steeless

А теперь дело за кириллицей.

Браконьерство седьмое. Коррида? Какая коррида?!

Обещанное дельце с парнокопытным оказалось срочной командировкой на Крит, для отлова тамошнего быка – дара Посейдона, бешеной скотины и папы Минотавра (бык был, как известный шампунь, три в одном).

Аэды упорно утверждают, что бык был заслан к царю Миносу Посейдоном якобы для того, чтобы Минос принёс его Посейдону в жертву. Логика «я шлю тебе говядину, а ты мне ее порежь» внезапно дала сбой: говядина оказалась редкой красоты, а Минос – жадным и испытывающим дикую тягу к симпатичной говядине. В общем, на алтарь подсунули какого-то вполне заурядного быка (еще раз подтвердив, что красивым пробиваться легче), а Посейдонова засланца впихнули в стадо, где он добра не нажил (и подтвердил еще одну теорию: обманутые олимпийцы вредны для здоровья окружающих).

Непонятно, как боги могли отличать одно принесенное в жертву животное от другого («Фу, дым всесожжения какой-то невкусный»), но Посейдон, натурально, отличил и впал в состояние Аида, то есть, тихого гадства. Очень скоро жена Миноса Пасифая воспылала к быку греховной страстью (ну, потому что «хоть и скотина, но – красииииивый!»). И по принципу «Любовь зла, полюбишь и вот это самое» нашла способ овладеться желаемым. Способ был прост, включал деревянную корову, сооруженную специально по такому случаю, Пасифаю, лежащую в деревянной корове, быка, проникшегося романтическими чувствами («Она пахнет деревом! И молчаливая!»)… В общем, Пасифая скоро родила Минотавра, о котором речь еще пойдёт, а у быка, когда он понял, как жестоко поругали его целомудрие, оказалась порушенной психика. Впавший в неадекват подарок Посейдона начал носиться по Криту и распугивать округу, но тут как раз на Крит прибыл Геракл, которому на психику живых существ в принципе было наплевать.

На самом деле, логично было бы устроить первую в мире корриду с эффектными взмахами львиной шкурой, изящными отскоками и уставшим быком (аплодисменты благодарных критян прилагаются). Но Геракл воспользовался своим методом: вычисление бешеного объекта – низколетящий орущий по-гречески таран, идущий с объектом на сближение – интенсивные пинки по рогам и вообще, куда получится… Окончательно подорвавший психику и много раз пнутый во всякое бык с отчаяния было решил утопиться, но Геракл влез в море следом, за рога вытащил несчастную скотину из воды и, пристально глядя в глаза животному мудрым геройским взглядом, заявил:

– В общем, я забыл дома деньги на обратный проезд. Так что сейчас мы поиграем в похищение Европы.

Очень скоро Посейдона, не успевшего еще отойти от изжоги из-за неправильного жертвоприношения, пробило на серьезную икотку на нервной почве. В вотчине Посейдона в направлении Эллады со скоростью хорошего парусника плыл уже почти не бешеный бык. На спине быка в позе похищаемой Европы сидел Геракл и голосом собачьего дрессировщика вещал:

– Брассом! Кроллем! Раз-два-три! А теперь пошёл-пошёл саженками, а то мне не прикольно! Помогаем хвостоооом! Быстрее гребём – быстрее пригребём!

К берегам Эллады скорость быка превышала скорость рыбы-пилы, а порушенная психика уступила место крепким суицидальным настроениям. Геракл вышел на берег, оценил пенный след, оставшийся позади, и задумчиво изрёк:

– Вообще, хорошо доплыли. Припрячь, что ли, как постоянное плавсредство? – чем суицидальные настроения усугубил.

Быка Геракл благополучно сдал Эфрисфею, но тому наличие в его стадах говядины с такими настроениями тоже радости не принесло (потому что чаще всего бык пытался убиться о других быков или о стены стойла). Животное было выпущено на волю и в конце концов застрелено другим героем – Тесеем.

Ходят слухи, что под стрелы бык подставился сам, со слезами радости на глазах.

____________________

Античный форум

Посейдон: Бык… ик… Геракл… ик… ик… ик…

Зевс: Брат, ты что-то хотел нам сказать?

Амфитрита: Да он еще с этих конюшен не отошёл! Вот почему в нашей вотчине всякая хрень вечно плавает? На прошлой неделе…

Пан: Я просто решил искупнуться(

Посейдон: Ик… Геракл… ик…

Зевс: С этим уже что-то надо делать.

Аид: Поскольку кубок воды вряд ли поможет, предлагаю напугать)

Гера: Помню я, как ты пугаешь!

Аид: Что? У тебя же икота пропала?

Гера: Вместе с голосом, желанием двигаться и жить!

Зевс: Брат, кстати, люблю тебя... нутыпонимаешь.

А смерть у вас какая-то квёлая...

Когда-то царь Фер Адмет дружил организмами с Аполлоном. Целомудренные аэды современности называют это «был любимцем», а нецеломудренные фанфикёры такое обозначают как «слэшный пейринг с высоким рейтингом». Рейтинг был настолько высок, а дружба организмов – плодотворна, что Аполлон выхлопотал у Мойр разрешение для Адмета на добровольную отмазку от смерти. Правда, отмазка работала, только если кто-то соглашался умереть за Адмета, но царь Фер был такой античной няшей, что желающие заместить его собой должны были выстраиваться в очередь, водить хороводы вокруг дворца и доставать Таната призывными воплями: «Я хочу помереть за этого парня первым!»

Возможно даже, что родня царя, слуги и просто жители Фер даже начали выстраиваться в очередь и готовить транспаранты для бога смерти, но потом вспомнили:

а) кто их заберет

б) куда заберет

в) к кому заберёт

г) у Аида очень плохой характер

– и как-то сразу сделали вид, что они просто собрались потанцевать, а теперь уже и по домам пора, и вообще, дети не кормлены, оливки не давлены, на фиг, на фиг!

В общем, в урочный час своей вроде как смерти Адмет остался один, с тысячей вежливых отказов: от престарелых родителей, от верных слуг и друзей, а также от всех жителей Фер, включая вон того лишайного одноногого сироту с помойки. «Но я же няша?» – удивился бедный царь, готовясь помирать. «Почти мёртвая няша», – успокоил приближающийся Танат. И вот тут-то жена Адмета Алкеста решила: была не была, рвану в Аид вместо любимого!

Царь очень плакал, но отговаривать жену дальновидно не стал, поэтому в назначенный час Танат появился, порадовался, что имя жены тоже начинается на А, махнул мечом – и… глубокий траур начался во дворце.

Тело Алкесты завернули в ткани и спустили в толос (подвал-гробница), Адмет начал ходить и голосить, что «на кого ж ты меня оставила», слуги ходили и голосили примерно так же, но тут появился Геракл и обломал всем скорбь.

Геракл в Ферах оказался, собственно, случайно, по пути к очередному подвигу – долгая дорога, недостаток вина и общения, а тут друг в городе правит, а почему бы и нет… Скорбная физиономия друга Адмета слегка удивила героя, но верный законам гостеприимства Адмет тут же заявил, что, мол, родственница у меня померла, ты ничего, пируй, пируй!

Дверь на женскую половину задраили, на мужской приготовили богатый пир, и все сразу стало веселее. На женской по-прежнему предавались трауру. На мужской Геракл пировал и (о, ужас) от пущего веселья пел – так что непонятно, где было грустнее. Слуги Адмета, привычные, в общем, ко многому, акустическое мучение переносили стойко, но с перекошенными лицами, к которым Геракл не замедлил придраться:

– Ты меня уважаешь? А ну, быстро улыбаться и пить! Глядишь, и рожа разгладится.

Слуга усомнился в действии вина как анальгетика от пения героев, а потому раскололся и таки выдал страшную тайну о смерти госпожи.

– Я свинья, – приуныл Геракл. – Опять. Э, ладно, мы герои или не герои? А ну, где там ваш толос, куда госпожу положили?!

Бога смерти, который в полночь прилетел напиться жертвенной крови у толоса покойницы, ждал очень большой сюрприз. Большой, нетрезвый, в львиной шкуре и не особо разбирающийся в переговорах.

Поэтому Танат для начала получил в ухо, а потом его сдавили в дружеских алкогольного типа объятиях и задушевно потребовали:

– Давай сюда бабу.

– Чё?! – ответил Танат вопросом, пресекающим любые аргументы.

Завязалась борьба. Голодный и по натуре своей не особо добрый Танат дышал на героя своим «леденящим дыханием» («Меееентоооос!»). Герой, основательно покушавший и попивший во дворце Адмета, тоже дышал на Таната чем-то, что аэды предпочли не описывать. Победил геройский перегар: сбитый с крыльев бог смерти оказался связанным и предпочёл откупиться от Геракла Алкестой, «только отвернись уже куда-нибудь, как мужика тебя прошу!!»

Алкесту Геракл закутал в покрывала и отвёл к царю, где после недолгих препирательств («На, бери, хорошая баба!» – «Да не надо мне, я только жену похоронил!» – «Ну, хоть оставь у себя, отвоевал, деть некуда!» – «Ну, только ради дружбы…») была разыграна сцена «Алкеста, открой личико!» – и траур в городе быстро прекратился, а воцарилось ликование. Когда Адмет узнал, что благоверная еще и три дня будет молчать – ликование возросло, натурально, в три раза.

А Геракл побрёл отсыпаться, а то ещё за конями Диомеда ехать во Фракию…

В свете всего произошедшего, фракийцам следовало окапываться.

____________________

Античный форум

Зевс: Знаешь, сынок, тебе всё-таки не следует пить…

Геракл: А? А чего? Что-то было?!

Гермес: Ты дал в ухо Танату.

Афина: Оставил его без ужина.

Гермес: Отобрал у него тень.

Гипнос: По-моему, еще и подорвал его веру в человечество.

Персефона: Я не жалуюсь, но почему гонец моего мужа сжевал всю мяту в моем саду?

Аид: Геката сказала, что мята – хорошее успокаивающее.

Геката: Ребята, нервный крылатый хмырь с рефлексом мечника – это сильно!

Танат: Фиг бы с ним, с ухом, но мою жертвенную кровь кое-кто тоже вылакал!!

Геракл: Почему во рту такой привкус, как будто мясо было недожаренным?

А теперь - в буквенном эквиваленте.

Браконьерство пятое. Ну, и кто тут Пятачок?

На пятый раз царь Микен решил в прямом смысле слова подложить герою свинью. А поскольку для Геракла свинья была нужна особого масштаба и экстерьера, выбор пал на Эримансфского вепря, который опустошал окрестности Псофиса, оставляя их без ценных желудей и без еще более ценных жителей.

Геракл, еще толком не отдохнул от затяжного кросса за Керинейской ланью, а потому долго не мог определиться со стратегией. Засада? Выход в лоб? Секретное разрушительное оружие (музыка)?

В конце концов, стратегия была выбрана новая и неопробованная, но психологически явно верная: хочешь поймать кабана – думай как кабан!

С этой похвальной целью Геракл на пути к Псофису завернул в гости к кентавру Фолу и вместе с хозяином в компании спиртного ужрался до свинячьего визга. К сожалению, процесс приближения героя к свинской природе обеспечивался за счет коллективных запасов вина всех кентавров округи. Учуяв, что заначку распаковали, кентавры с округи сбежались и начали выдвигать претензии в духе медведей из сказочки про Машу: «А кто это пил наше вино?». Только в более агрессивной форме, потому что алкоголь – это святое.

Геракл, который уже достаточно приблизился к искомому состоянию, сперва забросал кентавров головнями (это хозяев-то жилища!), а затем, по принципу «Вы разбудили мою внутреннюю хрюкзиллу» погнался за отчаянно драпающими кентаврами, отстреливая их ядовитыми стрелами.

Кентавры, которые были уже готовы сами Гераклу наливать, добежали до Малеи и укрылись «в домике» - то есть, в пещере у кентавра Хирона. Вслед за беглецами в пещеру, по инерции натягивая лук, влетел Геракл – и, конечно, первая же ядовитая стрела досталась его учителю и другу. «Ой, - смутился после этого Геракл. – Какая ж я после этого свинья. О! Свинья!! Нужное состояние достигнуто, где там этот кабан?!»

Хирон остался раздумывать, как бы сподручнее сойти во мрак Аида от неизлечимой раны (надо отдать ему должное, он нашел способ), а Геракл дотопал до Псофиса, в окрестностях которого состоялся контакт, короткий, но жесткий диалог - и, понятное дело, свинья по природе уступила свинье по подпитию. Вепрь был загнан в снег, связан, взвален на плечи и притащен живым в Микены с выкладкой: «Просили? Получите!»

История, опять же, не обошлась без нервных травм: Эврисфей спрятался от зрелища в бронзовый сосуд. Правда, аэды не уточняют – от какого зрелища: все-таки вепря или все-таки похмельного Геракла.

______________________

Античный форум

Геракл: Люуууди… Бо-оги… что вчера было?!

Гермес: Ты загнал микенского царя в медный сосуд.

Афина: Потому что принес в его дворец на плечах огромного вепря.

Артемида: Живого и злого вепря.

Арес: Ты еще предлагал им чмокнуться, потому что «явно родственники»…

Гефест: Еще ты навешал племени диких кентавров.

Аид: Ко мне ломится раненый тобой Хирон с просьбами забрать его в подземку…

Геракл: Ясно, нормально погуляли.

Браконьерство шестое. Сантехников вызывали?

Царь Элиды Авгий был существом крепкого буржуинского замеса: чужое пригребем, своего не отдадим ни крохи. Своего у Авгия, как у сына Гелиоса, было в избытке. По странному выверту судьбы, щедрее всего Гелиос одарил сынка мясо-молочной животиной (читай – овцы и быки). Дабы не растерять многочисленную красоту, Авгий соорудил грандиозный скотный двор – и уже тут столкнулся с проблемой ароматного характера.

Судя по всему, стада Авгия в совершенстве переняли нрав хозяина. Руководствуясь принципом «врагу – ни пяди!» они стремились не оставить пастбищам ни крупицы ценных удобрений. Терпели, как стеснительный мальчик на уроке, потом торжественно, стараясь не расплескать, добредали до скотного двора, и там уже осуществляли церемонию благодарности за хороший корм сполна.

В результате нескольких лет такой практики местные жители обходили скотный двор Авгия за много стадий и предварительно обмотав головы тряпками. Мухи дохли от счастья еще на подлете, птицы – в полете, но не от счастья, Гермес над скотным двором не пролетал категорически, ибо это грозило потерей сознания и координации. Конюхи и пастухи пробирались к стойлам, обвязавшись веревками и нащупывая пути шестами, напевая под нос: «Меня засосала опасная трясина…»

Поколебавшись, Авгий изменил буржуинству и вызвал античных сантехников. Те увидели масштабы проблемы, освоили олимпийский уровень мата и посоветовали вызвать античных водолазов. После чего дезертировали, оставив Авгия разгребаться во всех смыслах этого слова.

Но тут на помощь этаким античным Бэтменом примчался царь Эврисфей и заявил, что у него есть та-а-а-акой специалист…

Геракл к заданию отнесся с обычным пофигизмом. Осмотрев скотный двор, напоминающий Всеэлладский Фонд Удобрений, герой изрек:

- Ясно, объем большой. Срочный вызов будешь оформлять? Сделаю за день, но с тебя в таком случае – одна десятая стад.

«Сильны сантехники в Микенах», - подумал Авгий, но согласился. Из чистого желания посмотреть, как Геракл к концу дня освоит олимпийский мат.

Геракл между тем зашел на двор, провозгласил, что «Что-то засор тут, вроде, промыть надо бы», снес стены и глобально промыл территорию, отведя в нее воды двух речек – Пенея и Алфея.

На несколько дней всё, что пили и ели элидцы, приобрело явственный привкус великого подвига и неявственный – кишечной палочки. Территория ниже по течению наполнилась плодородными землями и дохлой рыбой.

Воды двух рек, которым ЦУ не давалось, захватили не только навоз, но и стойла, и пару десятков быков в придачу – в общем, на освободившейся совершенно лысой территории свободно можно было построить аэродром для высочайших визитов с Олимпа.

Авгий, увидев площадку, приведенную в свое первобытное состояние, в срочном порядке освоил олимпийский мат и всей лингвистической мощью оного отказался Гераклу платить, потому что… (дальше пошли жесты, и они тоже не прошли цензуру).

Геракл сказал «Ну, ладно, чо», - и пошел себе в Микены. Где Эврисфей (гадкий, как содержимое скотного двора Авгия) заявил, что раз – подвиг он не засчитывает, «потому что цены загибаешь». И два – да, иди, помойся уже, тебе там еще дельце с парнокопытным предстоит.

Позже, конечно, Геракл начал с Авгием войну и все равно отобрал кровно заработанные стада, а попутно еще и Олимпийские игры учредил… но все равно, у этого подвига какой-то нехороший душок.

_____________________________________

Античный форум

Тритон: Что это было?!

Океаниды: Что это было?!

Нереиды: Что это было?!

Амфитрита: Что это… буэ…

Зевс: А почему это от моего брата на последнем пиру так странно пахло?

Геракл: Упс. Забыл, что реки впадают в море.

Посейдон: [высказывание удалено цензурой]!!!

А теперь буквами.

Браконьерство третье. Птичка уже не вылетит

В аркадском городе Стимфала за шутку о «Сейчас вылетит птичка» можно было легко поймать вилами в глаз и коленом обо все остальное. Ибо тема была болезненной, как геополитика в двадцать первом веке: птички, в свое время прикормленные Аресом, таки вылетали и проходились по окрестностям подобием парового катка. На пугала не покупались, ибо: первое – общались с Аресом (после такого уже ничего не возьмет), второе: птички были с медными клювами и лапами и бронзовыми перьями (мечта любого добытчика цветных металлов). Линяя на лету, стая стимфалийских птиц представляла собой что-то вроде отряда летучих кровожадных арбалетчиков. В общем, команда «Воздух!» в окрестностях Стимфала была ой, как актуальна.

Пока Эврисфею не пришло в голову поручить Гераклу – мол, а иди-ка, истреби-ка летучий металлолом! Геракл ничего не имел против металлолома и отправился гонять птиц, а Афина отправилась помогать Гераклу, тайно крутя кукиши по адресу Ареса и мачехи.

Богиня-воительница сходу заявила братику: мол, птиц много, на земле их не достать, клюются они зверски, а потому, дорогой, будем применять смертоносное психологичное оружие: музыку. Мы, конечно, хотели тебе кифару забабахать, но с кифарами у тебя как-то не сложилось (опасливый взгляд), а потому – держи два тимпана, становись на холме и жги глаголом… напалмом… короче, жги, браток, не опозорь божественную кровь!

Геракл сгреб инструмент, одобрительно крякнул, что, мол, «Во, наконец-то! Ударные – это мое!» - влез на холм и вжарил со всей геройской дури.

Мироздание замерло, впав в шок и трепет.

Порывом античного тимпанного рок-н-ролла помогатую Афину снесло далеко за окрестности Стимфала с легкой контузией. Впали в кататонический ступор музы вместе с Аполлоном. Зевс перестал окучивать очередную любовницу, заслушавшись. Опали яблоки в садах Деметры на Олимпе.

Глубоко под землей проснулся Аид с воплем: «Танат, где шлем, титаны атакуют!» Титаны дальновидно утрамбовались в Тартар посильнее. Тень приснопокойного орфиста Лина в панике понеслась топиться в Лете, вопя, что знает эту манеру игры…

И где-то высоко-высоко, оторвавшись от своей оси мира, громкое «буэ» издала Ананка-Судьба…

Стимфалийских птиц мощью звука катапультировало за пределы Эллады на берега Эксинского Понта (Черного моря), но даже курортная зона не смогла поправить расстроенные нервы: пернатая фауна лысела все больше и в конце концов перемерла окончательно.

А Геракл расстроился: он вообще-то только начал…

___________________________________________

Античный форум

Гермес: Вообще, повезло еще. А то мог бы и спеть!

Арес: Тогда Стимфал был бы пустыней.

Аполлон: Тогда и Олимп был бы не особо населенным.

Зевс: У мальчика талант)

Аполлон: О_О

Танат: А мне нравится.

Арес: ?!

Танат: Тени не сопротивляются. Олимпийцы улыбаются. Куча новых друзей.

Гермес: ?!

Танат: Ну, просто они поняли, что есть что-то страшнее смерти.

Браконьерство четвертое. Проскакал по Греции олень…

Следующим следствием недоношенности Эврисфея стало поручение Гераклу изловить Керинейскую лань. Лань была наслана на аркадцев Артемидой, а потому обладала модельной внешностью (золотые рога, медные ноги) и премерзким характером (испорченные посевы, разоренные сады).

Запасом стратегической морковки, как Беллерофонт, Геракл обзаводиться не стал, здраво рассудив, что «в засаде уже со львом сидел, особо не сработало». Прикинув, что сильная его сторона – в психологических атаках, герой просто в лоб вылетел на выслеженную лань во всей красе. То есть, в львиной шкуре, с ревом и при дубинке (в ступор и нервное «ик» впали не только дриады окрестных деревьев, но даже мелкие насекомые).

Но лань-таки принадлежала Артемиде, а потому имела еще и стальные нервы! Пережив первое мгновение всепоглощающего стресса («Лев? Лев с дубинкой?! Я сегодня ела какую-то странную траву?!»), лань развернулась, просигналила хвостом «Нас не догоняя-а-ат!» - и взяла быстрый старт в северном направлении. Геракл, которому не улыбалось шариться по лесам и полянам, прокомментировал: «Ну, понеслась!» - и принял участие в гонке-преследовании…

Без ступоров, икоты и сердечных приступов эта пробежка, надо думать, все равно не обошлась, потому что несущаяся галопом лань с золотыми рогами – еще куда ни шло, но вот бегущий следом и матерящийся по-гречески лев на задних лапах и с дубинкой…

В общем, акция «бегом от Геракла» длилась примерно год, за который парочка успела переплыть сколько-то рек, пересечь сколько-то лесов и долин и навеять местным сколько-то кошмаров. Под конец Геракл загнал лань на дальний север, в снег, и хотел было ее уже схватить, но тут животину осенила гениальная идея: «Я что – олень?! Чего я вообще бегу на север?!» Поэтому, увернувшись от Геракла в результате сложного обходного маневра, лань понеслась… приготовьтесь… НА ЮГ.

Геракл, проклиная логику парнокопытного, понесся следом – через те же самые реки, поля, леса и уже заранее нервных местных. Очередной этап марафонского пробега закончился в Аркадии, где лань притормозила и задалась еще одним гениальным вопросом: «А чего это я бегу на юг?! А может…»

Тут она опять начала разворачиваться для сложного обходного маневра, но Геракл понял, что вечный челночный бег через Грецию – не его стихия, а потому снял с плеча лук и подстрелил лань в ногу.

После чего, конечно, перед ним предстала разозленная Артемида с вопросом: а есть ли у него разрешение на отстрел редких животных?

- Да, вроде, боги выписали, а Эврисфей утвердил, - не моргнув глазом, отчеканил Геракл, - лев и гидра особо не жаловались. Птички тоже.

«Гринпис» античности ничего не смог поделать с олимпийским блатом героя: лань пошла в Микены, а Геракл – дальше истреблять элладскую живность.

____________________________________________

Античный форум

Гермес: Раньше он до лука как-то не мог додуматься…

Арес: Почему он не спел, когда выбежал на нее в первый раз?

Афина: Эврисфей приказал принести лань ЖИВОЙ.

Артемида: Кто-нибудь знает, что эти микенцы сделали с моей ланью?!

Гермес: Ля-ля-ля, ля-ля-ля, рожки да ножки…

Артемида: ?!

Гермес покинул беседу.

А теперь оно же, но буквами, вот)

Браконьерство первое. Лёвушку на плащик

Что ответил Геракл, когда Эврисфей велел ему истребить Немейского льва – история, опять же, молчит. Вероятнее всего – он просто с намеком поправил на своей голове шкурку Киферонского людоеда. Ну, или имело место что-нибудь вроде «Тренировки – наше все!»

Но Немейский лев, как-никак, был деточкой Тифона и Ехидны, а потому от Киферонского родича отличался примерно как танк от «Запорожца» (в комплекте – громкий рев, ненормальная проходимость, способность жрать топливо со страшной силой, плюс оная же страшная сила, минус выхлоп «Запорожца», плюс армированная броня). Изнутри лев, видимо, тоже был немножко армированным, потому что долгие годы преспокойно терроризировал окрестности Немеи, лопая практически все, в том числе немытых немейцев – и хоть бы хны.

Поскольку такое полезное изобретение, как коктейль Молотова, в Элладе тогда еще не прижилось, а молниями Зевс сына не снабдил, Гераклу пришлось действовать по старинке. То есть, топать до логова льва, садиться в засаду и проверять шкуру зверя на стрелоустойчивость.

С точностью хорошего снайпера Геракл положил все три стрелы точно в армированную шкуру, после чего льву не стало ни больно, ни обидно. «Отстой», - мрачно подытожил герой и взялся за дубинку.

После хорошего удара по черепу лев малость «поплыл», ибо бронированная шкура – это круто, а сотрясение мозга – это сотрясение мозга. Геракл великодушно отшвырнул дубину и навалился на зверя в удушающем приеме.

А дальше аэды расходятся в толковании и дают несколько версий развития событий:

– не задохнуться, когда на тебя падает сто пятьдесят килограммов дурного греческого оптимизма – очень сложно.

– Геракл в долгом пути не особо заботился о дезодорантах (плюс не слишком ароматная львиная шкура на плечах), а у кошек хорошее обоняние. Смерть тонкой натуры от конфликта с геройской действительностью была практически мгновенна.

–- лев знал о подвиге Геракла на почве деторождения и «Шо?! Шо от меня хочет этот мужик?! А-а-а-а, умираю от ужаса…».

– лев всегда подсознательно мечтал об обнимашках и сдох от счастья, получив желаемое в таком объеме.

Результат в любом случае оказался один: броня сменила хозяина. Шкурку Киферонского людоеда Геракл пристроил на гвоздик, как костюм выходного дня, а сам натянул то, что попросторнее и не так блохами порчено.

Все, что осталось от льва после свежевания, Геракл торжественно предъявил Эврисфею, что, опять же, чуть не вызвало смерть от конфликта тонкой натуры с полежавшей, ободранной действительностью. Отдышавшись, Эврисфей запретил Гераклу появляться в Микенах и принялся срочно собирать мозги в кучку, потому что надо было дать Гераклу что-то такое неожиданное, смертельное, чтобы он ни разу с этим не сталкивался…

Ну, и зная умственные способности микенского царя – неудивительно, что следующим подвигом стала змея.

____________________

Античный форум

Гермес: Вообще-то, Геракл мог просто запеть. Быстрее, надежнее, разрушительнее.

Афина: Тогда лев совершил бы самоубийство, а доведение до суицида – не подвиг.

Стимфалийские птицы: Лёва – лузер.

Цербер: Лев – отстойник.

Лернейская гидра: Неудачник.

Ананка-Судьба: Бгы-гы, я молчу-молчу…

17. Браконьерство второе. Гидры с раками

Ну, если точнее, то не совсем змея. И даже совсем не змея, а еще один из плодов брака двух больших подземных одиночеств – Тифона и Ехидны (этим двоим явно пора подавать на Эврисфея и Геракла в Олимпийский суд). У Лернейской гидры было одно туловище и девять драконовых голов, одна из которых была бессмертна. Мозги между головами распределялись примерно поровну, а способностью жрать все в любых количествах гидра могла померяться со своим братом – Немейским львом (уже покойным).

Но у Геракла сильны были ассоциации типа «Хвост есть? – змея – змей я душил с детства – да ничо, прокатимся с ветерком!» А потому в путешествие к Лерне он прихватил племянника Иолая – как сторожа для лошадей и стратегического запаса дорожного пива.

Поначалу драчка действительно шла бодренько: Геракл начал поджигать стрелы и пускать их в болото, а гидра вылезла из логова, чтобы сделать ему тактичное фатальное замечание. Тут для героя наступил облом, ибо – девять голов! Девять шей! За какую сначала хвататься?! Интеллектуально не озабоченный Геракл пожал плечами, наступил сестре немейского льва на тулово и привычно взялся за дубинку.

Дубинка весело залетала в воздухе. Движуха перешла в подобие унылого триллера. Геракл молотил дубинкой по головам. Головы весело разлетались, брызжа мозгами. На месте каждой головы вырастали две других. Но Геракл хорошо разбирался в дубинках, а в математике не очень. Поэтому он бодро колотил дубинкой и только удивлялся, мол, «Откуда лезут? Вроде, девять было уже…»

Где-то через пару часов Эллада могла бы обзавестись уникальным монстром о-непонятно-куда-столько-вообще-головах, но Гера на Олимпе притомилась смотреть на монотонные взмахи дубиной. А потому она послала чудовищного рака, чтобы тот напал на Геракла с тыла.

Правда, рак, натурально, до тыла не дотянулся, а потому вцепился Гераклу в пятку.

Герой отвлекся от дубины и обратил внимание на несколько экзистенциальных моментов:

– либо в глазах конкретно троится, либо гидра что-то очень головастая.

– из рощи выглядывает Иолай с мехом пива.

– в пятке торчит здоровущий рак. Рак! К пиву!! Иолай, на помощь, уйдет ценная закусь!!!

…рака приговорили первым. После этого Геракл в приступе оригинального садизма заявил: «Тащи дрова, подпалим змейку!» На дрова пошла ближайшая роща, каждая снесенная голова получила профилактическое прижигание, после чего уже не отрастала. А потом головы вообще кончились.

На последнюю Геракл навалил скалу, а то «размножается она тут… тоже». А в желчи гидры намочил свои стрелы, чем сделал их смертоносными и доказал, что хороший герой с любого подвига что-нибудь да поимеет.

Иолай, который обзавелся шикарным раком к пиву, был с этим полностью согласен.

______________

Античный форум

Зевс: Ну, как было-то? Ну, я не видел! Ну, расскажите!

Арес: Было круто! Он эти головы – трах! А дубиной – бух! А деревом – пшш! А Гера пыталась помешать Гераклу раком…

Зевс: О_о

Гера: О_О Шта?!

Афина: Арес, ты не умеешь рассказывать. Итак, в результате активного стратегического продвижения в глубь болота, Гераклу удалось понудить гидру к наступательным действиям, вследствие чего осуществилось ее неуклонное выползание из логова…

Зевс: Браааааааат!!

Аид: А что я?! Я не знаю. Гидра нервная и на подробности не колется. Тень рака тоже не особо(

_________________

Пы. Сы. Дорогим комментаторам, подписчикам и читателям - огромнющее спасибо за то, что вы есть. Пусть наступающий год принесет поменьше хтонической фигни и побольше вакхической радости. Ну, и там - здоровья как у Геракла, деньжат как у Мидаса... и чтобы богиня Тюхе почаще бы крутилась неподалёку:)

А вот - текст, который к тому же с форумом, да.

А лучше бы героями рождались

После вступления в официальную должность «молодец среди овец» сын Зевса четко следовал эволюции. Для начала он занялся прокачкой внешней и внутренней силы (отработка сурового взгляда и железной челюсти включена). Потом выломал себе дубину из железного дерева (здравствуй, первобытно-общинный строй). А дальше уже все пошло всерьез: меч от Гермеса, одежка от Афины, лук и стрелы от Аполлона и прочие конфетки от родственников. В общем, Геракл реально мог с виду доэволюционировать до уровня героя и человека, если бы он не был Гераклом.

Во-первых, с дубинкой сын Зевса расставаться не желал. Во-вторых, при первой же возможности завалил непролетарским оружием Киферонского льва-людоеда. А, завалив, сделал из шкуры плащ, завязал лапы под подбородком, накинул голову вместо капюшона – и… вскоре в стаде Геракла стало много массовых овечьих инфарктов.

Правда, в это же время герой успел доказать, что годится не только для инфарктов, а даже совсем наоборот. И что славные отцовские гены живут и множатся – тоже.

Однажды будущий Истребитель Чудовищ носился по горам и рощам за своим будущим плащиком (читай – Киферонский людоед) и к вечеру немного подустал (беготня, махания палицей, настойчивые уговоры льва отдать шкурку, все такое). Гостеприимство герою оказал царь Феспий, богатый дочерями (50 шт) и небогатый мозгом. Ночью в порядке ахтунгового тест-драйва Феспий принялся посылать дочерей в палатку Геракла. Геракл поначалу был приятно удивлен, но потом вошел во вкус: очередная дочь Феспия забегала в палатку, спустя некоторое время выбегала из нее же, а вслед несся деловой голос героя: «Следующая!» Феспий тихо фигел. Дочери делились впечатлениями и измерениями и пытались стать в очередь дважды, но их жестоко обламывали сестры. К утру расправа и очередь закончились, Геракл вышел из палатки, посмотрел на последнюю дочь Феспия, которая побоялась зайти, смачно подытожил: «Все молодцы! А вот ты – ты дура» - и пошел дальше охотиться на льва, оставив Феспия еще более богатым – на пятьдесят внуков.

Вскоре после ударной ночи Геракл повстречался с послами Орхомена, которому Фивы выплачивали дань. Встреча героя очень разозлила (ну, правильно, кому приятно долги платить), потому он, недолго думая, отрезал у послов уши-носы и отправил их в таком виде в Орхомен с наставлениями: «Все, кто потребуют у нас своих денег – агрессоры и мастдай».

В Ортхомене, понятное дело, не прониклись и поднялись на войну за родные средства. В последующей разборке стороны понесли следующие потери:

- лавагет Амфитрион (он же отчим Геракла)

- царь Ортхомена (убит неопознанной дубиной)

- сколько-то сотен безымянных солдат с лавагетами.

А в целом фиванцы остались в выигрыше, потому что наложили на ортхоменцев вдвое большую дань.

От трофеев перепало и Гераклу: басилевс Фив от всего сердца приложил героя семейной жизнью, отдав ему в жены свою дочь Мегару (Мегеру, да-да, имя стало нарицательным, а теперь вообразите характер этого чуда).

В общем, все шло от хорошего к лучшему: жена, дети, семейный очаг. А поэтому вскоре после рождения у него трех сыновей, Геракл как-то ушел совершать подвиги.

Как это случилось – доподлинно никому не известно. Одни аэды утверждают, что свербение в точке мстительности Геры достигло предела, и она напустила на Алкида безумие, во время которого он убил своих детей и детей брата. Некоторые осторожно вякают, что с такой женой – там и Геры особенно-то не надо: посмотрел на выражение лица – и вот ты уже как берсерк после настойки с мухоморами.

А некоторые вот упорно твердят, что, будто бы, было раз Гераклу приятное видение в виде двух красавиц. Одна, в цветочном уборе, настойчиво зазывала перейти на ее сторону, потому что «танцы, песни, вино, печень… э, лепешки, у нас есть лепешки!» Вторая – в минималистичном белом – пафосно транслировала: «Алкид! Иди за мной к славе! К славе!!» «Алкид, у нас есть сиськи!» - выкинула козырь первая, подтверждая слова эмпирическим показом. В общем, сын Зевса уже почти выбрал, когда женщина в белом тоже нашлась: «Алкид, пойдешь со мной – будешь всем бить морды!» - и в доказательство своих слов просияла божественным светом.

- Оп-па! – обрадовался герой. – Я тоже смогу светиться в темноте? – и перешел на нужную сторону.

В общем, трагично, лирично или комично, а только выбор был сделан: Геракл отправился к царю Эврисфею, а тот срочно сел составлять список редких античных животных, подлежащих истреблению.

Жену Геракл подарил племяннику Иолаю – в очередной раз подтвердив, что героически широк душой.

_____________

Античный форум

Зевс: Устами героя… И как я не додумался?! Жену – племяннику!

Тритон покинул беседу.

Зевс: …или лучше брату…

Посейдон покинул беседу.

Зевс: О! А если брат женат на дочери моей сестры – он же мне еще теперь и племянник?! И вообще, восемь месяцев один – так что кто будет против?

Персефона: Я!

Гера: Я!!!

Танат, Гипнос, Геката, Ахерон, Стикс покинули беседу.

Гермес: Это они баррикадироваться.

Зевс: А брат как будто не против, гы-гы.

Аид: У меня-то шлем-невидимка, а вот царство жаль.

____________

Пы.Сы. Ну вот, ну вот. И мы таки дотащились до самого вкусного. В смысле, до подвигов. И в следующий раз непременно врежем по подвигам, господа!

И то же самое, но буквами и с античным форумом (о котором обалдуй-аффтор благополучно забыл в двух предыдущих главах).

Вчера мы змей душили-душили…

Очень может быть, что про детство Геракла аэды бы нам так ничего и не поведали, если бы не Гера и не ее державный зуд: а как бы напакостить любимому сыну моего мужа? Подослать кого-нибудь умелого с кинжалом – не божественно. Попросить у подземного братца какое-нибудь чудище – так брат жлоб и не даст. Самой заняться – так вон как Ата красиво летела, а Зевс еще не остыл!

В конце концов Гера остановилась на двух здоровенных гадинах (в смысле, змеях): эффективно и вполне отражает все, что она чувствует к новорожденному. А что две – так просто на всякий случай. Контрольный укус, опять же.

Гадинам был задан объект кусания, после чего понятливые пресмыкающиеся направились укушать и беспрепятственно доползли до колыбели, в которой будущий герой Алкид спал вместе с будущим негероем Ификлом. В колыбели гадин ждал сюрприз: Алкид невовремя проснулся, увидел две раззявленные пасти, емко приложил: «Кака», – и обозначил свою будущую роль истребителя греческой фауны, придушив полномочных представителей Геры на месте.

И тут как-то все сразу спохватились и сбежались, как будто змеи перед смертью орали «СОС!» и мучительно отбивались. Когда вокруг колыбельки сгрудились Алкмена, слуги и даже Амфитрион с мечом… ну, в общем, картина была достойной прорицания. Ификл в колыске рыдал по принципу «Уберите от меня этого сына Зевса!» Сын Зевса, он же Алкид, держал двух удушенных змеюк и беззастенчиво ржал.

– Да-а, – изрек Амфитрион, – этот точно не мой. Надо бы прорицателя позвать, что ли…

Вскоре послали за знаменитым слепым Тиресием, обозначили ситуацию, и дедушку, что называется, понесло. Слушая список подвигов, которые предстоит совершить приемному сыну, Амфитрион поседел и пошел собирать учителей. Потому как «понаделают детей-героев, а на образование им монеты не оставят… боги!»

Образование Геракл получал элитное, с мечом, луком и копьем успевал лучше всех, а попытке вложить в него толику науки встречал в пики (потому что штыков тогда еще не было). Кроме всего прочего, Геракла пытались научить играть и петь, но слух у героя явно был на уровне «по ушам протопали титаны», а с хорошими легкими… в общем, страдали все. Особенно страдал брат Орфея, Лин, который и обучал героя владеть кифарой.

Как-то раз, исчерпав все словесные аргументы типа «От этих звуков в Аиде тени второй раз померли!» или «Это страшнее вопля Пана в Титаномахии», Лин перешел к аргументам прикладным и съездил герою по уху. Натурально, Геракл мгновенно овладел кифарой, правда, не так, как надо: Лин почувствовал удар по черепушке, а дальше были уже задумчивый бог смерти Танат и ржущий проводник душ Гермес: «Записать, что убит своим же инструментом?»

На суде Геракл не отпирался: «Он стукнул, ну и я стукнул. Так же ж можно ж! Во, хотите – стукните меня!»

Желающих не нашлось, героя послали подальше. В том смысле, что отправили в Киферон пастухом к овечкам.

Но детские впечатления оказались свежи: большинство своих подвигов Геракл совершал либо методом удушения либо методом «по башке кифарой», только вместо кифары брал что-нибудь потяжелее.

________________

Античный форум

Зевс: Отправить героя к овцам! Ничего, он и там отличится…

Дионис: Ну, зная папу, бгг)

Гермес: Папа, он не то имел в виду.

Дионис: Я то имел в виду!

Афина: А способность к пению – это наследственное?

Афродита: Это по мужской линии. Арес иногда поет в ванной(

Гефест: Ужасно поет, зараза. Лучше б жену увел.

Аид: А знаете, почему Крон изверг своих детей? Просто он попросил переодетого Зевса спеть застольную песню…

Зевс: Брат, я же просил тебя не рассказывать.

Пы. Сы. Ну, и подвиги уже не за горами. В следующей главе мы узнаем, как Геракл совершил сразу 13-й подвиг на ниве большого мужского энтузиазма. И выясним, как будущий герой перешел на сторону бобра. А потом сразу подвиги, да.

А в тексте радости для глаз опять нету. Потому что он внезапно текст.

И ни разу он не царь

После трехдневного любовного марафона (и последовавшего марафонного скандала от Геры) Зевс долго восстанавливал дыхалку, отмалчивался и решал, что бы такое грандиозное выкинуть. К тому времени, как Алкмена должна была рожать, гениальный план был готов. Громовержец собрал богов и закатил пир, а на пиру принялся вещать: «Се, внемлите! Грядет великий герой! Вот сегодня он родится в роду Персеидов и будет царствовать над всеми своими родственниками!» И все это громко. Радостно, от души. Прямо на глазах у медленно доходящей до последней степени каления Геры, которая после своего марафона тоже довольно долго берегла дыхалку…

Сказать такое перед ревнючей женой, которая ведает не только семейными очагами, но и родами смертных – все равно что ляпнуть бывалому вору-медвежатнику, что, мол, сейф с деньгами вон там, за углом, и да, ключ я на всякий случай спрятал в жутко тайном месте, в верхнем левом ящичке стола.

Гера, которая явно была в душе стратегом, встретила заявление мужа коварным восклицанием: «Гонишь!» – а на божественное: «Зуб даю, что так!» потребовала: «А поклянись Стиксом в том, что первый рожденный сегодня в роду Персеидов будет править своими родичами!»

Уточнение формулировки Зевса ни разу не насторожило, то ли потому, что пир, веселье, тридцать вторая чаша нектара, то ли потому что богиня обмана Ата, по словам аэдов, «завладела его разумом» (возможно, имел место гиперсильный гипноз с помощью бюста). Так или иначе, а клятву Громовержец дал и даже не удивился, когда Гера поднялась из-за стола, потому что ей «срочно надо, на минуточку».

Ата осталась организовывать своим орудием гипноза отвлекающий маневр, а Гера на колеснице быстренько слетала в Аргос. Там она ускорила роды у жены Сфенела, и в роду Персея первым появился на свет Эврисфей. Хилый, злобный и недоношенный, зато, однако, царь.

После этого супружница Громовержца вернулась на пир и обрадовала мужа вестью о том, что «все, оно родилось, оно будет царствовать, ибо ты так сказал!» И вот здесь до Зевса внезапно дошло, и обуяли его гнев и трепет, а потому и начал он метать с Олимпа даже не молнии, а первое, что попалось под руки.

Первой под руки попалась Ата, улетевшая из дворца на землю так основательно, что обратно ей больше не захотелось. Богиня обмана живо освоилась среди людей, принялась скитаться там и сям и разрабатывать демократию, средства массовой информации и ипотеку.

А Громовержец, поостыв и посмотрев на схоронившихся под столом детей (повторять полет Аты никому не хотелось), заключил с Герой договор о том, что сын его будет служить Эврисфею не до конца жизни, а только выполнит десять подвигов, а потом получит бессмертие. Гера, прикинув свои возможности нагадить герою во время подвигов, согласилась и мысленно сложила в сторону новорожденного шиш. Зевс, который шиш жены явственно внутренним взором увидел, приказал богине мудрости Афине помогать сводному брату.

Как раз когда расстановка сил стала ясной, у Алкмены родились близнецы, один из которых, Алкид, и будет потом назван Гераклом, то есть Избранным Герой.

Как покажет история дальше, такое прозвище было даже не юмором. Это был злой сарказм.