CreepyStory

Добрый день, уважаемые фосторовцы! Поделюсь с вами кусочком ужаса из личной копилки. О своих "приключениях" я уже отписалась. А вот что произошло (надеюсь, все в прошлом) с моим мужем.
Встречался он с девушкой пять лет плотненько, и не склеивалась у них семья: детей и замуж девушка не хотела, строила карьеру, получала многочисленные образования, а муж мой работал "пажом на посылках"... Почему-то занимал такую странную нишу в ее жизни, и девушки на него заглядывались: и обеспечен, и образован, и работа денежная. А он как зомби: дом-работа-поручения "любимой", пожирал магазинные пельмешки и считал себя счастливым. Но каким-то макаром, уж не знаю каким, отбился от рук послушный паж: захотелось ему детей и борща свежего на обед - хоть тресни!!! И мало-помалу ушел он однажды, оставив квартиру, машину и накопленные деньги. Как он жил в свободный период - не знаю, не признается.
Встретились мы месяца через 4 после его "побега из Шоушенка". И вдруг стала ему названивать его "несостоявшаяся теща" (забавно, правда?). Вернись, говорит, собака, а то хуже будет!!! Мой смелый балбес и говорит: "Не вернусь, свадьба у меня скоро..." Ай-ай! ЗАЧЕМ?!!! Зачем сказал?!
Прошел год. И однажды утром муж не смог встать на ноги: голеностопные суставы распухли страшно, ноги отекли - адская боль. Не буду утомлять подробностями: лечились дорого и по всей Москве, куда мы только не обращались. Просто кошмар - молодой спортсмен гниет на глазах.
Последняя инстанция - бабка Ангелина под Рязанью. Не буду рассусоливать - сама не ездила - но дорога была невероятная. Перед самой Рязанью машина, ехавшая впереди, вылетает на обочину и останавливается. Водители выскакивают оказывать помощь, но поздно: инсульт за рулем. Мужчина умер мгновенно. В это время пьяный козел на огромной скорости врезается в машины тех, кто побежал на помощь: у обочины их было три (машины). Нашей здорово помяли зад и с колесами что-то не то было. Кое-как до автомастерской докатили, и машину как-то поставили на ход. Вот в таком состоянии муж доехал до бабки. Говорит, чистенькая, приветливая, свечи жгла, что-то говорила, воду с собой дала пить.
И рассказала, откуда ноги растут: мать бывшей девушки сделала порчу "на смерть"- нашли ботинки мужа и в свежую могилу закопали, поэтому и ноги стали гнить заживо. Муж мне когда рассказал, приехав на битой машине, мне дурно сделалось. Короче, попил он водички, почитал молитвы и потихоньку- потихоньку стал ходить. В медицинской карте серьезные врачи, лечившие мужа безрезультатно, сделали запись - стадия ремиссии после нетрадиционных методов лечения. И все, казалось бы, наладилось. НО...
Небольшое отступление: я, в силу частой и серьезной усталости, с некоторого времени становлюсь "антенной", как я это называю, "проводником": вижу картинки, принимаю информацию из пространства, иногда безобидную и бессмысленную, иногда жутковатую и неприятную. Ну об этом потом как-нибудь... Так вот, стал мне сниться навязчивый сон: кто-то ходит по лестничным клеткам подъезда и ищет моего мужа. Ну день, ну два, и все ближе к двери подходит, и, блин, однажды вижу во сне дверь в подъезд прикрыта - открываю, и передо мной девочка лет девяти, или то, что можно когда-то было назвать девочкой: сгорбленная, скукоженная в муках и боли. Вижу, что кареглазая, школьница в когда-то опрятной одежде, кошмарное ощущение. И чувствую, что не угрожает, а помощи просит, избавления.
Целый день ходила в ужасе, но молчала: мужу ничего не говорила, чтоб в Сербского не повез на освидетельствование. Следующей ночью, часа в 2, вскакивает мой благоверный с криком. Чего, говорю, кричишь? Отвечает, мол, сон страшный. Утром рассказал: "Чувствую на плече руку холодную, оборачиваюсь - девочка странная" Я ему свой сон описываю. Сидим в ужасе оба, пошевелиться не можем: нам снилась одна и та же девочка. Пошли в церковь, рассказали батюшке все от начала до конца. Он сделал предположение, что ребенок этот мучается, потому что "ботинки заговоренные " ей в могилу подложили, и просит дитя избавить ее от этого кошмара. А как? Молились, ставили свечи.
Больше не снилась, надеюсь, все не зря делали. А теперь подумайте - 21 век, Москва. Каким безумным надо быть, чтобы совершать такие вещи?! Мало того, что живого человека на смерть мучительную из мести посылать, так еще и могилу детскую осквернять... Просто безумие какое-то... Безграничное зло. Я даже слов не могу подобрать. Но людей теперь опасаюсь крепко: среди них есть нелюди. Опасайтесь злых делателей, они среди нас, оказывается.

Сейчас уже тяжело представить себе то время, когда я был на последнем курсе института и уже во всю окунулся во взрослую жизнь. Я не искал себе тёплого местечка и постоянной работы, а постоянно ввязывался в рисковые дела и прогорел. Так что к февралю 2013 я пришёл с долгами в несколько сотен тысяч рублей, расторгнутым браком и стремлением наладить свою жизнь.

Практически все зарабатываемые мной деньги уходили на погашение долгов и содержание маленькой дочери, и чтобы улучшить хоть на чуть-чуть своё финансовое состояние, я принял решение таксовать в единственное свободное время суток – ночью.

Устраиваться официально в какую-либо из фирм я не стал – они брали большой процент с поездки, хоть и подкидывали время от времени заказы.

Не смотря на то, что я не высыпался, бомбить по ночам мне нравилось. Живу я в Москве, и все дороги свободны у нас только в это время суток. Большинство пассажиров обычно подшофе и платят щедро, не смотря на то, что сами поездки никогда не занимают больше 30 минут. В один из таких ночных выездов со мной и произошла эта история.

Я проезжал по Тверской улице в районе Охотного ряда, когда увидел группу людей, выходящих из ресторана. Один из них, самый высокий, протянул руку, я притормозил и открыл окно.

- Здравствуй, парень, до Ворыпаево подкинешь?

- И Вам привет. А это вообще где?

- Недалеко от МКАДа, по Каширке как ехать, сворачиваешь на Домодедовское, а там и рукой подать. Я покажу дорогу.

- Сколько дашь?

Собеседник улыбнулся, залез в карман и достал несколько купюр.

- 750 рублей, больше нет. Пойдёт?

Цена для поездки в Подмосковье была очень мала, но пассажиров не наблюдалось уже полчаса, и я решил согласиться.

- Пойдёт. Садитесь в машину.

Говоривший со мной мужчина сел на переднее сиденье, остальные двое сели на заднее.

- Ну, трогай, шеф!

Я отъехал от тротуара и начал выруливать на Театральный проезд. Некоторое время в машине было полное молчание, пока сзади не послышался храп.

- О, кажется, Гена уже притомился. Ты прости нас, шеф, мы с друзьями давно не виделись, выпили маленько. Ты, кстати, не против, что я не пристегнулся?

Я взглянул на своего пассажира. Когда я стоял у обочины, фонари практически не горели, и рассмотреть его лицо мне не представлялось возможным. Сейчас же вдоль дороги светило ярко, и я, наконец, смог его разглядеть.

Он был высоким, одет в джинсы и куртку чёрного цвета. Из куртки неаккуратно торчала рубашка. Пассажир был полностью лысым. Моё внимание привлекли его пальцы, которые были унизаны различными кольцами, на груди висела толстая золотая цепочка с каким-то блестящим камнем. Очень странно, что у так богато выглядящего человека нашлось всего семьсот пятьдесят рублей на поездку.

- Представляешь, шеф, думали, с друзьями просто посидим, а тут одно, второе, третье: завязалась пирушка, спустили все деньги, которые принесли. Бывает же такое! - сказал он, растягивая слова, словно угадывал ход моих мыслей.

- Да уж, бывает. По поводу ремня, кстати, не очень одобряю. Во-первых, опасно, во-вторых, штраф за это.

- Да не боись, хозяин. Я в таких передрягах бывал, меня не страшно пугает какая-то авария, - он разразился каким-то диким хохотом, от которого у меня пробежали мурашки по коже. Продолжая смеяться, он сказал, - а про штрафы не думай даже.

- Ну, как знаете.

Со слов моего деда, эти события произошли в середине 1970-х годов, в его родной деревне, что находится на юге Сибири. Деревня и поныне населена и исчезать с лица земли не собирается. Мой дед, зовут его Андрей, в ту пору работал мотористом в колхозе. Работы хватало за глаза, особенно в пору посева и сбора урожая, деньги платили очень хорошие, хоть и приходилось в буквальном смысле жить в полях.

Поздней сухой весной бригада, где трудился мой дед, заканчивала работы на отдаленном поле. Работали без выходных уже почти две недели, но никто и не подавал виду, что устал, никто не позволял себе схалтурить или уйти с поля раньше коллектива. Быт был организован здесь же: легкий деревянный навес, под ним большой общий стол с лавками, пара умывальников. Недалеко стояли бытовки на колесах, где все и ночевали. Поле соседствовало с густым лесом, который постепенно переходил в непроходимую тайгу. Так вот, однажды, когда они всей бригадой после долгого трудового дня сели за стол ужинать, к ним из леса вышла женщина. Дед описывал ее как высокую и худую, с необычными чертами лица: «Вроде лицо и красивое, нос, глаза на месте, ямочки на щеках, улыбается, но смотришь на нее и понимаешь, что будто не человек это». Одета она была в серую длиннополую одежду из какого-то грубого домотканого сукна. «Такой одежи я уж лет 30 не видывал, это ж еще при царе наверно так одевались, тяжело жилось, видать, тогда», — говорил дед.

Вся бригада словно оцепенела, все разом отложили ложки и уставились на незнакомку. Та постояла немного в тени сосен и подошла прямо к столу. Кто-то из ребят молча подвинулся и предложил незнакомке присесть, другие гостеприимно налили полную миску борща и поставили к освободившемуся месту. Но незнакомка даже не посмотрела на предложенное угощение, она громко вскрикнула и направилась к одному из тракторов. Тут оцепенение, видимо, прошло, так как бригадир, беспокоясь за сохранность казенного имущества, сказал ей: «Куда это ты, милая моя, лыжи-то навострила? Смотри мне, не озоруй, а то знаем мы ваших. Ходят, мол, дай дядя за рулем посидеть, а сами по карманам в спецовке шарют».

Далее буду описывать события словами деда Андрея.

Мы тогда еще посмотрели на старшого, мол, ну что с тебя, убудет что ли, пусть ходит, не унесет же она этот трактор в подоле. Но Иван Савельич разошелся: «Уходи, — говорит, — отсюда! Ты с какой деревни? Вот на тебя напишу жалобу, что мешаешь людям работать!» А она даже не глянула на него, подошла к трактору и давай нюхать его. Ну, вот прямо картина, стоит деваха, нос свой к двигателю прислонила и нюхает. Ну мы прямо заржали тогда все разом, словно отпустило нас что-то. Кто-то закричал ей: «Глупая, ты ж солярки-то щас нанюхаешься, потом блевать будешь. Уйди, дура безмозглая!» Ну, в общем, давай ее по-всякому, и про еду забыли, и про все на свете.

А девка-то постояла так, словно и не слышала она нас, потом подняла голову и в поле сиганула бежать, да так быстро, что даже ног не видно было. Мы все повскакивали с лавок и бегом к трактору, а ее и след простыл, даже травы примятой не видно. Только Арсеня наш, с Ивановской который, разглядел у пруда уже ее. Как и не бежала будто, стоит себе и на нас зыркает. Ну мы поорали ей да за ужин обратно сели. Как сели, так и ахнули: борщ весь скис, аж зеленой плесенью покрылся. Хлеб в черных пятнах, аж брать страшно. Кто-то в голос на повариху давай орать, той аж дурно стало, унесли несчастную в бытовку. Стоим вот всей ватагой вокруг стола и чешем репы, что за чертовщина такая. Тут кто-то из наших и спрашивает: «А Иван Савельич-то где?» Оглянулись — и правда, нету бригадира.

С Романом мы познакомились в одной столичной редакции, где я работала после института. На мою долю в те времена выпадало немало ночных дежурств, а Роман жил в Подмосковье и порой, когда его работа на каком-нибудь мероприятии поздно заканчивалась, приезжал "ночевать" в редакцию. Тут он спокойно работал 2-3 часа, составляя репортаж, а потом брал банку кофе и приходил ко мне, и мы болтали до открытия метро. Его такой график вполне устраивал, наше начальство тоже ничего против не имело.

В одну такую ночь речь зашла о загадочных, "населенных духами" домах с жутковатой репутацией, коих, как известно, в столице великое множество. Тогда-то Роман и поведал мне историю, случившуюся непосредственно с ним. Дальше от его лица:

«В девяностых годах я работал в одной недавно появившейся газете. Не буду называть, она и сейчас еще выходит. Мы писали обо всём - о спорте, эстраде, путешествиях, духовных практиках и загадках истории... Своего помещения у нас поначалу не было, и мы арендовали "угол" у одного кондового советского журнала. Условия были так себе. В те годы недавно открывшиеся организации обычно размещались в наспех приспособленных для работы помещениях: в перестроенных детских садах, гостиницах и так далее...

Потом дела наши пошли в гору, и мы переехали в новенький, только-только отстроенный офисный центр. Наверное, один из первых. Располагался он на севере столицы и был по тем временам неимоверно крут. Представь - раньше мы ютились в тесных кабинетах с вечно мигающими лампами, рассохшимися оконными рамами, скрипучим паркетом. Нам не хватало места под принтеры и ксероксы, не хватало телефонов, розеток... А там, куда мы переехали, там было как в зарубежном кино! Общий зал, разделенный на маленькие кабинки для сотрудников, у каждого - свой стол, к которому были подведены провода для телефона и компьютера; пластиковые окна с тонированными стеклами во всю стену; шикарный зал для совещаний... И всё это еще пахло ремонтом! Мы занимали целый этаж, а кроме нас, еще и никого не было. Всем очень понравился новый офис, особенно мне, ведь от него до дома, где я снимал комнату, было ровно 17 минут пешком. Ну 18, если приходилось ждать на светофоре.

Но в редакции у меня был собственный компьютер и интернет, а дома - сильно пьющая хозяйка. Неудивительно, что я частенько ночевал в офисе, благо, ни охранники, ни шеф не были против.

Первый тревожный звоночек прозвучал месяца через два после нашего вселения. Меня вызвал к себе главный и сказал, что уборщицы на меня жалуются: прихожу по ночам в офис в грязной обуви, ковролин после меня не отчистить. Я удивился. Образ жизни я, конечно, вел довольно напряженный: случалось мне в поисках сюжетов для репортажей и в заброшенные вентиляционные шахты спускаться, и в депо, и по чердакам высоток лазить... Случалось и угваздаться, но на этот случай я брал с собой в рюкзаке сменку. А кроме того, уборщицами у нас работали две тихие узбечки. Они безо веской причины жаловаться бы не стали.

Я пошел посмотреть, где "я" наследил. Оказалось, в вестибюле, перед лифтом, действительно были отпечатки ног, словно кто-то прошелся в ботинках, испачканных свежим бетоном. Но той ночью, когда следы появились, я в редакцию не приезжал, и охрана это подтвердила. Мне бы тогда обратить внимание на странность этих следов - были они обращены пятками к колоннам (было в вестибюле нашего здания 2 ряда колонн). Но голова моя была занята другим.

Второй звоночек - мой давний знакомый, йогин Руслан. Он практически круглогодично жил в Индии, на Родину приезжал редко и ненадолго. В один из таких приездов я его "выцепил" для консультации по одной моей статье о йогических практиках. Договорились встретиться в редакции, я ему рассказал, как меня найти. Руслан позвонил из автомата (сотовых тогда практически ни у кого не было, зато почти у каждого были карточки для телефонов-автоматов) и попросил выйти. Сказал, что не будет переступать порог этого здания. Меня это немного удивило и позабавило, но я давно привык к руслановым странностям, поэтому мы сели в кафе и поговорили. На прощанье я спросил его, чем ему не угодил наш офисный центр?

- А ты не чувствуешь? - спросил он.

- Нет. А что?

Руслан только улыбнулся снисходительно и пробормотал что-то про мою всегдашнюю "тупость". Это было не обидно: я действительно не способен чувствовать какие-то эманации, которые без труда различал мой приятель. В журналистике высоко духовным и тонко чувствующим людям не место, тут нужен совсем иной "нюх". К тому же его образ жизни с постоянными медитациями и разными духовными практиками слегка "подвинули" его и без того "шаткую" крышу - я так думал.

Был и третий звоночек, прямо как перед началом пьесы. Дело было солнечным утром, в самом начале работы. Я сидел на своём месте, просматривал "светскую хронику", как вдруг в другом конце зала раздался истошный крик, то есть визг. Очень громкий женский визг, тотчас же оборвавшийся.

Все сразу повскакали с мест, ринулись туда, откуда он донесся. Визжала молодая сотрудница. Я с ней работал - вполне адекватная и смелая девушка сейчас сидела перед компьютером с зажмуренными глазами и вся белая. Мы стали тормошить ее. Она молча показала на экран. На экране ничего особого не наблюдалось - загружалась какая-то древняя Винда, то ли 95-я, то ли 3.11-я. Девушка разревелась, но глаз не открывала - слезы текли из-под зажмуренных век. Ее повели в туалет успокаивать, что-то ей капали в пластиковый стаканчик с водой. Наконец, он отошла настолько, что смогла все рассказать.

- Я включила компьютер, и он сперва загружался, как обычно. А потом перестал и на меня глянула... страшная такая рожа. Во весь экран, как живая! Только... мёртвая...

Здравствуйте! Меня зовут Николай. Хочу поделиться с вами историей, которая произошла со мной много лет назад, во время службы в армии. Было это в 1995 году. Тогда меня из-за конфликта с прапорщиком перевели в другую воинскую часть. Притом, из Мурманска перебросили аж на север Сибири, в воинскую часть, расположенную в Кайеркане, тогда ещё отдельном городе - теперь это один из районов Норильска. На момент перевода я уже считался «черпаком», то есть отслужил ровно год. Новая рота оказалась довольно приветливой, особых конфликтов не возникало, а узнав мою историю, сослуживцы отнеслись ко мне даже с уважением за твёрдость позиции, однако речь не об этом. Всё было по уставу: подъём, обед, стрельбище. Жизнь мне стало осложнять только то обстоятельство, что новая часть, в отличие от предыдущей, располагалась в глухой местности. До города было километров двадцать, а то и больше, на запад. К северу от части, ещё километрах в десяти, располагался старый, но ещё действующий карьер. Зачастую нас гоняли туда для мелких подсобных работ. Во все остальные стороны от места моей службы тянулась необъятная сибирская тайга. Из рассказов сослуживцев я узнал, что в Советские времена здесь проводились ядерные испытания, и было произведено несколько подземных атомных взрывов.

По своей гражданской профессии я ветеринар, поэтому меня очень скоро пристроили в кинологический отряд. Собак было немного, около десятка, все немецкие овчарки, и нужны они были, как поясняли офицеры на бесчисленных инструктажах, чтобы быстро находить человека в лесу. Мне досталась годовалая сука по незамысловатой кличке Тайга, совершенно не обученная поисковому делу, да ещё и со сложным характером. На первой же нашей совместной тренировке, к концу, она сильно разнервничалась, и, впав в беспокойство, стала метаться и рваться с поводка. На мои малоопытные попытки её успокоить, Тайга отреагировала агрессивно, вцепившись зубами мне в ладонь, и едва не прокусив её насквозь. На собаку быстро нацепили намордник и загнали в питомник, меня направили в лазарет. В целом ситуация штатная и контролируемая, пара швов, три пузырька зелёнки - и инцидент исчерпан. Однако на деле выходило иначе. Оказалось, что Тайга уже проявляла агрессию к другим солдатам, и плохо поддавалась дрессуре. Поэтому случай со мной лишь подтвердил опасения командира части, и он решил избавиться от собаки. На первых же учениях, он приказал просто пристрелить её. Узнав об этом, я возмутился до крайней степени! Как же так? Мне дали всего один шанс, при этом, не проинформировав заранее о сложностях с животным. Собаку мне было очень жаль, плюс, во мне взыграла профессиональная гордость, и я помчался прямиком к командиру. Добившись приема, я начал было упрашивать его дать мне ещё раз попробовать поработать с Тайгой, и к своему удивлению не встретил особого противления.
- Хочешь ещё попробовать? Валяй, действуй! - сказал командир, пожав плечами, - Если и на этот раз не получится, тогда точно утилизировать придётся. Мне лишние показатели травмированных солдат не нужны.

К делу я приступил немедленно, для начала навестив Тайгу в питомнике. Когда она меня увидела, да ещё и с угощением, то виновато прижала уши, и со страхом смотрела на меня снизу вверх раскаивающимся взглядом. Однако угощение приняла. Теперь, владея ситуацией, я стал постепенно находить подход к строптивой овчарке, используя свои профессиональные знания. Контакт нам удалось наладить спустя два долгих месяца, после чего Тайгу снова допустили до тренировок, и дела у нас пошли в гору. Довольно скоро мы вышли в лидеры, собака оказалась очень умной и способной, на раз находила спрятанные вещи, обезвреживала подставных уголовников, демонстрируя весьма неплохие показатели. Оправдывая свою кличку, Тайга очень хорошо проявила себя в поиске на местности. Самый слабый запах не мог укрыться от её носа даже в наиболее трудных участках леса. Так и стали мы служить вместе. Дембель, до которого оставалось ещё полгода, стал представляться мне не настолько уж желанным, ведь он означал, что мне придётся оставить Тайгу, и уехать домой. За успехи в работе с животными мне была объявлена благодарность.
И вот, спустя какое-то время, точно уже не помню, произошел со мной странный случай. Случилось всё в середине августа. Как-то раз погнали нас на карьер, песочку для полковника набрать, привезли на машине, выгрузили. День был летний, ясный, но не жаркий, какие часто бывают в Сибири. Стали мы самосвал песком загружать, лопат совковых в то время на всех в достатке было, не то, что автоматов, так что дело быстро продвигалось. А покуда мы работали, офицеры и сторожа карьера что-то активно обсуждали, смеялись. Ну, мы вопросов не задавали - и так всё понятно. В общем, загрузились мы и назад в часть поехали, прибыли на место часам уже к четырем дня. Далее день пошёл как обычно, поужинали, затем настало свободное время. Примерно за час до отбоя, около десяти вечера, на свою беду выхожу я из казармы, воздухом значит подышать, на звёздное небо полюбоваться - стемнело недавно, небо ясное, без единого облачка. И тут мне навстречу бежит хорошо подвыпивший старший лейтенант по фамилии Царёв.
- Срочно! - орёт он, и хватает меня за грудки. - Срочно беги к карьеру! Я в сторожке у них свой табельный забыл!
Я сначала онемел от неожиданности, даже не знаю, что и сказать, стою как вкопанный. А он орать продолжает уже и на мат переходить стал.

Прочла сегодня рассказ «Все споришь и споришь» и очень удивилась. Я как раз готовила к публикации поразительно похожую историю, только действие в ней происходит чуть позже по времени. Не могу с уверенностью сказать, что это – цепь трагических совпадений или реальная мистика. На ваш суд, одним словом…
Рассказ подруги.
С Юлькой я работала в риэлторской конторе. Хорошая девочка, умная, честная, отзывчивая. Единственное, что казалось мне странным (даже, я бы сказала, необъяснимым) – это ее семейная жизнь. Юлька – тридцатилетняя красотка, Синди Кроуфорд в лучшие годы: высокая, темноволосая, статная, над губой сексапильная родинка. Не женщина - мечта!
Сказать, что Андрей, Юлькин муж, был ей не парой – значит не сказать ничего. Низкорослый, кривоногий, левый глаз косит. Весь какой-то несуразный, неуклюжий. Странная парочка, одним словом, - прямо красавица и чудовище. Впрочем, все бы ничего - любовь, она зла, как известно, - если бы не самое интересное: Андрюха вел себя так, будто «красавица» в их паре – это он. Вечно капризничал, шпынял Юльку по поводу и без, орал на нее, не чураясь самых неприятных и оскорбительных слов. Причем делал он это как дома, так и в присутствии посторонних, совершенно не стесняясь. И это еще не все. На совместных посиделках (коллектив у нас в то время был дружный, часто вместе что-то отмечали, в том числе и с привлечением вторых половин) этот косолапый Дон Жуан клеился ко всем женщинам, расточал комплименты направо и налево, не упускал случая кого-нибудь приобнять и ущипнуть за пикантные места. А однажды и вовсе склеил в ресторане, где мы всей компанией отмечали Восьмое марта, какую-то бабу, ушел с ней и пропал на два дня. Каково, а? И все это на глазах у красавицы-жены!
Однажды случился у нас с Юлькой разговор. Под шашлычок и коньячок, так сказать. И решилась я наконец спросить коллегу, что же она, вся такая шикарная и замечательная, делает рядом с этим уродом, грубияном и бабником. Рассказ, который последовал за моим вопросом, просто меня ошарашил…
«С Андрюхой мы в институте познакомились, учились на одном потоке. Я была звездой, все парни за мной в то время ухлестывали, ну а он… Он, мягко говоря, популярностью не пользовался. Что запал он на меня, поняла сразу. Еще бы, ведь он при моем появлении разве что слюни не пускал.
Глупая я была, молодая и зазнавшаяся. Как-то раз поспорила с девчонками, что разведу этого дурачка на золотое кольцо за два дня. Сказано – сделано: навешала я Андрюхе лапши на уши, тот одурел от счастья, выгреб все свои сбережения (как я потом узнала, он на машину копил), и уже к обеду второго дня засияло на моем пальчике дорогущее колечко. Подруги были в восторге! Но мне этого оказалась мало, и я еще высмеяла беднягу при всей нашей студенческой компании.
Андрюха проглотил обиду. Во всяком случае, так мне тогда показалось. Но через некоторое время со мной начало твориться что-то непонятное. Потянуло меня к этому заморышу с такой силой, что словами не передать. Я и засыпала с мыслями о нем, и просыпалась, и целый день о встрече с ним мечтала, искала любой повод, чтобы хоть парой слов перекинуться.
А он будто только этого и ждал! Тут же взял меня, что называется, в оборот, и через несколько месяцев состоялась наша свадьба. Я-то раньше думала, что замуж непременно за принца выйду, который красиво ухаживать будет, подарки дарить и предложение где-нибудь на Мальдивах сделает. Фиг там: не было ни ухаживаний, ни презентов, ни помолвки - пошла за Андрюхой в ЗАГС, как тёлка на веревочке. Родители недоумевали, подружки охали-ахали, но я их как будто не слышала.
Семейная жизнь не задалась с самого начала. Грызлись мы по любому поводу. Сколько раз расходиться пытались, я уж и не помню. Но потом все равно съезжались, какая-то бесовская сила нас друг к другу тянула. Думала, дети пойдут, может, тогда все образуется, но с малышами тоже ничего не получалось: первый сын мертвым на свет появился, потом было два выкидыша на ранних сроках. Через пять лет все-таки Артёмка родился. Недоношенный, весь в болезнях, но главное – живой.
Тяжко было: сын болел постоянно, я по больницам с ним моталась, а с Андрюхой так ничего и не наладилось, по-прежнему жили как кошка с собакой. Однажды муж пришел домой сильно выпивши и разоткровенничался. Тогда-то я и узнала всю правду. Оказалось, что была у Андрея родная бабка – ведьма - не ведьма, в общем, что-то вроде этого. Он тогда, после случая с кольцом, очень обижен на меня был и не придумал мести лучше, чем присушить меня с помощью этой самой своей бабули. Мол, буду за ним бегать как собачонка, тогда он со мной и поквитается.
Поначалу все шло вроде как по плану. Но очень скоро Андрюха начал понимать, что зря все это затеял: и жить он со мной не хочет, и мстить желание пропало. Вернуть бы все назад, да только бабка к тому времени уже умерла (она за месяц до нашей свадьбы преставилась, я с ней и познакомиться-то не успела).
В тот вечер муж даже слезу пустил: не могу, говорит, с тобой жить, тошнит от тебя, но и уйти не могу, что-то будто силой меня обратно затаскивает… Я тогда Андрюху спать уложила, а сама всю ночь проревела – со мной ведь точно такая же история…»
Мы с Юлькой после того разговора к теме ее семьи не возвращались. Она больше мне душу не изливала, а как человек тактичный, старалась не напоминать. Потом фирма наша закрылась, и мы, найдя работу в разных местах, постепенно перестали общаться. Примерно три года назад от общих знакомых я узнала, что Андрей пропал без вести. Просто ушел утром на работу и не вернулся. Вскоре после этого Юлька, по слухам, уехала работать в Москву, взяв с собой сына…
Наша случайная встреча произошла недавно, в эти новогодние праздники. Юлька, счастливая, красивая и с огромным животом, выбирала подарки в торговом центре. Сказала, что действительно живет в столице и приехала на пару дней повидать родителей. На предложение зайти в кафе и выпить по чашке чая я не смогла ответить отказом…
«Ты, наверное, хочешь спросить, что случилось с Андреем? – прочитала мои мысли подружка. – Да нет, ты не думай, я к его пропаже никакого отношения не имею. Хотя…
В общем, жизнь моя становилась все хуже и хуже. Андрюха, который раньше хоть и относился ко мне как к собаке шелудивой, но хотя бы не пил и руки не распускал, со временем стал практиковать и то, и другое. Артёмка продолжал болеть, на новой работе дела шли отвратительно. Короче говоря, я всерьез начала о самоубийстве подумывать, сил жить просто не было.
И тут снится мне странный сон. Будто стоит в нашей спальне какая-то старуха… Обычная такая бабка, ничего особенного… Стоит себе и смотрит на меня. Глядела, глядела, потом вдруг подняла руку и на шкаф пальцем показывает, вернее сказать, на верх шкафа. А там, на шкафу-то, у нас куча разных коробок стояло, из-под обуви в основном. Я всегда думала, что это Андрюхиных родителей вещи (они за год до этого в деревню переехали и квартиру нам оставили), поэтому никогда в коробках тех не копалась - боялась лишний раз гнев мужа на себя навлечь, только пыль с них изредка стирала.
Проснулась сама не своя, с кровати соскочила, на табуретку залезла и давай коробку за коробкой снимать и открывать. Причем не понимаю, зачем это делаю, но точно знаю, что так надо. В одной из обувных коробок обнаружила коробочку из-под конфет «Ассорти». Открыла ее и обмерла: в ней была какая-то земля, кресты из мелко наломанных тонких веток, ткань, порезанная на мелкие кусочки, и что-то еще, я со страху не запомнила… Дальше все как в тумане. Схватила я коробку и понеслась с ней на улицу. Добежала до помойки, бросила туда все это «добро» и обратно домой. Там немного в себя пришла.
Не знаю, совпадение или нет, но той же ночью у нас во дворе случился небольшой пожар – загорелось содержимое мусорного контейнера, того самого, в который я выкинула дрянь, найденную на шкафу. А еще через три дня пропал Андрей. Сам ли сбежал, случилось ли что – до сих пор никто не знает…
Ну, а потом жизнь моя резко начала меняться: подвернулась хорошая работа в Москве, появился любимый человек. Сейчас живем вместе в столице и… - Юлька с улыбкой кивнула на свой круглый живот, - ждем двойню!

Это случилось со мной несколько месяцев назад. Наши соседи сверху — замечательная семейная пара, Наталья и Виктор, у них двое детей: сын Антошка и дочь Люба. Антону только годик, а Любочке уже пять лет. Девочка милая, смышленая, всегда много смеется. Переехали они в эту квартиру недавно, но все соседи уже успели их полюбить.

Как-то раз они все уехали на дачу. Я видела, как они все погрузили в машину и завернули за угол. Квартира опустела. В этот день я дома была одна, поэтому сидела и смотрела телевизор допоздна. Внезапно я услышала ужасный, нечеловеческий крик из квартиры сверху. Я насторожилась — ведь в квартире никого не было. Если бы Наталья с мужем вернулись, я бы услышала, а до этого все было тихо. У нас вообще очень хорошая слышимость.

Немного посидев, я уже было подумала, что это мне показалось, но тут крик повторился. Я уже перепугалась. На часах было около двенадцати ночи. Я вышла из квартиры, поднялась к двери соседей и начала вслушиваться. Когда крик опять повторился, я, не колеблясь, вызвала полицию. Пока дожидалась, из своих квартир выползли еще пара человек. Оказалось, не одна я слышала вопли.

Когда приехала полиция, нам никто не открывал. Всего стражей порядка было двое, но, как только они услышали вопли, то сразу вызвали бригаду и начали ломать дверь. Она долго не поддавалась, будто она была закрыта не только снаружи, но и изнутри. А из квартиры все слышались крики. Наконец, дверь открыли. Нам всем, кто стоял на лестничной клетке, предстала ужасная картина: маленькая девочка вся в крови и синяках лежит, свернувшись в клубочек в коридоре, и только русые косы, которые были заляпаны в крови, дали нам понять, что это Люба. Как только приехала «скорая», девочку сразу увезли в больницу.

Вскоре примчались Наталья и Виктор с сыном. Глаза у них были круглые, Наталья вся в слезах, оба напуганы. Они были в панике, ведь их маленькая дочка поехала с ними, но, по словам родителей, когда они прибыли на дачу, Люба забежала в дом и исчезла. Ее долго искали, кричали, и тут поступил звонок от соседей: мол, приезжайте, ваша дочь дома...

Прошло некоторое время, Люба шла на поправку, но совершенно не помнила, что с ней случилось в квартире. Мать целыми днями сидела у кровати дочери в больнице. Самое странное, что в квартире не было обнаружено никаких следов посторонних людей. Всю эту историю окружает какая-то пугающая мистика. Сейчас Наталья с Виктором и детьми уже переехали в другую квартиру, и я их больше не видела.