Утро зимнего дня 196* года встретило Ивана Николаевича Лисицына бледным светом. Прошедший снег накрыл поляну белым одеялом, мужчина не смог обнаружить следов присутствия ночного посетителя. Страшную находку Николаич положил в рюкзак, позже её передадут родным. Не сказать, что Лисицын Сидора не любил, но и своим другом назвать его не мог. Ему по-человечески было жалко мастера буровой бригады, но сейчас перед ним стояла новая задача.
Положение у Николаича было незавидным. Болела нога, тонкая палатка не могла защитить от ночного холода – мужчина ощущал себя промерзшим до костей. К тому же события прошедшей ночи не выходили у него из головы – https://pikabu.ru/story/proisshestvie_v_lesu_5736949
Попал ли он в то существо или нет? Момент важный, но Лисицына беспокоило другое. До этого вопроса он доберется, когда придет время. Сейчас нужно было решать в какую сторону двигаться. По-хорошему нужно возвращаться назад, сообщить о своей находке и организовать более основательную поисковую экспедицию, однако чутье старого разведчика подсказывало, что так можно упустить момент. Какая-то деталь беспокоила его, какое-то неясное чувство, ощущение того, что здесь что-то не так.
Странная лихорадка не выходила у него из головы. Где он успел заразиться и почему болезнь так быстро ушла? Почему существа его не тронули? И из-за чего погиб Сидор? Вопросов много, а с ответами негусто. В конце концов он решил двинуться в том же направлении, в котором и планировалось вчера. Далеко заходить не будет, осторожно разведает обстановку, чтобы было что доложить руководству. Все как в старые времена, в тылу врага без собственной инициативы никуда. Кивнув самому себе, мужчина поднялся на ноги и пошёл вперед.
Стояли сумерки, в этом подобии дня каждая тень казалось зловещим знамением, время от времени налетал вездесущий ветер. Скрипели деревья, изредка издалека доносилось завывание волков. Не хотелось бы снова с ними встречаться. Но лучше уж волки, чем таинственные пришельцы.
Через несколько часов Николаич остановился. Прислушался, потянул носом. Точно, в воздухе разливался слабый запах дыма. Вскоре он наткнулся на стоянку хантов.
****
– А где Епкув? Он не приходил?
– Ушел ещё утром. – старая женщина странно посмотрела на Николаича, казалось что своим приходом он застал её врасплох.
– Мне бы согреться.
– Иди к костру, но долго не задерживайся.
Военный огляделся по сторонам. Лагерь охотников жил обычной жизнью, женщины занимались готовкой, мужчины правили снаряжение и чинили шатры. Хотя внимательный взгляд разведчика улавливал нечто странное. Все люди двигались вяло, затоможенно, словно только пробудились от сна. Немногочисленная молодежь сидела возле костров, уставившись в одну точку. Когда он подошел к одному из парней, тот механически подвинулся и ткнул рукой на освободившееся место.
– Давно вы тут?
– Несколько дней.
– Куда-то уходите?
– На новое место. Нам нельзя долго оставаться на одном месте.
– Почему? – Николаич пытался расшевелить собеседника, но тот был не в настроении.
– Епкув говорит, что нужно постоянно перемещаться.
Николаич почесал голову, странные они, эти коренные народы. Им бы осесть на одном месте, да жить нормально. Пасли бы оленей, построили себе крепкие капитальные дома. В этих шатрах особо не развернешься. И удобств никаких. Эх, не понять рыбе птицу. Пока костер горел, военный обдумывал свои дальнейшие действия. Нужно дождаться Епкува и рассказать ему о своей страшной находке. Было к нему ещё несколько других вопросов.
С другими ребятами Николаич так и не смог поговорить, все ссылались на занятость и приготовлениями к отходу. Но ему казалось, что они боятся разговаривать с чужаком. Словно для них это табу, люди боялись выдать свои тайны непосвященным.
Старый охотник вернулся к вечеру. Он и не моргнул, когда увидел Лисицына, лишь молча сел рядом и принялся освежевывать зайца. Епкув сделал надрезы на тушке зверька, снял шкуру, вспорол брюхо. Наконец он поднял голову.
– Вижу тебе удалось выжить в лесу.
– Это было бы проще, если бы меня не бросили одного.
– Ты прошел первое испытание. Лесные духи приняли тебя. – старый охотник ни капли не смутился. – Ты слышал вчера их глас.
– Это были волки. Я слышал только волков.
– Можешь так считать, если тебе так проще. Это слышал глас духов.
– Почему же вы ушли?
– Духи велели мне оставить тебя. Я не могу противиться их воле.
Николаич замолчал. В стране советов вера в сверхъестественных существ не поощрялась, где-нибудь в городе слова старого ханта прозвучали бы и вовсе дико, но здесь, в затерянной лесной глуши, в середине полярной ночи под завыванием вездесущего ветра угрозы звучали серьезно. В глазах старого охотника отражалось пламя костра, на лице не было и тени улыбки.
– Что ты собираешься делать дальше?
Николаич молча открыл рюкзак и показал его содержимое охотнику. Епкув заглянул внутрь и равнодушно отвернулся.
– Это было ясно с самого начала. Сидора лес не принял. Я говорил ему, что это рано или поздно случится.
– Так ты считаешь, это сделали не люди?
– Прислушайся к себе. Ты найдешь ответ на свой вопрос.
Николаич прислушался к своим ощущениям, вспомнил события предыдущей ночи. Вспомнил силуэт, трясущиеся руки, твердый приклад ружья, отдачу от выстрела. Отсутствие крови на снегу, страшные крики во сне, непрекращающиеся кошмары, таинственную лихорадку.
– Доля правды в твоих словах есть. Здесь у вас все странно. Вижу законы нашей страны тут не работают.
– Ваша страна находится на западе, за древними горами. Все что восточнее – это моя страна. Моя и моего народа. Зря вы сюда пришли.
– Что ж, меня-то лес принял, как ты сам и говоришь. Наступают новые времена. Скоро ты это почувствуешь.
Старых охотник тяжело вздохнул и отвернулся, разобрал ружье, прочистил и смазал ствол.
– Влияние вашего народа я уже ощущаю. Раньше я и разговаривать бы не стал, а теперь стал зависим. Раньше все давал лес, а теперь мне приходится просить у вас. И я вынужден иметь дело с такими как он. – Епкув кивнул на рюкзак.
– Ты бы попридержал язык. Хотя бы из уважения к покойному.
Хант сплюнул.
– К смерти мне не привыкать. Она здесь на каждом шагу, это вы у себя в теплых жилищах позабыли про неё. А в лесу все по-другому. Для меня нет разницы, жив человек или нет. И я не буду уважать того, кого поглотили духи.
– Поглотили? – Николаич нахмурился.
– А где его тело? Ты нашел его?
– Нет, его не было поблизости.
– И не найдешь.
Николаич внимательно смотрел на старого охотника.
– Хочешь сказать, что мне здесь больше делать нечего?
– Тебе пора возвращаться.
– А как же пришелец, в которого я стрелял? – душа старого вояки требовала справедливости. – Где он? Я должен призвать его к ответу.
– Духи показываются только тогда, когда сами этого хотят. Не тебе судить их поступки. Ты не живешь здесь, ты живешь на другой стороне. Забудь об этом, вернись к своим и скажи, что ты ничего не нашел. Ночью тебя предупреждали, тебе дали шанс, воспользуйся им.
– Я так не думаю. Нет, так дело не пойдет. Я соберу своих, думаю все меня поддержат. Нужно готовить экспедицию и закрыть этот вопрос раз и навсегда. Нам здесь ещё долго работать, нам здесь строить города. Скоро сюда приедет много людей.
Старый охотник застыл. Его лицо застыло неподвижной маской.
– Я вижу ты настроен решительно. Помни, что я тебя предупреждал - не суйтесь в лес. Это твой выбор. Но раз так, я тебя провожу.
– Да можешь сам не ходить, отправь кого-нибудь из молодых.
– Им ещё рано в одиночку ходить. Весной, когда кончится длинная ночь, тогда будет можно.
– Ну смотри сам. Ты тут главный. – Лисицын развел руками. – Когда будем выступать?
– Поутру.
Николаич приготовился к ночевке, разложил постель и лег. Проваливаясь в сон, он увидел Епкува – сгорбленный силуэт на фоне костра делал ханта ещё более постаревшим.
*****
На следующий день они вдвоем выдвинулись в обратный путь. В кои-то веки стояла тихая погода, деревья снежными изваяниями наблюдали за людьми. Было так тихо, что Николаич слышал свое дыхание. Он шел позади Епкува и думал о том, как вернется в лагерь. Что сказать людям? Всю правду говорить нельзя, да никто и не поверит. Но главе экспедиции всю информацию нужно доложить, Петр Иванович должен знать реальную обстановку. Вместе они решат, что же делать дальше.
Ближе к вечеру Епкув объявил привал. Хант разжег костер и снова подвесил над пламенем свой котелок. Достал любимый мешочек со смесью и заварил чай.
– Попей. Тебе полегчает.
– Спасибо.
Николаич едва пригубил свой чай, но сделал вид, что пьет. Больно вкус у этого напитка странный. Лисицын подбросил в огонь дров и начал точить свой нож. Епкув то и дело бросал на него оценивающие взгляды.
– Выпей ещё, вижу, что замерз.
– Я выпью, выпью. Скажи лучше, почему ты решил убить Сидора?
Охотник поперхнулся, но быстро взял себя в руки:
– Почему ты так решил?
– Так это очевидно, у вас какие-то общие делишки. Что-то не поделили, тут удобно появились лесные божки, которые не принимают нашего проныру.
– Ты не понимаешь, о чем говоришь. Я не сам решил это сделать.
– Возможно. Но ты так и не ответил на мой вопрос.
– Скоро напиток подействует. Ты снова будешь способен увидеть духов. Ты сам поймешь.
Иван Николаевич усмехнулся:
– Ну, подождем. Не поделили что-то?
– Он предал нас. Сидор нас шантажировал. – Епкув потянулся к ружью, Николаич покачал головой и старый охотник отдернул руку. – У меня было видение. Наши хозяева повелели мне передать его им. Они поглотили его душу и тело.
– Что в этом чае? Ты понимаешь, что у тебя галлюцинации? Твои люди все под наркотой?
– Это дар наших Богов. Такие как ты к нему непривычны, вы слишком слабы, чтобы противостоять силе отвара. Ты скоро не сможешь и пальцем шевелить. Только избранные могут на равных разговаривать с духами. – Епкув скривился. – Но наши хозяева выделяют нам слишком мало своих щедрот. Поэтому и приходится иметь дело с такими как.... Да и ваша отрава совсем не та. Но другого выхода у меня нет.
– Понятно. Значит были проблемы с поставками. Или… А-а, ну понятно, жадность, Сидор стал слишком жадным.
Епкув яростно замотал головой. В глазах застыла злость.
– Ты не понимаешь! Так было нужно духам. Это не я!
– Ну конечно. Ответь мне на последний вопрос. Как же ты хотел работать без Сидора?
– На этот счет у меня есть другой помощник. Более умеренный в своих желаниях. Владыки его примут. – Епкув встал. – А что касается тебя… Я отдам твою жизнь в дар лесным Богам. Они узнают, что ошибались в тебе. Они увидят, что я терпел зря.
Старый охотник распахнул плащ и показал перевязанный бок, ткань окрасилась в бурый цвет от запекшейся крови. Николаич внутренне подобрался, но постарался казаться расслабленным. Со стороны казалось, что он вот-вот лишится сил. Епкув поменялся в лице:
– Они пришли…
Лисицын невольно обернулся. Краем глаза заметил движение, брызнули искры. Старый охотник с криком бросился к нему, Николаич едва успел отшатнуться от удара прикладом в затылок, но даже боковое касание вызвало сильнейшее головокружение. В руках ханта скрывалась недюжинная сила, разведчик из последних сил сопротивлялся натиску врага. Но и Епкув не рассчитывал на такой отпор, вскоре он тяжело задышал, отбросил ствол и потянулся к ножу, Николаич перехватил его руку и заглянул в горящие безумием глаза. Он увидел в них смерть. Лисицын вырвал холодное оружие из ослабевших пальцев ханта и ударил.
Деревья наблюдали за боем. Голые ветви шумели под поднявшимся ветром, деревья общались между собой, переносили весть дальше в лес. Николаич тяжело дышал лежа на снегу. Из царапины на виске струилась кровь. Рядом неподвижно лежал Епкув. Вояка оторвал лоскут ткани и перевязал голову, закутался в одеяло и провалился в сон.
*****
Петр Иванович достал из шкафа бутылку, буханку хлеба и сало. Разлил водку по граненым стаканам, протянул Николаичу.
– Тело Епкува пропало значит?
– Да. Никаких следов вокруг не было.
Петр Иванович положил голову на руки и уставился вдаль.
– Булат исчез.
– Нужно объявить его в розыск, дать ориентировки. Нельзя чтобы соучастник ходил на свободе.
– Все это уже сделано. В цивилизованном мире он не появлялся.
Николаич налил себе ещё водки, подошел к окну. Начинался снег. Вдалеке завыли волки.
Булата так и не нашли. Только лес сам лес решает, кого принять и дать кров, а кого поглотить, лишить души и жизни. Голову Епкува обнаружили на месте прошлой стоянки хантов, сам лагерь растворился в бескрайних просторах тайги. Николаич отработал свою смену и вернулся домой. Работа на буровой продолжалась, вскоре объем производства многократно увеличили, множество людей в поисках работы приехали в эти места.
Промышленное освоение Сибири началось.
