Навье поселение
Я приезжал в Шипов лес весной. Охота меня никогда не привлекала, я выбирался туда просто так – когда от работы и бесконечной суеты становилось совсем невмоготу.
В тамошнем лесничестве был у меня хороший знакомый – Федор Лукич. Еще не старый, но бывалый, с непростой судьбой, жил он бобылем и бесхитростно радовался каждому гостю.
- Живи у меня, сколько хочешь, дружище! - приговаривал он, перебирая гостинцы и сокрушаясь, что я всегда приезжаю не в сезон и никак не выберусь с ним на кабана сходить или хотя бы дичь пострелять.
У него я оставался погостить на несколько дней. Я очень ценил это время – свои дальние прогулки по полюбившимся местам, наши вечерние разговоры… Лукич был прирожденным рассказчиком, в лицах травил охотничьи байки, любил «перетереть за жизнь», посплетничать. Не касались мы только одной темы – необъяснимого, загадочного. Как-то неловко мне было заговаривать о подобном. Я ведь и помыслить не мог, что Федор Лукич не только знает подобные истории, но и является участником одной из них!
В тот раз, о котором пойдет речь, навестил я Лукича перед Пасхой. Вечером под Чистый четверг в доме лесника собрались егеря – обсуждали предстоящую охоту на птиц, говорили что-то о сроках, запретах…Я не прислушивался, если честно, не люблю подобные темы. Размечтался о своем под их разговоры, предвкушая одинокие дальние прогулки по дубраве. Места я знал неплохо – успел выучить за прошлые визиты.
Очнулся от грез, когда рядом громко засмеялись мужики.
- А ты все так же блажишь, Лукич! Опять в баню жратву потащишь? И не жалко добро переводить?
Лукич в это время собирал на тарелку остатки еды – хлеб, кусок колбасы, картофелину, стакан беленькой…
- Обычай соблюсти надо.
- Да откуда ты нахватался такого? Перед кем соблюсти? Банника задабриваешь? – беззлобно поддевали собравшиеся.
- Ох и язвы вы, мужики! Не банника. Для навий гостинец готовлю.
- Для навий? – удивились гости, - Это кто ж такие-то будут?
- Кабы я знал…
- Да ладно, Лукич, все ты знаешь. Колись давай - для чего ты им гостинец в баню ставишь?
- По обычаю...Вдруг попарится придут...перед навьей пасхой...
Егеря дружно загоготали. А я не утерпел, вмешался:
- Расскажи Лукич, что за навьи? И почему ты их угощаешь?
Лесник зыркнул на разошедшихся мужиков, потом потребовал:
- Если эти насмешничать перестанут, так и быть, расскажу одну историю…
- Ладно, не серчай, хозяин. Мешать не будем, начинай!
- Давно это было... Я - совсем молодой балбес - находился в помощниках у местного лесничего...Помните еще деда Митрия? – обратился Лукич к собравшимся. Кто-то кивнул, кто-то пожал плечами.
- Ты, Лукич, в лесничестве уже давненько, кажется, что всегда на этом месте состоял.
- Время...оно такое... – вздохнул Лукич. - Стирает воспоминания, людей, прожитые годы…
- Не разводи философии, хозяин, рассказывай по существу, раз обещал…
- Ну, слушайте сюда... Я по молодости частенько охотился с дедом Митрием, он меня в приемники готовил, обучал премудростям и тонкостям ремесла…
Раз по весне обсуждали мы, вот как с вами сейчас, когда открывать охотничий сезон на дичь…он же короткий совсем, надо успеть...Митрий покумекал и решил – сразу после Пасхи начнем. А мне ждать не хотелось - приспичило пострелять аккурат в страстную неделю.
Митрий ни в какую не соглашается! Нельзя, говорит, в это время охотиться, гневить лес... То да сё…Я возражаю, спорю...
Крутенький разговор у нас вышел! Разругались вдрызг! Я дурной был, строптивый да упертый – если что втемяшится, ничем не перешибешь! Сначала делал, а уж потом задумывался о последствиях…Дааа…
Вот и тогда - собрался спешно и двинул на ночь глядя в лес…Один. Местность знал хорошо, ружьишко было при мне, не раз в дело пущенное, пристреленное… Нипочем мне все было!
Однако в тот раз что-то пошло не так - то ли свернул не туда, то ли меня специально повело по иному пути…Часа через полтора ходу понял, что заплутал. Что совершенно не ориентируюсь в исхоженных вдоль и поперек местах! Незаметно и быстро стемнело. Потянуло холодом…И опустилась на все тишина…
В лесу ночью множество звуков можно услышать, треск, шорохи, вскрики сов. А тут – полнейшая тишь. Глухая, давящая...И как-то... пробрало меня. Очень не по себе вдруг стало! Словно все чужое вокруг, враждебное - иное... Словно лес затаился и наблюдает за мной...
Делать нечего - решил возвращаться. Да только не соображу, откуда пришел! Компас сбился – стрелка колотится, как шальная, не может определиться с направлением.
Фонарика у меня с собой не было – только полупустой коробок спичек. Говорю же, собирался в спешке, раззадоренный…а зло плохой советчик…
Так вот. Достал коробок, осторожно чиркнул спичку, присветил крошечным огоньком близко подступившую темноту впереди. Деревья здесь стояли пореже, вдоль скатывающейся вниз дорожки разросся шиповник, а чуть впереди, недалеко, наметились какие-то строения. Все это я охватил за пару секунд – пока не погасла спичка.
Неужели деревня? Единственное известное мне поселение находилось совсем в другой стороне. Однако обрадовался я, решил пойти посмотреть, может удастся на ночлег напроситься, до утра переждать.
Чем ближе подходил я к домам, тем тревожнее становилось. Что-то было не так...В деревне даже ночью светятся окошки в домах. Брешут собаки, можно увидеть местных…
Здесь же стояла непроницаемая тишина и темнота, ни звука ни доносилось со стороны поселения!
Заброшка, - я окончательно понял это, когда шел по улочке вдоль домов. Их было пять, с пристройками и сараюшками-развалюхами. К этому времени запас спичек почти иссяк – я то и дело подсвечивал себе дорогу.
У самой крайней избы я остановился, задумавшись что предпринять.
Не хотелось лезть в заброшенный дом, но и на улице оставаться было боязно – мало ли кто из зверья может сюда забрести.
Пока я раздумывал, тучи разошлись и белесый лунный свет затопил окрестности. И тогда я увидел на дороге, впереди, местного мужика. Он не спеша двигался ко мне со стороны леса. Шел медленно, чуть приволакивая ногу. Из-за этого его походка выглядела неестественной, деревянной.
Сначала я обрадовался появлению местного и окликнул:
- Здорово, хозяин! Это что за деревня?
Он не ответил, продолжая идти в мою сторону. Теперь мне стала заметна его худоба, какая-то засушенность…Был он иссохший, словно провяленный солнцем. В непонятном тряпье и дырявой кепке.
Я стоял и смотрел на мужика, не зная, как поступить. Его молчаливое появление выглядело зловеще и у меня мелькнула мысль, что лучше бы убраться поскорее. Однако я отчего-то медлил, разглядывая местного.
- Здоровы будьте, - снова обратился я к нему. И легонько коснулся рукава.
Человек дернулся и замер, словно мое приветствие прозвучало неожиданно. А потом медленно повернулся в мою сторону всем корпусом. Маленькие запавшие глаза его без выражения смотрели сквозь меня…
- Лукич, да ты никак про зомбей нам байку втираешь? – подал голос кто-то из мужиков.
- Сам ты зомбЯ, – рассердился лесник. - Тогда про эту заграничную пакость и слыхом не слыхивали!
- Да по описаниям получается точно зомби!
- Вот умники выискались! Сами тогда рассказывайте…
- Да ладно, не сердись, Лукич, - не смолчал и я. – Рассказывай. Что дальше-то было?
- Интересно значит? Ну, то-то. Не перебивайте тогда и слушайте…
- Так вот. Поздоровался я…Повторил погромче:
- Вечер добрый, хозяин!
И опять никакой реакции не последовало. Он лишь продолжал смотреть сквозь меня. Лишь наклонился чуть вперед, словно принюхиваясь к чему-то.
- Где здесь можно переночевать? Я заблудился, а в окрестностях бродит медведь.
Про медведя я приплел специально, разжалобить хотел, расположить к себе…
Тогда человек с трудом приподнял руку и сделал приглашающий жест. А после побрел в сторону крайнего дома.
Расценив это как приглашение, я двинулся следом, на всякий случай уточнив в спину:
- Я не просто так, я отблагодарю!
Реакции не последовало.
Поднявшись по шатким ступеням, я осторожно зашел в помещение. Большая комната на несколько окон была бедно и убого обставлена.
Лунный свет беспрепятственно проникал сквозь пустые оконные проемы, и видно было земляной пол, грязную лавку, печь у противоположной стены. С низкого потолка свисали комковатые хлопья паутины.
Словом та еще обстановочка. Нежилая. Необихоженная.
Вот значит... Местный этот прошел к печи и замер подле нее, спиной ко мне.
Я тем временем достал из мешка завернутый в тряпицу хлеб, сало да луковицу, положил на лавку.
– Примите от меня гостинец к общему столу.
В этот момент луну скрыли тучи – внезапно потемнело настолько, что не разобрать стало ничего вокруг.
- Темновато тут, хозяин, - стараясь не выдать своего страха, нарочито бодро произнес я.
В ответ - опять молчание.
- Свечку бы, - с этими словами поджег я предпоследнюю из оставшихся спичек. Та вспыхнула и погасла, но я успел увидеть, что мужик, как и прежде, оставался на месте, у печи. Только теперь он раскачивался из стороны в сторону как заведенный.
Смотреть на это было странно и жутко!
Что за чертовщина?
Куда я попал?
Мне вдруг подумалось, что на улице будет безопаснее, чем здесь. Но страшно было просто повернуться и выйти, что-то мешало мне, сдерживало – я не знал, чего ожидать от этого странного мужика. Сердце сбивалось, ухало где-то у горла, мешая дышать...
- Знаете, - внезапно обратился к нам Лукич, - рассказываю сейчас, а по спине - холод пробирает!...До сих пор страшно делается от воспоминаний…И как я всё пережил тогда?!
- Не отвлекайся, Лукич! Продолжай!… - загомонили увлеченные слушатели.
- Продолжаю, - вздохнул лесник. – Постоял я еще немного и решился…
- Пойду, покурю, хозяин!
Повернулся как мог спокойно к выходу и… еле сдержал крик!
Позади меня, почти вплотную, кто-то стоял!
Я схватился за спички, но луна как по заказу осветила помещение… Передо мной стояла женщина. Ссохшаяся кожа налипла на череп неровными складками, крошечные мутные глаза почти утонули в провалившихся глазницах, на голове было наверчено что-то пестрое, вроде косынки, длинная простая рубаха в пол испачкана в земле, в чем-то темном, заскорузлом по подолу. Взгляд у женщины был отсутствующий, пустой. Безжизненный.
Откуда она появилась? С какими намерениями приблизилась ко мне столь бесшумно? Так близко? Что собиралась сделать? – я тогда не задумался. Лишь сжал покрепче ружье и сбивчиво произнес:
- А вот и хозяйка. Доброго вечеру тебе! Охотник я, ночлег ищу. Со мной - любимое ружье. Оно бьет без промаха.
К чему я приплел про ружье - не знаю. Как-то так само вышло.
В ответ – ничего! Никакой реакции на мои слова. Женщина не двигалась и почти заслоняла выход.
Тогда я вспомнил про окно, сделал шаг в его сторону…
Господь святый! В проеме со стороны улицы стоял еще один местный! Я не разглядел его как следует - на фоне лунного света мне виделся только черный силуэт.
Несмотря на лютый страх, мыслил я на удивление быстро и четко. Подобрался, перехватил поудобнее ружье! Для себя я тогда решил, что если понадобится, воспользуюсь им против этих… не задумываясь!
Нервы были напряжены так, что затвердели плечи и судорогой свело шею.
Я заставил себя повторить медленно и четко, обращаясь к женщине:
- Хозяйка, прими гостинец. Вон на лавке лежит. А я пока покурю.
С этими словами я медленно стал обходить женщину, в любую минуту готовый отразить нападение. Она никак не прореагировала на это, оставаясь стоять в той же позе.
Протиснувшись мимо, изо всех сил стараясь не коснуться ее, я вышел вон, невероятным усилием сдержавшись, чтобы не побежать.
Перед домом никого не было, но за углом, в той стороне, где находилось окно, притаилась опасность. Я это четко понимал, помнил ту фигуру. Нарочито громко прокашлялся и сказал:
- Я на охоту с малых лет хожу, стреляю без промаха. Медведя вот пожалел, а врага не пожалею.
После вышел на середину улочки и двинул в обратную сторону. В зыбком свете луны окружающие предметы выглядели чуждыми, непривычными, иными. Проскочив мимо оставшихся домишек, я не выдержал и оглянулся напоследок – позади, на дороге стояли две фигуры – местные словно вышли проводить меня и смотрели вслед. А сзади…! Сзади к ним подходило несколько новых существ! Они двигались медленно, с трудом, механически передвигая ноги. Издали эти фигуры казались гротескными и ненастоящими, марионетками или ожившими куклами… Повторюсь, что про зомби тогда никто не знал… Да и не бывает в наших краях таковых.
Я не стал дожидаться их приближения. Развернулся и рванул прочь.
Как добрался до дома, как нашел дорогу – не знаю.
Помню, что под утро вышел к домику лесника.
Помню, что говорить смог только после стакана беленькой. Вид у меня был слегка безумный, поэтому дед Митрий не стал строить обиженного, выслушал молча, а после сказал:
- Твоё счастье, что взял с собой перекус и догадался им предложить! Тебя отпустили, потому что обычай соблюсти смог - угощение проставил. В ночь на Чистый четверг это обязательный ритуал для нави.
- Для …кого? – не понял я.
- Для нави. Ты, парень, попал в навье поселение.
Редко кому оно показывается. Сам я не видел. Мне дед рассказывал. Довелось ему набрести на него днем… Дело было ранней осенью… Так вот – в домах обнаружил он этих самых…как ты говоришь – мумий. Кто сидел, кто стоял, и все недвижимые, неживые. Дед сначала подумал, что куклы…А после уже понял, что вроде людей кто-то…
Почему они такие были, что с ними случилось – того не знаю.
Может мор какой. Может колдовство.
Только не стал дед там оставаться, а бежал оттудава что есть сил!
После бабка одна ему растолковала, что зашел он в навье поселение. Нави эти оживают только в ночь на Чистый четверг и очень опасны для человека. Так-то!
А ты, видать, в рубашке родился. Или заговоренный какой? Догадался же гостинец им предложить! Ведь по обычаю так и следует поступать. Поэтому и отпустили тебя, везунок!...
Мы молчали, захваченные этой странной необычной историей.
Лукич поднялся, взял в руки тарелку и уже от двери сказал:
- С того времени навий я больше не встречал – бог миловал. Но обычай с угощением соблюдаю неукоснительно. На всякий случай.