OlgaSushko

Чтобы совсем сразить хозяев добрыми намерениями, тетушка с утра испекла пирог с яблоками. Вкусный! На этом бонусы и закончились.

Ежедневно Ирина уходила из дома (говорила, что на собеседования). Возвращалась часа через три и весь оставшийся день смотрела телевизор. На полную громкость.

Потише не делала даже поздно вечером, когда вся семья собиралась дома. Тетку не заботило, что Степан с супругой хотят после работы отдохнуть в тишине, а детям нужно делать уроки.

Потерпев неделю, племянник стал аккуратно спрашивать:

– Тетя Ира, а что у вас с работой?

– Ничего! Ни одного путного начальника не встретила. То нормально платить не хотят, то берут только с испытательным сроком, то хотят на стажировку отправить. А оно мне надо?

Степан только плечами пожал.

Прошла неделя. Тетушка обжилась в комнате, «нечаянно» отселив из нее дочку Степана к младшему брату. Хозяева промолчали, даже сделали вид, что ничего не заметили.

И тетушка «разошлась». Работу искать практически перестала. Целыми днями сидела дома у телевизора и ничего не делала. Хотя… Мастерски, с аппетитом уничтожала все, что могла найти в холодильнике. При этом даже хлеба ни разу не купила. Плюс ко всему стала «руководить» всеми членами семьи.

Степана отправляла на рынок за свежими яйцами, его жене составляла меню для готовки: то диетический супчик, то запеканку. Детям тоже находила занятия: убрать, подмести, сбегать в магазин. Сама искать работу перестала вовсе.

Так прошло больше месяца. Степан, видя, что тетка наглеет с каждым днем, еле сдерживался.

Как-то в субботу его девятилетняя дочь пришла из школы и, не успев сказать ни слова, услышала:

– Мариночка, пока ты не разулась, сбегай, купи мне минералочки. Так пить хочется, а у вас не вода, а жуть просто.

Степан вышел в прихожую, взял у дочери ранец, помог снять куртку и, аккуратно подтолкнув в сторону ванной, сказал:

– Или, доча, мой руки. Обедать будем.

Что тут началось! Тетка вскочила, покрылась красными пятнами, и закричала:

– Степа, ты рехнулся? Я пить хочу! Ты что не понял?! Если ее жалко, иди сам в магазин! Сейчас!

– Ага, схожу, – спокойно ответил племянник, – прямо побегу.

А сам зашел в комнату, где расположилась тетка, и стал запихивать в большой пакет ее вещи. Молча. На все про все потребовалось 10 минут.

Ирина все это время кричала, вернее визжала, что никуда не пойдет, что она еще не нашла работу и не сняла жилье. Потом стала в дверях стеной, чтобы преградить Степану путь и шипела ему в лицо:

– Ты не посмеешь…

В ответ на это Степан все теткины вещи вышвырнул в окно, а ее саму – вытолкал на улицу. Вопли и проклятия женщины еще долго звенели в воздухе…

Через несколько дней Степану стала названивать родня.

Степан выслушал всех. Потом пошел и сменил номер телефона.

Теперь в доме тишина. Никто не звонит. У семьи не стало никаких родственников.

– Какое же это счастье, – говорит Степан…

Еще больше историй в Телеграм-канале

– А ты с мужем об этом говорила? – спросила Татьяна.

– А что толку? Жаловалась, конечно! А он отвечает: «Это же моя мама, она как лучше хочет». Может, еще и со свекровью посоветуешь поговорить? Ну нет! Я наоборот: не перечу, со всем соглашаюсь, чтобы отношения не испортить.

– Это правильно, со свекровью спорить – себе дороже. Уж ты мне поверь. Я в свое время натерпелась, – поддержала дочку мать.

Однако, слезы слезами, а что-то надо было делать. Татьяна задумалась. Потом улыбнулась и весело сказала:

– Ладно, Олька, не реви. Я, кажется, знаю, как тебе помочь.

И стала Татьяна очень часто, как и свекровь, к детям приходить. Оля позвонит, она – тут как тут.

Объяснила свои посещения очень просто: мол сватье тяжело вести хозяйство на два дома, отчего не помочь хорошей женщине? Тем более недочет-то свой, раз дочку плохой хозяйкой вырастила.

И началась веселуха! Откровенно издеваться над дочерью Татьяна свекрови не давала, а реальных причин сделать замечание у нее просто не было: квартира сияла чистотой, еды – полный холодильник, ни стирки, ни глажки. Красота!

Сватья из упрямства продолжала приходить, хотя было видно, что присутствие Татьяны ей сильно мешает. Нос воротила, но приходила.

Дальше ‒ больше. Паша стал возмущаться, что, мол, теща что-то зачастила. На что Оля, наученная Татьяной, отвечала: «Ну так моя мама тоже хочет как лучше. Видит, что твоей маме тяжело, вот и помогает».

Зять оказался парнем неглупым, собственный комфорт ценил высоко. Понял, что мама в доме будет только в комплекте с тещей. И вскоре попросил обеих мамочек на выход, мол, спасибо, дорогие, но мы сами как-нибудь справимся. А вы приходите к нам в гости по праздникам, да по приглашению.

Свекровь потом долго злилась. Перед последним уходом даже угрожала Ольге (дождалась, когда сына не было рядом):

– Ты еще пожалеешь об этом! К внукам на километр не подойду!

Не знала, бедная, что Татьяна была в соседней комнате (не ушла еще) и все слышала.

– Вот спасибо, сватенька! – сказала она с нарочитой радостью изумленной ее появлением свекрови, – значит, внуки у меня больше времени проводить будут!

Свекровь не нашлась, что ответить, поэтому тут же выскочила из квартиры, громко хлопнув дверью.

Через какое-то время ее отпустило. Тем более, что женился младший сын и нужно было «заниматься» второй невесткой.

Там все пошло по сценарию свекрови.

А вот Олины границы даже спустя годы она старается не нарушать. Видимо помнит, как сватья бросилась дочери на помощь и создала кучу проблем.

А внуки тем временем подрастают и в обеих бабушках души не чают…

Класс рухнул со смеху. Алеша вдавил голову в плечи, не зная куда деваться от стыда.

– Конечно, бабушка, пусть позавтракает, – доброжелательно сказала учительница: она не хотела обижать пожилую женщину, – Что же ты Алеша? Заставил бабушку прямо в класс тяжелую сковородку тащить. Давай, кушай быстрее. У нас контрольная, если ты не забыл.

– Да он только про шкварки сейчас думает! – рассмеялся кто-то из ребят.
И понеслось со всех сторон:
– Дитятко, жуй хорошенько!
– Не подавись!
– Леха, не чавкай!
– Вот это молотит!

Бабушка смотрела на ребят в недоумении. Не понимала, почему они вроде бы шутят, а шутки-то – злые, колючие. Может, она их чем-то обидела?

И Алешка – весь красный, не знает куда глаза девать…

«Напортачила я чего-то, – и, похоже внуку навредила», – подумала старушка. Приняла у Алеши пустую сковородку, положила в старую, видавшую виды сумку и пошла к двери. Потом неожиданно развернулась, отвесила поясной поклон и со слезами на глазах проговорила:

– Детки милые, простите меня…

Все мгновенно замолчали. Бабушка ушла, а в классе продолжала стоять звенящая тишина.

– Чего это она?

– Мы поговорим об этом на классном часе, – учительница посмотрела на часы, – а сейчас заканчивайте контрольную.

После звонка ребята подошли к Алеше:

– Слушай, за что твоя бабка прощения просила? Ведь все так весело получилось с этой сковородкой.

– Не знаю. Вообще-то она часто прощения просит. Все время думает, что в чем-то перед всеми виновата…, – смущенно ответил Алеша и вышел из класса.

– Странная…, – подытожил кто-то.

– Ничего не странная, – вмешалась учительница. – Вы же знаете, что Пелагея Васильевна одна растит Алешу. Он для нее – свет в окошке.

Конечно, она беспокоится за единственного внука. А как иначе? Вот в таких важных мелочах и проявляется любовь.

Живут они рядом со школой. Вы заметили, что Алеша часто приходит раньше всех? Иногда ему сторож дверь открывает.

Вас еще нет, а он уже доску натирает, класс проветривает. Для всех старается, понимаете?

А вы сегодня так зло над ним посмеялись! Ему ведь и так неудобно было…Добрее надо быть друг к другу, ребята, внимательнее…

***

Уроки шли своим чередом. Ребята уже не подшучивали над Алешей. Они смотрели на него совсем другими глазами. Да и вообще: день проходил необычно. Никто не носился, не кричал, не дергал девчонок за косички. Все будто замерли и обдумывали то, что произошло утром.

Перед глазами стояла маленькая, седая старушка. Она вытирала слезы, а потом склонялась перед совсем юными мальчишками и девчонками, прося прощения.

Последним уроком был классный час. Все знали, о чем пойдет разговор.

Пришла классная, все встали.

– Садитесь…, – ответила на приветствие учительница. Сегодня мы поговорим о доброте, любви к близким, о том, как важно заботиться друг о друге…

В этот момент дверь тихонько отворилась… В класс, как и утром, несмело вошла бабушка Поля со своей огромной, старой сумкой.

– Деточки, я все поняла! – ее глаза сияли от счастья. – Ох и прав был Алешка, что краснел, да глаза прятал! Как же я про вас про всех не подумала? Притащила яичницу внуку! Заставила есть в одиночку! Вы простите меня, милые! Мы сейчас все исправим!

В полной тишине Пелагея Васильевна достала из своей необъятной сумки огромный сверток.

Сначала сняла с него теплый кожушок, потом пуховый платок, несколько слоев старых газет и, наконец, все увидели… большую кастрюлю. Бабушка поставила ее на стол и заговорщицки шепнула учительнице:

– Ну, милая, командуй! Только не обожгись – горячо.

Классная подняла крышку и ахнула как девчонка:

– Ребята, это же драники!

– А вот тарелка и сметанка, – поддакнула бабушка, доставая из сумки блюдо и целую банку домашней сметаны.

Что тут началось! Ребята уплетали драники за обе щеки, облизывали пальцы, шутили, смеялись. Всем было так хорошо, что не хотелось расходиться…

– Пелагея Васильевна, спасибо вам большое! Как же вы столько драников нажарили, столько картошки натерли? – спрашивали ребята. – Устали, наверно?

– Да что вы, милые! Это ж такая радость – ближнему послужить…, – отвечала старушка, утирая, теперь уже, слезы счастья.

– Ну что ж, ребята, мне к этому добавить нечего, – улыбнулась учительница, – урок окончен…

Каждый вечер, ровно в шесть, дети садились как воробушки у двери и ждали соседа. Петр всегда делили хлеб поровну на троих. Лиля как-то попросила:

– Прекрати, Петр. Не приходи так часто, а то они тебя уже папкой называют. Не приучай детей к себе, тяжело это.

Парень улыбнулся, ничего не ответил.

А через какое-то время пропал. Нет и нет его. Лиля, хоть и сама просила не приходить, забеспокоилась. Ладно, три дня, пусть пять. Но чтобы больше недели? Да и сыновья вопросами «Где дядя Петя? Когда уже придет?» извели ее вконец.

Позвала куму и пошла соседа искать-проведывать. А он лежит с тяжелым бронхитом, чуть живой, весь покрытый вшами. Страшная картина. Искупали, белье выстирали, на солнце прожарили… Стали выхаживать.

Хворал Петр несколько недель, был примерным послушным больным и так расположил к себе Лилю, что вскоре они поженились. Хотя, конечно, поначалу она смотрела на него почти по-матерински: шутка ли, младше на 16 лет.

Одного за одним, родили они еще троих ребятишек – мальчика и двух девочек.

Людмила, младшая, вспоминает:

– Когда я пошла в первый класс, не смогла ответить учительнице как мою маму зовут. Потому что не слышала никогда, чтобы папа ее по имени называл – только ласковые слова вроде моя Лелечка, моя Елочка, моя Звездочка, моя Розочка, моя Ласточка, моя Песенка. Уж каких только слов он для нее не придумывал!

Мила, самая младшая, балованная, позволяла себе больше остальных. Подростком спросила однажды:

– Почему папа, ты, такой молодой и красивый, старушенцию в жены выбрал?

А он глазами улыбнулся, покачал головой мечтательно и ответил:

– Доченька, я маму твою в один миг полюбил. Зашел на общую кухню, а там она, в юбке защитного цвета, оладушки из лебеды на керогазе жарит. Перепрыгивает с ноги на ногу и поет: «Сама садик я садила, сама буду поливать». Такая хорошенькая, вся в лучах солнца, веселая, прямо светло возле нее. Я как увидел, дар речи потерял. И больше ни на одну женщину не смотрел никогда. Лиля всегда для меня спелой вишней пахла.

… Всю жизнь Петр обращался к жене, называя ее ласковыми словами, а когда умирал, держал в руках ее фотографию. Он прожил до 92 лет. А Лиля ушла в 67. Он ведь и еще раз мог жениться, нестарым овдовел. Но куда там! Даже разговоров не позволял таких заводить. Любил свою Лилю до потери пульса.

Борис Васильев написал – лучшее, что может сделать отец для своих детей, это любить их мать. Людмила часто рассказывает, как сильно им повезло жить в счастливой атмосфере – они и трудностей бытовых словно не замечали благодаря свету родительской любви. И все они старались следовать примеру отца и матери. Сейчас уже третье поколение этой семьи растет – и внуки пишут новую главу в истории вечной любви Петра и Лилии.