Халиф и пирожки
Халиф попросил придворных позвонить, но резко выяснилось, что проблемы с мобилами буквально у всех: сеть не берёт, баланс отрицательный, "абонент на хадже или вне зоны юрисдикции Аллаха" - ну отмазывались, короче. Тогда он поехал к сыну Мусе, но по дороге умер. Муса имел стабильный wi fi - он быстрее всех узнал о смерти отца, вскочил на коня и через 20 дней прибыл в Багдад. Второй наследник вызвал через приложение лошадь с гастарбайтером и попал в пробку. Потом над ним в Багдаде так все смеялись.
"Добрый день, - сказал Муса эдак по простому, входя во дворец после дикой скачки. - Я халиф, дорогие мои". "Добрый день, ваше величество, - ответили несколько охуевшие придворные. - А как ваш папа?". "Папа сотовый не нашёл, - сообщил Муса. - Так что теперь я ваш государь". "Очень жаль, - сказали придворные. - Но вот хуй. Ибо сейчас правит ваша мама Хайзуран- она пыталась до вас дозвониться, но без толку. Правда, мы пока организуем вам восточное гостеприимство. Пойдите выебите наложницу с дороги, отдохните немного".
Исторические хроники (то есть местные алкаши, что целую историю сидят у дворца в Багдаде) утверждают, что Муса и верно пошёл ебать наложницу - во-первых, от такого в Багдаде в принципе только дурак откажется, во-вторых, антидепрессантов не в природе было, а он расстроился. Ну, потом мама заходит и говорит так промежду делом - сынок, я тебе пирожков напекла, а ещё захватила трон в Багдаде. Давай, хорошо кушай и управляй давай халифатом, лапочка, не огорчай мамочку, халифчик ты мой ненаглядный.
Муса приступил к власти. Но оказалось, мама думала так - он будет пирожки кушать, а она править. И все чиновники начали ходить к ней на поклон. Это Мусе не очень понравилось. "Да вы охуели, что ли?" - спрашивал он придворных на чистом арабском. - "А если ваши мамы в дела влезут, вам понравится?". Хитрые чиновники славили Аллаха, и отмазывались от ответов. Муса озверел. Он публично вызвал на ковёр маму Хайзуран, и заявил ей - "Слушай слова мои... если я узнаю, что у дверей твоих стоит кто-нибудь, то я отрублю ему голову и отниму его имущество. Пусть тот, кто желает, следует этому. Что это за ежедневные процессии у твоих дверей? Разве нет у тебя прялки, которой бы ты занялась, или Корана, который бы тебя наставил, или дома, который бы тебя хранил? Берегись и ещё раз берегись раскрыть рот свой за мусульманина". Там, говорят, ещё мата было пиздец сколько, но писцы до ужаса перепугались точную речь с мать-перемать записывать, и облекли её в цветистую форму.
После такого мама Хайзуран перестала раскрывать свой рот за мусульман, и мрачно достала прялку. "Сволочь какая, - жаловалась она придворным. - Я ему и пирожки, и трали-вали, а он так публично маму на пенсии унижает. А маме, может, единственное развлечение халифатом поуправлять. Сериалов нет, телевизора нет, чем ещё пенсионерке заняться?". Но придворные боялись лишения головы от неебически взбесившегося исламского фундаменталиста, и ходить к ней прекратили. Вот же мелочный народ, правда?
Халиф вообще был нервный. У него была заячья губа, и в детстве его дразнили "Муса-закрой-рот", и очень ржали. Когда он взошёл на трон, то казнил обидчиков. "Да это ж в детстве было, - пролепетали те. - Ты чо, Муса? Мы мелкие были, играли в песочнице". "А я, блядь, всё помню, - сообщил халиф. - Теперь идите и сдохните. Будете знать, на кого в песочнице можно выёбываться, а на кого нельзя". Казнил он по жизни довольно просто. Как-то раз принимает одного придворного, и тут вносят поднос. А на нём головы двух рабынь. "Я поймал их, когда они занимались любовью, - сообщает халиф. - И убил за эдакое порноблядство. Мне тут этих гей-парадов не надо". "А Запад чо скажет?" - испугался придворный. "А похуй, - отреагировал халиф. - Ну, объявят санкции, запретят поставлять свинину - так мы её и так не едим. Перережу, блядь, к чёрту всё ЛГБТ-сообщество, достали со своими правами. Где Борис Моисеев? Пиздец ему. Злой я. Да".
Немудрено, что после года и трёх месяцев правления халиф Муса вдруг взял да и помер. Тут, конечно, все посмотрели на маму Хайзуран с пирожками, так ненавязчиво вертевшуюся рядом в тронном зале. "Не хотите ль пирожков во славу Аллаха?" - сказала она радушно придворным, предлагая нагруженный по самое извините поднос. - "Тут и с мясом, и с капустой, с яйцами и луком...вкуснятина необыкновенная, сынок подтвердит". "Нет-нет, блядь, что-то вот не хотим, спасибо большое!" - в ужасе затараторили те. - "Мы тебя так любим, спрячь прялку, приди к нам снова в правительницы". "Точно?" - спросила Хайзуран, небрежно поигрывая пирожком. "Да как пить дать! - подтвердили придворные. - Перекрестились бы, да мы ж мусульмане".
И в общем, всем в Багдаде стала править Хайзуран. С небывалой роскошью и великолепием - строила мечети, каналы, от Версаче покупала наряды - денег вагон. Врагов казнила дофигища. А чо ей, Америку не открыли ещё, да и нефть, в общем-то, тоже. ЕС тогдашний тоже на демократию хуй клал, в общем, не жизнь, а малина. Правда, через три года она тоже померла. Говорят, по ошибке собственных пирожков поела. С капустой или с мясом - вот честное слово, не знаю.
А мораль тут такова - не обижай маму, хуйня может получиться.
(с) Zотов