Привет, люди. Я никогда ещё не публиковал ничего здесь или где-то ещё. Я решил заняться литературой и мне интересно, что скажет общество о моих попытках освоить это ремесло. Поэтому публикую этот отрывок не страшась ни суда, ни смерти).
Интересно, как я себя сейчас чувствую. Плоховато как-то... Почему мне кажется что внутри моей головы что-то дрожит? Или там и правда что-то дрожит? Ничего, сейчас я выпью, осталось метров сто, чтобы добраться до магазина и взять немного бухла. Стоп. Почему так страшно? Почему становится страшно? Почему всем вокруг так хорошо, так обыденно хорошо, а мне страшно? Надо перестать нагнетать. Забываю все мысли, стараюсь по крайней мере.
Хорошо было когда-то в Италии, чудесные уютные лица вокруг, цветастые улицы, много света. Радость постоянства перемен, радость полноты бытия, скрытой в деталях повседневности.
Я уже почти у кассы, но как сильно у меня дрожат руки, дёргаются уголки рта в попытках изобразить адекватную гримасу на лице. Я чувствую собственный запах, ледяной запах кожи пропитанной спиртом. Ещё чуть потерпеть до первых глотков, а там уже будет лучше, точно лучше. Касса это самый напряжённый этап битвы, место силы магазина, которое может повергнуть в отчаяние или, наконец, успокоить. Что-то из двух. Всегда из двух. Иначе быть не может. Алкоголики, это всё не для вас.
Стуча зубами я выпил кружку из смеси пива и водки. Ритуал известный своей изысканной уникальностью. Мне становится гораздо легче, пропадает телесная дрожь и шкала настроения неумолимо тянется вверх. Я начинаю рассуждать вслух о том, какой же я восхитительный, что смог выдержать этот поход в магазин через дорогу и кому я теперь позвоню, чтобы надрывно делиться радостной новостью, что я не погиб от похмелья. Да, борьба с похмельем выглядит чудовищным сражением, в котором всегда побеждает необходимое зло, но как же иначе? Если я не выпью, то принесу в жертву самого себя, а если выпью, то восстановлю баланс во вселенной.
Пора выбраться в город. Поискать собеседников и соучастников. Лучше когда оба этих свойства есть сразу в одном человеке. Тогда вы сможете до полной отключки переливать из пустого в порожнее всё оставшееся вам время, не тратясь на пустые беседы. Один глоток на светофоре, следующий на остановке. В транспорте едут какие-то люди, все хорошие. Осталось примерно граммов стопятьдесят. Надо бы найти ещё рублей 5, коих как раз хватит ещё на 200 граммов, после которых пить уже будет не нужно. А пока пить необходимо.
Точка волнительной встречи. Саша - старик, который любит отметить и словом и взглядом любую часть женщины, которую увидит. Он говорит, что лучший секс происходит аккурат в его возрасте, около семидесяти. Я спрашивал, как бы увидели это студентки, которых он щедро одаривает искренней улыбкой, он, конечно, советует спросить у них. Я спросил, а они сказали что не знают.
Он много раз тратил на меня свой дневной запас топлива, поэтому я угостил его водкой. Он большой лысый мужчина, алкоголизм его сторонится из уважения к телесным качествам. У Димы, знакомого академика, который выпивал за вечер по две бутылки водки тоже было большое тело, но он умер.
Саша познакомил меня месяц назад с одной экономисткой жившей у меня месяц. Потом она уехала. Он сказал, что она превратилась в медузу на солнце. Не каждый человек может выдержать нагрузку в 9g и не умереть. Лёжа на ней думалось о том, сколь глубоко я могу окунуться в это медленное самоустранение, посещала мысль о том, что зачем вообще искать какой либо смысл в происходящем. Мы пили и трахались, так разве не это природа заложила в нас?
Саша обаятельно желал самых нужных вещей с каждым выпитым глотком. Пластиковые стаканчики, в которые была налита водка никак не соответствовали его искренности и эстетике выражений. Диссонанс превращавший праздник жизни в скупую на смысл пьянку. В голове было достаточно оправданий, чтобы этот момент отпустить. Саша человек важный, он поднимал тонус, когда его не было. А может и не он.
Вместе мы убили пару часов, что читалось в наших по-детски расчувствовавшихся глазах. Теперь мир был большой и счастливой тусой, похожей на международную секту, в которой царило полное взаимопонимание и слабоумие. Нашу компанию дополнили новые люди, мы дополнили их, чтобы вместе прийти к сингулярности, держась за руки.
Если я опаздываю на последний транспорт, вероятно наступил вечер. Я иду в сторону дома, слушая музыку на пределах звука, раскачивая свои нервы, метаясь от плача к всеохватывающему ощущению созерцания мира. Масштабная картина. Меня ждут свершения, победы, самодостаточность и любовь.
На похмелье, кстати, удалось найти немного денег. Но и сон лечит.
