goosfather

(Это все НЕ МОЁ, а с сайта газеты Вечерний Брест. Читайте там.

(Автор - ВАСИЛИЙ САРЫЧЕВ http://www.vb.by/projects/oldbrest/)

Вещь необыкновенная! Статьи постепенно собираются, и выходят отдельными книгами.(Очень много неизвестных и трагических историй. Захватывает.

Часть 1: https://pikabu.ru/story/istoriya_bresta_179teatr_proekt_v_po...

Часть 2: https://pikabu.ru/story/istoriya_bresta_180teatr_proekt_v_po...

15 апреля 1942 года стараниями директора Харнаса (на украинский манер – пана Гарнася, как он сам представлялся) при Городском театре открылась музыкально­драматическая школа с музыкальным, драматическим и балетным отделениями. Запись осуществлялась в вечерние часы в школьной канцелярии на ул. Тополевой, 10.

Музыкальное отделение возглавил заместитель директора К. Циолек, классы вели Язвинска (фортепиано), Демченко (струнные инструменты), Гаврилюк (флейта), Писарек (духовые инструменты), Кендежавска и Пожицки (скрипка). Драматическое отделение взял на себя пан Гарнась, под началом которого преподавали Бурсевич, Квецински и Райковски, а балетное доверили артисту балета Иванову.

Спустя неполных полгода, в конце сентября, газета отметила, что «“дуже добру” оценку на экзаменах получили на музыкальном отделении – В. Карпукивна (проще и понятнее – Вера Карпук, в будущем Вера Михайловна Утгоф, замечательный преподаватель музыкальной школы. – В.С.), Е. Климукивна, З. Кецко, Л. Ипативна, С. Сиско; на драматическом – А. Мишковска, Е. Шпетивна и Г. Насядко. Школьный концерт наглядно отразил их труд и способности».

В середине учебного года были приглашены профессора фортепиано Рогович и Яржентски.

Ныне покойная Татьяна Федоровна Китлер, в те годы – Таня Ружицкая, рассказала про свою дружбу с дочерью одной из актрис. Девочку звали Зельма. С мамой что­-то случилось, и Зельму взял к себе директор Гарнась, живший в доме при театре, тогда как артисты квартировали кто где по всему городу. А одиннадцатилетняя Таня жила неподалеку, так они с Зельмой познакомились. Девочки часто пропадали в театре – пробирались тихонько на галерку и слушали. Большинство постановок шли на русском языке: труппу, напомним, составляли в основном артисты минского театра музкомедии, одна из артисток которого в ее «брестский» период запечатлена на снимке, витебского драмтеатра и Белгосфилармонии..

Тане очень понравились «Сильва» и особенно «Жрица огня». Во второй оперетте блистал дуэт Е. Тимонова – Ю. Кейкаутов, и вообще все было здорово: балет, хор, декорации, костюмы... Девочки сожалели, что на той ноябрьской премьере было мало зрителей.

А потом Зельма и пан директор куда-­то пропали – Таня так и не узнала, куда.

Исчезновение пана Гарнася не могло пройти незамеченным. 16-­летняя Тамара Косенюк, как и многие горожане, знала в лицо остроумного упитанного конферансье лет сорока, чье появление на сцене воспринималось зрителями как событие. По городу пошли слухи, что Гарнась оказался евреем и немцы его убрали.

В реальности директора расстреляли. Он не значится в списках участников брестского подполья, но, как пишет исследователь А. Гребенкина, с помощью подпольщиков помогал коллегам выправить документы, что, вероятно, и стало причиной ареста.

В театре существовала антифашистская группа, раскрытая немцами осенью 1943 года. В декабре были расстреляны артист балета Николай Францев и музыкант оркестра Дмитрий Красовский. Арестованных вместе с ними солиста оперетты Александра Иваненко и его жену Ирину Свидерскую вывезли в Германию.

Молодой музыкант Николай Акулов, будущий муж Тамары Косенюк, во время оккупации играл в театральном оркестре. Потом, после войны, в силу прозы жизни упростив репертуар для игры в ресторанах и на танцах, Николай продолжал мурлыкать под настроение арию Канио («Смейся, паяц, над разбитой любовью») из Леонкавалло или «Пойду к Максиму я» из «Веселой вдовы».

Сама Тамара в театре оккупационных времен была несколько раз. Зал битком, яблоку негде упасть. «Корневильских колоколов» почти не видела из­-за стоявших в проходах, другой раз, на концерте «Гайда, тройка!» – популярных ариях из разных оперетт – уже сидела близко, все рассмотрела.

Приведем еще несколько рецензий. В номере «Нашего слова» за 25 сентября 1942 года – к оперетте Штольца «Коломбина»:

«…Эта милая вокальная пара (Е. Тимонова и Ю. Кейкаутов. – В.С.) одновременно отличается и талантливой сценической игрой. Пани Тимонова своей интеллигентной интерпретацией Коломбины заставляет зрителя и смеяться, и плакать вместе с ней.

Чудесно вышла п. Ширяева в роли нареченной-­цыганки, какую исполнила с поистине цыганским темпераментом. После “Холопцi” (? ­ укр.) это только вторая удачно подобранна для п. Ширяевой роль, в которой она имела возможность блеснуть своим сильным талантом.

Из других ролей удачно сыграл п. Мартов в роли цыгана. Что до п. Орландо, то вынуждены с сожалением отметить, что опрощением (своей) роли он довел ее в отдельных местах до цирковой трактовки. В большой мере в этом виновата режиссура.

Танцы были красивы, хотя и не такие яркие, как в предыдущих постановках. Только трио Неви в хорошо подобранных костюмах исполнило серию очень милых точек...»

Номер за 25 октября 1942 года:

«В воскресенье, 18 октября 1942 года, городской театр показал ревю под названием “Тутти­фрутти”. Лучшими, без сомнения, были балетные выступления, поставленные балетмейстером п. Кузнецовым. Из танцоров заслуживает быть выделенным п. Иванов. Из танцовщиц – п. Али-­Бей-­Эдигей прекрасно создала образ горячей любки­-цыганки в цыганском балете, а молоденькая п. Боровска в боярском танце выделяется нежностью и чувством артистизма...

К сожалению, чудесный украинский эпизод “Ночь на Украине” не очень получился из-­за недосмотра в костюмах. Девушки были небрежно одеты, выглядели, скорее, как цыганки или русские матроны-­помещицы.

Оркестр под управлением

п. Постникова звучал прекрасно».

Номер 27 ноября 1942 года:

«Скетч “Живой труп” (участвуют Андреев-­Трельский, Михайлов и др.) держал публику в настроении живой веселости и искреннего смеха. Никак не можем только согласиться с такими постановками, как «Почта в лесу». Прекрасная игра актеров, чудесная декорация, оркестровое сопровождение, пение (Кейкаутов), но… даже человек далекий от пуританства не может назвать пьеску иначе как обычной порнографией...

Конферансье, как обычно в театре, говорила на польском и русском языках. Правда, так тихо, что ничего не было слышно даже в первых рядах. А когда же дождется украинская публика, что заговорят и по-­украински? Неужели так страшно? Хотя так тихонько и нерешительно (под сурдинку), как вышло у конферансьерки!»

«Щири украинцы» таки дождались своего: в феврале сорок третьего была поставлена «Сорочинская ярмарка». При Украинском комитете с весны 1942 года действовал любительский Украинский театр миниатюр, но он выступал в основном на внутренних мероприятиях или обслуживал районы. Городская труппа на главных подмостках – это был другой уровень.

Газета начала анонсировать национальный спектакль за добрый месяц. В рождественском номере писали: «Городской театр по возвращении из гастрольной поездки в Ровно и Белосток, где сейчас пребывает, покажет в Бресте премьеру – украинскую пьесу “Сорочинская ярмарка”, которая уже полностью готова к постановке. Пьесу ставит известная артистка – режиссер О.Ю. Лиминська. Декорации изготовила Т.И. Разина. Танцы – под руководством О.Л. Кузнецова, музыкальная часть – под управлением О.Л. Постникова. В пьесе занята вся труппа. Премьера состоится во второй половине января».

Но что­то не складывалось, и 29 января было сообщено, что пьеса М. Старицкого по Гоголю будет показана в начале февраля. Объявили исполнителей: роль Хиври – арт. Ширяева, Параси – арт. Тимонова, Мокрини – арт. Вознесенская, Груни – арт. Постникова, Черевика – арт. Мартов, Цибули – арт. Гук-­Михайлов, Грицка –

арт. Кейкаутив, Стася – арт. Иваненко, Хвенька – арт. Ляшенко-­Лукьянов, семинариста – арт. Орландо, сотского – арт. Анохин.

Галине Владимировне Полковниковой (Гале Курзовой) хорошо запомнился этот спектакль – красочный, веселый, с яркими костюмами. Им, ученикам, организовали общешкольный поход в театр, и это стало событием.

Потом она еще раз или два сходила на спектакли со старшей сестрой, а в начале мая театр был разрушен…

Продолжение следует