Прощай Генка...
Вот так ходишь, ходишь..
А потом БАЦ!!! и всё.....
KlyuvOTvorobya
Награды:
178К рейтинг
96 подписчиков
32 подписки
150 постов
52 в горячем
«Русский бунт» в Грозном: что случилось в столице Чечни в 1958 году
Нам всем памятна недавняя чеченская война. Но явилась ли она только результатом распада СССР? Нет, проблемы на Кавказе назревали уже давно. И одним из их проявлений стал так называемый «русский бунт», приключившийся в августе 1958-го.
Возвращение на «родину»
В начале 1940-х годов Чечено-Ингушская СССР доставила советским властям немало хлопот. В январе 1940 года коммунисты Хасан Исраилов и Майрбек Шарипов создали на территории республики подпольную организацию, которая с началом войны стала сотрудничать с германским абвером. Также большинство представителей коренных национальностей республики уклонились от призыва в армию, а половина призванных впоследствии дезертировала с фронта.
Итогом этих событий стало принятое 31 января 1944 года постановление ГКО СССР об упразднении Чечено-Ингушской АССР и депортации местного населения в Среднюю Азию и Казахстан «за пособничество фашистским оккупантам». Освободившиеся территории заселили жители малоземельных районов России и Украины.
В 1957 году по инициативе Н.С. Хрущева был издан указ о восстановлении ЧИАССР, а коренным жителям было разрешено вернуться в родные места. Но оказалось, что их бывшие дома заняты и им негде жить. Бытовые и жилищные проблемы, безработица привели к агрессии против русских. Происходили стычки, разбойные нападения и даже убийства на национальной почве. Криминальная обстановка резко обострилась.
Убийство в «Доме культуры»
Вечером 23 августа двое чеченских парней из поселка Черноречье устроили в «Доме культуры» драку с русскими рабочими Степашиным и Рябовым. Степашину нанесли пять ножевых ранений, от которых он умер на месте. Известие о том, что чеченцы убили русского, мгновенно облетело город.
На просьбу устроить гражданскую панихиду по Степашину в клубе химзавода, где он работал, местные власти ответили отказом. 25 августа гроб установили в саду возле дома невесты Степашина. Во время панихиды было предложено написать коллективное письмо по «чеченскому вопросу» в Москву, в Верховный Совет СССР.
Похороны состоялись 26 августа. По пути следования похоронной процессии к ней присоединялось все больше людей. К тому моменту, когда шествие достигло здания обкома партии, в ней насчитывалось уже 800 человек. А на площади перед обкомом скопилось несколько тысяч человек. Возник стихийный митинг. Примерно в 19.30 часть толпы начала штурмовать здание обкома. Им удалось проникнуть внутрь и устроить погром. Освободить здание удалось только к полуночи, но во втором часу ночи его опять подвергли захвату. Правда, уже к трем часам толпа начала расходиться.
«Резолюция» по национальному вопросу
Утром 27 августа у обкома собралась новая толпа, в основном из женщин. По всему Грозному были расклеены напечатанные на машинке «античеченские» листовки.
Вновь оказались захвачены обком, а также здания местного МВД и КГБ. Около восьми часов вечера в обком приехал Георгий Шваюк, инженер–гидротехник из совхоза под Гудермесом. Он привез «проект резолюции», в котором предлагалось: «1. С 27 августа переименовать ЧИ АССР в Грозненскую область или же в Многонациональную советскую социалистическую республику. 2. Чечено-ингушскому населению разрешить проживать в Грозненской области не более 10% от общего количества населения. 3. Переселить передовую прогрессивную комсомольскую молодежь различных национальностей из других республик для освоения богатств Грозненской области и для развития сельского хозяйства. 4. Лишить всех преимуществ чечено-ингушское население по сравнению с другими национальностями с 27.08.58 г.»
Участники митинга направились на телефонную станцию, чтобы оттуда связаться с Москвой и довести текст «резолюции» до сведения верховных властей. Но охрана здания открыла огонь, два человека были ранены. Наконец Шваюку удалось выйти на связь с Москвой из здания Главпочтамта. Оттуда около 300 митингующих отправились на вокзал, где почти на два часа задержали отправление поезда «Ростов – Баку», агитируя пассажиров рассказать о событиях в Грозном у себя дома…
Закончилась эта история, как и многие другие подобные. К полуночи в город были введены войска. Толпу разогнали прикладами, все значимые объекты взяли под военную охрану. Четверо суток в Грозном действовал комендантский час.
Шваюка как организатора «массовых беспорядков» осудили на 10 лет с конфискацией имущества. Всего было возбуждено 58 уголовных дел. Интересно, что все репрессии коснулись только русских. Бунт просто задавили, так и не решив национальный вопрос, что привело к новым беспорядкам в Грозном в январе 1973 года и к трагическим событиям 90-х.
Показать полностью
Антикризисные цены в Астрахани
Цены на имбирь и на лимоны в Астрахани резко взлетели. Лимоны на рынках и магазинах доходить до 550 руб. за килограмм, а имбирь достигает 7000 руб. Вопрос администрации города: насколько правомерно такое повышение и можно ли как то повлиять на этот беспредел?
А вот согласно официальным данным, у нас все спокойно. В УФАС по Астраханской области заявили, что по состоянию на сегодняшний день жалоб от астраханцев относительно повышения цен на те или иные товары нет.
Зашёл я как то в ГУМ...
Показать полностью
3
Навье поселение
Я приезжал в Шипов лес весной. Охота меня никогда не привлекала, я выбирался туда просто так – когда от работы и бесконечной суеты становилось совсем невмоготу.
В тамошнем лесничестве был у меня хороший знакомый – Федор Лукич. Еще не старый, но бывалый, с непростой судьбой, жил он бобылем и бесхитростно радовался каждому гостю.
- Живи у меня, сколько хочешь, дружище! - приговаривал он, перебирая гостинцы и сокрушаясь, что я всегда приезжаю не в сезон и никак не выберусь с ним на кабана сходить или хотя бы дичь пострелять.
У него я оставался погостить на несколько дней. Я очень ценил это время – свои дальние прогулки по полюбившимся местам, наши вечерние разговоры… Лукич был прирожденным рассказчиком, в лицах травил охотничьи байки, любил «перетереть за жизнь», посплетничать. Не касались мы только одной темы – необъяснимого, загадочного. Как-то неловко мне было заговаривать о подобном. Я ведь и помыслить не мог, что Федор Лукич не только знает подобные истории, но и является участником одной из них!
В тот раз, о котором пойдет речь, навестил я Лукича перед Пасхой. Вечером под Чистый четверг в доме лесника собрались егеря – обсуждали предстоящую охоту на птиц, говорили что-то о сроках, запретах…Я не прислушивался, если честно, не люблю подобные темы. Размечтался о своем под их разговоры, предвкушая одинокие дальние прогулки по дубраве. Места я знал неплохо – успел выучить за прошлые визиты.
Очнулся от грез, когда рядом громко засмеялись мужики.
- А ты все так же блажишь, Лукич! Опять в баню жратву потащишь? И не жалко добро переводить?
Лукич в это время собирал на тарелку остатки еды – хлеб, кусок колбасы, картофелину, стакан беленькой…
- Обычай соблюсти надо.
- Да откуда ты нахватался такого? Перед кем соблюсти? Банника задабриваешь? – беззлобно поддевали собравшиеся.
- Ох и язвы вы, мужики! Не банника. Для навий гостинец готовлю.
- Для навий? – удивились гости, - Это кто ж такие-то будут?
- Кабы я знал…
- Да ладно, Лукич, все ты знаешь. Колись давай - для чего ты им гостинец в баню ставишь?
- По обычаю...Вдруг попарится придут...перед навьей пасхой...
Егеря дружно загоготали. А я не утерпел, вмешался:
- Расскажи Лукич, что за навьи? И почему ты их угощаешь?
Лесник зыркнул на разошедшихся мужиков, потом потребовал:
- Если эти насмешничать перестанут, так и быть, расскажу одну историю…
- Ладно, не серчай, хозяин. Мешать не будем, начинай!
- Давно это было... Я - совсем молодой балбес - находился в помощниках у местного лесничего...Помните еще деда Митрия? – обратился Лукич к собравшимся. Кто-то кивнул, кто-то пожал плечами.
- Ты, Лукич, в лесничестве уже давненько, кажется, что всегда на этом месте состоял.
- Время...оно такое... – вздохнул Лукич. - Стирает воспоминания, людей, прожитые годы…
- Не разводи философии, хозяин, рассказывай по существу, раз обещал…
- Ну, слушайте сюда... Я по молодости частенько охотился с дедом Митрием, он меня в приемники готовил, обучал премудростям и тонкостям ремесла…
Раз по весне обсуждали мы, вот как с вами сейчас, когда открывать охотничий сезон на дичь…он же короткий совсем, надо успеть...Митрий покумекал и решил – сразу после Пасхи начнем. А мне ждать не хотелось - приспичило пострелять аккурат в страстную неделю.
Митрий ни в какую не соглашается! Нельзя, говорит, в это время охотиться, гневить лес... То да сё…Я возражаю, спорю...
Крутенький разговор у нас вышел! Разругались вдрызг! Я дурной был, строптивый да упертый – если что втемяшится, ничем не перешибешь! Сначала делал, а уж потом задумывался о последствиях…Дааа…
Вот и тогда - собрался спешно и двинул на ночь глядя в лес…Один. Местность знал хорошо, ружьишко было при мне, не раз в дело пущенное, пристреленное… Нипочем мне все было!
Однако в тот раз что-то пошло не так - то ли свернул не туда, то ли меня специально повело по иному пути…Часа через полтора ходу понял, что заплутал. Что совершенно не ориентируюсь в исхоженных вдоль и поперек местах! Незаметно и быстро стемнело. Потянуло холодом…И опустилась на все тишина…
В лесу ночью множество звуков можно услышать, треск, шорохи, вскрики сов. А тут – полнейшая тишь. Глухая, давящая...И как-то... пробрало меня. Очень не по себе вдруг стало! Словно все чужое вокруг, враждебное - иное... Словно лес затаился и наблюдает за мной...
Делать нечего - решил возвращаться. Да только не соображу, откуда пришел! Компас сбился – стрелка колотится, как шальная, не может определиться с направлением.
Фонарика у меня с собой не было – только полупустой коробок спичек. Говорю же, собирался в спешке, раззадоренный…а зло плохой советчик…
Так вот. Достал коробок, осторожно чиркнул спичку, присветил крошечным огоньком близко подступившую темноту впереди. Деревья здесь стояли пореже, вдоль скатывающейся вниз дорожки разросся шиповник, а чуть впереди, недалеко, наметились какие-то строения. Все это я охватил за пару секунд – пока не погасла спичка.
Неужели деревня? Единственное известное мне поселение находилось совсем в другой стороне. Однако обрадовался я, решил пойти посмотреть, может удастся на ночлег напроситься, до утра переждать.
Чем ближе подходил я к домам, тем тревожнее становилось. Что-то было не так...В деревне даже ночью светятся окошки в домах. Брешут собаки, можно увидеть местных…
Здесь же стояла непроницаемая тишина и темнота, ни звука ни доносилось со стороны поселения!
Заброшка, - я окончательно понял это, когда шел по улочке вдоль домов. Их было пять, с пристройками и сараюшками-развалюхами. К этому времени запас спичек почти иссяк – я то и дело подсвечивал себе дорогу.
У самой крайней избы я остановился, задумавшись что предпринять.
Не хотелось лезть в заброшенный дом, но и на улице оставаться было боязно – мало ли кто из зверья может сюда забрести.
Пока я раздумывал, тучи разошлись и белесый лунный свет затопил окрестности. И тогда я увидел на дороге, впереди, местного мужика. Он не спеша двигался ко мне со стороны леса. Шел медленно, чуть приволакивая ногу. Из-за этого его походка выглядела неестественной, деревянной.
Сначала я обрадовался появлению местного и окликнул:
- Здорово, хозяин! Это что за деревня?
Он не ответил, продолжая идти в мою сторону. Теперь мне стала заметна его худоба, какая-то засушенность…Был он иссохший, словно провяленный солнцем. В непонятном тряпье и дырявой кепке.
Я стоял и смотрел на мужика, не зная, как поступить. Его молчаливое появление выглядело зловеще и у меня мелькнула мысль, что лучше бы убраться поскорее. Однако я отчего-то медлил, разглядывая местного.
- Здоровы будьте, - снова обратился я к нему. И легонько коснулся рукава.
Человек дернулся и замер, словно мое приветствие прозвучало неожиданно. А потом медленно повернулся в мою сторону всем корпусом. Маленькие запавшие глаза его без выражения смотрели сквозь меня…
- Лукич, да ты никак про зомбей нам байку втираешь? – подал голос кто-то из мужиков.
- Сам ты зомбЯ, – рассердился лесник. - Тогда про эту заграничную пакость и слыхом не слыхивали!
- Да по описаниям получается точно зомби!
- Вот умники выискались! Сами тогда рассказывайте…
- Да ладно, не сердись, Лукич, - не смолчал и я. – Рассказывай. Что дальше-то было?
- Интересно значит? Ну, то-то. Не перебивайте тогда и слушайте…
- Так вот. Поздоровался я…Повторил погромче:
- Вечер добрый, хозяин!
И опять никакой реакции не последовало. Он лишь продолжал смотреть сквозь меня. Лишь наклонился чуть вперед, словно принюхиваясь к чему-то.
- Где здесь можно переночевать? Я заблудился, а в окрестностях бродит медведь.
Про медведя я приплел специально, разжалобить хотел, расположить к себе…
Тогда человек с трудом приподнял руку и сделал приглашающий жест. А после побрел в сторону крайнего дома.
Расценив это как приглашение, я двинулся следом, на всякий случай уточнив в спину:
- Я не просто так, я отблагодарю!
Реакции не последовало.
Поднявшись по шатким ступеням, я осторожно зашел в помещение. Большая комната на несколько окон была бедно и убого обставлена.
Лунный свет беспрепятственно проникал сквозь пустые оконные проемы, и видно было земляной пол, грязную лавку, печь у противоположной стены. С низкого потолка свисали комковатые хлопья паутины.
Словом та еще обстановочка. Нежилая. Необихоженная.
Вот значит... Местный этот прошел к печи и замер подле нее, спиной ко мне.
Я тем временем достал из мешка завернутый в тряпицу хлеб, сало да луковицу, положил на лавку.
– Примите от меня гостинец к общему столу.
В этот момент луну скрыли тучи – внезапно потемнело настолько, что не разобрать стало ничего вокруг.
- Темновато тут, хозяин, - стараясь не выдать своего страха, нарочито бодро произнес я.
В ответ - опять молчание.
- Свечку бы, - с этими словами поджег я предпоследнюю из оставшихся спичек. Та вспыхнула и погасла, но я успел увидеть, что мужик, как и прежде, оставался на месте, у печи. Только теперь он раскачивался из стороны в сторону как заведенный.
Смотреть на это было странно и жутко!
Что за чертовщина?
Куда я попал?
Мне вдруг подумалось, что на улице будет безопаснее, чем здесь. Но страшно было просто повернуться и выйти, что-то мешало мне, сдерживало – я не знал, чего ожидать от этого странного мужика. Сердце сбивалось, ухало где-то у горла, мешая дышать...
- Знаете, - внезапно обратился к нам Лукич, - рассказываю сейчас, а по спине - холод пробирает!...До сих пор страшно делается от воспоминаний…И как я всё пережил тогда?!
- Не отвлекайся, Лукич! Продолжай!… - загомонили увлеченные слушатели.
- Продолжаю, - вздохнул лесник. – Постоял я еще немного и решился…
- Пойду, покурю, хозяин!
Повернулся как мог спокойно к выходу и… еле сдержал крик!
Позади меня, почти вплотную, кто-то стоял!
Я схватился за спички, но луна как по заказу осветила помещение… Передо мной стояла женщина. Ссохшаяся кожа налипла на череп неровными складками, крошечные мутные глаза почти утонули в провалившихся глазницах, на голове было наверчено что-то пестрое, вроде косынки, длинная простая рубаха в пол испачкана в земле, в чем-то темном, заскорузлом по подолу. Взгляд у женщины был отсутствующий, пустой. Безжизненный.
Откуда она появилась? С какими намерениями приблизилась ко мне столь бесшумно? Так близко? Что собиралась сделать? – я тогда не задумался. Лишь сжал покрепче ружье и сбивчиво произнес:
- А вот и хозяйка. Доброго вечеру тебе! Охотник я, ночлег ищу. Со мной - любимое ружье. Оно бьет без промаха.
К чему я приплел про ружье - не знаю. Как-то так само вышло.
В ответ – ничего! Никакой реакции на мои слова. Женщина не двигалась и почти заслоняла выход.
Тогда я вспомнил про окно, сделал шаг в его сторону…
Господь святый! В проеме со стороны улицы стоял еще один местный! Я не разглядел его как следует - на фоне лунного света мне виделся только черный силуэт.
Несмотря на лютый страх, мыслил я на удивление быстро и четко. Подобрался, перехватил поудобнее ружье! Для себя я тогда решил, что если понадобится, воспользуюсь им против этих… не задумываясь!
Нервы были напряжены так, что затвердели плечи и судорогой свело шею.
Я заставил себя повторить медленно и четко, обращаясь к женщине:
- Хозяйка, прими гостинец. Вон на лавке лежит. А я пока покурю.
С этими словами я медленно стал обходить женщину, в любую минуту готовый отразить нападение. Она никак не прореагировала на это, оставаясь стоять в той же позе.
Протиснувшись мимо, изо всех сил стараясь не коснуться ее, я вышел вон, невероятным усилием сдержавшись, чтобы не побежать.
Перед домом никого не было, но за углом, в той стороне, где находилось окно, притаилась опасность. Я это четко понимал, помнил ту фигуру. Нарочито громко прокашлялся и сказал:
- Я на охоту с малых лет хожу, стреляю без промаха. Медведя вот пожалел, а врага не пожалею.
После вышел на середину улочки и двинул в обратную сторону. В зыбком свете луны окружающие предметы выглядели чуждыми, непривычными, иными. Проскочив мимо оставшихся домишек, я не выдержал и оглянулся напоследок – позади, на дороге стояли две фигуры – местные словно вышли проводить меня и смотрели вслед. А сзади…! Сзади к ним подходило несколько новых существ! Они двигались медленно, с трудом, механически передвигая ноги. Издали эти фигуры казались гротескными и ненастоящими, марионетками или ожившими куклами… Повторюсь, что про зомби тогда никто не знал… Да и не бывает в наших краях таковых.
Я не стал дожидаться их приближения. Развернулся и рванул прочь.
Как добрался до дома, как нашел дорогу – не знаю.
Помню, что под утро вышел к домику лесника.
Помню, что говорить смог только после стакана беленькой. Вид у меня был слегка безумный, поэтому дед Митрий не стал строить обиженного, выслушал молча, а после сказал:
- Твоё счастье, что взял с собой перекус и догадался им предложить! Тебя отпустили, потому что обычай соблюсти смог - угощение проставил. В ночь на Чистый четверг это обязательный ритуал для нави.
- Для …кого? – не понял я.
- Для нави. Ты, парень, попал в навье поселение.
Редко кому оно показывается. Сам я не видел. Мне дед рассказывал. Довелось ему набрести на него днем… Дело было ранней осенью… Так вот – в домах обнаружил он этих самых…как ты говоришь – мумий. Кто сидел, кто стоял, и все недвижимые, неживые. Дед сначала подумал, что куклы…А после уже понял, что вроде людей кто-то…
Почему они такие были, что с ними случилось – того не знаю.
Может мор какой. Может колдовство.
Только не стал дед там оставаться, а бежал оттудава что есть сил!
После бабка одна ему растолковала, что зашел он в навье поселение. Нави эти оживают только в ночь на Чистый четверг и очень опасны для человека. Так-то!
А ты, видать, в рубашке родился. Или заговоренный какой? Догадался же гостинец им предложить! Ведь по обычаю так и следует поступать. Поэтому и отпустили тебя, везунок!...
Мы молчали, захваченные этой странной необычной историей.
Лукич поднялся, взял в руки тарелку и уже от двери сказал:
- С того времени навий я больше не встречал – бог миловал. Но обычай с угощением соблюдаю неукоснительно. На всякий случай.
Показать полностью
Нож в спину
Стук в дверь показался мне ударами грома.
- Андрюш, открывай! – радостно щебетала в подъезде Рита.
Мы с Лизой обменялись полными ужаса взглядами.
- Ты же говорил, её не будет до послезавтра! – прошипела она, рефлекторно натягивая одеяло до подбородка. Я лишь судорожно дёрнул плечами. Действительно, семинар в Сочи должен был продлиться пять дней.
- Андрей, милый, ты меня слышишь? Я соскучилась! – доносилось из-за двери. Да, жену я слышал великолепно: акустика в только сданной новостройке была что надо. Потому-то я и решился привезти Лизу сюда – к нам в подъезд, кроме одинокого мужчины за сорок, облюбовавшего однушку на девятом, пока никто не заселился.
Я лихорадочно окинул взглядом комнату, пытаясь отыскать выход из этого откровенно дрянного положения. Прятать Лизу было особо некуда: со шкафами для спальни мы окончательно определились на прошлой неделе, и их должны были привезти через пару дней; ни в один из кухонных шкафчиков она точно не поместилась бы. «О чём я вообще думаю? - тут же одёрнул я себя. – Может, выдать её за коллегу?». Эта мысль тоже быстро была признана провальной: чулки, бельё и платье моей любовницы причудливой инсталляцией украшали углы комнаты. Зато я, как раз собравшийся пополнить наш истощившийся запас контрацепции, был одет. Меня осенило.
- Быстро собери свои шмотки и лезь в постель, - шёпотом скомандовал я Лизе. – Укрывайся с головой. И чтобы ни звука!
Выскользнув в коридор, я как можно тише затворил дверь, чтобы через пару секунд распахнуть другую, за которой меня ждала ничуть не утратившая восторженного настроения супруга.
- Ритуля, вот так сюрприз! – громче, чем планировал, поприветствовал я её. – Мне казалось, твой фестиваль заканчивается седьмого.
- Так и есть, - улыбнулась жена, прижимаясь ко мне. – Но знаешь, я подумала: к чёрту эти мастер-классы, и обсуждения тоже к чёрту! Что, мало у меня было таких поездок? А вот досуга с тобой в последнее время стало действительно не хватать. Решила исправиться, - рассмеялась она и потянулась к пуговицам пальто. – Захотелось тебя удивить. Удалось?
- Мягко говоря, - хмыкнул я, отчаянно пытаясь сохранять видимое спокойствие. – На самом деле, Рит, у меня для тебя тоже сюрприз... Я думал, сегодня созвонимся, расскажу, а раз ты прилетела, то...
- Что за сюрприз? – прищурилась Рита.
- Помнишь Аню, сестру мою троюродную из Тобольска? Она ещё нам на свадьбу самовар расписной презентовала...
- Смутно, - нахмурилась жена. – А что?
- У неё есть дочь, Юлька. Помнишь, мама фотки показывала, когда от них вернулась? Она в этом году в универ поступает. Решила попробовать в мой документы подать. Вот, приехала погостить на пару дней, аттестат привезла... Встретил её час назад на вокзале, уснула с дороги...
Я тараторил как заведённый, молясь, чтобы Рита не вспомнила ни Юльку, которую от студенчества отделяло ещё лет пять, ни расписание поездов, ни тот факт, что о приезде родственников обычно сообщают заранее. С каждым новым предложением, вылетавшим из моих уст, я всё яснее осознавал, что эта ложь не выдержит никакой критики и только усугубит ситуацию: до поры школьных выпускных оставалось несколько недель, никакого багажа у моей «племянницы» не наблюдалось, наряд для посещения родственников она выбрала несколько экстравагатный, да и гостеприимству моих родителей, обладателей просторного дома, отчего-то предпочла заселение в нашу скромную двушку, где второе спальное место пока попросту отсутствовало. Закончив свою импровизированную тираду, я выжидательно посмотрел на супругу, готовясь как минимум к потоку резонных вопросов, а то и к закономерному скандалу. Но Риту, которая обычно не упускала ни одной несостыковки в рассказах наших приятелей и родных (будучи корректором, она со смехом называла это профессиональной деформацией), на моё счастье, очевидно, слишком утомил перелёт, потому что она ответила только:
- Андрей, зачем же так кричать? Ты ведь её разбудишь.
- Как-то само получилось, - пожал плечами я, надеясь, что Лизе удалось расслышать всё, что я наплёл. – Впрочем, думаю, самое время её разбудить: познакомлю вас, попьём чайку. Да и ты, наверное, не прочь вздремнуть?
- Да нет, я неплохо поспала в самолёте, а вот от чая не откажусь. Пусть ребёнок отдыхает, познакомиться у нас время будет.
Стараясь придать своим действиям максимально непринуждённый характер, я поставил чайник и принялся сооружать Ритин любимый завтрак – бутерброды с арахисовой пастой. Жена встала рядом, обвив руками мою талию и опустив голову мне на плечо. Я ощутил острый укол совести: Рита, похоже, и правда очень соскучилась, отменила свои планы, сорвалась ко мне – к мужу, который поспешил в её отсутствие пригласить свою студентку протестировать ортопедический матрас на новой кровати.
- Зелёный с мелиссой? – подмигнул я супруге, надеясь, что моё душевное состояние остаётся незамеченным. Та, кивнув, устроилась на стуле. - Как фестиваль?
- Как обычно, - равнодушно отозвалась Рита, помешивая сахар в кружке. - Долгие и нудные беседы о высоком, язвительные комментарии в адрес коллег, несъедобные завтраки... Словом, дома лучше, - она заправила выбившуюся из хвоста медную прядь за ухо, - а ты тут как? Знаю, прошло всего три дня...
- Три чертовски одиноких дня! - быстро вставил я. – Которые, впрочем, были слегка разбавлены тщетными попытками настроить студенческие умы на предсессионную сдачу хвостов.
- Что, опять коньяк вместо контрольных несут?
«В постель лезут», - некстати пронеслось в голове. Вместо ответа я многозначительно развёл руками. Похоже, овладеть собой мне удалось не вполне – кружка жены, ставшая жертвой этого слишком импульсивного жеста, осколками разлетелась по плитке.
- Вот чёрт! Прости, бельчонок, - промямлил я, сметая останки керамики. Донёс совок до ведра с мусором и вздрогнул, осознав, каким идиотом был – о пакете я забыл начисто. Его содержимое Рите видеть никак нельзя.
- Знаешь, должен тебе признаться кое в чём: за время твоего отсутствия я ни разу не вынес мусор, - зачастил я, не глядя на супругу. – Самое время это сделать, пожалуй, пока вы с Юлей не увидели, каким засранцем я бываю в полном одиночестве. Заодно заскочу в магазин – в холодильнике мышь повесилась! Я мигом!
Не дав Рите опомниться и вставить хоть словечко, я подхватил ведро и рванул к выходу.
Избавившись от улик и накупив нехитрой снеди, я решил немного прогуляться по окрестностям, чтобы как следует обдумать дальнейшее развитие событий. Отмазку я изобрёл глупее некуда – оставалось уповать на то, что она чудесным образом сработает. Рите придётся представить «племянницу» (только бы Лизе хватило мозгов не проколоться), а что потом? Сплавить её домой, заявив, что она погостит у родителей? Втягивать мать с отцом в обман их любимой невестки? А что, если Рита встретит Лизу на улице, наткнётся на её профиль в соцсетях, или однажды поступать приедет настоящая Юля? Голос совести, который я успешно заглушал с тех пор, как впервые заметил Лизины знаки внимания, с огромным удовлетворением присоединился к голосу разума, и картина, которую они мне обрисовывали, была крайне далека от радужной. Может, рассказать жене правду – о том, как её Андрюше на четвёртом году семейной жизни захотелось новых ощущений? Едва ли она меня простит. Моральные и финансовые последствия развода, о которых я, само собой, прежде не задумывался, обещали быть катастрофическими, но разве Рита не заслужила честности?
Мои невесёлые размышления прервались вибрацией мобильника. С дисплея мне нежно улыбалась супруга. Я похолодел. Может, она побеседовала с Лизой без меня и уже всё знает? Сглотнув, я поднёс телефон к уху.
- Да, Рит?
- Андрюш, - заворковал динамик. – Ты ведь завтра отдыхаешь? Знаю, сейчас удивлю, но так мне надоел этот фестиваль! Не могу больше тут куковать, страшно по тебе соскучилась. Поменяла билет, уже утром буду дома. Встретишь?
Пару секунд – а может, минут – я рассматривал кирпичную стену дома напротив, не в силах заставить пересохшие губы выплюнуть хотя бы слово. Рита ещё несколько раз позвала меня и отключилась, однако через мгновение аппарат опять завибрировал. Я перевёл взгляд на экран с фотографией моей жены. Жены, которая пару недель назад перекрасилась в брюнетку, в жизни не пила чай с сахаром, заявилась в пальто в тридцатиградусную жару и стучала в дверь добрых пять минут, не подумав воспользоваться ключом. Наверное, только такой поглощённый своим враньём супруг, как я, мог не заметить, что впустил домой... кого? Точно не Риту.
Сбросив оцепенение, я набрал номер Лизы. «Уходи оттуда, беги в чём мать родила!» – кричал я гудкам, уныло сменявшим друг друга.
Возвращаться в квартиру не хотелось, но что оставалось делать?
Никакой Риты в ней, разумеется, не оказалось. А вот Лиза ждала меня там, где я её оставил. Юная и обнажённая, она казалась спящей, и только рукоятка ножа, которым я пару часов назад резал хлеб, торчащая между её лопаток, намекала, что она не проснётся.
Крови почти не было – пару капель впитал скомканный листок, брошенный на кровать. Пытаясь убедить себя, что это сон, я машинально развернул его. Аккуратным почерком моей старательной студентки на нём было выведено: «Измена любящему – нож в спину».
источник: https://mrakopedia.org/wiki/
Показать полностью