CreepyStory

CreepyStory

На Пикабу
Дата рождения: 1 января
191К рейтинг 16К подписчиков 0 подписок 873 поста 160 в горячем
Награды:
За заезд из Москвы 10 лет на ПикабуС Днем рождения, Пикабу!более 10000 подписчиков самый комментируемый пост недели Мастер страшилок
252

Друг.

Я был обычным парнем. У меня были друзья. Учился в престижном универе. Все в моей жизни было хорошо. До поры до времени.

Этим летом я сломал ногу (возвращаясь с друзьями после рыбалки, упал с крутого склона). Казалось бы, обычный перелом, но обнаружилось, что в области поясницы у меня смещен один из позвонков. Врач сказал, что мне еще повезло, мол, парень, ты легко отделался и добавил: "Последующий месяц ты проведешь дома". А мне чертовски обидно, последний месяц каникул, а я должен сидеть дома, как на привязи. Но лечение есть лечение.

С данного момента день за днем, сутки напролет я сидел дома (жил я в спальном районе), и эта скукота медленно, но верно сводила меня с ума. И вот однажды в один прекрасный день, когда я сидел и пил чай в дверь раздался звонок. Я без колебаний открыл дверь, за порогом оказалась горбатая старушка очень милая с виду, которую я никогда в жизни не видел. Она попросила стакан воды (ага как в былине про Илью Муромца). Я доковылял на костылях до кухни, налил стакан воды, вернулся, а старушки и след простыл. Я подумал не дождалась ,закрыл дверь ,зашел в свою комнату, включил плеер и стал слушать музыку. Сон подкрался незаметно. Мне приснилась эта горбатая бабка, она находилась в моей квартире и стояла в конце коридора, глаза были выпучены и ее бешеный взгляд был направлен прямо на меня, в этот раз она не была так приветлива, она открыла пасть и стала что-то бубнить, медленно приближалась ко мне, ее седые волосы опадали прямо на глазах. В этот момент я стоял в дверях в комнату и с каждым ее шагом чувствовал приближение чего-то жуткого... Я захлопнул дверь.

На дворе наступила ночь. Очнулся от дикой боли в пояснице и в ноге, как будто пилой провели. Я вскрикнул, кое-как добрался до ваннойчобы умыться, достаю зубную пасту, щетку, начинаю чистить зубы. Умылся, убираю пасту и щетку, взглянул в зеркало на шкафчике, а в зеркале, прямо за спиной, та бабка стоит, смотрит прямо на меня и тянет ко мне свои грязные кровавые лапы, рожа кривая до ужаса, бледная, пасть открыта, из пасти торчат желтые клыки, изо рта течет какая-то слизь, пустые глаза выпучены наружу, создавалось впечатление, что они сейчас лопнут. Я от страха потерял дар речи, резко оборачиваюсь - никого. Тут же забыл про боль в пояснице, добрался до своей комнаты, на часах было 3 ночи, включил свет и просидел так до самого утра.

Утром позвонил другу, попросил его прийти переночевать. Он согласился. Уже через полчаса он был у меня. Я рассказал ему, что произошло. Как я и ожидал, он объяснял это тем, что я сижу тут, взаперти ,и эта атмосфера давит на меня. На улице стемнело, меня потянуло в сон, друг лег спать рядом на полу. Заснул, и вижу тот же сон, коридор, а в конце коридора та бабка, она уже ближе, чем вчера и вот-вот схватит меня, от нее жутко разит тухлятиной! Она широко открыла свою пасть!.. И вдруг, неожиданно для меня, она проскользнула мимо меня в комнату... Я бросился за ней и вижу, как она схватила друга, создалось впечатление, что она своим поганым ртом впилась в его губы. Я пытаюсь помочь ему, но не могу. Меня парализовало.

Проснулся от резкой боли в спине, сразу пытаюсь разбудить друга, не получается. Я начинаю трясти его за руку, она еще горячая, огонек надежды промелькнул у меня в глазах... Переворачиваю его на спину, чтобы сделать искусственное дыхание, а на его, уже посиневшем, иссохшем лице, застыло выражение ужаса... Не описать словами те чувства, которые я испытал в тот момент... Приехала "скорая", констатировали смерть в результате внутреннего кровоизлияния. Я до сих пор браню себя, а я ведь мог спасти его, захлопнув вовремя дверь в комнату.

После той ночи кошмар закончился. Но жизнь моя пошла наперекосяк: меня затаскали по судам, обвиняя в убийстве, однако меня оправдали. Друзья стали остерегаться меня, а из универа меня отчислили. Насчет той бабки... Я не знаю, что это было и почему оно выбрало моего друга, а не меня, но одно я знаю точно: если в один прекрасный момент к вам в гости пожалует милая неизвестная вам бабка и попросит либо стакан воды, либо что-нибудь еще, пошлите ее куда подальше.
Показать полностью
395

Старуха на крыше.

Я живу в старом девятиэтажном доме на последнем этаже. Живу один, мать похоронил четыре года назад, отца не было. Жениться пока не собираюсь, делаю карьеру. В планах — купить квартиру пошикарнее, поэтому работаю много, иногда прихожу домой лишь к полуночи и засиживаюсь с ноутбуком ещё часа на два.

Однажды летом я очень сильно задержался в офисе — начальнику нужен был отчёт, и этот отчёт мог вывести меня на уровень выше по работе. На такси приехал домой уже за час ночи. Решил, что завтра, в пятницу, высплюсь получше, а сегодня, пока есть силы и желание, доработаю детали.

Пока пил кофе, расположился на кухне, открыл балкон. Было душно. Вообще, у моего балкона было одновременно по одному плюсу и минусу. Над ним не было никакой крыши, то есть ни соседей сверху, мусорящих бычками, ни единой живой души, так как крыша наша закрывалась домоуправительницей на замок, чтобы туда не совались дети и местные выпивохи. А минус был незначительным: в дождь на балконе выйти покурить было невозможно. Допив кофе, я решил освежиться, выйдя на балкон. Прихватив сигареты и коробок спичек, я переступил порог, и передо мной открылся вид на ночной город в огнях. Устроившись на старенькой табуретке, я затянулся. Было уже полтретьего, и машин практически не было, город спал, стояла пронзительная тишина. Докурив, я решил: ещё часик поработаю и спать. Сел за ноутбук и начал сверять, высчитывать, записывать…

Вдруг отчётливо услышал шарканье, раздающееся со стороны балкона. Стало любопытно, что это могло быть. Выглянув на балкон, ничего странного я не заметил. Снова сел за ноутбук. И снова раздалось шарканье, но теперь уже отчётливее. Это были шаги. В голове пронеслась мысль: а ведь я не слышал, как кто-то шёл к двери на крышу. Обычно, если открывают ту дверь, лязгает замок и сквозняком ударяет в мои входные двери, а когда на крышу заходят ремонтники, мне слышен каждый их шаг. Сейчас же я шагов не слышал никаких, да и сквозняков не было тоже. Тем не менее, на крыше кто-то был. Пока мои мысли крутились в голове, я снова услышал шарканье. Только теперь оно сопровождалось каким-то поскрёбыванием, словно кошка съезжала по отделочной плитке дома. Набравшись мужества, я вышел на порог балкона и посмотрел вверх. От неожиданности и испуга ноги сами внесли меня в квартиру.

С бортика крыши на меня смотрело уродливое старушечье лицо, обрамлённое мятыми седыми волосами, колыхающимися по ветру. Что делает там эта бабка? Почему в этот час она там, на крыше, и кто её впустил? Бомжиха? Так наша домоуправительница тётя Люба их на дух не переносит и всегда гоняет от дома, позакрывала все подвалы и входы на крышу (их было всего два) на замки и держала ключи только у себя. Я выглянул снова и остолбенел: бабка спустила корявые руки вниз и со всей силы скребла своими ногтями по плитке, от которой отковыривались мелкие кусочки бетона и самой отделочной старой плитки дома. Я быстро захлопнул балконные двери и выбежал из квартиры будить Любовь Игоревну.

Тётя Люба, сонная и злая, нехотя открыла мне двери, вопросительно посмотрела на такого идиота, который осмелился в четвёртом часу ночи разбудить соседку. Я вкратце рассказал о сумасшедшей старухе, Любовь Игоревна быстро схватила все свои драгоценные ключи, и мы понеслись к дверям на крышу. Моему удивлению не было предела: двери и замки были в полном порядке. Мы открыли двери, поднялись. Крыша была пустой. Я обежал все углы, поглядел вниз, вдруг сбросилась — все-таки сумасшедшая. Но освещаемые фонарями газоны и грядки под окнами были обычными. Тётя Люба проворчала под носом, что спать ночами надо и меньше работать, а то совсем покой потеряю, закрыла все замки и пошлёпала в свою квартиру. Я уже действительно начал думать, что всё мне померещилось и я заработался. Вернулся домой и вырубился на диване прямо в брюках и рубашке.

Утром я вышел на балкон покурить. Под тапками что-то захрустело. Посмотрев под ноги, я увидел кусочки плитки и бетона и вспомнил ночное происшествие. Подняв голову вверх, я, естественно, ничего не обнаружил. Собрался на работу и, выходя из квартиры, встретил заплаканную соседку с этажа, которая стояла с тётей Любой. Оказывается, ночью скончалась её мать. Обнаружили это только утром, теперь ждали скорую, чтобы констатировать смерть.

Но самое ужасное ждало меня в день похорон этой бабули. Я давно её не видел. Когда-то это была полная миловидная женщина, но, когда выносили гроб, ужасу моему не было предела: в нём лежала та самая старуха — сморщенная и худая…
Показать полностью
702

Вне времени и пространства.

Случилось быть мне однажды в деревне со странным названием Могилицы. Небольшая такая деревенька - дворов на двадцать. Лес кругом. Единственная достопримечательность — лесопилка километрах в трёх. Мужики там и работают. И уж совсем я собрался уезжать. Остановился у сельмага. И вот тут, совершенно случайно, узнал, что лесопилка — это вовсе не единственная, да и никакая ни достопримечательность. Ну заготавливают лес, ну пилят брус, доску, ну отправляют куда-то по железке. Ну и что здесь интересного. Достопримечательность — это дядя Гриша. Бабы, что были в магазине, дружно закивали головами. «Интересно»,— подумал я и поинтересовался, а чем же знаменит дядя Гриша. То, что я услышал, поставило крест на моих планах еще засветло покинуть эту деревеньку с неуютным названием.

Дом дяди Гриши стоял недалеко от магазина. Ничем не выделялся среди других. Добротный, ухоженный. Тесовая крыша над воротами. Просторный двор. Во всём чувствовалась хозяйская рука. Сам хозяин встретил меня на крылечке. На вид - лет шестьдесят. Не богатырь, но плотный. Серые брюки, синяя майка. На ногах - калоши. Мужик, как мужик. Прошли в дом. Обычный деревенский дом. Чисто, уютно, добротно. «Это моя хозяюшка, Мария», — дядя Гриша указал на женщину его лет, которая хлопотала у плиты. Узнав о цели моего приезда, дядя Гриша велел загнать машину в ограду. Потом мы сидели с ним на застекленной веранде за столом. Пили водочку, специально мною купленную для этого случая. Под соленые грибочки и пузатенькие огурчики. На столе дымилась в чугунке картошка. Закурили. Дядя Гриша начал неторопливо рассказывать:

«Было это три года назад, 18 июня. Я точно помню. Сын у меня, Тимка, в соседнем Илюшино живёт. Село побольше нашего. Клуб, школа, три магазина. Если по большаку, то километров двенадцать до него будет. А вот напрямик лесной дорогой, так где-то около пяти. Решил я навестить сына. Баньку помочь ему поставить. Можно было, конечно, на автобусе, но я решил пешком. Лето ведь. Теплынь. Дорога хоть и лесная, а колея набита. Молодёжь в клуб на мотоциклах гоняет. Да и так летом на машинах ездят. Иду я, значит, с сумкой с инструментом, топор там, ножовка, побалтываю. Лес шумит. Птичий гомон. Кузнечики в траве стрекочут. И так захотелось мне посидеть, лес послушать. Присел на упавшую берёзу, закурил. И вот тут то ли я так задумался, то ли задремал... Одним словом, очнулся от того, что сигарета палец обожгла. Притушил я сигарету-то и дальше пошел.

Осталось-то совсем ерунда. Сейчас вот за поворотом по левую руку лесопилка будет, а там еще километра два. Лесопилку-то не видно за лесом, а уж шуму-то хватает. Пилы визжат, вагоны на подъездных путях клацают, трелёвочники надрываются. Вот и поворот. Только почему-то не слышно привычного шума работающей лесопилки. Остановился я. Странно как-то. Страшно даже стало. Столько лет пташек пугала, а сегодня молчит. И решил я заглянуть. Что там такое могло случиться? Сотню метров в сторону. Чего там. Свернул. Только не было там лесопилки. Меня аж холодный пот прошиб. Деревня там стояла. Две небольшие улочки. Почерневшие от времени избы. Странная такая деревня. Никаких столбов электрических, антенн телевизионных. Ребятишки голопузые по улице бегают. Бабы у колодца о чём-то судачат.

Закрыл я глаза. Думаю привиделось всё. Открыл. Нет! На месте деревня. Облокотился я на жердь, что поскотина была загорожена. Ноги дрожат. Вспомнил, как батя рассказывал, что была до войны рядом с Могилицами ещё одна деревня — Карповка. Он и родился в ней. А вскоре после войны, в шестидесятых, решили деревню расселить, как не перспективную. Оно конечно, мужиков-то почти всех на войне поубивало. Только вон дед Пахом и остался. В Могилицах сейчас живёт. А что бабы. Не отстояли они, значит, деревню. Поразъехались кто куда. А на месте деревни лесопилку построили. Так и шумела она с середины прошлого века. А сегодня вот исчезла. Страх-то постепенно прошел. Перелез я, значит, через изгородь. Иду вдоль улицы. Живёт деревня своей жизнью. На меня никакого внимания. Как будто меня и нет.

Свернул я в переулок. По другой улице иду. Навстречу телега. Мужичок лет сорока. Баба с ним. Слышу, что разговаривают, а разобрать не могу. Смеются. Мимо проехали. На меня никто никакого внимания не обращает. Решил я сам проявить себя. Спрошу, думаю, вон у того мужика, что дровишки колет, куда, мол, я попал. И уже шаг в его сторону сделал, как, вдруг, услышал сзади голос: «Заговоришь с кем-нибудь, навеки здесь останешься». Знакомый голос. Повернулся я и... по спине ручейки холодные побежали. Стоит передо мной Варвара Жукова. Наша деревенская. Из Могилиц. Года два назад пошла в лес по ягоды, и больше её никто не видел. Поискали, потом оплакали. Семён-то Жуков — муж Варвары — дом продал и уехал к дочери. «Беги», — прошептала она и пошла в сторону колодца. Только вёдра на коромысле покачиваются.

Вот тут я и струхнул. И откуда только силы взялись. Выбежал за околицу. Сумка-то с инструментом по ногам хлещет. Остановился я на минутку. Отдышался. Сумку-то в овраг толкнул. Дерево там приметное. Всегда отыскать можно. Дальше побежал. Вот уже и Илюшино видно. Добежал до первого дома. Тут силы меня и оставили. Упал. Подняться хочу, а не могу. Очнулся в больнице. Мария у кровати сидит. Тимка в дверях топчется. Мария-то как увидела, что я на неё смотрю, заплакала. Тимка подскочил: «Папка, где ты был? Где ты был, папка?». У самого слёзы. И чего это они так копошатся? Вышел из дома в девятом, сейчас вон на стенке часы показывают одиннадцать. За два часа не торопясь... «Баньку-то будем ставить?» — посмотрел я на Тимку. Тут Марьюшка взяла меня за руку: «Гришенька, где ты был целый год?». Я вспомнил всё.

Получалось, что я шел в соседнюю деревню целый год. Этого я понять никак не мог. Не доходило до меня. Потом начались мои мытарства. Первым делом милиция. Дело они, видите ли, розыскное завели. Искали меня год. Теперь, поскольку я нашелся, дело надо прекращать. Моему рассказу участковый, конечно, не поверил. Хотя добросовестно записал слово в слово. Потом стало еще хуже. Меня увезли в область. Там в больнице я десятки раз рассказывал свою историю. Мне никто не верил. Неделю я лежал весь опутанный проводами. Потом даже дня два в психиатричке. Никаких отклонений в психике у меня не обнаружили. Отпустили домой, но при выписке профессор посматривал на меня загадочно. Вернулся я домой ближе к осени. Хотел сразу сходить за сумкой с инструментом. Топор-то новый прямо с топорищем я купил за два дня до того случая. Марья не пустила.

Поверил моему рассказу только дед Пахом. Когда я описал ему мужичка и бабу, которые встретились мне на телеге в деревне, дед даже подскочил со стула. «Так это ж брат мой, Митька с Алёной своей! И кобыла рыжая его, — дед смотрел на меня, как будто я побывал на том свете, — Только сгинул Митька-то на войне. Убили Митьку в сорок четвертом. А Алёна-то двадцать лет уже как померла». В этот же день мы с дедом Пахомом пошли за инструментом. Дерево около оврага я отыскал быстро. Приметное дерево. Лесопилка гремела рядом. Перекопав почти весь овраг, сумку с инструментом мы не нашли. Нашли кусок ржавого железа. Я хотел кинуть его обратно в овраг, но дед Пахом разглядел в этом куске ржавчины очертания топора. Правда, без топорища. Дед Пахом-то помер в прошлом году. Больше эту историю я никому не рассказывал».

Было уже за полночь, когда дядя Гриша закончил свой рассказ. Пустая бутылка стояла на столе. В пепельнице горой лежали окурки. «Подожди, я сейчас», — сказал он и вышел во двор. Через минуту вернулся, положил на стол пакет. Я вопросительно посмотрел на него. В пакете лежал солидный кусок ржавого металла, в котором безошибочно угадывался топор. Судя по ржавчине, пролежал он в земле или в воде никак не менее века. Не поверить я дяде Грише никак не мог. Поверить - тоже. За окном двадцать первый век. Все чудеса описаны и разоблачены. Топор, точнее то, что от него осталось, тоже - не факт. Мало ли, с каких времён он в овраге валялся. Ну не мог он за год так заржаветь. А вот то, что дяди Гриши год не было в деревне — это факт. Розыскное дело, если таковое имеется — тоже факт.

Утром поднялись рано. Решил я это дело до конца раскопать. Пакет с топором дядя Гриша отдал мне без колебаний. Он и сам не меньше меня хотел докопаться до истины. По приезду в город, я первым делом направился в милицию. Действительно, 18 июня 2005 года Будаков Григорий Павлович утром ушёл из дома в село Илюшино и пропал без вести. Поиски ничего не дали. А вот 18 июня 2006 года около 11 часов утра он был обнаружен в бессознательном состоянии у дома номер два по улице Рябиновой села Илюшино. Теперь я был уверен, что дядя Гриша рассказал мне правду. Начальник милиции, выслушав мой рассказ, предложил помощь. Топор был упакован, опечатан, как положено, и направлен в экспертно-технический отдел Управления. Оставалось только ждать.

Прошел почти месяц. Передо мной на столе лежит заключение экспертов. С подписями, печатями. Читаное перечитанное. Из него следует, что топор пролежал в воде ни много — ни мало, а не менее семидесяти лет. Но это и не так важно. До войны тоже были топоры. Мало ли, как он попал в овраг. Удивительно и не поддаётся осмыслению другое. На топоре было обнаружено клеймо завода — изготовителя. Большое спасибо экспертам. Так вот, такое клеймо нового образца завод начал ставить на товары народного потребления с 1 января 2005 года. Получив документ, я сразу же поехал в Могилицы. Дом дяди Гриши встретил меня аккуратно забитыми досками окнами. Сосед пояснил, что Григорий, примерно через неделю после моего отъезда вместе с Марией ушли в лес. Ни домой, ни к сыну они не пришли. Искали их, но... А я знаю, где они. Я вижу их, идущими по улице деревни. Деревни, живущей вне времени и пространства.
Показать полностью
382

Извели бы...

Тетя Люба - хорошая подруга нашей семьи, моя мама очень с ней дружила... Будучи подростком, я частенько наведывалась к ней в гости, ночевала у нее... В общем, была она мне как родная... Потом пошли мальчики, подружки. Другие интересы... И как-то редко я стала захаживать в ее квартирку.

Как-то раз мама попросила отнести тете Любе кое-что. Я собралась и пошла. Тетя Люба радостно меня встретила, предложила чайку. Разувшись, зашла в зал... И встала как вкопанная, в легком недоумении. Окно в зале было исписано чем-то белым, не то известкой, не то краской, текст надписей я уже не помню. Но помню слова: "Спаси, сохрани, избавь, защити..." В тексте очень много непонятных букв. Скорее всего, на старорусском. Может быть, "Отче наш". Я уже и не помню... Захожу в спальню. Такая же ситуация. На кухне тоже... А тетя Люба делает вид, что так и надо. Будто у всех окна так исписаны. Расспрашивать я ее не стала. Выпив чаю, я пошла домой. И сразу начала расспрашивать свою маму. Она-то мне и рассказала, в чем дело.

С ее слов:

"Люба человек не богатый... Скопила кое-что и решила обновить мебель в зале, поехала в город. Купила мебелишку. На последние деньги наняла машину, чтоб до нашего поселка эти вещички довезти. В кармане пусто, но счастья полные штаны)) Пока загружали, к Любке подошла бабуля. Старая, сморщенная... А глаза черные-черные, и зловоние от нее страшное! Подходит и говорит:
- Дай копеечку, сколько не жалко... Хлебушка купить...
А Любка стоит и помочь-то ничем не может. Ну ни копейки нет за душой...
- Нету, бабуся, ну ни копеечки!
А бабка покосилась на загружающуюся мебель, ухмыльнулась и говорит:
- Ни копеечки, говоришь... - плюнула и пошла.
Об этом инциденте Люба забыла быстро. Приехали домой, расставили мебель в зале. Красота! И на выходные еще сын из города приехал, хорошо да и только. Поужинали они, и на работу в ночную смену Любка ушла. Сын дома остался. Играет в компьютер, время ночь... Сын уже и спать собрался, наушники снимает и просто замер на месте... Слышит, как в зале будто кто-то по новой мебели прыгает и хохочет. Хохот, говорит, такой мерзкий, писклявый... Просидел в таком положении полчаса. А игры эти все не унимаются. Схватил биту и в зал с криками забежал. Только свет врубил, глядит... А никого и нет... Только диван и кресла все помятые, накидки сбуроблены... Свет выключать не стал. Пошел опять в свою комнату. Только вышел за порог зала, опять хихиканье. И смех такой, будто издевательский... И прыг-скок... Прыг-скок... С кресла на диван и обратно! Вбегает - нет никого и тишина... Только ступает из комнаты - все по новой. И страшно ему, и раздражен, в общем, одел наушники и всю ночь до утра просидел за играми.

Утром приходит Люба домой, сын к ней бегом и рассказывает. Ну она сначала не поверила, говорит:
- Ты полдня в дороге, потом за компьютером. Утомился...
Значения не придала. Днем в огороде копались, пришли вечером, поужинали. Сын за компьютер, а Люба на диване новом полежать. Лежит. Хорошо ей... После утомительного дня на новом диванчике поваляться. В общем, уснула. Просыпается... Глядь на стену, старые часы "сова" показвают 00:01. Посмотрела и глаза опять закрыла. Спать дальше. А не тут-то было... Чувствует, будто у ее ног на диване кто-то наступил. Только голову поднимать, а ее кто-то хвать!!! И за волосы обратно к подушке. Откуда-то из-под дивана хихиканье. У Любки волосы дыбом. Глаза по 5 копеек. Подскочила - тишина. Стоит возле дивана и что делать - не знает. Вдруг из-под дивана кто-то маленькими не то руками, не то лапками ее за пятку ухватил. И хихикает. Слышит, будто кто-то с кресла на диван прыгнул. Голову поворачивает... А там не то ребенок, не то кошка. В позу встал, будто прыгать собрался. Тут в комнату вбегает сын, все с той же битой. Врубает свет и орет благим матом:
- А ну пошли вон! Пошли на ***!!! Мама, видишь! Я же говорил!!!
В чем были, в том и ушли к родне ночевать. На следующий день вызвала она батюшку. Квартиру освятить. Ходил долго. Сделал свою работу, ушел... Ну, думает она, покончено с этой бедой. Пошла в магазин. Выходит из подьезда, а там бабуля-соседка сидит. Люба мимо проходит, а та ей говорит:
- Без толку он приходил. Только еще больше их насмешил...
- Кого насмешил? - встала как вкопанная Люба.
- Да чертей, которых ты с собой привезла. Я их еще с балкона видела, когда мебель твою таскали...
Стоит ли говорить, что в магазин Люба так и не пошла...
- Ну ничего, - говорит бабуля, - помогу тебе...
Поднялись наверх, бабуля домой зашла, взяла вещи кое-какие. Зашла к Любке в квартиру, свечу зажгла и давай ходить. Ходила-ходила... Подошла к мебели, и свеча закоптила черным дымом.
- Ага, - говорит, - тут были, тут и поселились...
И рукой так ловко давай по углам дивана шарить, шарить. И каково же было удивление Любино, когда бабуля из-под обивки вытащила черную, грязную монету.
- Вот, - говорит бабуля, - источник твоего беспокойства. С кем ругалась? Кто подсунул?
Стоит Любаня и недоумевает. В гости-то кроме сына никто не приходил...
И тут вспомнила она старуху, которая денег просила. Рассказала...
- Дура ты, - говорит, - хоть бы какую деньгу ей дала, дак та бы отвязалась... А если б я не заметила, извели бы тебя черти!
Достав что-то наподобие мелка, бабуля исписала все окна в квартире и ушла. После этого "беспокойные гости" Любу больше не донимали. А окна до сих пор не смывает. Мало ли.."
Показать полностью
251

Кали кавача.

На Украину требовались врачи-добровольцы. Туго у них там было (да и сейчас не лучше) с медикаментами и специалистами. Поехали в начале марта. Тогда ещё с пересечением границы такого кипеша не было, въехали на территорию Украины без особых эксцессов. Разместили нас, медиков, не в самом городе, где мы должны были работать, а в деревушке, километров за 35-40 от него. Сделано это было в целях нашей же безопасности. Ибо все 6 человек в группе были с российскими паспортами, соответственно, русскоговорящие. Планировалось утром забирать одну группу, вечером привозить людей назад. На следующее утро забирать медиков из второй группы - первая должна была отдыхать. Работа тяжелая, график - по 13-14 часов в сутки.
Деревушку в ночь приезда толком не рассмотрели. Нужно было быстрее заселиться в дома, где местные жители (за определенную плату, конечно) любезно согласились нас приютить. Я и две мои коллеги, Таля и Галя, попали в чистенький и уютный домик, состоявший из двух горниц и кухни. Наша горенка была довольно просторная, с двумя кроватями и диванчиком. Соседнюю занимала наша домовладелица, сухонькая, невысокого роста бабуля лет семидесяти пяти. В оплату за постой так же входила ежедневная баня и завтрак, ужин, которые обязалась нам стряпать наша квартирная хозяйка баба Лена. Дней 5 шло всё, как и предполагалось: утром уезжаем, возвращаемся за полночь, идём в баньку, ужинаем, засыпаем, как убитые. Следующий день отсыпаемся. Вахту принимают коллеги из второй группы, поселившиеся в этой же деревушке, на этой же улице, через шесть домов от нашего.
Наш тяжелый, но размеренный распорядок нарушился день на восьмой, когда мы приехали со смены, помылись, поужинали и увалились спать. Ночью я проснулась от того, что кто-то дико визжал. Подпрыгиваю и в тусклом свете ночника вижу, как на соседней кровати, обнявшись, дико орут девчонки. Мать моя! Что ж это стряслось-то? Подскакиваю к ним, ору:
- Девочки, что случилось?
А они таращатся на меня дикими глазами, тычут пальцами на противоположную стену. Гляжу в том направлении: ковёр, часы настенные над ковром. Что орём-то, спрашиваю. А они:
- Ползёт, ты чё, не видишь?
- Кто, так вашу растак, ползёт? Где ползёт?
Там, говорят, по стене. Я к рюкзаку за фляжкой со спиртом. Пока искала, девки подуспокоились, хлебнули спирта. Уполз, говорят. Сон, соответственно, как стряхнуло. Пойдёмте, говорю, на улицу, покурим, успокоимся, и вы мне всё расскажете. Идём через кухню мимо хозяйской горницы. Я на цыпочках подхожу к двери бабкиной горницы, тихонько её приоткрываю. Глядь, бабка спит себе на своей перине и в ус не дует. Во, думаю, спать бабка здорова, от такого ора и не шелохнулась. Стоим во дворике, курим. Девчонки говорят, что проснулись разом, как по команде. А по противоположной стене, сверху, головой вниз ползёт мужик-не мужик, баба-не баба, не разобрать. Глаза только у этого ползущего горели синим, как фонарик в темноте, но ярче. Девоньки, говорю, перетрудились вы. Ну ничего, завтра выспимся. А они промолчали, но по их взглядам я поняла, что остались при своём мнении.
Заходим в дом, а на кухне уже бабка Лена сидит, чай пьёт.
- Я, - говорит, - краем уха слыхала, орал будто кто-то? Али приснилось?
Да нет, говорю, девочки кошмар увидели, ну и подняли гвалт.
- А какой кошмар? - спрашивает.
Ну, мы ей так, мол, и так. Она выслушала и спрашивает, глядя на меня своими полинявшими голубыми глазёнками:
- А ты ничего не видела?
- Да нет, спала без задних копыт. Проснулась от визга.
Бабка как-то удивлённо на меня посмотрела, ничего не сказала и потопала к себе.
Дня через 4, рано утречком, мы, как обычно, поехали на работу в город. Проснулись все нормальные, после выходного довольно бодрые. Я отправилась в своё отделение, Талька с Галкой - по своим. Часа через два приходит Гала. Вся бледная, губы синюшные. Говорит:
- Заболела я, однако.
Я градусник ей, глаза, язык, горло проверяю, а она, как печка, горячая. Глядь, а у неё температура 39,8. Я в шоке! Температура почти сорок, а Галка бледная, губы синие. Первое подозрение на инфекционку. Мы её под белы рученьки и в основной корпус повели. Идём по коридору, палату хотели отдельную ей найти и быстренько все анализы взять. На встречу нам зав. кардиологии. "
- Ой, девочки, что у вас опять?
Вкратце говорим, что температура, подозрение на инфекцию. Стоп, спрашиваю, а почему "опять"?
- Да Наталья ваша с сыпью и температурой слегла.
Ну, думаю, приплыли. Зараза какая-то подцепилась. Быстренько размещаем Галку в палате, я забираю её одежду (в халат уже какой-то её переодели, хорошо хоть нашли!) Одежду её в пакет и к Талке в палату. Та лежит бедненькая, вся в каких-то рожистых красных пятнах, вся краснючая, температура 40! Тоже снимаю с неё одёжку. Отыскали у кастелянши застиранную, но чистенькую сорочку. Ждём результатов анализов. Я пока кинулась проводить ревизию всех имеющихся на складе антибиотиков. Я ж ни секунды не сомневалась, что у обеих инфекционное! Пока бегала там и сям, в своём же отделении тоже куча дел, приходит ко мне санитарочка тётя Света. Садится у меня в кабинете на стульчик, глядит как-то странно и говорит, что девки-то мои... выздоровели. Почти в одночасье. Спрашиваю, мол, как это? Как такое быть-то может? И температура и сыпь?
- Ага. Вот чё, девонька и странно.
Я к девчонкам. Спят, бедолаги. У Талки кожные покровы почти очистились, температура 37. У Галки синюшность прошла, дыхание нормальное, температура 36,9. Всё, приехали.
Думать над этим случаем было некогда - работы полно. Тёть Света (санитарочка) забежала ко мне в обед и говорит:
- Давай вещички девчонок-то. Я дома их в машинке-автомате сполосну. А то вы ж в деревне живёте, что вам воду туда-сюда шваркать.
- Ой, спасибо. Если не сложно, состирните.
Отдала ей пакет. Пакет маленький, одежда объёмная. Решили разложить по двум пакетам. Сразу выворачиваем. Выворачиваю, и что-то больно в палец воткнулось. Отдёрнула руку, смотрю, в Галкиной кофточке, как бы под воротничком и внутри прострочки, иголочка ржавенькая. Смотрю на это и недоумеваю, что за хрень, и как она здесь оказалась? Тёть Света взяла у меня эту находку, посмотрел странно, обожгла на спиртовке и выкинула на улице, аж до больничных баков с мусором ходила. Пришла, вывернула Талкину одёжку. В кармане Талкиных брючек обнаружила клок рыжих волос, точно нечеловеческих.
Показать полностью
415

Окно во дворе.

Не могу сказать, произошла ли эта история на самом деле. Она случилась, или, по крайней мере, пригрезилась мне еще в том возрасте, когда нити реальности, вышивая узор памяти, плотно переплетаются с воображением, сказками и обрывками услышанных и увиденных где-то событий, да так крепко, что отделить одно от другого становится невозможно.
Мне было тогда лет пять, не больше. Наша семья жила в небольшой квартире в одном из домов Москвы. Самый обычный дом и прилагающийся к нему самый обычный двор - очень большой и тихий. Детей в нем давно не водилось, на все 8 подъездов мы с Любкой, моей ровесницей, были единственными нарушителями его спокойствия.
Естественно, мы стали лучшими подругами и каждый день отправлялись гулять во двор. Надо сказать, что в нашем доме окна первых этажей располагались очень низко, и разглядеть, что происходит внутри, отойдя на пару метров мог даже ребенок. Так вот, однажды мы заигрались до ранних осенних сумерек. Мы как раз сидели на качелях, когда в окне первого этажа, которое находилось в каких-то пяти метрах от нас, зажегся свет. На подоконнике лежали поражающие красотой и яркостью игрушки: были там и плюшевые медведи, и механические машинки, и феи в бальных платьях, и игрушечный сервиз, и даже кукольный домик. Посреди этого великолепия стояла девочка приблизительно нашего возраста. Обычная, кудрявая, с задорным бантиком на макушке. Из-за маленького роста видна была только голова и кисти рук - видимо, она еле дотягивалась до подоконника. В правой руке девочка держала роскошную златовласую принцессу, а в левой пластиковую лошадку, разыгрывая между ними какую-то сцену. Не то чтобы моя и Любкина семьи жили плохо, но нас особо и не баловали, и от такого великолепия мы просто потеряли дар речи. Тем временем маленькая счастливица продолжала играть, но при этом уже смотрела на нас. Мы подошли ближе. Она улыбнулась и, помахав куклой и лошадкой, жестом пригласила нас в гости - мол, втроем играть веселей! Мы уже готовы были принять это по всем меркам весьма щедрое предложение, как вдруг... Меня что-то остановило. Не страх, нет, какое-то чувство неправильности происходящего. Почему неправильности? Я и сама не могла объяснить. Я крепко взяла Любу за руку и мотнула девочке головой - мол, сама выходи. Девочка внимательно посмотрела на меня и... ВСТАЛА.
Она вовсе не стояла на цыпочках, как мы думали. Наоборот, ОНО скорее сидело на коленях. Это существо медленно поднялось, словно с трудом разгибая затекшие ноги. К длинному, не имеющему ни груди, ни талии телу в грязном платье в горох была словно привинчена симпатичная головка маленькой девочки с задорным бантом. Отвратительные, непропорционально большие руки венчали изящные детские кисти. Чудовище, бросив на нас последний взгляд, скрылось в глубине квартиры. Ни гнева, ни ненависти в нем не было, только досада. Так отползает в свою темную нору мурена - не получилось схватить добычу в этот раз, так получится в следующий. Окно погасло. Я не помню, что было потом, но этот эпизод в потоке моего детского сознания запечатлен очень четко.
Воображение ли, а может, какой-нибудь увиденный в детстве страшный фильм сыграли со мной злую шутку, или это произошло на самом деле, не знаю. Но с тех пор каждый раз, когда я вижу на подоконниках чужих окон игрушки, мое сердце вздрагивает...
Показать полностью
926

Мы ещё намучаемся...

Учился со мной в классе мальчик Дима, мальчик Дима рос и медленно, но верно превращался в запущенного алкоголика со всеми вытекающими, вплоть до алкогольной эпилепсии. Все на нем крест поставили: лечили его неоднократно, его отец и брат от него отказались, и, как обычно бывает, боролась только мать.

Потом я не видела его года 2, может, три. Как-то приехала к себе домой, пошла в магазин, смотрю – лицо знакомое. Я глазам своим не поверила: это был Дима. Он тоже обрадовался, но я была в недоумении, так как, когда видела его последний раз, думала жить ему осталось максимум месяц, а тут... абсолютно нормальный, симпатичный молодой мужчина.

Решили мы с ним встретиться вечерком, прогуляться, поговорить. Встретились, я начала ему ныть, как мне тяжко и т.д. Потом он рассказал о своем "преображении". Положили его в психушку (вроде, "белочка" сильная началась, точно не знаю почему). И вот, лежит он там какое-то время, говорит – это ад! Привезли им как-то новенького, тоже алкоголика с кучей диагнозов, мужику лет под 60. И вот он постоянно, мол, Дим, ты бы не подходил к окну, там мертвый стоит; Дим, ты сегодня спал, а по тебе черт прыгал (в эту ночь, по рассказу Дмитрия, ему было особенно плохо, он готов был всех порвать, главное, чтобы свалить оттуда и напиться, очень хотелось выпить, говорит, крутило по-страшному) – много таких моментов описывал.

Дмитрию стало лучше, ему разрешали погулять, побродить по лечебнице. И вот как-то он заходит в палату, а этот мужик шипит, и каким-то женским голосом выдает:

- Вы еще намучаетесь, сдохните и намучаетесь.

Потом у этого мужика начался приступ, подбежали врачи.

Прошло несколько дней, этот мужчина говорит:

- Там сегодня в соседний палате такой-то умрет, нужно попрощаться перед сном, - все повертели у виска, мол, почему умрет? Ночью тот мужчина умер.

Еще Дима рассказывал, как тот мужик говорил:

- Ты, Дима, поправишься, семья у тебя будет, дети, но после смерти ты ответишь за все горе, которое причинил своей матери, а она из -за тебя (мат) сейчас сильно болеет. Тут-то ничего, а вот там за все поплатишься!

Оказывается, на самом деле мама Димы скрывала, что у нее развилась онкология, не хотела, видимо, на него вину вешать. Многое, говорит, тот мужик рассказывал: что вокруг нас много разных других "жителей" – мы их не видим, а они наблюдают, могут провоцировать человека на что-либо, внушая ему в голову разные мысли; что все мы это всё увидим – с первых минут, как отойдем в мир иной, но та реальность – она более настоящая, чем эта. То есть, когда будем там, придет озарение, что да, вот оно настоящее. Естественно, я сказала:

- Ну ты бы ему еще налил, он бы тебе вообще все бы показал. Если человек болен, то его рассказы естественны для его воспаленного сознания.

Дима сказал:

- Знаешь, может быть, но пока этот мужик лежал в этой психушке, он предсказал смерть того пациента, беременность медсестры (она тогда курила, а он ей и говорит однажды: "Ты куришь, ты же беременна") – она потом не раз к нему приходила и о чем-то с ним говорила. После этих разговоров с ним она была очень счастлива и курить перестала. Еще этот мужик рассказал мне о болезни моей матери - мама сама только узнала, но не хотела мне говорить. И таких моментов было очень много.

А самое страшное произошло за несколько дней до моей выписки: ночью слышу шепот, открываю глаза, а он на кровати сидит. Я поднимаюсь, подхожу ближе, а у него зрачки закатаны, я чуть не заорал. И в этот момент, смотрю, в дверях стоит человек высокий, весь в черном, и смотрит на нас. Вот тогда я заорал, потому как это и фантомом назвать нельзя – выглядел он как обычный высокий человек в черном плаще. Прибежали врачи, сказали, что какой-то приступ у него случился. Через день этот мужик говорит мне: "Ты же видел, видел его? Он приходит и говорит, что и как".

Дима вылечился, сейчас работает в каком-то центре реабилитации, что ли... С алкоголиками что-то связанно.
Показать полностью
688

Улыбка смерти.

Я хочу рассказать несколько историй, которые остаются в моей памяти, как нечто странное и необъяснимое. Говорят, нельзя отвечать на голоса людей, раздавшиеся за вашей спиной или где-то рядом до тех пор, пока вы не убедитесь, что голоса эти принадлежат реальным людям, а не тишине и мраку. Даже если эти голоса кажутся вам до боли знакомыми. Нельзя отвечать потому, что это зовёт сама смерть.

Она ли? Я не раз в жизни сталкивался с подобным явлением и особо не придавал ему значения. Это случалось совсем неожиданно. Кто-то тихо и как-то неестественно звал меня по имени. И почему-то мне всегда казалось, что это кто-то из моих родных или близких. Я оборачивался — и никого!

С возрастом, хочется этого или не хочется, наша психика под воздействием различных стрессов расстраивается, и мало ли что может послышаться.

Но всё-таки в этом явлении что-то есть.

* * *

В тот мрачный день я убирался в цеху. Сначала я подмёл, а потом мне вдруг стрельнуло в голову хорошенько помыть пол. Я размотал резиновый шланг, приспособленный для этого дела, и с энтузиазмом принялся за работу.

Я вымыл все трещины в бетоне и все углы в помещении. Я отдраил стены, транспортёр, рабочие реакторы и наконец-то добрался до стола, на котором стояли весы. Я выгнал сильным напором воды из-под него грязь и заметил кусок какого-то кабеля. Я потянулся, чтоб достать его и выкинуть. Мне показалось, что это какой-то обрезок, и он просто лежит на земле.

И в этот момент меня позвала мама. Я точно помню, что это был её голос. Я ещё удивился, что она делает во дворе производства. Она ведь, вроде как, и не знает, где я работаю. Я недавно сюда устроился и ей об этом ещё не сообщал.

— Мама? — спросил я и обернулся.

Ответа мне не последовало. Я так и не дотянулся до кабеля. Резко встал, выключил воду и вышел во двор. Никого. Только какая-то неприятная тишина. Такое ощущение, что я оглох.

Мне в тот момент стало как-то тоскливо и холодно одновременно. Мне так захотелось увидеть свою маму, обнять её и просто сказать ей:
- Мамочка, ну как ты там? Что-то я совсем соскучился по тебе.

Я достал пачку сигарет и закурил, а через неделю узнал от электрика, что это за кусок кабеля под столом. Чисто случайно у него спросил. Он, оказывается, тогда сам его увидел в первый раз.

Какое же моё удивление было, когда я разглядел, что кабель этот торчит прямо из бетона, а не просто лежит на земле. А электрик, сделав необходимые измерения, сообщил мне:

— Под напряжением...

— Двести двадцать? — спросил я у него.

— Триста шестьдесят, — ответил он.

* * *

У водителей есть примета, что если им вдруг видится на дороге чёрный пёс, то надо остановиться и хорошенько отдохнуть. Это как бы последнее предупреждение. И если не остановишься — беды не миновать. С чёрным псом, к счастью, мне встречаться не приходилось. Но мне повезло увидеть кое-что более интересное.

В свое время я поработал водителем грузового буса. Работы было много, платили неплохо, по принципу, чем больше проедешь, тем больше получишь. Я спал по три — четыре часа в сутки. С машины практически не вылезал, мелкую нужду справлял в пластиковые баночки, которые сразу же выкидывал в окно.

Я приспособился и есть на ходу и смотреть телесериалы. Я много курил и выпивал не меньше восьми чашек горячего кофе, который постоянно возил с собой в термосе. Знакомые и близкие стали мне говорить о том, что моё лицо опухло, как у неизлечимого алкоголика, что выгляжу я совсем неважно — хуже всякого наркота. Что мне можно сниматься в фильмах про зомби без грима.

Но я никого не слушал. Я настолько привык к перенагрузкам, что просто их не ощущал. Я зарабатывал больше других водителей, и мой мозг с наслаждением подсчитывал денежки, которые накапливались из-за того, что у меня не было времени их тратить.

В тот день я почувствовал очень неприятную слабость, не такую, как обычно. И решил так: сегодня ещё съезжу в рейс, а на завтра обязательно возьму отгул. Мне очень тяжело далась дорога в одну сторону. А надо было ещё ехать и назад, и я тронулся в путь.

Время приближалось к семи вечера, асфальтированная дорога плавно плыла передо мной. По бокам мелькали высокие стройные сосны. И в какой-то момент я почувствовал, что усталость от меня отцепилась. На душе стало очень приятно, и хорошие мысли полезли в мою голову. Я подумал, что обязательно завтра погуляю по городу и зайду к двоюродной сестре в гости. Она моя ровесница, и мы вечно здорово проводим время. Я вспомнил, что когда в последний раз был у неё, то ухитрился переспать со случайно нагрянувшей к ней в гости её одноклассницей. Какой же я тогда был пьяный.

Я почувствовал, как красная краска разлилась по всему лицу, и обратил внимание на лыжников, одетых в светоотражающие куртки. Они передвигались с двух сторон моей машины, и их было довольно много. Я улыбнулся им и помахал рукой. Молодцы ребята! Ведут здоровый образ жизни. И тут же до меня дошла ужасная и неприятная мысль, она в буквальном смысле ворвалась в моё сознание:
- Какие ещё летом лыжники?!

Первым делом я резко нажал на тормоз. Машину хорошенько развернуло, и она замерла на одном месте. Я осторожно вышел из неё и уставился на край обрыва, с которого благодаря лыжникам мне было не суждено слететь. Спасибо вам, лыжники! Я до него не доехал всего пару метров.

До сих пор не могу вычислить, сколько километров я проехал, отключившись от реальности. Помню, что после того, как пришёл в себя и огляделся по сторонам, я не увидел ни асфальтированной дороги, ни высоких сосен, ни лыжников, конечно же.
Показать полностью
Отличная работа, все прочитано!