FarCry.crick25

- Скоро напьемся, - подбодрил Степаныч, - а нам уже пора.

Алексей поднял удочки, вздохнул, с сожалением – до дома еще топать и топать и бросил последний взгляд в квадратную яму колодца. Увидел там свое усталое лицо, редкие облака на небе и солнце… Солнце, которое катилось по небу, все ускоряя свой ход! Резко стемнело, так же быстро прокатилась луна, на мгновение блеснули звезды, опять стало светло и желтый диск солнца промчался над головой отраженного Алексея со скоростью метеора. Дни и ночи мелькали как фотовспышка, от всей этой круговерти у парня закружилась голова и он закрыл глаза, пытаясь сдержать приступ тошноты…

-На, попей, а то совсем сомлел, - какой-то молодой парень в военной форме прошлых лет и с улыбкой Степаныча на загорелом лице, протянул Алексею мятый котелок с водой: - А я пойду ведро поищу, надо еще воды набрать – не одни мы пить хотим…

Алексей принял из рук бойца котелок, без удивления, а просто отметил некоторые новые детали: винтовку, вместо удочек, в своей руке, другая одежда и ботинки с обмотками на ногах, срезанную осколком молодую березку, которая лежала рядом. И столб черного густого дыма, который поднимался за «Лысой горой».

Некоторое время спустя вернулся тот молодой боец, похожий на Степаныча, вручил Алексею старое ведро из-под солярки (видимо одолжил у какого-нибудь мехвода), велел наполнить его, (только кто такую воду пить будет!?) и показал прямо на столб дыма, который стал только толще и выше: - Нам туда.

Поднявшись на вершину, Степаныч и Алексей увидели жуткое зрелище – горела техника. Военная техника. С красными звездами на тех местах, куда еще не добралось пламя. И удушливый черный дым довершал страшную картину…

- Да… в Афгане тоже не карамелька была, — подал голос Степаныч, — но здесь просто ад.

Петляя между дымящими остовами машин и обгорелыми людьми в немыслимых позах, Степаныч привел Алексея к разбитой, но нетронутой огнем полуторке.

- Там, в кузове, Максим, — сказал Степаныч, — вытащи сначала тело, поставь его на станок, а потом влей в него воды.

Неужели рассудок Степаныча не выдержал? Алексей забрался в кузов и все встало на свои места: в углу, под самой кабиной, стоял пулемет "Максим", который видеть Алексею до этого приходилось только в кино…

Бойцы оттащили пулемет чуть выше по дороге, в воронку от снаряда, залили в кожух воды, принесли коробки с лентами – оборудовали огневую точку. И принялись всматриваться в даль дороги…

Гитлеровцы шли, не спеша и как-то по-хозяйски, что Алексей, чья очередь была сейчас наблюдать за дорогой, не сразу подал сигнал Степанычу, а несколько секунд завороженно смотрел на них, настоящих немцев, с которыми воевали наши деды. Расслабив ладони на рукоятках гашетки, Алексей уже с откровенным любопытством рассматривал, через прорезь щитка, незнакомую форму и слушал странный чужой говор…

Чуть шевельнул стволом, с кожуха пулемета свалился кусок сухой травы, который положили для маскировки… и их заметили. Резкий окрик на лающем языке и немцы залегли по обеим сторонам дороги и сразу по щитку защелкали пули, а Лёху чья-то рука отстранила от пулемета…

- Чтобы ленты были наготове! – прокричал Степаныч сквозь выстрелы, открывая ствольную коробку и заправляя ленту – нельзя им дать пройти на Семеновку!

-Иии, начали! – последнее слово Степаныча потонуло в выстрелах и лязганьи заработавшего пулемета. И начали. И начался бой, конца которому не было видно. Степаныч как будто прирос к пулемету – отстреливался короткими и длинными очередями, как демон из преисподней – весь в пыли и рукав, пропитанный кровью – успела зацепить шальная пуля. А Алексей, подтаскивал коробки с патронами, как было ему приказано, и не давал ближайшим врагам головы поднять, стреляя в их сторону из винтовки, пока Степаныч перезаряжал пулемет.

Но все-таки за одним немцем не уследили – подобрался он слишком близко и успел перед самой своей смертью метнуть гранату в пулеметный расчет. Достал-таки Степаныч очередью гитлеровца в последнее мгновенье, уткнулся фриц лицом в землю, но граната уже была брошена. Взрыва Алексей не услышал, просто стало темно и тихо. А потом Лёша уснул…

продолжение следует....

Просто накатило, просто устал… и поменявшись сменами с напарником, в СТО, где Алексей трудился автослесарем, рано утром прибыл на автовокзал. Был июнь и поэтому вопрос о ночевке остро не стоял – у Лёхи при себе был спальник.

И вот он на месте, а автобус, подняв облако пыли, скрылся за поворотом. Когда-то в Семеновке было свыше трехсот дворов, а теперь не более пятидесяти. В буйстве окружающей природы село доживало последние годы….

-Зайди ко мне! – грубый мужской голос заставил Лёху вздрогнуть и обернуться. Голос принадлежал мужчине лет пятидесяти пяти на вид, крепкого телосложения, который стоял за распахнутой калиткой и оценивающе-выжидательно смотрел на Лёху.

Степаныч, как звали нового знакомого Лёхи, оказался местным участковым, а еще гостеприимным хозяином – на столе (под большой яблоней, где они расположились во дворе) вскоре появились – литровая бутылка водки, сало, редиска, хлеб и вареные яйца.

Степаныч почти ни о чем не расспрашивал Лёху, а рассказывал сам – о службе в милиции, затем в полиции, о селе, о своем хозяйстве. А Лёха пьяным взглядом водил по окружающей обстановке и удивлялся своим новым ощущениям – и не жил он в городе 32 года как будто. Прежняя жизнь показалось такой далекой и расплывчатой как утренний сон. А настоящая, реальная жизнь – вот она, рядом….

- Поэтому, сделать сможешь это только ты, - прервал Лёхины мысли Степаныч, - я это сразу понял. Моя фамилия тоже Мясов. Мясов Владимир Степанович. У нас тут с этой фамилией только я и остался….

И на удивленный взгляд Лёхи добавил, – Если мы и родня с тобой, то очень дальняя.

Вечерело и поднялся легкий ветерок, когда Лёха заснул прямо за столом мертвым сном.

… Просыпался Лёха тяжело и медленно – как толстяк выходит из воды. Голова нещадно гудела и начали вспоминаться обрывки вчерашнего дня – автобус, Степаныч, водка. … Они куда-то идут с участковым вверх на холм… Вот они, Лёха со Степанычем, оба в кольчуге и на конях, пробиваются через орды узкоглазых дикарей к поселению, так похожему на Семеновку, вот кривая вражеская сабля рассекает Лёхе кисть и отрубает палец… ТАК!!!!! СТОП!!! Этак и до психушки недалеко!!!! Это был сон! … Приснится же такое… Закусывать основательнее нужно было, да не налегать на беленькую…

Лёха встал и пошатываясь вышел во двор. Степаныча нигде не было, зато была надпись мелом на двери «Буду вечером, дождись меня, никуда не уходи. Поешь, что найдешь в холодильнике».

Время до вечера тянулось мучительно долго и Лёха не заметил, как снова уснул. Уже до вечера и без сновидений.

- Проснулся? – манера Степаныча неожиданно появляться Лёху уже не удивляла, а вот дальнейшие слова вызвали у Лёхи дрожь и легкий приступ тошноты: - А лихо мы вчера этим накидали! Как рука? Болит?

Лёхин взгляд забегал по комнате, остановился на Степаныче… Вся прежняя жизнь как будто сложилась в гармошку от взгляда участкового – как два прицела уставились на Лёху из-под бровей. На мгновенье…, а потом все стало прежним.

- Пошли пить чай – позвал Степаныч. – Всё знаю и понимаю и все попытаюсь объяснить…

И начал долгий рассказ. Степаныч говорил про то, что сон Лёши — это реальность, про способности Мясовых во снах вселяться в далеких предков, меняя ход прошлого – влиять на настоящее, тем самым ограждая от опасностей жителей Семеновки, про старые времена и про сильную родовую связь у Мясовых, которая наделила их таким даром… И про то, что теперь Степаныч не может больше защищать село – сегодня он ездил в местную ЦРБ и диагноз подтвердился – опухоль головного мозга, следствие старой контузии в Афгане.

От слов Степаныча, Алексею, хотелось то убежать без оглядки, то расхохотаться во все горло, то снова оказаться в своем детстве, где нет этого всего… И самое страшное – Алёша понимал, что все это правда. Он с юности ощущал что-то такое – непонятное и сладко-тоскливое, как наваждение, что заставляло его брать отгулы на работе и просто сидеть дома, часами уставившись в одну точку….

- Так вот, сынок – вывел Алексея из оцепенения голос Степаныча: - по всему выходит быть тебе новым заступником, я уже не могу, практически перестал видеть сны, — Степаныч стукнул себя пальцем в висок. – Но никто тебя заставлять не будет против твоей воли: время есть… подумай, отдохни. И об отдыхе – завтра вечером на Одломку сходим, она тут рядом протекает, карп начал клевать, — уже совсем по-будничному сказал Степаныч... .

продолжение следует....