Thugnificent

Один из моих дедушек был высоким чином в НКВД. Вот так иногда сплетаются судьбы, и рождаются дети с немыслимыми противоречиями в родословной. После войны лет пять дедушка наводил «порядок» в Восточном секторе Германии. Имел там гражданскую жену-чистокровную немку и сына Петеньку, о которых очень сильно горевал после возвращения. Партбилет потребовали положить на стол и сгноить в лагерях всю семью за любимую жену Анхен. Поэтому дедушка вернулся, женился на толстой, с кавалерийскими усами и басовитым рыком тете Клаве, а моей маме привез чистокровного щенка немецкой овчарки, которого назвали Рагдаем.

На Рагдая ходили смотреть. Он был невероятно могуч и красив. Матушка очень годилась им. А вот папу Рагдай не воспринял совсем! Леню Когана, который мог бы стать моим папой, а стал очень известным музыкантом — воспринимал, а папу — категорически нет. Он рычал на него. А когда мама выходила из комнаты, спихивал попой с дивана. А однажды съел папину шляпу. Сразу после свадьбы папа потребовал, чтобы Рагдая в одной комнате с ним не было.

За Рагдаем ухаживала, кормила, мыла и выгуливала его мамина тетя, моя любимая бабушка Маня. А мама только гордо прохаживалась с ним по Садовому, потому что даже редкие тогда ЗИМы и Победы останавливались. Мужчины выходили поглазеть на удивительного пса. И мама была счастлива.

А потом должна была появиться я. И когда маму отвезли в роддом, отец сказал бабушке Мане, чтобы она девала «этого кобеля» куда хочет. И мамино согласие при этом тоже было.

Бабушка Маня очень сильно плакала и предлагала Рагдая всем соседям из огромной коммуналки. Но никто не взял… Только молодой веселый милиционер Вася посоветовал ей отвезти Рагдая в милицейский собачий питомник «Красная Звезда» в Малаховке. Бабушка последний раз сварила Рагдаю ведро мясных щей пополам со слезами, и они пешком пошли на электричку…

Мои родители о Рагдае не вспоминали. Я как родилась перепутала день и ночь, как все девочки в моем роду, и доставляла маме очень много хлопот и неприятностей. А бабушка Маня, несмотря на то, что сразу полюбила меня такую как я есть, все время помнила о Рагдае. И как-то в слякотном марте поехала его навестить. На половину своей получки она купила хороших мозговых костей, целую авоську, и повезла псу гостинцы.

Всю дорогу она вскакивала, спрашивала далеко ли еще до Малаховки — очень боялась проехать и скорее хотела увидеть Рагдая. Вот и большие ворота с красными звездами. Бабушку спросили к кому она, а узнав, заулыбались и зауважали.

Рагдая бабушка увидела издалека. Все собаки лежали в клетках, привыкшие. А Рагдай просунул огромную, умную, поседевшую морду сквозь отогнутые прутья и скулил. Он был очень худой, свалявшаяся шерсть висела на боках клоками. Хмурый сержант в телогрейке, сплюнув на грязный снег, сказал ей сквозь зубы: «Спортили кобеля, козлы! Даже сук не кроет. Тоскует…День и ночь стоит так, не жреть ничего…»

У бабушки был с собой паспорт. Она приняла твердое решение забрать Рагдая! Пусть хоть в ее 5-ти метровке проживает!

Но как только она подошла к клетке, пса будто подменили. В мгновение ока он превратился в страшного монстра, злобную тварь, натасканную убивать беглых из немецких концлагерей. Казалось, что клетка не выдержит, пес кидался на нее всей грудью, ранил себя, из пасти вылетали хлопья кровавой пены. Увы, его намерения и чувства были более, чем понятны… Рагдая поливали ледяной водой из шланга…Через месяц его не стало. Бабушка всю дорогу до дома рыдала. С моим отцом она не разговаривала много лет.

Перед смертью она сказала мне: «Что ж мне так больно, Оленька! Ведь и не грешила я почти. Рагдая предала, да один аборт сделала. Вот и все грехи.»

Я не видела живого Рагдая. Только его фотографии. Но он мне часто снится.

Взято тут.