Grablay

В Москве скончался советский и российский переводчик Леонид Володарский. Об этом сообщила радиостанция «Говорит Москва», где Володарский работал ведущим. Ему было 72 года. Как рассказала радиостанции супруга Володарского, он скончался после продолжительной болезни.

Володарский начал переводить кино в 1968 году. В конце 1970-х, с приходом на рынок VHS-кассет с видеофильмами, к его услугам начали обращаться видеопираты. Он озвучил множество зарубежных фильмов и телесериалов. Получил известность среди зрителей за счет своей манеры речи и специфического произношения. В юности дважды сломал нос (в аварии и во время драки), из-за чего имел характерные особенности голоса. Из-за этих особенностей о Володарском сложилось мнение как о «переводчике с прищепкой на носу». За 30 лет непрерывной практики он перевел более 5 тысяч картин. Как говорил сам Володарский, он переводил фильмы синхронно и с одного раза, а затем никогда не пересматривал собственную озвучку.

Также он одним из первых перевел на русский язык произведения Стивена Кинга и многих других писателей.

Ударницы колхоза имени товарища Карла Леммле

Выбираю селедку. Захотелось. Много всякой на стеллажах. Старик рядом. Крутит упаковку с рыбиной, щурится, чертыхается. Внученька, просит, прочти какая она. Не вижу. – Написано Норвежская, батя. Слабосоленая. – Они напишут… Китайская! В грязной луже выращена. Ходят китайцы по большому, она нагуливает – аква бл@дь культура называется. Вот раньше была селедка, а это не селедка. Это – гидрокурица, уж извините старика. А вот раньше была, да!.. – Угу. – Раньше в бочках была. Деревянных. Как сельди в бочке, слыхал? Нет, не тесно, а значит по ГОСТу! Никакого недовесу, все для людей. Откроешь, – запа-а-ах! Сочи! Рыбины – во! Кабан к кабану, а не селедка. Копейки. Жиром заплыла в большой палец ноги. Во рту тает, по усам витамины текут, осетрины не надо. Во какая была селедка! – Угу.. – Да одной селедкой трое наедалось. Вот те крест! Одна селедка, картошка в мундире, огурец, три поллитры – всё! – и наедались! Клянусь! – так накушаешься, встать не можешь. Участковый идет, усмехается по-доброму – опять накушались? Тогда все добрые были и усмехались чаще. Во была селедка. И участковые... А эта?.. В рот положить неxуй за сто рублей! Неуд такой рыбной промышленности, уж извините старика. – Угу… – Глянь-ка, консерванты есть? Те что на Е, невидимые убийцы? – Есть. – Ну! – травят народ. Все в морг, в смысле в сад… Не слыхал, диагноз еще не ставят – околел от консервантов? Ну, да разве они про такое скажут … Раньше селедку просто солили, и все! Соль и все! И как живая, – серебро, глазки ясные, ресничка к ресничке. Разве не улыбается. А сейчас крыса облезлая, не селедка… Все спиzдили, а где она сделана? – В Подмосковье, промышленная зона такая-то, адрес… – Всё! Молчи! Смекаешь?!.. Зона!.. Оо, это… Я тебе точно говорю… Ну ты поняла… Где Норвегия, где Химки?… Опять же, – в Китае пёрнут, у нас завоняет… Флот с тралами проeбали… Сланцевая нефть… Оо, эта поднебесная!.. Квоты тасуют… Майя все предвидели... Короче, Бенеш голова, да?.. И Чемберлен, не?.. Ха-ха! Ну мы поняли друг друга, приятель… Опять же Фукусима… Вот раньше была селедка, да…