура Лысого отстыковалась от трака и подплыла ближе, Роберт  торопливо выпалил в приоткрытое окно:

— А как же вы? Если увидит кто? У вас проблем не будет?

— Да тут не живет никто, кроме обнулённых. А их слушать — кому это надо? — хохотнул здоровяк. — Да и мы сюда не просто так, а по делу. Маршрут, поиск, всё чики, не беспокойся. Просто сдвинули выезд на день вперёд… Так, ты меня не отвлекай, а то сейчас Грег придёт и даст… — Лысый внезапно замолк, наклонился и заглянул в заднее окно. У Роберта ёкнуло в груди, но рейнджер, выпрямившись, продолжил, как ни в чём не бывало: — по шее даст, короче. Всем. Понятно?

Роб только молча кивнул.

— Гаси фары, — скомандовал парень.

Инженер растерянно посмотрел на панель машины, потянулся под руль, нерешительно щёлкнул каким-то тумблером и бросил на рейнджера вопросительный взгляд. Тот только отрицательно мотнул головой.

Ещё несколько итераций успеха тоже не принесли.

Лысый притопнул нетерпеливо ногой и, уже не сдерживая голоса, спросил:

— Монтировка есть?!

Понимая, что ещё минута промедления, и вопрос будет решён самым варварским методом — а как ехать ночью по незнакомой загородной дороге без света?! — Роберт торопливо открыл капот и выскочил из машины. Найти клеммы питания лампочек оказалось секундным делом, и Лысый даже расщедрился на похвалу:

— Ну ты волокёшь, инженер! Жалко, что нельзя тебе остаться! Вот же как не повезло с рестораном этим… как там хоть кормили-то?

— Ты же сказал — не забалтывать. А сам?

— Так ты по дороге рассказывать будешь. Шеф приказал мне за руль, а то потеряешься где-нибудь, городской, ищи тебя потом по оврагам! — Лысый задорно подмигнул и бортанул Роберта бедром, направляя того в сторону пассажирской двери.

За их телодвижениями возле машины из трака, видимо, следили: стоило только хлопнуть дверями, как тёмная махина бесшумно тронулась и покатила вперёд, даже не думая их дожидаться. Но заволноваться Картеры не успели — Лысый сноровисто настроил сиденье под себя и тронулся следом.

— Ты батарею хоть зарядить успел перед отъездом? — не поворачивая головы, спросил он у Роберта.

— Я ж под штрафом за чекап… Два месяца уже не выезжал никуда, она у нас в паркинге всё время на подзарядке стоит. Видишь — почти полная, — Роб ткнул пальцем в дисплей, где отображалось состояние батареи.

— Ага, вот оно где… не привык. Ну да ничего, я тут ненадолго, — хохотнул рейнджер. — Кстати, прикрути-ка яркость экрана, нам сейчас лишний свет ни к чему.

— Ты лучше скажи — как мы выезжать будем? Тут ведь, насколько я помню, тупик? Нет дороги? — зябко поёжился Роберт.

— Не боись, мы уже прокатились вперёд, подготовили кое-что. Вывезем тебя в лучшем виде. Раз уж так вышло, что мы… как бы это… виноваты перед тобой, что ли… — скривился Лысый.

Роберт только вздохнул.

— Знаешь, обиднее всего будет, если там про меня ничего не найдётся, — задумчиво проговорил он.

Рейнджер шмыгнул носом, пожевал губу и наставительно произнёс:

— Тебе будет уже всё равно. И вообще, какой смысл рефлексировать?

Роб вздрогнул, как от удара — прозвучавшая фраза  с простецким образом недалёкого громилы никак не вязалась. В машине было совершенно темно, выражение лица Лысого рассмотреть не удалось бы ни за что, но инженер всё равно медленно повернул голову налево.

“Интересно, как он находит дорогу в этакой темноте?” — подумал Роберт, и Лысый, словно услышав вопрос, тут же ответил, вернувшись к привычному стилю:

— Огонёчек красный видишь впереди? Это наши, спецом повесили, чтоб тишком до границы прокрасться. Но ты мне баки не забивай! Кто обещал про ресторан рассказать?

Роб растерянно откашлялся.

— Да что я? Я уж и не помню ничего толком… Ну был ресторан такой… фастфуд это называлось тогда. Он вообще-то так себе считался по уровню, выбор так вообще был богатый, этот Мак где-то в хвосте числился. Но я тогда учился и подрабатывал, времени даже поспать не оставалось толком, поэтому ел так, чтоб по дороге — чтоб не заезжать никуда. И так как-то вышло, что мне было очень удобно именно в этот Макдональс — они раньше на каждом углу стояли, сетевой ресторан-то. Да и вообще, ну какой ресторан? Так, название одно, забегаловка, заскочил, быстро заказал, быстро съел… А потом они сделали мобильное приложение — тогда телефоны были у всех, примерно как сейчас терминалы, только попроще. И стало совсем удобно: можно заказ заранее сделать, в ресторан заходишь — а там всё готово, вообще не ждёшь. Хочешь — там приткнись за столом, хочешь — бери пакет с собой и ешь на ходу, или вообще дома. Ну и программа лояльности: чем чаще заказываешь — тем больше тебе бонусов капает, экономия. Вот я как-то и втянулся…

— Так а кормили, кормили чем?! — с жадным нетерпением спросил Лысый.

— Ну… бургерами… это бутерброды такие, — виновато оглянувшись назад, на неразличимых в темноте своих девочек, пробормотал Роберт. — Две булки, между ними — котлета, сыр, салат какой-нибудь…

— Да уж, — хмыкнул рейнджер, — яснее не стало, честно говоря!

— А так и есть, — тихо ответил Картер. — Это и правда очень трудно объяснить. Тем, кто никогда ничего такого даже не видел… Тем, кто вообще ничего никогда не видел… — и, внезапно окрепшим голосом, гневно вопросил в пустоту и мрак: — Вот скажи: как мы до этого дошли?!

— Э, э, э! — озабоченно зашевелился на тесном сиденье здоровяк. — У тебя всё хорошо? Чего это тебя на глобальные проблемы потянуло?! Нам сейчас не об этом думать надо!

Но Роберт уже обмяк на своём сиденье.

— Да, не об этом, — тихим голосом послушно повторил он.

Трак впереди сначала замедлился, загорелись яркие красные стопы, а после и вовсе врубил аварийку. Лысый послушно, будто по команде, затормозил и остановился.

— Всё, тут уже никто не живёт, выдыхай. Но просто так проехать нельзя — сначала рельсы, а потом и вовсе туннель. Мы тут заранее подшаманили кой-чего, но твой свет один чёрт пригодится — пошли восстанавливать!

Они вышли, хлопнув дверями, сразу выяснилось, что Лысый не дёрнул защёлку капота, и Роберту пришлось снова лезть на водительское место. От трака послышался приглушённый голос:

— Ну и чего вы там возитесь? У вас всё в порядке?

— Да, сейчас! Инженер свет делает! — крикнул в темноту Лысый, и Роб досадливо поморщился.

Свет удалось восстановить за пару минут, и Роберт было сунулся за руль, но Лысый мягко отстранил его:

— Не-не-не, папаша, это точно не для тебя. Даже больше — высаживай своих, поеду налегке, — и, не обращая больше внимания на хозяина машины, заговорил с кем-то по рации на малопонятном жаргоне.

Картер открыл дверь, подал жене руку. Когда женщина вышла, он хотел обойти машину, чтоб высадить дочь, но та не стала дожидаться, а перелезла по сиденью к открытой двери, выскочила и испуганно вцепилась в мать.

— Всё хорошо, девочка, не бойся, — Роберт погладил её по голове, обнимая жену, и дочь обхватила свободной рукой и его тоже.

Сердце сжало то ли страхом неизвестности, то ли какой-то очень новой нежностью — Роберт никогда раньше этого не испытывал. Сейчас ему казалось, что вот эти две девочки гораздо ближе к нему, чем когда угодно раньше.

Трак рыкнул двигателем, тронулся, закачался на невидимых в темноте буграх, ухнул в какую-то яму, красные огоньки на корме заходили ходуном. “Это ж сколько амплитуда — метр, не меньше?!” — с оторопью подумал Роб. Минута — и грузовик исчез из виду, скатившись по обратному склону холма. Что-то неразборчиво крякнула рация в лапе Лысого. Тот высунул голову в полностью открытое окно и с дебильной ухмылкой выдал в сторону жмущихся друг к другу Картеров:

— Ну что, Робби, наша очередь! Надеюсь, ты не был очень уж привязан к этой тачке! — и, как обычно, заржал.

А после рванул вперёд с пробуксовкой, подняв удушливую тучу мелкого песка.

Некоторое время из пыли доносились совершенно ужасающие звуки — лязг, треск, глухие удары и даже что-то похожее на стон. Потом всё смолкло, и кто-то крикнул из темноты:

— Роберт! Бобби-бой!

— Я тут, — просипел Роб, с опаской открывая глаза.

В первый момент ему даже показалось, что пыль налипла на ресницы и сваливается теперь на кожу легчайшими щекочущими комочками, но, проведя ладонью по лицу, никакой особенной грязи он не обнаружил. Повернув голову, он увидел, как в их сторону, неровно подёргиваясь, плывёт огненный столб. Сначала он готов был рвануться прочь, но в первые секунды страх намертво заморозил суставы, а позже он сообразил, что это просто человек с фонарём идёт через облако пыли.

— Хей-хей, мы тут! — подал он голос, поскольку луч света нацелился куда-то уж совсем не туда.

Фонарь остановился, подёргался немного, повернулся, ударил в глаза, сильно. Роберт закрылся ладонью, жена отвернулась, а дочка просто уткнулась лицом куда-то ему в живот.

— А, теперь вижу, — сказали из темноты голосом Грега. — Бобби, давай иди сюда, я вам подсвечу дорогу. Машины уже на той стороне, надо догонять.

Идти оказалось совсем недалеко: стоило сделать несколько десятков шагов, как слева направо побежала поросшая сорняками насыпь, наверху, мелькая фонарями, кто-то копошился.

— Железка старая, — пояснил Грег, скользнув лучом вдоль насыпи. — Мы её в одном месте слегка модифицировали, хе-хе, чтоб твою машину протащить, сейчас парни… заметают следы. Давайте, поднимаемся.

Часть III

— И что — выполняешь?

— Да какой! У меня и так всё на грани было, а уж повышенные… И что самое обидное — ну я ведь нормально себя чувствую! Вот кто их просил лезть… — тут Роберт резко оборвал ставшую опасной тираду.

Только вот собеседник его благоразумный порыв не поддержал:

— Ну так 82 год, чего ты хотел? — философски пожал плечами Санни, догоняя коллегу. — Вот жили бы мы лет 30 назад… а лучше — все 50! 2032 — а, как тебе?

— Тихо ты, придурок! — огляделся Роберт. — Мне проблемы не нужны! Я ещё прошлый штраф не отработал!

Санни сделал вид, что ему совершенно наплевать, но всё же украдкой бросил пару взглядов по сторонам и понизил голос до почти шёпота.

— Говорят, у диких вообще нет концентратов. И они едят натуральные продукты! Робби, ты только представь! Мясо…

— Ага — натуральные… — нервно дёрнул плечом Роберт. — То-то  Лысый пел, что там до 40 лет никто не доживает… А мне, слава Всевышнему, уже шестьдесят в следующем году! До пенсии всего 15 лет осталось! И ты меня младше всего на три года, если не ошибаюсь. В детстве не наелся, что ли? И вообще — готов променять 20 лет жизни на это своё “мя-а-асо”, а?

— Лысый, это из рейнджеров который? Когда это ты с ним пообщаться успел? А почему меня не позвал? Интересно, а они там в этих своих командировках могут попробовать мясо? Ну — вообще еду, настоящую? Туда же регистраторы не дотягиваются, камер нет, рейтинг не срежут. Может, мне в рейнджеры попроситься?

Санни сыпал вопросами, как пулемёт, и Роберт, досадливо помотав головой, отключился, чтоб не затягивать разговор. Потрещит — перестанет, проверено…

“Вот интересно, — подумал он. — Это ведь меня, меня! воротит каждый день от этого долбаного “сбалансированного высокополезного здорового рациона”. Меня! А про жратву всё время говорит кто-то другой”.

— Так, всё! — отрубил Роберт. — Хочешь в рейнджеры — иди. Только мне не надо больше про всякую ерунду рассказывать — мало тебе прошлого раза? Если ты вдруг запамятовал — лично мне срезали соцрейтинг на треть! И ещё столько же под условкой висит! Я больше не хочу, я серьёзно!

Он резко шагнул вперёд и захлопнул дверь спейса перед носом коллеги. Тот отреагировать не успел и влепился лицом в стекло. Расплющенная гримаса так походила на свиное рыло, что Роберт против воли рассмеялся.

-*-*-

После обеда прошло только два часа, но желудок уже начал напоминать о себе — пока ещё нечасто и вкрадчиво, как кошка лапой. Кошка… всё, нету больше кошек. “Биотический аллергоопасный фактор”, соцрейтинг сразу пополам даже от случайного контакта, что уж говорить про “завести дома”... Таких отчаянных, наверное, сразу в крематорий, хе-хе. Теперь кошка только в зоопарке, за бронированным стеклом. А ведь когда он был маленьким, у них дома жила! Рыже-чёрно-белая, с пушистым хвостом и длинными усами. Мурчала, стоило взять на руки… Пока её не изъял гражданский патруль здоровья в 35 году.

Роберт дёрнул головой, стряхивая наваждение — так, ещё не хватало получить штраф за длительную статичность! Он вскочил и принял несколько гипертрофированно атлетических поз одну за другой, будто бы красуясь на камеру. Камера, впрочем, действительно была — в центре потолка, с круговым обзором. В отличие от улицы, в офисе их даже и не прятали.

От углового стола донеслись редкие аплодисменты.

— Что не так? Засиделся, разминаюсь, — отпарировал мужчина, не поворачиваясь.

— Почему “не так”? Всё так. Оцениваю твою физическую форму, — с непонятным подтекстом ответила единственная девушка в их блоке, Джилл.

— Парня своего оценивай, как там его — Серхио? А я женат, — буркнул Роберт. — К тому же, судя по результатам моего последнего чекапа, комитет по контролю здоровья с тобой не согласен, чтоб им всем спалось меньше 6 часов в день…

По комнате прошелестели смешки разной степени сдавленности, но вот Роберт, спохватившись, сглотнул и бросил на девушку осторожный взгляд искоса.

— Да не коси, —  усмехнулась она, — я не из этих дур, заяву про харассмент писать не планирую.

В этот момент в коридоре что-то произошло. Вообще-то, отделка офиса была выполнена с соблюдением всех норм, и обычно никакие звуки через дверь не просачивались, так что, кто-то её просто не закрыл. Все присутствующие тут же погрузились в себя, вспоминая — кто зашёл в спейс последним? Кому снимут 2 очка рабочего рейтинга за нарушение правил по недопущению шумового загрязнения рабочих пространств?

Роберт криво ухмыльнулся, глядя на закативших глаза соседей. У его стола была самая выгодная позиция — прямо напротив двери, и, к тому же, он стоял, поэтому прекрасно видел, что дверь закрыта как следует. Причина в другом: по коридору в их сторону шла большая группа громко разговаривающих людей. “Рейнджеры, — подумал он, и сердце его почему-то забилось чаще. — Только они могут себе позволить орать что попало в коридоре — у них из-за постоянного риска на выездах соцрейтинг просто зашкаливает, что уж про рабочий говорить… Да и снять их с работы не получится, даже если с рейтингом будет что-то не так”. Впервые он всерьёз задумался над трёпом Санни про переход в силовую группу.

Толпа, оказывается, шла вовсе не мимо: дверь распахнулась, и первым вломился директор департамента. Все сотрудники с шумом поднялись на ноги, кроме уже и так стоявшего Роберта, который с неопределённым выражением лица рассматривал вошедших, наклонив голову набок. В задних рядах он углядел здоровенную фигуру своего знакомца среди рейнджеров, Лысого — тот был выше всех, и его голый череп напоминал детский воздушный шарик, болтающийся на нитке над уличной толпой. Директор метнул на Роберта недовольный взгляд и громко хлопнул ладонями:

— Так, всем внимание! У нас важное событие — рейнджеры добрались до датацентра в Коннектикуте! Привезли больше тысячи серверов, они выглядят неповрежденными, сейчас ими занимаются наши инженеры. Потом — ваша очередь! Мы должны выдоить с них всё до последнего байта! Контрольная группа из Комитета формируется, они будут у нас самое позднее в пятницу, поэтому предупредите мамочку — мы садимся на казарменное положение. После приезда комиссии ни один сотрудник отсюда не выйдет до окончания работ!

Директор вроде бы не сказал ничего такого уж угрожающего, да и авралы такие случались уже не раз, но внутри у Роберта что-то очень неприятно ёкнуло.

Толпа пришедших, громко переговариваясь, почти вытекла наружу, зычный голос директора уже доносился из соседнего блока, все сотрудники уже расселись по местам, и только Роб продолжал стоять, думая о чём-то своём. Уловив краем глаза какое-то странное движение в районе двери, он поднял взгляд, и успел увидеть, как Лысый, выходя последним, обернулся и зачем-то ему подмигнул.

Оглядевшись, Роберт понял, что он единственный, кто ещё не работает. Это, конечно, чревато… камеры и прочий контроль здоровья — это ещё не все, местное руководство тоже умеет нагадить отстающим! Вздохнув, он сел и принялся за свою унылую таблицу.

Работа… не шла. Он уже потратил не меньше получаса, но, казалось, ни на шаг к финишу не приблизился, поэтому команда из внезапно открывшейся двери прозвучала буквально музыкой:

— Роберт Картер, давай бегом, там тебя рейнджеры требуют! — на одном выдохе выпалил начальник соседнего отдела, мелкий подхалим на посылках у босса.

“Ну, что ж, мелкий-то он мелкий, да только ты — ещё мельче”, — самокритично подумал Роб, послушно вставая.

— Компьютер гасить?

— Да какая разница? — отмахнулся начальник. — Пошли уже!

— Как это какая? — Роберт состроил тупое лицо правильного служаки. — А что, если мы задержимся более, чем на 20 минут? Мне штраф за превышение лимита на холостой пробег оборудования не нужен!

— Тогда выключай! — раздражённо выплюнул шнырь.

С чувством внутреннего удовлетворения, Роберт начал аккуратно, в соответствии с инструкцией, закрывать все приложения по очереди. Но садиться не рискнул, чтоб не нарваться на взрыв негодования, а то нажалуется ещё… Сам-то этот шкет ничего сделать не может, руки коротки, но вот босс… С главным бодаться — никакого рабочего рейтинга не хватит!

Но в голове Роберта, против всех рациональных соображений, пронеслась череда невероятно ярких картин того, как Самый Главный Начальник Всего стоит, вот так же закипая, в дверях, а компьютер… компьютер выключаться не торопится.

“Ну а что с него возьмёшь? Вот такие они, наши компы, доисторические, что тут можно поделать! И вовсе незачем так кричать, комп от этого быстрее не выключится, они у нас не пугливые!”

Помотав головой, отгоняя привлекательный мираж, Роб сделал полшажочка к выходу — вот видите, как я стараюсь? Как спешу — видите?

И голову ещё опустить. Чтоб улыбку никто не засёк.

-*-*-

Здоровенный трак, весь обвешанный решётками, отбойниками и запасными колёсами, в грязи и пятнах, подозрительно напоминающих пулевые отметины, с двумя устрашающими стволами на крыше, на стоянке их бизнес-центра выглядел до крайности инородно. К удовольствию Роберта, шнырь не стал провожать до конца, только некультурно ткнул пальцем, едва выйдя из дверей, и тут же юркнул назад.

Робу сразу показалось, что даже воздух стал чище — никакого удовольствия от совместного путешествия по зданию он предсказуемо не испытал. Ещё и в лифте пришлось выслушивать нотации — сам-то Роберт за два месяца уже привык, что его рейтинг здоровья позволяет ему только подниматься, а спускаться — исключительно по лестнице, пешком, а вот для начальничка блокировка кабины стала неприятным сюрпризом! Но по лестнице идти всё равно не захотел, прокатал свой жетон и принял нарушение на собственный рабочий рейтинг. Ничего, вымолит у босса потом компенсацию…

Сквозь стеклянные двери Роберт увидел на лице начальника неприятную ухмылку. “Жаловаться побежал, зараза”, — в груди неприятно кольнуло предчувствием. Но из открытой двери кабины трака уже призывно махал рукой Лысый, и Роберт, выкинув возможные неприятности из головы, показательно неспешно, с поддельным чувством собственной значимости, пошёл к невиданной машине.

— Залезай сюда, — незнакомый пожилой рейнджер в изрядно обтрёпанной разномастной одёжке подал руку, помогая забраться вверх по крутой металлической лесенке.

Роберт немного замешкался с непривычки, и кто-то довольно бесцеремонно подсадил его сзади. Обернувшись, он увидел смеющегося Лысого, который, дождавшись своей очереди, взлетел в чрево трака одним махом, причём, без всякой посторонней помощи.

— Что-то ты, брат, не в тонусе! Тебе сколько — 60, 70? Должен бегом на такую лесенку подниматься! — и, блокируя все возражения нетерпеливым жестом, подтолкнул Роберта к куче какого-то непонятного барахла, накрытого чем-то вроде грязного одеяла. — Ладно, ладно, это я шучу. Сам с ЗОЖниками разбирайся — ИМТ, качество тела, мышечный тонус, биологический возраст… нам не интересно, у нас тут другой вопрос. Ты, кажется, говорил, что в молодости автозвуком увлекался?

Роберт застыл на месте. Лысый и второй, в потёртых шмотках, тоже стояли и молча смотрели на него. “Это что — провокация?” — не без лёгкой паники подумал Роб, и даже начал осторожно, одними глазами искать камеру.

— Да не бойся ты, — с досадой сказал Лысый. — Это ж рейнджерская машина, у нас тут не пишется ничего! Ну?!

Роберт переступил с ноги на ногу, и осторожно кивнул, по-прежнему не говоря ни слова.

— Вот и замечательно! — просиял Лысый. — Я же говорил — я всё помню! Где моя двадцатка?!

— Всё он помнит… — пробурчал потёртый, вынул из кармана согнутую пополам пачку кредитов, выдернул две купюры из середины и отдал здоровяку. — Я Грег. Командую этими идиотами, — отрекомендовался он, снова ровно тем же жестом, что и на лесенке, протягивая руку. Роберт осторожно её пожал, мучительно подбирая приличествующие ситуации слова, но те, как назло, в голову не лезли совершенно. Плюнув, он сделал шаг назад и потянулся к куче под одеялом.

— Можно?

— А зачем бы мы тебя звали тогда? — жизнерадостно заржал Лысый.

Под одеялом были навалены кучей варварски, с мясом, выдранные откуда-то динамики, провода, электронные блоки… “Правда, автозвук, — с затаённой грустью подумал Роб. — Тыщу лет уж не видал”.

— И чего вы хотите? — осторожно спросил он, опуская одеяло обратно.

— Вот это разговор, я понимаю, — Лысый хлопнул его по плечу и показал в заднюю часть салона. — Вот там у нас отсек для личного состава. Можешь музыку там организовать? Ну там провода протянуть, колонки — я не разбираюсь…

Грег слегка толкнул его рукой в грудь.

— Тебе бы только развлекаться, — беззлобно пробурчал он и повернулся к инженеру: — На самом деле, нам нужнее радио. Хотя бы несколько носимых станций и головное устройство в машине.

Роберт сглотнул.

— Но ведь… Нарушение. Немотивированное агрессивное воздействие на органы слуха в замкнутом пространстве… Десять очков с рейтинга сразу автоматом, и потом ещё комиссия припаяет… А носимые трансиверы — и вовсе никак нельзя! Превышение допустимого уровня электромагнитного излучения в десятки раз от нормы! Запрещено! Уже лет 40 минимум!

— Забей, — совершенно легкомысленно махнул рукой Лысый. — Нас это не касается. Нам поздно об ушах заботиться, мы и так все уже глухие, — и громоподобно заржал.

Совершенно сбитый с толку Роберт смотрел на приятеля дикими глазами, и не сразу понял, что ему что-то говорит командир рейнджеров.

— А? Что?

— Я говорю, не слушай этого балабола, Бобби-бой. Вернее, он прав, но только по сути, по форме всё будет сделано культурно — проведём как систему экстренного оповещения экипажа на боевом выезде, всего и делов. Да и кому это вообще надо — лезть, разбираться… Разве только донесёт кто. Но у нас таких точно нет.

— Не выживают! — вмешался Лысый и захохотал опять.

Грег нетерпеливо поморщился.

— У нас таких нет, — с нажимом повторил он. — А тебе — с твоим рейтингом — смысла нет лезть к начальству на глаза. Не пойдёшь же ты нас закладывать из чистой любви к искусству? — Роберт испуганно замотал головой. — Ну вот и зашибись! Всё будет в лучшем виде, со всех сторон. У руководства твоего мы тебя отпросили до конца недели. Ты лучше посмотри повнимательнее — тут всего хватит?

-*-*-

— Долго ещё? — Лысый легонько пнул носком армейского ботинка блок усилителя, который Роберт уже час безуспешно пытался пристроить в нишу под сиденьем.

— Не знаю, — злобно ответил мастер, вылезая из-под лавки. — А что?

— Ну — как что: ЗОЖ же. Ворк-лайф баланс, чередование активности, соразмерные физические нагрузки, расслабляющее общение в семье, все дела. Пять часов скоро, пора в люлю. Тебе! Нам, слава богу, не обязательно, а вот тебя штрафанут, несмотря на командировку, — Лысый оценивающе посмотрел на инженера и выдал: — А то давай, переводись к нам! Ты же нормальный мужик — чего ты гниёшь там в этом гадюшнике своём? Нам рукастый парень часто нужен.

Роберт поёжился.

— Не знаю… — протянул он. — Вообще-то, вот веришь — думал я уже про такое. Думал! Но… вы чем занимаетесь вообще? Я ж не знаю ничего!

Здоровяк хмыкнул, потёр руки и аккуратно задвинул усилитель под лавку.

— Так. Давай тогда пошабашим на сегодня, всё равно уже 15 минут осталось всего. Завтра доделаешь. Пошли, — по хозяйски обхватив собеседника за плечи, он бульдозером двинул в сторону самого дальнего ряда кресел. Ногой раскидав какой-то хлам, лежавший на полу, он подцепил неприметное кольцо и с хеканьем поднял толстую панель. Роберт зачарованно смотрел на нутро открывшегося отсека, а оттуда на него бездумно и бездушно пялились алюминиевые глазища пивных банок.

— Чего смотришь — бери! И мне тоже, — с натугой просипел громила.

Вздрогнув, Роберт схватил две штуки — холодные! — и отскочил, чтоб не быть придавленным.

— Видишь, как важно быть физически сильным? — отдышавшись, со значением проговорил Лысый, потирая руки — на ладонях остались багровые полосы. — Да не плачь, у нас эту штуку тоже только я в одиночку поднять могу, — здоровила предсказуемо заржал.

Роберт, не обращая на него внимания, продолжал гипнотизировать своё пиво взглядом.

— Что-то я не пойму, папаша, кто из нас старше? Ты ж вроде должен быть с этим делом “на ты”? Неужели не помнишь?

— Помню, — словно очнувшись, решительно сказал Роберт, уверенным жестом открыл банку и сделал долгий глоток.

— Э, э, э! — забеспокоился Лысый. — Ты это, не спеши так! А то браслет зафиксирует слишком резкое изменение мозговых биотоков, на внеочередной анализ загремишь!

Роберт раздражённо посмотрел на свой браслет, рука под силиконовым ремешком сразу зачесалась.

— А они могут? Ну, биотоки?

— Ещё как, — буркнул Лысый, делая аккуратный глоток. — Ты что, пива никогда не пил?

— Да я не помню уже, — виновато объяснил инженер.

— Здесь, в полисе, надо аккуратно, — наставительно изрёк громила. — Это на выезде — гуляй, рванина, на все деньги! Только караул не забудь выставить, чтоб дикие не подобрались.

Роберт сразу же вспомнил давешнюю трескотню Санни. И ведь не хотел он ничего про это спрашивать, совсем другие были цели, но язык как-то сам выговорил странное:

— Лысый, а дикие — это кто вообще?

— Ну ты и спросил! — здоровяк потёр затылок. — Дикие — это дикие. У нас вот тут что? — Роберт пожал плечами, но приятель только махнул на него рукой: — Ой, да ладно! Не придуривайся. У нас тут государство — Союз Свободных Американских Полисов, так? Все жители — граждане, ну, кто не обнулённый, конечно. А там — дикая земля. Ничья. И люди — дикие. Ничьи. Свои собственные!

— А что они едят? — с замиранием сердца спросил Роб.

— Да шут их знает, — отмахнулся Лысый. — Что поймают — то и едят… Пиво вот наше тырят наверняка, суки! Но ты мне койота за холмы не заводи! Что про работу с нами думаешь?

— Так ты ж ничего так и не сказал — что за работа-то?

— Ну вот это другое дело — работа, а то всё дикие да дикие… Работа у нас простая. Едем, куда глаза глядят, ищем, что плохо лежит, и тащим в норку. Вот последний случай — нашли датацентр, выгребли сервера, привезли, получим премию. Так-то они сами по себе нахрен никому не впёрлись, старьё, да не работает половина, зато на дисках там база данных Макдональдс — Грег говорит, был ресторан такой, больше-то никто из наших его не застал уже.

Роберт почувствовал, как волосы на голове встают дыбом. В горле внезапно пересохло, и он скорее прошептал:

— Да кому оно нужно сейчас?

Лысый обеспокоенно глянул на него и приподнял руку с пивом:

— Ты это, пей давай, до пяти успеть надо, время идёт, — и сам сделал массивный глоток. — А на сервера эти ЗОЖный комитет возбудился. Мы их сначала брать не хотели, даже уехали оттуда, но нас с полдороги сдёрнули — кто-то логи прочитал и донёс наверх.

Роберт откинулся назад, рука бессильно опустилась на колено. Голос Лысого доносился, как сквозь вату:

— Данные… вредная пища… здоровье… быстрое питание… пересчитывать всё… рейтинг… здоровье… мобильное приложение…

В бедро прилетел ощутимый тычок.

— Эй, ты чего? Ну-ка, дай сюда! — пиво довольно бесцеремонно отобрали. — Да тут половина ещё… Грег, эй, Грег! Пойди сюда, быстрей! Инженеру плохо!

Командир вырос будто из-под земли, посмотрел проницательно.

— Это всё? Или ещё было?

— Да ну что ж я, не понимаю?! Всё, вот те крест! По одной только! — горячо заговорил Лысый, но Грег его оборвал.

— Всё так всё. Иди, я разберусь. Пиво кому-нибудь из парней отдашь, — и, поворачиваясь к Роберту: — Пойдём, прогуляемся.

После сотни шагов по стоянке Роб немного отошёл от первоначального шока и, украдкой косясь на спутника, гадал — куда его ведут и зачем. Будто бы угадав его мысли, Грег коротко сказал:

— Рабочий день кончается. Тебе надо отметиться. Иди.

— А ты, — осторожно произнёс мастер.

— А я тебя подожду здесь.

— И? Что потом?

— А потом мы с тобой проведём небольшую физическую активность. Вместе. В виде пешей прогулки вон в том парке. Это же нам не повредит?

Роберт только криво усмехнулся.

-*-*-

Продолжение