Однажды я нашла гусеничку. Это был промозглый пасмурный октябрь: солнце на небе показывалось редко, в воздухе ощущалась легкая изморось, а холодный ветер, томно завывая, колыхал лист капусты, на котором сидела эта полосатая хрень. Мне сразу показалось, что данная обстановка её не устраивает от слова совсем, потому я подобрала первую попавшуюся под руки ёмкость, и гусеница поехала со мной домой. Сначала я величала ползучую живность Валерой, но потом на секунду вспомнила, что вообще-то картавлю, и Валера переименовался в пресловутого Витю.
Витя поселился в роскошных хоромах - в трехлитровой банке с натуральной дачной травой, несколькими комфортабельными веточками и персональным увлажнителем воздуха в виде мокрой ваты. Возможно, последнее было и необязательно, но я привыкла выкладываться на 105%.
Спустя неделю раздольной жизни Витёк слегка приуныл - стал вяленьким, выцвесшим каким-то. Мне почему-то всю жизнь казалось, что гусеницы себе кокон сами строят, аки паучки плетут паутину, но тут послышался треск моих шаблонов, потому как шкурка у спины моего братана внезапно лопнула, и Витя сам стал куколкой.
Прошло два месяца. Пытливое заглядывание в банку после завтрака и перед сном стало своеобразной традицией. Я терялась в догадках, сдох там Витя или нет, а от родителей летели подколы на тему того, что доча хранит в комнате мертвичинку. И вот в один из дней, я устало грохнулась на кровать, флегматично повернула голову в сторону полки, на которой стояла банка, как вдруг... от моего восторженного вскрика оглохли все соседи в радиусе километра - Витёк расправил крылья:
Это был уже не маленький ползучий Витя, а прекрасный Виктор, который порхал по комнате, сидел на руках и лакал с крышечки сахарный сироп. На ночь я укладывала его в пустой ящик тумбочки, а утром старательно опрыскивала воздух из пульверизатора, чтобы моему крылатому дружище не был сухо.
А за окном во всю шел снег, а в комнате у меня летала живая бабочка.
По моим подсчетам, ему оставалось жить не больше 20 дней, но роковая случайность решила Витину судьбу иначе.
У меня дома живут два кота. Я не позволяла им подходить к Вите ближе, чем на пять метров, поэтому дверь в комнату, в которой он тусил, всегда была плотно закрыта. И всё было бы хорошо, да я позабыла, что для мейн-кунов двери вообще не преграда.
Они его сожрали. Открыли дверь, пробрались в комнату и оставили от него лишь пару рваных крыльев. Со всхлипами я уткнулась в мамино плечо, виня себя в его скоропостижной кончине. Ведь правда - оставь я его в тот дождливый октябрьский день на листе капусты, его смерть не была бы столь ужасна. "Ага, он бы сдох от наступивших заморозков, или его бы склевала птица, - заметила моя мама, - а так, представь, какую насыщенную жизнь прожил твой Витя - у него вообще был свой собственный ручной человек!" И мы сошлись на этой ноте и почтили память об этой великолепной бабочке, которая целых два дня(!) радовала наш глаз.
А потом моя мама решила оповестить о гибели нашего шестилапого друга главу семейства, который в тот вечер был на работе. Позвонила на атомную станцию, скорбящим голосом говорит:
-Витя умер.
На том конце провода тишина. Потом серьезный голос:
- Когда?
И тут мою маму как током ударило - у папы же дядя есть, которого Виктором звать!
-ВИТЯ КОТОРЫЙ БАБОЧКА, НЕ ЧЕЛОВЕК!
-...
Дальше я уже не слушала, так как из трубки телефона следовало всё разнообразие нашего великого и могучего.