Вы скажите, что мы хозяева своей судьбы? Бред, отвечу вам я. Хозяин нашей судьбы - его величество случай. Есть такое выражение: «Случай – это псевдоним Бога, когда он не хочет подписываться своим именем», что ж, в моей истории это псевдоним дьявола.
История, круто изменившая мою жизнь, произошла пять лет назад, в конце жаркого августа. Я в компании своих друзей отправился в поход, в леса нашей безграничной родины, не буду уточнять куда именно, поскольку это уже не имеет значения. Нас было четверо, считая меня: Гриша-балагур, отменно игравший на гитаре, его девушка Люба, славившаяся своим ангельским голосом, что в сочетании с виртуозным гришиным исполнением придавало их паре романтического шарма, Леха, молчаливый, недалекий, но невероятно добрый бугай и собственно я. Все наши сборы, погрузки, отправление, песни и шутки я опущу, потому что это все было довольно обыденно и происходило так же как и у всех – сумбурно и весело. Как известно, ни одна порядочная вылазка на природу не обходится без выпивки, а так как мы были достаточно порядочны, алкоголя у нас было море.
Добравшись до нашего излюбленного места в глубине леса, недалеко от узенькой речки, мы разбили палатки и разожгли костер. Перекусив, достали выпивку, Гриша достал гитару. Спустя некоторое время, когда солнце еще не успело скрыться, столь милый и уютный вечер перешел в грандиозную попойку, как это часто бывает. Люба отправилась спать, оставив мужчин спорить без женской компании. О чем был спор я и не вспомню, так как был уже не больше и не меньше чем «в дрова». Помню лишь то, что меня чем-то сильно обидел Гриша (любитель острого словца), и, как это бывает на пьяную голову, я всех послал куда по дальше, схватил полупустую бутылку водки и отчалил от нашего лагеря к реке.
- Уроды! А я их еще друзьями называл! – выкрикивал я, запивая каждую фразу беленькой.
Выйдя к воде, я начал движение вдоль берега, попутно спотыкаясь о камни. Возможно, из-за своего бубнежа или из-за пьяной притупленности чувств, я незаметно для себя отошел от реки и забрел достаточно далеко в глубь леса. Не останавливаясь, я шел дальше, меня что-то манило, тянуло. Это что-то полностью захватило мой разум, выгнало алкоголь из крови, заставило меня перейти на бег. Я бежал, спотыкался, падал, но, поднимаясь, я продолжал бег. Легкие надрывались, ужасно болел бок, но я не останавливался.
Спустя какое-то время я выбежал на обгоревшую поляну и тут же остановился. Тяжело дыша, вытирая пот со лба, я оглядел поляну. Черная, обугленная земля, еще теплая. Струйки дыма, все еще поднимающиеся к небу. И самое странное – идеальная прямоугольная форма этой сгоревшей площадки. Прислушавшись к себе, я понял, что наваждение прошло, начал подступать страх. Крутясь вокруг своей оси, я тщетно пытался определить сторону откуда выбежал. Солнце уже почти скрылось исчезло за горизонтом, наступали сумерки. В своей руке я обнаружил чудом уцелевшую после этого спринта бутылку. Допив остатки водки, я с горем опустился на землю. Меня охватывала паника, я не знал что делать, куда идти.
Подумав, что не дело это сопли распускать, я попытался встать, но не смог. Дернулся еще раз, но и эта попытка не закончилась успехом, это лишь откинуло меня назад, и я распластался на земле. Сказать, что мне было страшно – ничего не сказать. Ужас не давал мне и рта раскрыть. Земля стала вибрировать и нагреваться. Появилось какое-то давление, в спину, ужасное жжение между лопаток. И… я потерял сознание.
Очнулся я на рассвете, от грубого тычка в бок и насмешливой реплики Гриши:
-Ну что, алкота, вставай!
Я открыл глаза и увидел, склонившегося над мной друга.
- Сюда! Я нашел его! – крикнул Гриша.
Как оказалось, я лежал в кустах примерно в семидесяти метрах от нашего лагеря. Ребята, проснувшись, обнаружили, что меня нет в лагере, отправились на поиски, и, спустя пятнадцать минут, меня нашел Гриша. Вернувшись к палаткам, мы позавтракали, собрались и продолжили поход. Списав ни то на реалистичный сон, ни то на белую горячку свои вечерние путешествия, я ребятам ничего не стал рассказывать.
-Ну, ты и отчебучил вчера! - смеясь, повторял Гриша, - Надо ж было так наклюкаться, что аж в кустах уснул, балбес!
- Боже, какой же мерзкий у него голос, - про себя думал я. – Запихать бы ему его гнилой язык по глубже в глотку, тварь! Почему я раньше не замечал, что он такое дерьмо?
Спустя несколько часов пути, мы решили разбить небольшой лагерь, чтобы отдохнуть. Достав запасы еды, мы начали трапезу.
- Может, подойдем по ближе к воде и разобьем там лагерь уже до завтрашнего дня? – предложила Люба, на что получила всеобщее одобрение.
Примерно через два часа палатки стояли в десятке метров от воды, горел костер, Леха рубил дрова, Гриша что-то пытался поймать на удочку в реке, а мы с Любой сидели у огня.
- Я хочу тебя, - как-то непроизвольно эти слова вырвались из моего рта. Люба удивленно посмотрела на меня, потом резко отвела взгляд.
- Давай, сделаем вид, что ты не говорил этих слов? – ответила мне девушка, смотря в огонь.
- Давай, - улыбнувшись, тихо ответил я, скользя взглядом по ее телу.
Грише все же удалось что-то поймать, и он с гордым видом шел к нам, держа в руке рыбку размером с ладонь.
- А вы говорили, не поймаю ничего! – махая мокрой рыбой перед нашими носами, хвалился Гриша. – Ну что, съели?
- Молодец, молодец. А теперь засунь себе эту рыбу в жопу, ублюдок! – вспылил я и, встав, выбил из рук Гриши эту рыбу.
- Эй, ты чего? – удивленно спросил рыбак. – Я ж прикалываюсь!
- Достали меня твои приколы! И ты достал! – кричал я.
- Успокойся, ты еще не пил, чтобы брутала врубать!
- Да, пошел ты! – огрызнулся я, толкнув в грудь Гришу, от чего тот чуть не упал в костер.
- Ты что творишь? – воскликнула Люба.
Вечером, разместившись у костра, мы, молча, смотрели в огонь.
- Пойду, пройдусь и отолью за одно, - встав, сказал я.
- И я, - неприятно ухмыльнувшись, оповестил всех Гриша.
Отойдя метров на двадцать в лес, мы справили нужду и продолжили движение.
- Ну, и сука же ты! – воскликнул мой попутчик, - Мне Люба все рассказала!
- Я знал, что она расскажет, - улыбаясь, ответил я.
- Ты еще и лыбишься, тварь?!
После чего, последовал коронный удар Гриши в челюсть. Но произошло не то, что должно было. Я не упал, не почувствовал боли. Лишь услышал хруст ломающихся костей в руке неудавшегося боксера. Гриша, скуля от боли, сжался, обнимая целой рукой покалеченную. Я засмеялся, а он испуганно смотрел на меня. В его глазах застыл ужас, но я не уделил этому внимания. Дальше я делаю шаг вперед, хватаю Гришу за горло. Он руками обхватывает мою кисть, пытается разжать пальцы, ему не удается, я приподнимаю его вытянутой рукой, сдавливаю немного горло, слышу, как он хрипит, мне нравится видеть, как мучается мой бывший друг, я чувствую, как хрустит его шея, как последние капли жизни покидают его тело. Я торжествую. Я смакую эти мгновения победы над моим врагом. Улыбаюсь и бросаю тело на землю.
- А где Гриша? – обеспокоенно спросила Люба,
- Боишься, что он за твой длинный язык пострадал? – хмыкнул я, - Не дрейфь, по большому приспичило ему.
- Пойду, дров принесу, - сказал Леха.
- Сиди, каланча безмозглая! Я принесу! – вставая, остановил его я.
Подойдя к дровам, я поднял небольшой топорик и начал искать подходящие деревяшки. И только тогда ко мне пришло понимание того, что произошло в лесу. На мгновение я замер. Мысли стали панически метаться у меня в голове. Но, спустя минуту, пришло успокоение, а вместе с ним… дикая жажда крови. Стиснув древко топорика, я стал возвращаться к ребятам.
- Что-то Гриши долго нет! – забеспокоилась девчонка.
- Не беспокойся, скоро вы воссоединитесь! – сказал я, от чего Леха и Люба слегка вздрогнули.
- Я не заметил, как ты подошел, - проговорил бугай.
- Ничего, - ответил я. Это были последние слова, которые услышал Леша. Секунда и парень оседает на землю с пробитой топором головой.
- Был идиотом и умер с идиотским выражением лица, - надсмехался я.
Люба начала визжать. Пытаясь вскочить, она поскользнулась и распласталась на земле.
- Что, сука, пора заткнуть тебя! – прорычал я и в одно движение оказался над ней. Пощечина, теперь она плачет.
- Теперь ты будешь молчать! – кричал я.
- Пожалуйста! Не надо! – умоляла она, но это лишь раззадорило меня. Я почувствовал прилив возбуждения. Откинув топор, я двумя руками разжал ей рот и схватил язык. – А теперь ты заткнешься. – констатировал я. Резким движением я вырвал ее язык. Кровь начала течь по ее подбородку. Я начал разрывать одежду на ней, и, когда она осталась лишь в нижнем белье, на секунду замер. Оглядев ее тело, грудь, шею, по которой стекала кровь, я начал ее насиловать, попутно избивая. Когда я закончил, она уже не дышала.
Потом я собрал необходимые мне вещи, затушил костер и отправился в глубь леса, с мыслями о том, что это только начало.
