m21251

Была у меня шевроле нива. Неплохая машинка, хоть и медленная очень. Дело было летом, было жарко и катался я в шлёпках. А ещё на зимней резине, т.к. шипов там меньше половины оставалось – решил за лето её докатать.
И вот однажды попросил меня батя на дачу старого ДСП привезти. Сложил я задние сидушки, напихал по самый потолок этого ДСП и отвёз. Только когда приехал на разгрузку – машину заглушил, а на ручник не поставил. Да она и не покатилась никуда. Сначала. Как всё выгрузили, папка в дом пошёл переодеваться, а я стал салон складывать. И так удачно встал, что когда сидуху заднюю рывком на место возвращал, машинка назад и откатилась чутка. Сантимов на 20. В ямочку. Где нога моя правая стояла. Ага. Если кто спросит теперь – тяжело ли будет, если машина на ногу наедет – чесно скажу: в шлёпке ТЯЖЕЛО БЛ*ДЬ С*КА!!!!
Я быстро попытался вытащить мою бедовую конечность, но китайская шлёпка вместе с парой шипов (и надо ж было именно живыми шипами наехать!) плотно держала мою ногу и рвала кожу.
С каждой секундой становилось всё больней. Я сам не маленький, но сдвинуть всторону 1.5 тонны с такого неудобного положения не смог. А ногу уже не просто давит, а ДАВИТ БЛ*ТЬ! И шипы эти еб*чие ещё! От безысходности я схватился руками за арку и стал поднимать машину. ( ага, шварцнеггер блин), поднять не поднял, но когда тянул вверх – ноге легче стало.
И вот ситуация. Дача, полянка. Рядом лесок. Стоит эта херня всем весом на моей несчастной правой ноге. И Никого рядом. Я ждал целую вечность (минуту наверно) пока папа придёт и спасёт меня. Но он не приходил. Чай решил согреть. Он любитель чаю попить перед отъездом. Потом удивлялся ещё, мол долго не было меня к чаю.
Когда боль стала невыносимой и нога уже млела я начал кричать. Сначала я звал папу. «ПАААПАААА! ПАААПАА! БАААТЯСУК*Б*ЯЯЯ!» но это было очень тяжело. Уже немели руки и спина, и от нелепости происходящего и от боли я начал ржать как ненормальный.
Это беда в нашей семье по маминой линии. В любой непонятной ситуации мы хохочем. Так уж вышло. Как-то помню, прыгали мы с братом с мостика на пруду. А мостик был на возвышении – к нему лесенка железная поднималась вертикально. Мокрая. И вот братец мой на предпоследней ступеньке поскользнулся и как давай вниз падать! Да только не как все, а руками и ногами между ступенек попадая. как будто колесо делал на физре. И вот он эдакой шестерёнкой в воду и вошёл. А пруд глубокий. Он вынырнул весь стонал, и плакал. А я так ржал, что чуть не захлебнулся. Ну п*здов от родителей оба отхватили тогда…
Так вот стою я и ржу у машины. И кричать пытаюсь. И грооомко так. Ору прям! Ору и думаю, ништяк вот умру тут такой тупой смертью. И ржать начинаю, хотя ноге моей уже вообще там не смешно.
Короче сбежался на мой ор весь кооператив дачный. И батя тут же нарисовался. В носках и майке. Столкнули они машину с меня быстро, поугарали надо мной да разошлись. Нога цела, только прихрамывал ещё пару дней, да два синячка от шипов месяц маячили.
В общем, господа, не забывайте про ручник!
П.С. а машину ту я продал

Навеяно постом http://pikabu.ru/story/_3778924
Я родился в 86м. когда развалился союз и начались они - лихие- годы конца 20го века я ещё ничего не понимал. Мама работала на заводе, папа на заводе в две смены и ещё вечером строил многоквартирный дом (тогда за постройку квартиру давали). Летом 92го мы и переехали в ту самую ОГРОМНУЮ, после однушки, четырёхкомнатку. Деревянный пол из кривых досок, стены в штукатурке, страшные мутно-белые двери. У меня с сестрой появилась спальня и игровая.
Всё казалось тогда проще. Гуляли до во дворе, хотели сникерсов и марсов. И мамбу фрутис, которую любят все, в том числе и какой-то серёжа. В детсад я не ходил. Я и моя сестра (младше меня на год) сидели дома с нашим братом, который родился в июле 91го. Мне 6 ей 5. Мы любили его и ухаживали за ним. Казалось так и должно быть. Отца в детстве я почти не видел. В то время он часто и много калымил. Зарплату задерживали на несколько месяцев. Он приходил поздно вечером усталый и хмурый. Весь высохший. Он уже ушёл с завода и работал на стройке. В сибири зимой класть кирпичи на верхних этажах очень холодно.
Мама тоже сменила работу. И теперь её тоже почти не было дома, а на выходные она брала работу домой. Никаких компьютеров, печатных машинок. Всё вручную. От постоянной писанины у неё часто болела голова.
Пятницу я не любил. Папа приходил пьяный и храпел в спальне. У мамы от этого всегда портилось настроение, она ругала папу.
Помню как-то я зашёл к папе в спальню и сел рядом. Ужасно пахло перегаром и кирпичной пылью. Я взял его за руку. Большая, жёсткая, сухая рука. Усталое лицо. Очень усталое. Он не проснулся, только храпеть перестал. Я знал, что ему почему-то очень тяжело, очень трудно. Но что я мог тогда понимать? На тот момент ему было 29 лет. Семья, трое детей. И большой, неизвестный, жестокий мир, к которому никто не готовил.
Сейчас у нас в семье всё хорошо. Те тяжёлые годы пережили, папка перестал работать на надрыв, слегка поправился. Мне сейчас 29. И сейчас я понимаю, какой подвиг для семьи он совершал каждый день. Я отдаю должное маминому терпению. И каждый день с рождения и до сих пор я люблю и уважаю своих родителей. И благодарен им за то, что даже в то время мы знали, что такое подарки, сладости, праздники, веселье. Сумбурно конечно, простите, но многие мои ровесники, думаю, поймут.