UnbelievableEvil

Решил поделится с вами, дорогие пикабушники, как всё устроено в мире технической части интернет-провайдеров, какие бывают проблемы, как их решать и т.п.

Начну сначала своей "карьеры". Я проработал в технической поддержке 3 года и побывал на 4-х крупных интернет-провайдерах. Живу я в Украине, эта страна очень популярна для компаний которым, нужны услуги аутсорсинговых контактных центров. Так как рабочая сила в стране дешевая - международные call центры всегда в прибыли потому, что соотношение прибыли компании от зарплаты сотрудникам идет в пользу первых. Поэтому, первая компания на которую мне посчастливилось работать - это крупный федеральный интернет-провайдер по РФ (названия его я конечно говорить не буду но, одно из его аббревиатур схожее с одним из транспортных колец в Москве).

Для тех, кто никогда не вникал что такое интернет, как он предоставляется и что, где установлено - объясню вкратце (так как везде практически одни и те же технологии).

Технология FTTB. Если у Вас интернет в квартире - то в каком-то подъезде есть свитч (что это такое можете загуглить) от которого подключен весь Ваш подъезд. Находится он как правило или на тех. этаже, или на каком нибудь этаже висящий в коробке на замке, или в подвале. Если в свитче нет свободных портов, а нужно подключить абонента - то нормальные провайдеры (как правило местные) либо ищут должника в этом подъезде и отключают его физически, либо ставят еще один свитч и подключают туда. Другие, ненормальные провайдеры, ставят так называемые "мыльницы". Это - грубо говоря роутер, только без функции Wi-Fi и без "мозгов". То есть, всё что умеет "мыльница" - это потреблять электричество и распределять локально доступ включенным в неё абонентам, к ней мы вернемся позже.

Технология FTTH/GEPON. Если у Вас интернет в частном доме - то у Вас есть или медиаконвертер или ONU терминал. Эти устройства преобразуют оптический сигнал в цифровой с оптического кабеля который, протянут по столбам по улице и заходит к Вам в дом.

Технология WiMax. В случае, если Ваш частный дом находится вне зоны покрытия GEPON, некоторые провайдеры предлагают такую альтернативу. На Ваш частный дом устанавливается антенна направленного действия которую, направляют на базовую станцию (далее БС), от нее Вы и получаете интернет. Ставить её нужно только в том случае, если Вам очень необходим интернет за городом и я объясню почему. Скорость по технологии WiMax может быть как правило максимальная до 10-15 Мбит/Сек. (при условии отсутствия любых преград между Вашей антенной и БС, и расстоянием не более 2 км.).

Это наиболее распространенные технологии подключения, современными интернет-провайдерами в России и Украине точно. Существуют также множество сетевых протоколов для соединения, самые распространенные - это PPPoE, L2TP и IPoE (первые два уже давно устарели но, еще используются). В чем же разница? PPPoE и L2TP запрашивают имя пользователя и пароль для соединения с интернетом, IPoE ничего не запрашивает. Требуется только подключить кабель в ПК и все настройки придут автоматически (если у провайдера нет привязки по МАС адресу). Это была так сказать матчасть.

Наиболее распространенные причины отсутствия со стороны провайдера (за территорией Вашей квартиры):

• Порезы кабеля третьими лицами. Как правило, в таком случае перерасчет не производится. У некоторых провайдеров в договоре указано что весь кабель от свитча до Вашего оборудования (ПК/роутер), является собственностью абонента. Скажите спасибо за то, что провайдер вообще бесплатно восстановит или перетянет Вам кабель в этом случае;

• Кража оборудования третьими лицами. Как правило, в таком случае перерасчет не производится. Опять же, бывали ситуации, где было доказано то что, раз абоненты не организовали закрытый доступ в подъезд - у них резали кабеля и воровали оборудование. Соответственно, провайдер не обязан делать перерасчет.

• Отсутствие питания на оборудовании провайдера. Как правило, в таком случае перерасчет не производится. В основном, свитчи запитаны по тех.фазе (той же что и лифты). Соответственно, когда РЭС (районная электро служба) проводит какие-либо работы по питанию на тех. фазе - интернета не будет. Помните я говорил за "мыльницы"? Они подключены в розетку, рядом со свитчом. После сбоя по питанию свитч может автоматически восстановится а вот "мыльница" - нет. Её нужно будет вручную отключать и включать из розетки, так как в 90% случаев они неуправляемы удаленно.

• Другие форс-мажорные обстоятельства типа война/гроза/землятресения и прочие природные явления. За них тем более перерасчет нигде не делается, так как вины провайдера по факту вообще тут никакой нет.

Итак начнем. Как я и говорил сначала, я работал на федеральный интернет-провайдер РФ который, обслуживали в Украине. Как минимум, это интересно. Когда звонит человек с места которое, находится в тысячах километрах от меня. Всегда доставляло удовольствие, когда меня обещал найти конфликтник. Хотел бы обратится к тем людям которые звонили в тех.поддержку и угрожали оператору - Вы никогда не задумывались о том, что у оператора есть все Ваши данные, включая полный адрес, паспортные данные (в некоторых случаях), ip адрес, МАС адрес Вашего оборудования, а если немного заморочиться то и трафик. Конечно, те операторы которые, давно работают пропускают мимо ушей все оскорбления но, бывают и те которые, захотят ответить, особенно если это местный провайдер и call центр находится в этом же городе. Естественно, когда нас спрашивали "Где вы находитесь?" мы отвечали "В Москве". Это многих бесило и я прекрасно понимаю почему. Потому, что заявки по проблемам летели в регионы, там их обрабатывали по 2-3 дня, а если заявка некорректно оформлена оператором, то она вообще может по 5-7 дней висеть. У местных провайдеров все намного проще, они могут и с техником связаться который, сегодня будет рядом с Вами и уточнить у него, сможет ли он заскочить к Вам. У них есть доступ к оборудованию (что значительно ускоряет решение вопроса в десятки раз), чего нет у федерального провайдера и тем более аутсорса. Но, федеральный провайдер на то и федеральный - у него много денег и он выкупает по возможности всех местных провайдеров и диктует абонентам свои условия. Это практикуется не только в РФ но, и в Украине, просто масштабы по меньше. После того, как началась вся эта политическая мишура - в РФ вышел закон который, запрещает любое телефонное сотрудничество с Украиной и Турцией и наше долгое сотрудничество прикрыли, заменив нас профессионалов, на бестолочей с какого-то аутсорса непосредственно с РФ.

У меня имеется еще очень много историй и примеров, а также это не единственный провайдер который, обслуживала Украина и на котором мне также, посчастливилось поработать. Позже напишу вторую часть. Пишите ваши вопросы в комментах, на что смогу - отвечу.

Зомбо-ящик! Звучит устрашающе грозно, не правда ли? Невольно ловишь себя на мысли о неприятном ощущении, вызываемого этим словом, особенно если его произнести громко и с надлежащей интонацией. Зомбо-ящик, это не ящик битком забитый зомби, а кое-что другое…

Зомбо-ящик!

Зомбо-ящик!!! Бу-га-га…

По зомбо-ящику показали, как из окон Тернопольской многоэтажки на улицу жильцы выбросили зомбо-ящик!

Зомбо-ящик! Влияет на мозг!!! Избавьтесь от зомбо-ящика, иначе он захватит Ваш мозг!!!

Вам это кажется смешным?

А вот Орсон Уэллс в одной из своих утренних радиопередач 1968-года (могу ошибиться в дате + - год или два) объявил, что ночью на Нью-Хэмпшир (Англия) спустился треножник инопланетян и бродит по окрестностям сжигая людей смертоносным лазером. И началась паника!

На улицы пришлось выводить все подразделения полиции и объявлять, что это был розыгрыш.

Вы думаете вы не побежите из дому, потому что Вы умнее англичан 1968 года?

Возможно.

Но… Мы ведь видели « кено», мы то знаем, что «треножников» на самом деле нет?

А если, мы чего-то не знаем? То…

За примером не нужно ходить далеко: смертельно опасная эпидемия «свиного гриппа» 2008-2009 год! Вспомните хорошо подготовленную и продуманную прелюдию по всем телеэкранам. Все затаив дыхание, в благоговейном ужасе наблюдают как в больницах гибнут люди. Сначала единицы, потом десятки… А потом, темный, огромный зал… Барабанная дробь нагнетает драматизм… И конферансье выждав, пока наши нейронные трансмиттеры выйдут на свой критический уровень , торжественно представляет : "Дамы и Господа! Встречайте! Могучая и ужасная! Эпидемия Сви-и-и-нного Грипп-п-п-п-а-а-а!!!!"

И в зал неуклюже вваливается хуйня верхом на корявой свинье. В правой руке она держит марлевые повязки, еще вчера они стоили пять гривен. Теперь они стоят пятьдесят евро. ( Я утрирую, конечно. Однако, суть от этого не меняется ). В левой руке « Флюколд» по сто долларов за две таблетки. И везде: "О Боже! Эпидемия!!!"

Эпидемия!!! Тимошенко подлила масла в огонь: "В связи с экстренными мерами правительство выделило пять миллиардов гривен на борьбу с эпидемией"…

Забыли, да?

Как ходили все на измене?! Но!...

Ганс Бауэр, один из авторитетнейших эпидемиологов 21 века опубликовал специальный доклад, (на который никто не обратил внимание, кроме может быть нескольких процентов населения) в котором призывал общественность не поддаваться панике. В своем докладе он привел цифры. Во время эпидемии свиного гриппа 2008-2009 года (а это два всплеска в зимние периоды) людей погибло меньше, чем на дорогах Европы за 1 (один) день недели!

Напрягите мозг, товарищи. И задумайтесь, хорошенько. Пять миллиардов было украдено,сколько заработали фармацевтические корпорации никто толком, даже приблизительно не сумел подсчитать. Вы все еще думаете, что мы умнее англичан 1968 года? Едва ли…

Телевизор захватит наш «мозг»?)))

А есть, что захватывать?)

Сегодня мы живем в мире, автоматизированном на 95%. У нас в домах автоматические двери, автоматические кухонные ножи, автоматические коробки передач в автомобилях. Все направлено на минимизацию наших усилий. Духовных, культурных и интеллектуальных в том числе. На Земле эпоха режима « Комфорт». И телевидение, как машина, руководимая знающими людьми, прекрасно осведомлена о потребностях рядового обывателя.

Она просто подкладывает ему готовые, не требующие обработки варианты решений тех или иных правил, по которым играет социум. Как одеваться. Какую музыку слушать. Что хорошо, а что плохо? Система плохая?

Американцы, украинцы, россияне и многие другие в один голос кричат: « Да!»

Но, что бы они делали без нее?

Для подавляющего большинства - телевидение, это не столь "энтертеймент", сколько скорее способ самообразования. Я лично встречал немало животных, в чьих головах одни лишь цитаты из фильмов да истории из жизни выдуманных персонажей различных сериалов. И модель поведения этих людей в обществе также проецируется исходя из образов-макетов взятых из телевизора.

Система плохая? Она не плохая и не хорошая. Она безупречна. И самая страшная сила для этой системы не ядерные ракеты, а мощность человеческого самосознания, живой единицы измерения, способной самостоятельно проанализировать, сопоставить, сделать вывод. И эту силу необходимо регулировать, направлять ее в угодное ей ( системе ) русло. Обратили внимание, что сейчас "долбоеб" - это круто!

The Matrix))) прекрасно знает, что такие структурные единицы, на самом деле легко контролируемые в силу своего большинства и узкого диапазона частот в примитивных процессорах, установленных в головах каждого из них. Имея определенный объем исходных данных, опять таки очень скудный, такой процессор никогда не сможет просчитать ход вычисления алгоритмов, по которым работает сама система. Примитивному процессору не хватает исходных данных, для обработки и вычисления всех возможных вариантов решения, а исходные данные, они же познания берутся либо из книг либо…

Правильно. Их предоставляет само телевидение.

Для попытки заглянуть под верхушку айсберга, попробую привести пример удивительно простой аллегории относительно вышесказанного. Что выбирает человек современный. Лифт или ступеньки? В этих аллегориях глубочайший смысл определения философии современного бытия. С одной стороны лифт - комфорт и минимизация усилий обывателя. И здесь одно «но», которое никого не смущает.

Лифтом, который набит обывателями, управляют вовсе не обыватели, а кто-то другой. Этот кто-то другой и сконструировал лифт, после того как поднялся по лестнице миллион раз, стоптав себе ноги до крови. У пассажиров есть лишь иллюзия контроля в виде пульта управления, в то время как подлинная власть над обывателями в лифте принадлежит человеку, осознавшему возможность контроля и на основе приобретенных им знаний сконструировавшего процессор который и задает алгоритм работы лифта битком набитого обывателями. В любой момент, который он посчитает нужным, этот человек сбросит лифт вниз, если он захочет.

Лестница.

Сколько из нас предпочитают подняться на девятый или двенадцатый этаж по лестнице. Я имею в ввиду психически адекватных людей, не подвластных различным фобиям?

Один? Два? Максимум три человека из 164. Подниматься по лестнице тяжело. Это требует напряжения и затрат Наших сил. Мы кряхтим, потеем, останавливаемся и вытирая мокрый лоб ладонью жалобно фыркаем: «Та ну нахуй!»

И заходим в лифт!

Хотя поднимаясь по лестнице вы, по сути своей являетесь свободными. Вы можете остановиться, продолжить идти, опуститься на одну ступеньку вниз или прыгнуть на три ступеньки вверх. Никто не может нажать на кнопку и сбросить Нас вниз, но мы добровольно отказываемся от Нашей свободы, сознательно передав управление над Нами кому-то!

Отсюда часть решения уравнения с зомбо-ящиком, которого не существует, а есть лишь ленивая посредственность каждой, отдельно взятой ячейки общества, в совокупности своей образующих одну сплошную массу, добровольно движущуюся в направлении вектора, задаваемого одной или несколькими единицами структурных элементов, чья мощность осознания себя как личности способной управлять превосходит желание сплошной массы идентифицироваться.

Niko Nakamura (c)

- Алло

- Сэт?! – знакомый мужской голос сумрачно отбросил тень на безоблачное настроение Валэнтайн. На мобильном высветился незнакомый номер.

- Да. Ты не отвечаешь на мои звонки. Набрал с другого номера. Не зря вышло.

- Послушай, нам лучше не стоит продолжать общаться, ты же знаешь, после того что было… - Она переложила телефонную трубку в другую руку. Подальше от ушей Джейсона, сидевшего рядом и делавшего вид, что ему все равно. Он ловил каждое ее слово в разговоре с Сэтом, чтобы на будущее на допустить его ошибок в отношении с этой женщиной.

При Джейсоне она разговаривала с Сэтом непринужденно просто, совершенно обыденно как будто выносила мусорное ведро. Слова вылетали из нее как из трубы, безмятежно спокойные, уверенные, точно на свет публично рождались признанные всем миром праведники, в чей святости не могло быть малейших сомнений.

- Ты еще встретишь хорошую девушку, все у тебя наладится… – по иезуитски, с мягкой вкрадчивостью в голосе она повела Сэта по уже знакомым тропинкам хорошо заученного вранья.

Сколько времени они провели с ней вместе, Сэт замечал, что ее красивые лирические речи, каким-то странным,непостижимым образом в конечном итоге умудрялись расходится с ее поступками в диаметрально-противоположные стороны,что вызывало у него поначалу недоумение и списывалось на женское чудачество с определенной долей своего, странного манящего шарма.

- Ты дала мне клятву Валэнтайн. Помнишь о ней? – задал вопрос голос из того, почти забытого сумрака маленькой комнатки. Они на кровати. Где-то под ними, мягким, слабым неоновым течением струится осязаемый на ощупь свет. И ее слова… Красивые, высокие. Все из бархата, возносятся к низкому потолку комнаты не находя из нее выход.

- Не придирайся к словам. Это не изменит ситуацию. Все решено.

- Скажи, ты любила меня, когда клялась мне в любви?

- Нет.

В телефоне шумел дождь. Она подошла и выглянула в окно. По стеклу ползли капли, тут медленно – крупные, солидные, странно изгибаясь и меняя направление из стороны в сторону; безуспешно пытались задержаться на стекле, словно хотели подольше рассмотреть лицо девушки за ним; там – быстро падали маленькие, жалкие,обессиленные пылью и грязью. Вниз, в землю. И те и другие. Сэт шел по улице,эта мысль сама пришла ей в голову.

Его голос был чужим, подозрительно уверенным, звук - лишенный всяких человеческих вибраций и тонов. Это был механически правильный, безукоризненно выверенный голос человека контролирующего свое дыхание; прислушивающегося к нему, отсчитывающего биение своего сердца.

- Когда-то я тоже дал клятву. Дал клятву ей… - вдруг сказал он как-то обреченно, сдавленным от внутренней борьбы голосом.

- Я рада за тебя, искренне рада! – она видимо, восприняла его слова как попытку сделать ей больно, столь прозрачен и по-детски очевиден такой шаг.

Что может быть больнее, чем сказать, что у тебя есть другой или другая?

Это рассмешило ее, и Сэт не договорил. Его перебил резкий издевающийся смех, когтями снимающий мясо с души. Потом пауза, в которой она поборола этот неуместный приступ веселья и спросила теперь цинично:

- Ну поздравляю тебя! Ой-о-о-о – как после пробежки восстанавливала дыхание девушка, затем все так же слащаво-наиграно: - Сколько ей лет? Кто она – она еле слышно сглотнула и плотно стиснула зубы.Вторая волна смеха подкатила прямо к горлу, и мощно выплеснулась в трубку.

- Неважно кто она. Я дал ей клятву. Как ты в свое время, дала клятву мне. Она хочет увидеть тебя, понимаешь? Она не любит таких как ты…- все тем же дрожащим голос говорил он.

Валэнтайн значимо для обстановки расхаживала по офису. Рабочий день закончится через пятнадцать минут.

Зависимый от ее красоты Джейсон тихонько и томно вздыхал, глядя на Валэнтайн еще не зная, что перед ним женщина, которая питается такими как он, наивными простаками привыкшим верить людям. Сегодня после работы они поедут к нему домой, и уже завтра Джейсон перестанет принадлежать самому себе, как красивый, но глупый мотылек без раздумий

бросится он в губительное пламя огня.

Так было с Сэтом. И с многими мужчинами до него.

Влечение к этой женщине со скоростью, опережавшей поток света трансформировалось в любовь, а любовь она сытнее мяса, если уметь ее жрать. Она пожирала ее умело, со вкусом, медленно смакуя страдания человека запивая ими, как дорогим вином люди запивают в ресторане изысканно приготовленное мясное блюдо.

Девушка подмигнула Джейсону, у которого от этого жеста симпатии едва не выросли крылья.

На секунду она позабыла, что разговаривает по телефону. А там все та же пластинка, такая занудная…

- Ты лгала мне. Все, что ты говорила, оказалось ложью. Все твои слова оказались хорошо поставленной ложью. То, что ты говоришь – ничего не весит, а значит стоит столько же - ничего. Ты сделала мне очень больно, Валэнтайн…

- Все врут, малыш. Запили эту простую истину. – зло зарычал в трубку женский голос, который еще недавно казался ему родным. - А те, которые говорят что не лгут, врут больше всех. Это жизнь. Поймешь, когда повзрослеешь. Время пройдет – все заживет. – ответила она, довольная своей изобретательностью в словах, и непроизвольно на виду у всех вскинула вверх указательный палец.

- Не мешай мне жить, Сэт. Просто повзрослей.

- Нет. Не повзрослею.

- Так и останешься наивным фриком? Да тебя жизнь так растерзает на части, Сэт. Таким как ты сегодня быть не выгодно. Задумайся над этим. Лучше живи как все нормальные люди.

- Фрик – человек, отвергнутый серым большинством за свою уникальность. Норма – понятие большинства, а большинство являет собою заурядных обывателей, ненавидящих меньшинство за их исключительность, за то что они делают то, на что не способно большинство. А для тех, кто попытается меня растерзать, у меня есть она. Единственная и преданная мне.

- Ну вот видишь. Хорошо, что ты так говоришь, значит, с телкой тебе повезло. – улыбаясь сказала Валэнтайн – если ты не сомневаешься в ней ни на йоту.

Она оправила рукой волосы. Волна света прокатилась по ним вслед за изящным движением ее ладони, роскошные длинные волосы, они блестели светом черного драгоценного камня.

- Скоро ты с ней познакомишься. А пока, я хочу, чтобы ты улыбнулась.

- Я и так с тебя улыбаюсь.

- Я хочу, чтобы ты улыбнулась честно. Для меня. Может, я поверю тебе и у нее ничего не получится… Она ненавидит тебя Валэнтайн. Ненавидит больше меня.

- Стоп, Сэт! С тобой все ясно… Мальчик сходит с ума. - говорила она безразличными словами лечащего врача убеждавшего пациента в бессмысленности его собственных иллюзий наполнивших его до краев, - но держись от меня подальше вместе со своей новой телкой. – Не стоит мне звонить или искать со мной встречи. Понятно?!

- Лучше тебе не говорить о ней плохо, поверь мне. – без какой-либо агрессии возразил он спокойно. - Не позвоню. Обещаю. И уж вряд ли мы встретимся. Просто улыбнись.

- Улыбнулась. Доволен?! – раздражено огрызнулась девушка, уже готовая бросить трубку.

- Нет. Ты не улыбнулась. Я увижу, когда ты улыбнешься… – внутри нее родилась слабая тревога.

Она опасливо обернулась, осматриваясь по сторонам. В коридоре его не было. В офисе сидели сотрудники, никого из посторонних. Она подошла к окнам и стала всматриваться во двор, пытаясь увидеть нечто необычное вроде огромной надписи на асфальте. Если бы она и была, все равно ее не рассмотреть, слишком темно на улице. Все это время в трубке терпеливо ждали. Терпение.

- Где ты черт тебя дери? – почти выкрикнула она. Джейсон подорвался на стуле.

…Он лежал на крыше здания. Весь промокший до последней нитки. Осенний дождь падал с черного неба, измятого тучами; вода опускалась на город длинными толстыми линиями, ясно давая понять - на ближайшие сутки этот город во власти дождя. Капли воды, бесчисленным количеством своим спрыгивали с неба на шершавый рубероид крыши, объединялись друг с другом, образуя маленькие мутноватые лужицы, которые в свою очередь быстро превращались в настоящие потоки, ищущие выход отовсюду, и ведущий в никуда. Со лба скатывались крупные капли, понимающе минуя глаза они стекали вниз по щеками, далее их след терялся где-то в области шеи; на общем фоне сырости все уравнивалось в пределах одного диапазона ощущений.

В руках был холод, который вызывал страх у бестелесных мыслей в его голове.

Холод СВД-С…

В движении атомов ее металлического тела он различал шепот:

- Сделай это, Сэт… Она никогда тебя не любила, только лгала. Ты поверил ей и скормил ей свое сердце. Я всегда все делала ради тебя. Так было всегда и так всегда будет… - сладкий, невероятно приятно касавшийся его сердца голос.- сделай ради меня! Умоляю тебя…

Она ревнует его к другим женщинами ненавидит тех, которые пытаются отнять его у нее. Она смотрит на них один раз, отмечая любого вставшего на пути любви между человеком и оружием необычным знаком в оптическом прицеле. В оптическом прицеле люди совершенно другие, какие-то голые, похожие на жалкие фигурки корявого кукольного театра.

Он провел рукой по ее телу…

Обращаться с ней нужно намного нежнее, нежели с другими женщинами, что когда-либо у него были или будут.

Она любила его. Любила его руки,любила слушать, как почти не бьется его всегда горячее сердце, перед феерией, делая два удара впредь, оно замирало.

Все это заводило ее. И в пик ее возбуждения ему казалось, что сталь в его руках становится теплой.

- Я люблю тебя, Сэт… Я поклялась тебе в этом. И ты поклялся мне…

- Сэт! Иди тык черту. Прощай! – голос Валэнтайн отвратительно треснул в ушах

- Прощай, Валэнтайн.

Он нажал на спуск плавно, как она любит. Она отозвалась на это любя, коротким и нежным толчком в грудь. В телефонной трубке голос Джейсона нелепо произнес:

- Э-э-э… - и только через целую вечность он взревел как раненый бык, с плотно сжатыми губами на бычьем, измазанном женской кровью лице…

Двое с фотоаппаратами вышли,закончив работу. Еще двое остались в комнате с человеком, который уже никуда не торопится.

- Что скажешь?– мужчина пинцетом извлек из стены пулю, извращенно похожую чем-то неуловимым на убитую ей женщину. На тонкую, цельнометаллическую талию прилипло несколько мельчайших кусочков плоти и несколько волос. Он бережно положил ее в прозрачный пакетик.

– В яблочко с расстояния в 800 метров, с поправкой на дождь и на ветер! Феноменально! Он рассчитал даже толщину стеклопакета!

- Ты восхищаешься им? – обиженно взглянул на него пожилой эксперт и мстительно добавил: - Еще один «висяк» для твоего отдела.

Эти слова ничуть не смутили мужчину. Одним «висяком» меньше, одним больше.

Он знает, что писать на бумаге.

С необъяснимым, волнующим восторгом мальчишки он смотрел на дыру в стекле, представляя себя пулей; мысленно пытаясь преодолеть расстояние в 800 метров - невозможное для человеческого поцелуя.

- Здесь что-то написано- пожилой эксперт надел очки, тщательно всматриваясь и вертя перед слабыми глазами прозрачный пакетик с пулей внутри, медленно прочел надпись на холодном как смерть металле: « Я отпускаю грехи твоя».

Niko Nakamura (c)

Не берусь утверждать что-либо о вселенском либо мировом устроении, планетарных масштабах и прочих вещах, находящихся за гранью не то чтобы моего, а понимания людей гораздо более просветленных: философов, ученых и прочих достойных мужей мира сего посвятивших свою жизнь поискам ответов на вопросы, которые мы еще просто не готовы правильно задать. И тем более получить на них ответ и осознать. Все очень просто, если это «просто» не усложнять самому.

Ответ - это слово в моей голове предстает в образе лезвия. Холодного, острого и одновременно простого предмета способного разрезать на мелкие части мои мечты, иллюзии, сбросить занавес и развеять то, что поглотило меня почти целиком. Показать мне, слепому несмышленому кроту запутанный тоннель в земле, который я вырыл себе сам. Вырыл для себя и ползаю в нем только лишь потому, что мне нравиться находится в этом месте. И мне кажется, что я не один такой…

Очень много нас таких, снующих во мраке одиночества день отодня, в лабиринте лишенном дневного света. Мы сами сбежали туда добровольно.

Мы беремся разгадывать вселенские тайны, загадки космоса, пытаемся воссоздать в лаборатории рождение сверхновой звезды. На х.й это кому-либо нужно если мы, люди, не можем понять и принять других вещей, именно тех, что делают нас и дают нам право называть себя человеком? Ради чего?

В хрен мне уперлось знать, как появилась Сверхновая Звезда, если моя звезда не слышит и не видит меня. Мне до нее не достучаться и не докричаться, и уж тем более не дотянуться, только и осталось, что ослепнуть от ее холодного,пульсирующего света в ночной вышине. Я смотрю на нее, сидя на песчаном пляже, и подняв голову, пытаюсь нарисовать себя вместе с ней на песке. Выходит.

Но словно в отместку за это, что-то вселяет в мое сердце тревогу, уходя которая, подло ворует дорогие моему сердцу воспоминания. Словно набирающая силу морская волна, вышедшая из океана времени.Все ближе подбирается она к моим картинам на песке, угрожая уничтожить их и оставить меня совсем одного на этом пустынном пляже среди вечной лунной ночи.

К чему метаться в попытках отрастить себе крылья, которых у нас никогда не будет, если мы, люди, даже ходить по земле, не толкаясь друг с другом, толком еще не научились?

Многих я встречал людей, которые берутся утверждать что-либо о Боге,религии, заповедях о добре и зле, что хорошо, а что плохо с легкостью специалиста. Я не перебиваю таких людей, смотрю на них, и мне они видятся совершенно пустыми сосудами, которые наполняются лишь тогда, когда в них что-нибудь, да нальют. Они как барабаны, звучат, только если по ним ударить хорошенько, сплюнув, они изрыгнут из себя один единственный никчемный звук.

Возле моего дома храм. Прямо через дорогу, метров десять ступить и того не нужно. Бываю в нем от силы раз в год и каждый раз я вижу там женщину. Первый раз я обратил на нее внимание, когда уловил на себе ее недобрый, царапающий взгляд, будто осуждавший меня за что-то мне самому пока не ведомое. Так мне тогда показалось. Мне стало любопытно наблюдать за ней.

Она молилась особенно, как-то яростно, истово крестилась. С усердной злобой, едва не ударяясь лбом об пол, кланялась образам.

Женщина подолгу стояла возле икон, вопрошающе смотрела на них и почти все время губы ее что-то нашептывали, руки были смиренно сложены на груди, а на лице застыло выражение овечьей покорности, выклянчивающей для себя охапку сена у своего невидимого хозяина.

Она что-то просит, кому-то молится, ставит свечки, как и многие другие люди. Ищет добра, вымаливает о нем у Бога.

А чего на самом деле заслуживает человек?

Мне кажется, что добро следует просить не у Бога, его никто не видел, а у людей, среди которых мы живем. И получать то, что мы заслуживаем своими поступками, будучи при жизни среди себе подобных.

Когда я увидел женщину во второй раз, я понял, что не ошибся в своих первичных впечатлениях, будто в руки мне попалось гнилое яблоко с гнилью скрытой от глаза где-то внутри него.

Она была с дочерью, лет шестнадцати, может больше. Они стали рядом со мной на остановке, женщина говорила много и негромко, увидев меня в наушниках и решив, что я не услышу ее.

Я действительно не слышал ее голоса какое-то время, видел только, как неприятно резко искривлялся контур ее рта и гневно сверкали глаза. Слова летели в дочь, слова грязные, мерзкие, пахнущие дерьмом.

Она уничтожала ее как личность, для меня это выглядело именно так. Девушка – неказистое, несчастное создание с бледным лицом, прядью грязных волос торчащих из-под платка покрывающего ее голову. В моей руке дымилась сигарета, но даже резкий запах табачного дыма уступал по силе кислому запаху многодневного пота исходившего от нее.

Я выключил звук в плеере. Может это нехорошо, просто мне стало любопытно послушать этот поганый рот, который нес х.йню своему собственному ребенку.

Причина моральной экзекуции дочери была в юбке, одетой на ней. Точнее в длине юбки.

Да-да. Не сатана или какая-нибудь вселенская масштабная по.бень, напугавшая сию праведницу и спровоцировавшая ее агрессию. Юбка.

В июле в Украине очень жарко. Девушка была одета в рубашку с длинным рукавом, все пуговицы, включая самую верхнюю - наглухо застегнуты. На голове платок черного цвета. Мне было страшно представить, с какой силой он выжигал ей голову. Юбка – тоже черная, длиною доставала ей до колен. Старшая Аве Мария нещадно смыкала юбку, будто пытаясь опустить ее еще ниже колен, болезненно щипала девушку за ноги, выливала на нее:

-Ты! Проститутка! Ты посмотри, как ты вырядилась?!... – шипела на нее женщина, не забывая при этом убедится, что я по-прежнему в наушниках.

Девушка терпела эти слова безропотно, как человек, уже привыкший к ним.

- Ты хочешь, что бы тебя таскали по кустам наркоманы, как таскают всех твоих шлюх ровесниц?! Вот уж не думала, что воспитаю такую как ты….!!!(обороты и выражения упразднены из соображений цензуры « прим. автора») - продолжала она словами, которые жутко было слушать.

Я напряг память, пытаясь воспроизвести картину акта богопреклонения, в исполнении этого человека, но у меня не вышло. Не получилось вспомнить и воссоздать былое, рабски покорное лицо, целующее икону и бьющее челом в пол. Сейчас я видел совершенно иное,настоящее, что увидел, впервые взглянув на нее.

Подъехала маршрутка. Мамаша умолкла. Вокруг резко стало очень много народа. Я подождал, пока люди погрузятся и сел так, чтобы продолжать видеть мамашу.

Она любезно болтала с кем-то из своих знакомых, с быстротой молнии превратилась в воплощение церковной доброты, сострадания и любви к людям. Глядя на нее в тот момент, сложно было поверить,на какие мерзости способен этот человек, будто почудилось мне все ею сказанное.

Она много и широко улыбалась, потом моментально, вспышкой менялась в лице, если протокол обязывал сопереживать, услыхав дурную весть, горестно вздыхала и покачивала в такт головой. Девушка всю дорогу молчала, отвернув лицо в сторону окна.

И тут вопрос! Зачем все усложнять? Если ты ублюдок, то будь ублюдком. Пусть все это знают! Кого обманывать? Зачем притворятся? К чему весь этот ханжеский спектакль по одурачиванию, если конечный результат один.

Ты сдохнешь, и как ни крути, тебя закопают в землю либо сожгут как Буратино, в печи крематория. Могильным червям без разницы кого жрать. Хорошего. Плохого. Думаю, стоит лучше задуматься о том, кто ты есть сейчас. Попробовать все изменить в лучшую сторону здесь, сегодня, а не пытаться инвестировать молитвы в благополучие своей загробной жизни.

Я не хорошо живу, не по заповедям. Стараюсь жить честно перед самим собой и мне не стыдно смотреть людям в глаза, хоть я и не простаиваю часами, замаливая грехи перед немой статуэткой.

К чему весь этот фарс, если мы проходим мимо лежащего на земле человека, отворачиваем в сторону голову и спокойно идем дальше, идем в церковь.

Может люди ходят в церковь, только лишь потому, что никто на самом деле их там не осудит? И они, пользуясь этим, по молчаливому согласию бога продолжают жить, так

как и жили раньше. Ведь картинка,перед которой мы молимся, всегда молчит. И в этом ее самый большой плюс. Исчезни он, и заговори картинки в образах святых, то в 21 веке в храм ходили бы единицы. Остальным было бы стыдно туда показываться.

Niko Nakamura (С)

Кошмары. Они никогда не уходят. Я слышу шепот их холодных, выворачивающих наизнанку голосов каждый раз. Каждую ночь.

- До скорой встречи... Теперь, ты откроешь глаза... - слышу в голове их голос.

И я открываю глаза. Свет больно режет меня, а в груди что-то сдавливает настолько сильно, что мне едва удается сделать первый глоток воздуха. Он всегда кажется мне первым, стоит мне проснуться. И какое-то время, стоит мне прислушаться к сонному дыханию дома... Мне кажется, что скрипнула дверь. Они ушли... И вместе с ними на время уходит чувство реальности происходящего - в знакомые, привычные тебе вещи. Для того, чтобы поверить в реальность мне приходится себя заставлять поверить в нее. Получается.

И у меня есть целый день, чтобы забыть о них, занять свои мысли чем-то другим. Это почти всегда выходит у меня, с какой-то странной, безразличной легкостью, чем-то удивляющей меня. Это сродни ожиданию смертной казни, когда ты знаешь что казнят тебя в такой-то день, и у тебя есть столько-то времени. Время есть - можно не париться, это в моем стиле...

Но день не вечен и ничто не вечно.Солнце сползает за горизонт неумолимо, мне его не остановить. Не укоротить теней и не разогнать темноту вокруг.

Они приходят в мой сон по-разному, но чаще всего у себя во сне я просто просыпаюсь. И проснувшись, слышу их. Они ждут меня за столом, на первом этаже... Всегда ждут меня. Они - трое одинаково толстых мужчин в старинных фраках. Сидя за столом играют в карты, один из них - почти всегда курит сигару. Я спускаюсь по лестнице медленно, ощущая холод ступенек босыми ногами в надежде, на то что это ощущение былой реальности вернет меня обратно. Все закончиться и я проснусь...

Услышав меня один из них поднимает в мою сторону лицо и приветствует:

- А-а-а-а!!! Ну наконец-то, дорогой друг. Вот и ты! Спускайся. Мы почти закончили игру.

Остальные двое молчат. Курильщик выдыхает облако густого дыма. Оно плывет в мою сторону, меняя очертания привычного интерьера моего дома. Густым, призрачным пятном заслоняет узоры на полу и стенах и в конце концов растворяется дотронувшись до меня самого.

- Как у тебя прошел день? - я, глядя на его пустые, черные глазницы не знаю, что ему ответить. Я просто не помню, что было днем. Ни сегодняшним, ни вчерашним. Не помню...

Лица троих абсолютно одинаковы. Сперва я пытался разгадать их, понять. Может показаться, что это один, а двое его точные копии, но это не совсем так...

Они отличаются, не могу сказать чем именно, но разница в них есть. И отличия кроются не в лицах и в внешней форме, а где-то глубже. Может быть, я знаю ответ, но боюсь его, ибо разгадка кроется внутри меня самого.

Завидев мое замешательство, первый встает из-за стола и протягивая мне руку говорит:

- Пойдем! Покажем тебе кое-что...

Выбора у меня нет, хоть это и мой сон. Я ему не хозяин

- Пойдем! У нас мало времени! - он быстро огибает стол, нетерпеливо хватает за руку и увлекает меня за собой...

Ноги слушаются меня, но не принадлежат мне как не принадлежит и все тело. И перед тем, как толстяк распахнет дверь я делаю глубокий вдох. Дверь одна, но выходов из нее бесконечное множество...

И сегодня передо мной предстает бездна, в свое абсолютной пустоте. Я не вижу себя, толстяк растворился во тьме, словно мы и есть эта темнота. Из темноты начинают возникать обломки великих сооружений. Вижу часть Вестминстерского аббатства, колоны храмов Греции и куски египетских пирамид. Великое множество, изодраного в клочья камня, мрамора быстро скрепляется между собой. Приобретает форму, не поддающуюся описанию в целом, но скоро я стою в безгранично высоком зале, мои ноги до боли холодит каменный пол. Я осматриваюсь вокруг. Готические витражи на окнах, множество картин на стенах - в основном течение сюрреализма и работы художников переметнувшихся в сторону модного течения " декаданс " конца 19-го века. И как-то мне не страшно становится, я это видел, а значит оно есть. Где-то там... За гранью моих сновидений.

Я поворачиваю голову, взглянуть на толстяка

стоящего рядом. Тонкие, бескровные губы сложены в довольной ухмылке ожидания чего-то веселого и приятного ему.

- Где мы? - мой голос звучит привычно, ровно и спокойно. Это успокаивает меня, вселяет надежду в собственную целостность в этом мире абсурда. Я ощущаю свое дыхание, свой пульс.

Тишину резко взрывает грохот, почти сразу переходящий в разрывающий перепонки металлический визг. Запустилась работа какого-то механизма. Это можно понять взглянув на ликующий оскал толстяка. Скоро я что-то увижу и толстяк сегодня особенно счастлив показать мне это. А пока, я зажав руками голову падаю на пол, словно этот дьвольский шум прострелил мне каждое нервное окончание моего тела. К металлическому, перемалывающему стуку добавляется звук совершенно иной и так же хорошо знакомый мне. Человеческие стоны... По мосту к нам движется Курильщик, двигается поспехом, довольно потирая ладошки, перекатывая окурок сигары с одного уголка рта в другой.

- Вы оцените это! - говорит он.

Из бездны выплывает подобие стола протяженностью не менее пятидесяти метров. Разом прекращается грохот, остаются только сдавленные, терзаемые мукой стоны.

За столом, развернувшись в нашу сторону сидят около полусотни человек, полностью раздетые. Из спины, рук, ног и шеи выходят трубки по которым течет их кровь. Этот механизм устроен таким образом, что трубки переплетаясь между собой соединяются в одну большую. Эту одну большую трубку по которым течет жидкость человека сидящего слева, держит у себя во рту человек сидящий справа от него. И так по цепочке до самого конца. Люди привязаны, в ногах каждого из них - подобие мясорубки. Мне жутко хочется потерять сознание, чтобы не видеть этого...

- А?! - резко поворачивается ко мне толстяк. - Как тебе? - он задает вопрос, ожидая оценки в превосходной степени, словно семилетний ребенок смастеривший аппликацию из кленовых лепестков и пары ромашек.

- Моя идея! - гордо произносит он и добавляет: - " Кстати, это твои коллеги!"

Ужас быстро обездвиживает меня полностью.

- В смысле? - передо мной проносится стол, проносятся люди. Все места за столом заняты, быть может для меня уготовано нечто особенное? - мысленно спрашиваю себя.

Толстяк расплывается в добродушной ухмылке и хлопая меня по плечу, одновременно разворачивая лицом к столу говорит:

- Взгляни, это же деятели литературы. Мои любимые гости в этом Диснейленде!

Перед каждым возникает чистый лист, перо и чернильница. Каждый из них видит меня и презирает пустым взглядом глаз, давно не видевшим ничего, кроме страданий. Ненавидит за то, что я стою перед ними, они проклинают меня, человека, не сделавшего им ничего плохого. Человека, который вернется обратно. Я не держу на них зла, потому что в их обиде и злобе есть, и одновременно нет той неуловимой для понимания великой несправедливости, которая позволяет им винит кого-либо за свои ошибки.

- Чего-то не хватает!!! - гневно рычит толстяк.

Курильщик испуганно мечется из стороны в сторону. Выплевывает сигару. Он что-то вспоминает наморщив свой лоб, щелкает указательным и большим пальцем правой руки.

Пол начал движение почти под моим ногами, толстяк одернул меня в сторону от того места из которого постепенно выростал постамент. На постаменте стоял человек, он выглядел хорошо, если это слово применительно к окружающему ужасу. В одной руке у него была бутылка абсента, в другой пустой стакан. Мужчина смеялся, улюлюкал и всячески издевался словами над сидящими за столом людьми.

- Ну так что же Вы, неудачники! Да посмотрите же на себя! Совсем Вы жалкие ничтожества!

Голос его срывался на животный хохот, душивший его. Мужчина кашлял, одновременно не давая утихнуть своей злобе, наслаждаясь ей. Мне показалось, что он за что-то мстит сидящим за столом, настолько истово он вкладывал ненависть в каждое свое слово. Разочаровываясь в безразличие сидящих к его словам, он еще более принимался их ругать и обзывать, до хрипа, до боли в горле...

- Вот теперь, то что нужно. Можно приступать. - довольным голосом произнес толстяк.

-

Джентльмены! - обратился к сидящим курильщик. - Можете приступать! Поль, начинай!

И началось...

Поль налил в стакан абсент и медленно, смакуя принялся пить его на глазах, дразня тем самым сидящих за столом. Их потрескавшиеся от жажды рты принялись втягивать в себя жидкость, которая текла по трубкам. Кровь, сидящих рядом с ними...

- Ну что же Вы ублюдки! - крикнул Поль, - быстро вытерев рукавом губы. - Раздолье Вам в разнообразии и вдохновении! - он быстро налил в стакан еще абссента и быстро выпил его.

И как только перо кого-то из сидящих не касалось бумаги, лезвия под их ногами начинали проворачиваться, на два оборота. Одновременно с этим опускались стулья, на которых они сидели, приближая их тела к стальным лопастям.

А перо так и не касалось бумаги...

Глядя на пьющего абсент Поля, сидящие только сильней затягивали жидкость через трубку, наполняя ей свои желудки. Поль дразнил их и они не могли не поддаваться этому искушению алкоголем. Я увидел одного, на других смотреть не было сил. Бедолага, едва решался написать что-то как его сосед настолько жадно втягивал в себя его соки, что у бедолаги от потери крови отнимались руки, тело его то каменело, то конвульсивно изгибалось. На лице попеременно менялись маска невероятного усилия и маска боли. Затем самая страшная гримаса - беспомощности.

Лезвия продолжали проворачиваться, все вокруг зазвенело от хруста перемалываемых костей ступней, лодыжек...

Никто не кричал, всех сильнее мучила жажда из-за которой они не выпускали изо рта трубку. Они словно боялись закричать и выронив трубку тем самым прервать нечто, похожее на удовольствие, которое они выбрали из двух зол. Их медленно рубило на куски, но они продолжали пить сами себя... Продолжал кричать Поль. Глаза его дико сверкали, зеленым цветом. Цветом абсента. Он орал грязно, почти не прерываясь на кашель, подпрыгивая на постаменте и умолкая на время, когда он пил.

- Иногда, у них что-то получается... - обратился ко мне толстяк. - Выходят неплохие вещи. Конечно, с твоей фантазией им не сравниться... - он расстроился при этом. - Самое сложное здесь, в этом месте - это выдумать что-то новое. Понимаешь о чем я говорю?

Я не понимал и не хотел понимать.

- Ну, быть может когда-нибудь... - он подмигнул мне. Он произнес что-то еще, но я не услышал его слов. Поль точно порвался сам от вопля, ради которого он копил силы за все время, что прибывал в этом месте.

- Пора идти. - курильщик достал золотые часы, висевшие на шее и показывая их толстяку постучал по корпусу пальцем.

Толстяк повернулся ко мне. Лезвия прекратили вращаться, закончив свою работу. За столами, залитыми кровью никого не было. Не было и Поля...

Толстяк взглянул на меня, как смотрел каждый раз когда необходимо было отпускать меня. С обидной тоской, выражавшейся в черноте его глазниц и бледнеющем холоде его голоса.

- До скорой встречи... Теперь, ты откроешь глаза... - слышу в голове их голос.

Niko Nakamura (С)

Мама моего старейшего дружбана – милейшая женщина и добрейший души человек. Но, как и любая мать в этом мире, она являлась невольным свидетелем процесса взросления своего драгоценного отпрыска и становления его вкусов в отношении девушек. А вкусы у моего друга, как у человека эксцентричного,отличаются от представлений и сильно выходят за рамки понимания простых обывателей. Итак…

Мама, сидя на кухне за чашкой кофе слышит, как открывается входная дверь в предбанник, шелестит одежда, Вадим, развязывая шнурки, тихо ругается:

- Блеа-а-ать…

Женщина настораживается, потому что помимо тихой брани, из предбанника доносится постороннее позвякивание чего-то металлического, чужой голос всхлипывает и тоже ругается,но гораздо громче. Женщина выравнивается, отставляет в сторону чашку с кофе. Вадим входит в прихожую, отделенную от кухни и громко произносит:

- Мама, мы дома! – позвякивание повышается до грохота. Женщина взволнованно и с напряжением смотрит на дверь кухни, через которую должен войти Вадим.

Вадим показывается в дверях, но тут же останавливается и резко пятится назад, точно сзади его кто-то сильно дернул. Он кряхтит, в руках у него цепь. В кухню влетает существо неопределенного пола, в ошейнике с регулятором натяжения. Существо каким-то образом связано с Вадимом, по инерции соединения, повторяющего хаотичные движения таинственного пришельца. Лицо существа полностью скрыто густой челкой ризеншнауцера.Из одежды на нем – кукольное сочетание розовых и черных как смоль тонов. Щуплое с виду, оно по-взрослому матерится, затем резко срывается на визгливый крик с преобладающими в нем женскими фальцетными обертонами:

- Жизнь бессмысленна!!! Все гавн-о-о-о!!! – и при этом яростно бросается атаковать стену, выставив вперед свою мохнатую голову, словно пытаясь протаранить ее невидимыми рогами. Вадим, совершенно вспотевший от прикладываемых им усилий во избежание травм существа, как заправский собаковод умело перебрасывает цепь из рук в руки и ласково нашептывает:

- Ну все, все… Лизочка, успокойся!!!… Закончились плохие дяди со сверкающими мыльницами в руках… Успокойся. Мы дома…

Лицо матери выражает крайнюю степень, чувств, являющими нечто среднее между научным любопытством и ужасом одновременно. Чашка с кофе падает на пол, разбивается вдребезги. Звон бьющегося стекла провоцирует у Лизочки новый приступ паники, заставший Вадима врасплох. Девушка вырывается,предпринимает дикую по своему виду и природе попытку залезть на кухонный шкаф. Оглушительно гремит посуда, до того мирно стоявшая на полках. С этого самого шкафа, за отчаянными действиями Лизочки наблюдает кот. Он хоть и кот, но глаза вытаращил по-человечьи испуганные. По уровню растительности на голове, существо,пытающееся занять законное кошачье место на кухонном шкафу в несколько раз превосходит его. Сей факт, несомненно, пугает животное. Кот смотрит на это, в замешательстве шевелит ушами, точно хочет спросить:

- Это че за х..ня происходит?!

Тоже самое хочет спросить и мама, но Вадим, будто прочитав мысли зрителей, по-детски простодушно отмахивается рукой и улыбаясь, добавляет:

- Все нормально! Все нормально! Не обращайте внимание! Все эмо так делают.

Мама, человек старой школы, прекрасно помнит со времен школьной скамьи, что в учебниках по зоологии – о новом виде неадекватных страусов «эмо» ничего не сказано…

Завидев на вершине кота Лизочка бросает в него попавшуюся ей под руку ложку, истерично визжа:

- Изыди! Безволосый демон преисподней! Ты – гавно! – не выдержав морального натиска покорителя вершины, кот прыгает, уцепившись передними лапами за новые кухонные гардины, и плавно опускается по ним вниз.

Ткань сначала трещит, затем рвётся. Обрывается карниз. Обрушившись, карниз утаскивает за собой на пол горшки с цветами.

Вадим смыкает Лизу за ногу и умоляющим голосом просит ее прекратить, стать человеком, и наконец научиться совладать со своим животным инстинктом боязни фотовспышек.

Перед мамой ему стыдно. Как-то неловко все это выходит –думает парень.

Приблизительно на 45 секунде этого фееричного представления, Лиза срывается вниз. Вадим падает на земляной пол, усаженный цветами и черепками от разбитых горшков. Разом с оторванной штаниной психоделического fashion в правой руке.

Тощая Лиза гораздо проворней на подъём, нежели упитанный Вадим. Она молниеносно вскакивает на ноги. Правая нога голая до колена, не мешает ей ускорится в направлении дверей.

Дверной откос, который Лиза, то ли не увидела из-за своей челки, то ли банально не захотела уступить ему дорогу, но все прекратилось также внезапно, как и началось. Одним глухим ударом столкновения деревянного с деревянным.

Мама, не вставая со стула, сканирующим взглядом оценивает последствия стихийного бедствия.

Вадим держит штанину, огорченно рассматривая развалившуюся на полу фигуру. Лиза в застывшем кадре пантомима очень реалистично изображает морскую звезду, которую хватил паралич. Голова пустая, сотрясения нет. Без сознания – про себя констатировал бывший опытный сыщик Вадим.

Мама тянется за сигаретой, невесело усмехаясь, она прикидывает объемы работ по зачистке помещения от столь скоротечного визита забавной подружки ее сына.

Niko Nakamura (С)