…В тот год на рынке появились вьетнамцы. Со своим дешевым шмотьем. Сам по себе случай не заслуживал бы упоминания, если бы не один нюанс: крышевал их, в отличие от остальных рыночных торговцев, кто-то зело крутой в местной ментовке. Слухи ходили разные, Бог с ним, со слухами-то, а важно вот что: вся рыночная братва обломала зубы об этих вьетнамцев: привозили их утром на двух Пазиках, в сопровождении (по первости!) ОМОНа, ага. Выгружали, до вечера они торговали, вечером их также увозили с эскортом. На все попытки наехать, как из под земли появлялся ОМОН, и желающие пощипать вьетнамцев надолго исчезали с рынка, либо, в лучшем случае, с бурными извинениями и побоями отступали.
Воровать у них тоже было тяжело.
узкоглазые бдили, круговая порука там была по-жестче, чем у любой нашей братвы, взаимовыручка, опять же – в общем, кражи удавались, но редко, и были малоприбыльны. А уж после случая с вором по кличке Чебурек – и вовсе прекратились, практически.
…Чебурек сумел подрезать два тюка с вещами, но был пойман, бит, сначала – самими вьетнамцами, затем, более жестко, - подоспевшими ОМОНовцами, после – в отделении милиции, в кое был доставлен. Из оного отделения его, с выбитыми зубами, сломанными ребрами, перебитым носом и отбитыми почками, харкающего кровью, в 4 часа утра следующего дня по-просту выбросили на улицу. А чо? Суд у нас должен быть не только правым, но и – скорым, хуле…
По словам близко знавших, Чебурек две недели после этого кровью мочился, и, в общем, доходил, но потом, вроде бы, оклемался, тем не менее - на три месяца он выпал из активных событий этой жизни.
Не то, чтоб кто-то за него сильно обиделся (воры вообще благородны тока в книжках, и то – не во всех), но мучила братву мысль – ведь какие баблосы-то крутятся, а?! И не окучить?! Понятно, что очень хотелось…
И план придумал, ясное дело, Ракиш!
Он внимательнейшим образом изучал процедуру привоза-увоза, каждый день. В частности, он отметил, что:
А) привозят на двух автобусах.
Б) водилы все время – разные.
В) когда увозят, об этом сообщает чел с матюгальником. Банально выходит на площадь, и громко, в матюгальник, говорит: «Граждане торгующие, кто из общежития «Пролетарской Победы» - прошу проследовать в автобус!» и по этому паролю дисциплинированные азиаты начинают собирать манатки и следовать в автобус.
Г) Опять же – тюки свои они складывают в один автобус, а сами – садятся в другой.
Д) Человек с матюгальником – тоже все время разный, хоть и иногда повторяется…
И много ещё чего узнал Ракиш за время своих наблюдений…
Лично я его план разгадал, когда увидел, как он торгуется с продавцом лотерейных билетов «Спортлото» за право поюзать пару дней его матюгальник! ))
Итог: за час до закрытия рынка, т.е., несколько раньше обычного времени, подъезжают два ПАЗика, по виду неотличимые от тех, что приезжают обычно за узкоглазыми, из первого выходит Ракиш, одетый, как и тот пипл, что обычно приезжал, в камуфляж и – с матюгальником на плече. Произносит в него известную мантру. Дисциплинированные азиаты начинают строиться, но их несколько смущает тот факт, что автобусы приехали раньше обычного. Не дав сомнениям укрепиться, Ракищ сообщает всем желающим, что рынок сегодня закрывается на час раньше обычного в связи с проведением дезинфекционных работ! Поэтому и остальных торговцев, он, мол, просит поторопиться и свернуть деятельность.
И что характерно! (с) - пол-рынка знало Ракиша в лицо! Столько же, если не больше, прекрасно знали род его занятий! И все – как один, неодобрительно гудя, ПОВЕРИЛИ и начали сворачивать торговлю! Если б сам не видел б, - не поверил бы! ))
Увидев такое единодушие в собратьях по разуму, хоть и с собачьими глазами (так считают все узкоглазые про нас с вами, если вы не в курсе!), вьетконговцы без дальнейших пререканий загрузили пожитки в один автобус, а сами сели в другой. Водитель которого, кстати, словно бы куда-то отошел. Автобус со скарбом тут же отчалил, Ракиш пошел вглубь рынка, вроде как подогнать отстающих (и там – исчез, понятное дело!), в общем, через пару минут после загрузки на площади одиноко стоял автобус, битком забитый вьетнамцами, без каких-либо признаков движения.
Через 10 минут они начали нервничать. Через 20 – высыпали из автобуса и начали галдеть так, что слышно было, по-моему, в Ханое! Через 30 – градус накалился, а через сорок – приехал их родимый ОМОН, которому оставалось только констатировать факт: вьетнамцев – киданули, ПАЗик угнан из автоколонны, водилу никто не видел, Ракиша никто не помнит… )))
Добыча, кстати, оказалось богатой: вьеты по окончании трудового дня (об этом нюансе братва не знала) – сдавали всю выручку старшему, тот уже взаимодействовал с крышей и осуществлял все прочие взаиморасчеты. Ессно, вьеты крысили часть выручки, пряча ее среди вещей в своих тюках. Тюки «ушли», как известно, вместе с выручкой, к вящей радости братвы.
Шум ещё долго был, но никого так и не поймали. А через неделю вьеты переехали на какой-то другой рынок. Слухи же об этом подвиге Ракиша, тем не менее, долго ещё будоражили воровские умы…
Продолжение следует… возможно...
