Возвращаясь от друзей, Миша и предположить не мог, что в его размеренной жизни что-то может измениться. Слишком уж тиха и предсказуема была жизнь в захолустном военном городке Н-ске.
Даже в лихие девяностые здесь как то обошлось без разборок. Да и делить тут-то было нечего. Одна старая полуразваленная оборонная фабрика, перефасовывающая какие-то порошки, да с пяток продуктовых магазинов – вот была и вся инфраструктура города.
Вся тысяча жителей была расселена по однотипным серым трехэтажкам с вечно протекающими крышами и дающими трещины углами.
Мишин папа, начальник охраны фабрики, устроил так, чтобы сынок остался проходить службу под его присмотром в отделе информатизации.
Миша, напуганный мамиными ужасными историями, поначалу был рад перспективе откосить от службы в чистом виде, но потом ему приелась и сытная неспешная жизнь в армии при родителях.
Он сутками играл в онлайн-игру, общаясь с виртуальными друзьями, и убивал таких же врагов. К его тесному мирку присоединились и два его одногодка – Валера и Тимоха, тоже дети военных.
Будущее обещало быть спокойным и обеспеченным, дядя Миши предложил после службы приехать к нему работать в Питер, и парень спал и видел, как он уедет из этого захолустья в мир своих мечтаний.
Сегодня на дне рождения Тимохи он так и заявил:
- Видел я этот гнилой Н-ск в гробу! Если есть мозг, пацаны, надо валить отсюда.
Валера криво усмехнулся, а Тимофей многозначительно хмыкнул и выдал, что не у всех есть родственники в «цивилизации». Разгоряченный домашним крепленным вином Миша грандиозно пообещал вытащить друзей отсюда в белый свет.
Теперь он шел, обходя глубокие лужи после недавнего сильного дождя, и думал о том, сможет ли выполнить свои обещания. Его строгий папа, повоевавший в свое время на какой-то закрытой войне, всегда ему твердил о цене обещаний.
«Не можешь сделать – не говори», - постоянно вдалбливал он сыну, а тот согласно кивал, но сам думал о том, что к миру надо подстраиваться. Причем любой ценой.
Перепрыгнув длинную лужу на тротуаре, он услышал сильный хлопок со стороны промышленных зданий. Точно шлепнули рукой по надутому бумажному пакету.
«Опять у них чего-то жахнуло», - подумал Миша, нащупывая в кармане увольнительную. Не хватало ещё попасться на глаза Петровичу, инспектору гарнизонного ВАИ, и звонить в подвыпившем виде отцу, чтобы опять его прикрыл. Его полугражданская служба не раз доставляла хлопоты родителям.
Со стороны фабрики снова что-то хлопнуло, и небо осветилось зеленоватой вспышкой. Миша ускорил шаг. К мысли о том, что на предприятии что-то неладно, добавилась тревога за отца.
«Он уже наверно на месте», - открывая дверь своего подъезда, решил Миша. – «А мама… она ничего, прикроет».
Но дома никого не оказалось. Записка на столе:
«Уехали с папой на объект. Не проспи к восьми в штаб гарнизона. Доделай отчет».
Миша услышал, как вдалеке завыли, перебивая друг друга пожарные машины. На улице раздался чей-то крик, потом отборная ругань.
Быстро раздевшись, Миша нырнул в постель и почти мгновенно уснул. Он не видел, как яркими сполохами пожаров охватило всю восточную часть военного городка, как из ворот фабрики выбегали окровавленные, обожженные люди, обсыпанные зеленым порошком.
Ему снилось, что он уехал к дяде, ездит на роскошной машине с двумя сильно декольтированными девушками. Он едет куда-то с ними за город, выезжает на прекрасный зеленый луг… И вдруг они начинают кричать!!
«Кричать? Что за нелепость?» – с досадой подумал Миша и проснулся.
На сером рассветном небе в проеме балконного блока гасли последние звезды и … с улицы доносился истошный женский крик, словно кричащего человека рвали на куски.
Миша рванулся с постели на балкон, мысленно зафиксировав 5.20 на будильнике и непонятный запах гари. То, что он увидел, он вначале посчитал нелепым продолжением своего сна.
Трое мужчин склонились над женским телом, судя по ноге в светлой туфле … и рвали его на части зубами и руками. С балкона третьего этажа были прекрасно видны орошающие тротуар струйки нестерпимо красной крови.
Миша ошеломлено перевел взгляд дальше по улице. Там возле поворота лежал на боку уазик военизированной охраны в окружении четырех некомплектных тел.
«Возле тел, похоже, автоматы», - отметил сам по себе его мозг. Пока он разглядывал угол улицы, к трем мужчинам присоединилась пожилая бабуля, которая с невероятной для её возраста энергией и силой растолкала мужчин, зло пнув при этом ногой одного из них, и оторвала руку от их жертвы.
В этот миг все питающиеся плотью почувствовали на себе взгляд Миши. Бабка бросила недогрызенную руку и внимательно уставилась незрячими глазами на Мишин балкон. Туда же смотрели и мужчины, вперив в наблюдателя немигающий взгляд окровавленных морд, лицами их назвать было нельзя. «Да это же Зоя Ивановна!» - щелкнула в мозгу у парня мысль. Он узнал в пожилой женщине свою няньку, которую иногда просили присмотреть за ним родители, когда уезжали в командировку лет десять назад.
Стараясь не думать о том, где сейчас его родители, Миша рванулся к оружейному шкафу, в котором отец хранил карабин СКС. От ключей сейфа он давно сделал себе дубликат, но не думал, что карабин так ему понадобиться.
Восемь обойм были на месте, и Миша быстро подщелкнул одну к карабину, вернувшись на балкон. Те же люди продолжали свою жуткую трапезу, от тела их жертвы уже почти ничего не оставалось, кроме откатившейся в сторону головы.
Вид этой части тела, перепрыгнувшей через бордюр, вывел Мишу из себя, и он выстрелил в бабку. Та всем телом дернулась, но ногу несчастной не выпустила. Только недовольно заурчала, словно зверь. Он выстрелил ещё дважды с тем же результатом. Потом вернулся и запер на ночной замок железную входную дверь, порадовавшись, что она открывается наружу. Вытер испарину со лба, поняв, что спал всю ночь в незапертой квартире. Попытался осмыслить происходящее. Заглянул в холодильник – запасов много, но толку-то… нет электричества.
Вдруг зазвонил мобильник. Миша дрогнул нервно – так это было неожиданно. Похмельная голова тут же отозвалась противной ноющей болью.
«Миха! Ты живой?... Тут все мертвые! Я с Люськой на крыше! … Помо… - голос друга в телефоне был хриплым и обрывался.
«Если есть связь, значит, вызвали помощь!» - мысленно обрадовался Миша. – «Хреново, что до городка около сотни километров от другой воинской части».
Он попробовал набрать 112, службу спасения.
«Сеть недоступна», – ответил ему милый женский голос и повторил то же по-английски.
- Твою мать! – выругался он. – И чё теперь делать?
Звук собственного голоса его взбодрил, он ещё раз пересчитал обоймы и заглянул в холодильник. Отрезал пару кусочков колбасы и заставил себя съесть. Больше не полезло, не дали воспоминания об отвратительном пиршестве снаружи.
Миша выглянул на балкон, предварительно отхлебнув начатого отцовского коньяка. Чего уж теперь.
Никого на улице. Так же дымил лежащий на боку уазик, но тел не было, хотя что-то похожее на оружие так и осталось лежать на мостовой.
- Придется идти спасать Тимоху, – вслух сказал парень и, улыбнувшись самому себе в зеркало, добавил, - и Люську, конечно! Куда же без этой пушистой кошатины.
Прихватив с кухни нож и рассовав по карманам свои любимые чайные сухарики, он рискнул высунуться на лестничную площадку. Тишина. Дверь у соседей открыта, и окно на площадке гоняет сквозняк.
К соседям войти он не рискнул… оттуда словно тянуло страхом. Потрогал висящий на шее серебряный крестик. «Вера верой, а ствол надежнее», - подумалось ему.
Готовность ко всему спасла ему жизнь на выходе из подъезда. Оставалась секунда до того, как позеленевшие и распухшие руки старухи попытались в него вцепиться. Два выстрела он сделал почти мгновенно. Тяжелые пули калибра 7,62 отшвырнули бабку на лавку, на которой она раньше восседала с подругами.
Она начала вновь подниматься, когда окончательный выстрел в голову успокоил её навсегда. Миша выстрелил ещё несколько раз. Потом выругал себя за бесполезный расход боеприпасов и сменил обойму. До дома Тимохи было метров четыреста, и Миша побежал. Боковым зрением он отмечал хромающее движение возле пятиэтажек, а на углу улицы подхватил валяющийся АКСУ.
Стрелять ни в кого не стал, но чувствовал на себе голодные взгляды тех, кто устроил весь этот разгром.
Уже подбегая к дому Тимы, увидел, как залезший на старые «жигули» человек в полицейской форме отстреливается от полдесятка «нелюдей». На киношных зомби он похожи не были, мгновенно стащили человека за ноги с машины и разорвали. Крик умирающего зазвенел в ушах Миши, но эта ситуация помогла ему незаметно проскочить на пожарную лестницу сбоку дома.
Он подпрыгнул и уцепился руками за первую перекладину железной лестницы. Подтянулся и влез на неё, порадовавшись своей подготовке. Какой-нибудь мужик с толстым пузом вряд ли по ней залез бы. ЭТИ тоже вряд ли залезут.
Через две минуты он уже был на крыше пятиэтажки. Так и есть – стоит перепуганный Тимоха и прижимает к себе растрепанную белую кошку.
- …. ! – первое слово, которое он услышал от друга, было ругательным, но описывающим смысл ситуации в целом.
- Держи, – бросил он другу автомат. – Обойма, правда, только одна, некогда было искать. Кошку отпусти, как ты с ней воевать будешь?
- С кем воевать? Я видел, как они патруль из трех человек с автоматами уложили! А им хоть бы хны … - заорал Тимоха.
- В башку им стреляй. Так дохнут. Помощь будет, – успокаивал друга Миша.
- Сожрали они уже помощь твою. А кого не сожрали, такие же будут за нами бегать, – разошелся Тимоха. – Это же Россия, нас тут полгода никто не хватится. Капец нам.
- Похоже, те, кто был на фабрике, заражены…
