В 1986 году СПИД на территории Советского Союза считался «западной хворью», заговором Пентагона, несуществующей болезнью, которой стращают гомосексуалистов, проституток и наркоманов. Про судьбу нулевого пациента канадского стюарда Гаэтана Дюга, есть глава в моей книге «Врачи и пациенты, изменившие мир». Сегодня я попробую рассказать вам историю, о которой даже спустя время трудно говорить без боли: в 1988 году в детской больнице в Калмыкии по вине медиков было заражено ВИЧ-инфекцией около 250 детей.
В 80-х годах аббревиатура ВИЧ не была на слуху. Врачи сталкивались уже с запущенными случаями – СПИДом. Проявления иммунодефицита выражались в виде нетипичных пневмоний, саркомы Капоши, сепсиса. Когда в республиканской больнице города Элисты среди детей участились случаи нетипичной пневмонии, было решено отправить кровь на дообследование в Москву. Лаборатории, в которых выявлялся ВИЧ, находились в то время только в Москве и Петербурге. У калмыкских пациентов был подтвержден ВИЧ. Это было настолько невероятно, что казалось неправдой. Откуда среди маленьких пациентов советской глубинки «африканская зараза», болезнь маргиналов и отрепья?
В Элисту тут же выдвинулась комиссия из Москвы. Среди прочих в составе комиссии находился врач-инфекционист Вадим Покровский, эпидемиолог Геннадий Оннищенко. Что конкретно искать было неизвестно никому. Поэтому врачи длительное время просто собирали информацию, общались с персоналом. Во время наблюдений за работой коллег, московские врачи заметили, что на многоразовых шприцах даже после мытья остаются надписи лекарственных препаратов. Если бы шприцы подвергались стерилизации, надписи, нанесенные восковым карандашом, стирались бы. Дозы для маленьких пациентов, были соответствующими, набирать в стеклянные шприцы было крайне неудобно, поэтому медсестры набирали полную ампулу и делали уколы из одного шприца сразу нескольким пациентам, меняя только иглы.
Чем могли болеть дети? Разве этом могло казаться опасным? Позднее в прямом эфире Покровский показывал, как во время инъекции небольшое количество крови все же попадает в шприц.
«Шприцовый» метод передачи оказался первой версией среди причин возникновения вспышки. Но откуда вообще мог появится СПИД в детской больнице? Было найдена связь с одним из отцов, заболевшего ребенка, он работал на корабле и в одной из командировок в Конго вступил в интимную связь с местной женщиной. Заразил жену и своего ребенка, от ребенка, в свою очередь, через шприцы заразились остальные дети.
В 14 лет Вите понадобилась операция на почках. Во время операции его заразили ВИЧ-инфекцией. Родителям сказали об этом сразу, предложили добротное лечение в Санкт-Петербурге. Мальчику правду не озвучили, решили, что так будет лучше. В палате, когда мать отлучилась от сына на пару минут, соседи рассказали Вите, чем он болен и в каком отделении лежит. Витя не вставал с кровати неделю, а через полгода выбросился в окно.
Катя заболела банальным ОРВИ, но родители решили перестраховаться и отвезти в больницу. После выписки девочка прожила 7 лет.
Дети поступали в больницу с переломами, сотрясениями, а выписывались с ВИЧ-положительным статусом. Медиков сразу окрестили убийцами. Виновники были уволены, снят с поста главврач. Никто не собирался разбираться в причинах. «Шприцовая» версия казалась убедительной. Когда кто-то из персонала решил проверить иммуноглобулин – новый препарат, который прописывали всем детям для «восстановления иммунитета», результат пришел положительным. Появилась вторая версия – донор, из крови которого был изготовлен иммуноглобулин, был болен СПИДом. Требовалась повторная проверка, но её не последовало. По приказу руководства, все ампулы иммуноглобулина были уничтожены людьми в военной форме.
Вначале данные были о 75 зараженных детях и 4 взрослых, затем число увеличилось до 250.
На больных начались гонения. О том, что ВИЧ не передается воздушно-капельным путем, точно не могли сказать даже сами медики. Неизвестность порождает страх. Тот приводит к панике и злости. Семьи больных детей были вынуждены испытать ненависть окружающих на себе. Здоровых сестер и братьев, выгоняли с детсадов и школ, родителей увольняли с работы. От больных детей отказывались репетиторы, массажисты, учителя; прощали долги, лишь бы не прикасаться к купюрам, которые трогала «прокаженная» семья. В Ростове больному мальчику учителя соорудили стеклянный колпак, потому что другие дети боялись находиться с ним в одной учебной комнате. Случаи заражения детей в других регионах вызывали сомнения в «шприцовой» версии. Но докапываться до истины никто не собирался.
Семьи рушились, матери отказывались от больных детей, отцы спивались. Калмыкия стала синонимом Африки, откуда появилась пандемия СПИДа. На автомобили с калмыкскими номерами нападали, людям из Калмыкии отказывали в обслуживании в кафе и гостиницах. До сих пор говорить об этом открыто ни у кого не хватает сил. Те, что сумели выжить, в нынешнее время скрывают свой ВИЧ-статус и лица, родители, погибших детей не дают интервью и просят не называть их фамилий.
В 2016 году из всех зараженных числилось 26 выживших. Адекватную терапию пациенты стали получать только с 2000 года, когда активно начала внедряться антиретровирусная терапия. После случившегося повсеместно в Советском Союзе стали появляться одноразовые шприцы. Пострадавшим семьям выплачивали денежную компенсацию, администрация брала на себя расходы на похороны. Было заведено уголовное дело в 1989 году на врачей детской больницы города Элисты, в 2001 – закрыто, за истечением срока давности.
