CreepyStory

Эта история произошла с моей мамой. Было ей на тот момент около 20 лет. Жила она тогда с моей бабушкой, но дома бывала довольно редко. Ездила по всему Союзу, искала своё место в жизни.

В квартире, где жила моя мама был общий балкон с квартирой слева, разделённый только решетчатой перегородкой высотой по пояс. В этой квартире жила алкоголичка с сыном, матерью и сожителем.

Соседка эта, хотя и не просыхала от выпивки, сына своего любила больше жизни. Главной мечтой у неё было, чтобы Тёмочка не повторил её судьбы и вырос успешным человеком. Мечтать-то она мечтала, да никаких усилий для воспитания сына не прикладывала. Вот и получилось, что в свои семь лет Тёмочка начал курить и воровать. Соседка, узнав об этом, приняла строгие меры. Стала следить за каждым его шагом, перестала пускать гулять во двор. В отсутствие матери за Тёмочкой следила его бабушка Лида. Тёма, прекрасно зная её мягкий характер, постоянно уговаривал бабушку отпустить его погулять до прихода мамы. И баба Лида отпускала внука во двор.

После того, как Тёму поймали на краже в магазине, соседка, уходя на работу, стала запирать в квартире бабу Лиду и Тёмочку. Как Тёма ходил в результате в школу, скажу честно, не знаю. Но факт остаётся фактом, каждый день Тёма оставался в одной квартире с бабушкой без возможности выбраться наружу. Сожитель соседки в это время уехал на заработки.

Однажды в марте вода с дырявой крыши просочилась через потолок в зале и закоротила проводку. Начался пожар. На момент начала возгорания баба Лида находилась на кухне, а Тёмочка в комнате между кухней и залом. Когда баба Лида заметила дым, он уже заполнял остальную квартиру. Баба Лида тут же побежала в комнату спасать внука. В комнате из-за дыма ничего не было видно. Баба Лида звала Тёмочку, но он не откликался. Баба Лида вслепую шарила руками по полу и кровати в поисках ребёнка. Безрезультатно. Огонь полыхал уже в коридоре.

Тогда баба Лида решила, что Тёмочка выбежал на балкон, и начала сама туда пробираться. Через боль от ожогов и удушливый дым баба Лида чудом выбралась на балкон. Тёмочки на нём не было. Баба Лида повернулась, чтобы вернуться за внуком, но потеряла сознание.

Минут через пять приехали пожарные. Одни из них побежали вскрывать дверь, другие тут же начали через балкон тушить пожар. Бабу Лиду никто не заметил. Её тело нашли уже частично вмёрзшим в лёд на балконе. Тёмочку нашли в комнате под кроватью.

Санитары, приехавшие за телами, особой щепетильностью не отличались. Кода они забирали с балкона бабу Лиду, они оторвали ей руку, намертво вмёрзшую в лёд. В общем, бабу Лиду увезли в морг, а её рука осталась на балконе. На следующий день сожитель соседки (сама она была в тяжёлом психологическом состоянии) осматривая квартиру после пожара, нашёл на оттаявшем балконе руку бабы Лиды и… выкинул её на улицу.

Через несколько дней всем двором хоронили Тёмочку и бабу Лиду без руки. Соседка после похорон продала кому-то за бесценок квартиру и ехала с сожителем в другой город.
Моя мама не застала вышеописанные события. Она вернулась домой примерно через пару недель после похорон. Бабушки в это время дома не было. Она уехала в санаторий на месяц. В общем, мама ничего о пожаре не знала, единственное, заметила, что у соседей дверь поменялась.

Легла мама спать на диван у стены общей с соседями слева, а уснуть не может, потому что слышно, как за стеной Тёмочка плачет. Мама сначала думала, что попался ребятёнок опять на курении, вот и наказали. Однако час проходит, два. А Тёмочка всё плачет. Мама уже беспокоится начала. Вдруг они его там бьют, с алкашей-то скажется. И мама вышла на балкон покурить, а заодно и ситуацию проведать.

На улице давно стемнело. Фонарей у дома отродясь не было. Закурила мама сигаретку. Слышит на соседнем балконе какая-то возня.

- «Баба Лида, Вы что ли?», - мама не очень хорошо видела в темноте, да и свет из собственного зала мешал.
- «Я, Ленок», - откликнулось нечто чёрное в дальнем конце соседского балкона. Баба Лида продолжала копаться, бормоча: «Да, куда ж они её дели-то?! Как я теперь без неё буду-то?!»
- «Баба Лида, почему у вас Тёмка так долго плачет?», - затягиваясь, спросила мама.

Баба Лида перестала копошиться: «Он к мамке своей просится. Тоскует. Уехала она от нас». Ответив, баба Лида вновь принялась за поиски.
- «Вы что-то ищете? Может Вам помочь?», - поинтересовалась мама.
- «Да, они, окаянные, руку мою куда-то дели», - ответила баба Лида и вышла на свет…

У мамы, по её словам, сигарета изо рта выпала. Дальше у мамы от потрясения провал в памяти. Очнулась она уже на кухне с кружкой горячего крепкого чая.

P. S. Плач Тёмочки слышали во всех соседних квартирах до тех пор, пока в квартиру не переехали новые жильцы.

Было ли это на самом деле или приснилось мне? Хочу ли я знать ответ...

Мне тогда исполнилось семь, как раз началась школа. Отец от нас ушёл, и мы с мамой перебрались в другой город к бабушке. Я очень боялся темноты, и мама спала в одной комнате со мной. Но мне всё равно было страшно, поэтому на ночь мама оставляла включенной маленькую лампу. В комнате создавался уютный полумрак. А мои страхи так и не уходили. Мучили кошмары, было жутко спать одному, и я посреди ночи прибегал к маме.

Я спал на детском уголке. Это такая штука — внизу рабочий стол и шкаф для одежды, над ними кровать с бортиком. Сбоку лесенка, чтобы забираться наверх. Конструкция получалась высокой, почти двухметровой. Такой, что мама даже дотянуться не могла до спящего меня. И по утрам будила меня, вставая на табурет, или просто ласково звала снизу.

Была поздняя осень — время самых тёмных ночей. Ранним утром казалось, что ещё можно спать да спать. Проснувшись ночью, я подумал, что пора вставать в школу. Я был уверен, что слышал мамин голос. И точно — мама снова тихонько позвала меня: «Котька, солнышко, вставай! Слезай, будем кушать — и в школу».

Сонный, я приподнялся в кровати и глянул вниз, ожидая увидеть улыбку на лице мамы. Но мамы там не было. Я посмотрел через бортик кровати. Мама спокойно спала.

Первым моим побуждением было слезть вниз и забраться под одеяло к ней, уснуть рядышком с ней в тепле её тела. Я уже открыл рот, чтобы спросить: «Мам, можно к тебе?» — как снизу снова послышался мамин голос: «Пушистик, иди сюда».

Но я видел, что мама этого не говорила. Её глаза были закрыты, губы не шевелились. Кожа покрылась мурашками, но со сна я испугался не так сильно. Было скорее недоумение.

Я пристальнее вгляделся в тень у изголовья маминой кровати. Там что-то было не так... Лампочка-ночник стояла на полке над кроватью мамы, в ногах. Так что сбоку от кровати была густая тень. И в этой тени я с ужасом увидел ещё более тёмное пятно. Оно походило на кляксу с размытыми краями. От пятна отходили шнуры, как щупальца. И некоторые из них тянулись к моей маме, исчезали в её волосах. По этим шнурам от головы мамы к центру кляксы бежали крохотные золотые искорки.

Когда я посмотрел вниз, моя голова оказалась над краем кровати. И клякса будто «увидела» меня. Она поползла ближе к лестнице, ведущей ко мне. Несколько щупалец потянулись в мою сторону. Меня затопил ужас, сердце словно перестало биться...

Мама застонала во сне, повернула голову. Щупальца, присосавшиеся к ней, натянулись. Клякса отодвинулась от лесенки, свободные щупальца наклонились к маме.

Я зажал рот, чтобы не кричать, и забился в угол кровати подальше от лестницы, натягивая одеяло. Я хотел броситься к маме, оторвать от неё эти жуткие щупальца, но страх сковал меня. Я плакал, затолкав в рот угол одеяла, стараясь не выдать себя всхлипами. Мне было страшно, так страшно...

Снизу не доносилось ни звука; я не знал, где эта тварь. Оно по-прежнему возле мамы или ползёт ко мне, цепляясь щупальцами за ступеньки? Чего я хотел тогда — чтобы оно забыло про меня, или, наоборот, чтобы эта штука переключилась на меня, оставив мою маму в покое? Не знаю. Я умирал от ужаса. Я боялся за маму — и боялся той твари. Меня била дрожь, я сжался под ненадёжной защитой одеяла, стремясь стать как можно незаметнее.

Ничего не происходило, и я, наверное, потерял сознание от напряжения. Когда я проснулся, уже рассвело. Полоски света пробивались сквозь бамбуковую штору. Ужас пережитого обрушился на меня с новой силой. Но я очень хотел пить, и постель была мокрой — я обмочился во сне.

При утреннем свете мне было уже не так страшно, и я решился выглянуть. Комната смотрелась привычно, никаких тёмных клякс не было, мама спала. Стакан с водой стоял на комоде, жажда стала нестерпимой — и я рискнул спуститься.

Напившись, я подумал — лечь досыпать с мамой или будить её? Ведь мы явно проспали. Школу я не очень-то любил, поэтому осторожно полез к маме — хотел лечь к стенке.

Сначала меня смутила странная неподвижность мамы — обычно она чувствовала, что я крадусь к ней, и обнимала меня, укутывала одеялом. Теперь она будто крепко спала... Прижавшись к маме, я испугался снова — она не была такой тёплой, как всегда. В страхе я стал трясти маму, звать её — без толку. Я с рёвом бросился к бабушке и деду, разбудил их.

Приехала «скорая», маму увезли. Я всё спрашивал, что с моей мамой, бабушка плакала. Потом мне сказали, что мама умерла ночью во сне.

Мне не дают покоя вопросы: что произошло тогда? Может, я почувствовал во сне смерть мамы и увидел чересчур яркий кошмар? Или что-то напало на нас — и мама удерживала «это», не давая ему добраться до меня? Не знаю.

Но я всё равно не засыпаю на низких кроватях.

Год назад я развелась со своим, теперь уже бывшим, мужем, и мы с дочкой переехали в новый дом. Небольшой такой домик, уютный — две спальни, гостиная, ванная и кухня. Особенно нам понравилась вторая спальня — большая, просторная комната с огромным окном почти во всю стену. Надя сразу же сказала, что это будет её комната.

Было начало лета, и Надюшке не надо было ходить в школу (она перешла в третий класс). Поэтому она всё свободное время проводила в своей комнате, читая книги или сидя за компьютером. Через две недели, когда мы уже полностью обустроились на новом месте, к нашему дому приблудился котёнок. Надя, как и многие дети, любит животных, да и я тоже. Мы приютили его и назвали Косяком.

Всё началось через два дня после появления Коси. Мы с Надей смотрели мультфильм в гостиной — точнее, я смотрела, а Надя уже мирно посапывала в кресле. Вдруг, всего лишь на секунду, в её комнате раздался странный писк. Я пошла в комнату проверить, что это было.

На полу, почти в середине комнаты, лежало тельце Косяка. Какое-то время я не могла пошевелиться. Ужасное зрелище... Почти все его внутренности были выпущены и размазаны по полу, задняя лапка ещё дёргалась. Но последней каплей для меня стало то, что во всём этом кровавом месиве были отчётливо видны следы детских ладошек. Только мысль о том, что моя дочь может проснуться и увидеть весь этот ужас, заставила меня взять себя в руки. До сих пор помню, как оттирала всё это. После незапланированной уборки я вернулась в гостиную. Не став будить Надю, я устроилась на диване и всю ночь провела, смотря в ступоре телевизор.

Утром Надя спросила меня, где Кося, и я ответила, что он ещё не вернулся с улицы. После завтрака отправила дочку к моему отцу, то есть к её дедушке. Когда я осталась в одиночестве, меня начала бить дрожь, я не могла ничего поделать. Просто сидела и «добивала» себя чтением страшилок. Хотела найти что-нибудь похожее — ничего.

Спать я легла уже после полуночи, заснула на удивление быстро. Проснулась от какого-то шума. Когда я окончательно проснулась, то поняла, что меня зовёт Надя из своей комнаты. Уже встав с кровати, я с опозданием вспомнила — Надя ведь сейчас у дедушки! Страх возник мгновенно. Я замерла на месте, а из комнаты ещё громче и отчётливей стало раздаваться: «Мама», «Мама», «Мамочка»... Постояв так с минуту, я молнией метнулась к двери, благо она закрывается на весьма внушительную щеколду. Закрыв дверь, я прислонилась к ней спиной и осела на пол. Чувства, которые я тогда испытывала, не передать словами. Бесконечный, просто нескончаемый, животный ужас...

Прошло около часа и я уже начала проваливаться в сон, как в дверь что-то ударилось с той стороны, и эти слова стали повторяться, с каждым разом тембр голоса повышался. В коридоре раздавался жуткий грохот — нечто билось о дверь и стены. Судя по звукам, оно было небольшое, но очень сильное. Так продолжалось полчаса. Я сидела на полу под дверью и просто ревела. Вскоре мои нервы не выдержали, и я отключилась.

Приходя в себя, я посмотрела время на настенных часах — было девять часов утра. В коридоре не было ни одной целой вещи: комод, вешалка с одеждой, обувь — всё было разодрано и разбито в щепки. Даже на стенах, в некоторых местах были отбиты куски штукатурки вместе с обоями. И так по всему дому.

Я убежала из этого проклятого дома и вернулась только один раз вместе с отцом за документами и вещами. Отец поверил мне сразу — он сам жил когда-то в таежной деревушке и многое повидал. Теперь мы с Надей живём в новой квартире. Тот дом я продала, ничего не сказав покупателю. Не смогла.

Меня до сих пор мучает вопрос — почему оно, разнеся в хлам полдома, не выбило дверь в мою комнату?... Неужели игралось со мной?

Представьте себе пятиэтажный многоквартирный дом, узкие коридоры и двери соседей, расположенные слишком близко друг напротив друга. Настолько близко, что любое неосторожное слово, произнесённое повышенным тоном, становится достоянием общественности. Поэтому жильцы ревностно оберегают свою жизнь за толстыми железными дверьми, исподтишка следя за соседями в дверной глазок и готовые в любой момент дать отпор любому нарушителю покоя. Словом, в таком доме и жила моя подруга Ольга. Наша дружба началась с третьего класса, когда её перевели из другой школы к нам. Скромная девочка с длинной, туго заплетённой косичкой сразу почему-то ужасно мне понравилась, и, как потом выяснилось, наши дома были совсем близко друг от друга. Так завязалась крепкая дружба.

У Ольги была старшая сестра Наташа, по характеру полная её противоположность. Живая, активная и энергичная, она фактически не давала нам с Ольгой проходу, постоянно придумывая какие-то авантюры и заставляя нас в них участвовать. До того дня, как…

Эта была суббота. Родители девчонок уехали в деревню, оставив дом на Наташу. Ольга, естественно, пригласила меня с ночевкой — в программе планировалось отпраздновать наше окончание первого курса. Скромные девичьи посиделки затянулись до полуночи, и не совсем трезвую Наташу буквально понесло. Она стала рассказывать истории — смешные, грустные и просто интересные — про всех своих знакомых. Дошла очередь и до соседей. Наташа таинственным жестом поднесла палец к губам, тем самым заставив нас наклонится к ней поближе, и торжественным тоном произнесла:

— Напротив нас живут муж с женой. Странные они какие-то… На днях я заходила домой и вдруг услышала за их стенкой смех ребёнка. Но детей-то у них нет!

— Откуда ты знаешь? — усомнилась Ольга. — Может, это был какой-нибудь двоюродный племянник или племянница.

Наташа фыркнула.

— А потом он взял и испарился просто так, да? Ведь до самой ночи к ним никто не приходил, и оттуда никто тоже не выходил. Я следила.

В этом можно было не сомневаться. Если Наташа устанавливала за кем-нибудь слежку, то бедняге было от неё не скрыться, как бы он ни старался.

— Всё равно, это ни о чём не говорит, — упрямо заявила Ольга.

Наташа встала из-за стола и скрылась в комнате. Через минуту она вернулась, держа в руках вырезку из какой-то газеты.

— Вот, читай, это номер за прошлую неделю.

Ольга пробежала статью глазами, покачала головой и пододвинула заметку мне. Посредине крупными буквами шёл заголовок: «Ребёнок похищен прямо из рук воспитательницы детского сада». Далее рассказывалось о таинственном преступнике, сумевшем, по словам самой воспитательницы, «загипнотизировать» её. Выйдя с детьми на прогулку, она заметила какого-то человека, стоящего возле забора, и подошла к нему, намереваясь спросить, что он здесь делает. На вопрос о том, как выглядел тот человек, она сказала только, что «это была либо крупная женщина, либо мужчина», не давая ни малейшей зацепки следствию. Произошедшее потом воспитательница так и не смогла описать, говоря, что помнит только странный туман и детский плач.

— Ну? — Наташа явно ждала бурной реакции. Ольга скептически хмыкнула.

— Наташ, не сходи с ума! Может, они сейчас сидят на кухне и подозревают, что мы могли украсть этого ребёнка.

— Тогда скажи, — зловеще продолжала Наташа. — Ты замечала, что по вечерам у них в доме нет света?

— Есть, — сказала я. Буквально за пару дней до этого мы с Ольгой очень поздно стояли у подъезда и разговаривали. Я машинально переводила взгляд с одного окна на другое и заметила, что в окне их соседей ещё горит свет.

— Да, есть. Но слабый, правда?

Я, подумав, кивнула.

— Такой же, какой бывает от свечи.

— Что-то в этом есть, — протянула Ольга задумчиво. — Вообще, я тоже замечала за ними странности. Не понимаю, например, зачем выносить мусор только по ночам?

— В этом есть смысл, — подхватила Наташа. — Если тебе есть, что скрывать в мусорном пакете! Я вам говорю — с ними что-то не то.

Ещё примерно полчаса мы провели за разговорами о соседях, пока наконец не настало время спать. Уже лёжа в кровати, Ольга неожиданно спросила меня:

— Ты веришь в колдовство?

— Что?

— Я спрашиваю, ты веришь в то, что тот случай с ребёнком действительно мистический?

— Ну не знаю. Честно говоря, мне кажется, что на самом деле виновата воспитательница.

Ольга улыбнулась и откинулась на подушку:

— Мне тоже так кажется. А насчёт соседей… бред, полный. Фантазия Наташки.

И всё равно мне послышалась в её голосе неуверенность.

С утра мы позавтракали, и я решила собираться домой. Но, уже стоя на пороге квартиры и прощаясь, мы вдруг услышали, как закрылась тяжёлая дверь соседской квартиры. Наташка быстро прильнула к глазку и прошептала:

— Это тёть Элла, она уходит куда-то.

Спустя несколько секунд шаги вдали стихли, а Наташка обернулась к нам, буквально сияя от радости.

— Не поверите!

— Что?

— Она забыла в дверях ключи! — она чуть ли не прыгала от радости.

Мы с Ольгой переглянулись в полном смятении. Самым правильным в этой ситуации было бы догнать женщину и отдать ей ключи. Но… нас, слишком любопытных девушек, так и подмывало узнать — а что же такого прячут в своей квартире таинственные соседи?

— Ты уверена, что дома больше никого нет?

Наташка кивнула.

— Её муж вернётся только вечером. С суток всегда такой уставший приходит…

— Ну, тогда пошли.

В одних носках мы на цыпочках подкрались к соседской двери. В двери торчал огромный ключ на связке с ещё двумя поменьше.

Примерно полгода назад я с приятелем сидел в кафе и делился впечатлениями об одной игре. Говорил громко, смакуя страшные моменты, «кровь-кишки» и всякие головоломки. За соседним столиком сидели два мужика. В какой-то момент я заметил, что один из них ко мне прислушивается. Потом он подошёл и вежливо предложил мне выйти покурить и заодно обсудить один «интересный вопрос».

На крыльце мужик показал мне визитку: «Агентство Необычайных Приключений». Рассказал, что их группа организует в Москве подпольные развлечения для богачей со всей Европы. И предложил мне, «молодому человеку со свежим взглядом», придумать им новую игру.

Игра должна предусматривать денежные ставки, иметь «московский колорит», быть увлекательной и обязательно жестокой. Предложил мне 100 долларов аванса и ещё 900 долларов, если игра «пойдёт». Я согласился. Он сразу вынул из бумажника 100 долларов и отдал мне, потом продиктовал мне почту, а я дал ему номер своего электронного кошелька. На этом мы расстались.

Халявные деньги быстро кончились. А так как ещё 900 американских денег не давали мне покоя (а вдруг не обман?), игра придумалась очень скоро. Назвал я её «Счастливый пассажир».

Игроки садятся в жёлтую «газель» с номером какого-нибудь маршрута. В машине водитель, крупье (он же охранник), игроки и только одно свободное место.

В начале игры у всех поровну фишек. Перед остановкой каждый ставит фишку в банк, и все по очереди загадывают одну примету: пол, рост, цвет глаз, наличие сумки и т. п. На остановке берут «пассажира» и сверяют приметы. Если ты угадал — ставка тебе возвращается. Если ошибся — фишка остаётся в банке. Перед следующей остановкой «пассажира» высаживают, извиняются, дают денег на такси. И снова делают ставки.

Тот, кто чаще ошибается, теряет все фишки и становится зрителем. Постепенно банк растёт, игроков становится меньше, и меньше примет в игре. Так что последнему игроку достаточно угадать, что в маршрутку сядет человек с карими глазами — и он победитель.

Если игра не состоялась — весь банк забирает крупье. Но если «счастливый пассажир» найден, всех везут на банкет. Там победитель игры должен у всех на глазах изнасиловать и убить «счастливого пассажира» любым способом, после чего весь банк достаётся ему. Если же он вдруг не может этого сделать, его самого насилует вся группа, убивает «счастливого пассажира» и делит между собою банк.

Вот такой сценарий игры я отправил три месяца назад.

Я мог бы наплести для страха про пропавшую мать, про то, что мою девушку недавно высадили перед остановкой и дали денег на тачку. Но нет, ничего такого не было.

Просто две недели назад мне на кошелёк пришло 900 долларов.

Мои родители на лето уезжают в загородный дом. Дом достаточно большой, и хотя он находится с милом жилом массиве, где его окружают такие же дома под красными крышами, и на всех дверях стоят хорошие замки, лично мне было бы страшно ночевать там одной. Мне никогда не приходилось оставаться в нем одной, тем более ночью. Мама же – насколько я могу судить – если была необходимость ночевать одной, никогда не боялась. Однако несколько лет назад в разговорах я стала замечать иногда проскальзывающие фразы типа «хорошо, что отец был дома» или «всю ночь не могла заснуть одна». Странно – думала я – почему же это вдруг она стала такой чувствительной? Однажды я со смехом спросила, чего ж это вдруг ей страхи стали мерещится? На что мама рассказала мне вот что.

Несколько лет назад умерла моя бабка (мать моей мамы). Последний год она жила у моих родителей, и в тот самый год ее перевезли на лето в загородный дом. Последние месяцы жизни состояние ее умственного здоровья резко ухудшалось на фоне весьма крепкого физического: она никого не узнавала, однако целыми днями была занята тем, что бормотала что-то невразумительное. Особенно часто она подходила к большому зеркалу и разговаривала с кем-то, кого видела в отражении только она. Из-за ее хорошего физического состояния никто не ожидал, что она может внезапно умереть. Однако, со слов мамы, в тот день, под вечер, она внезапно обрела такую поразительную ясность мыслей, что мама каким-то внутренним чутьем догадалась: что-то должно случиться.

«Вечером я обратила внимание, что она лежит очень тихо, без характерного бормотания и бессмысленных разговоров. Я подошла к ней. Бабушка взглянула на меня ясным взглядом и внятно произнесла: «Что, Маша, намучилась ты со мной?» Я оторопело ответила: «Да что ты, мама, все нормально…» Но от следующей ее фразы у меня зашевелились волосы на голове: глядя левее меня, в то самое злополучное зеркало, она спросила: «Что, и Татьяна ко мне пришла?» (Таня – это моя сестра, умершая 20 лет назад).

Когда она сказала про умершую Таню, я поняла, что, несмотря на ясность ее ума, это конец. Потом она заснула.

Я подходила каждый час, она казалась спящей. Под утро, подойдя к ней, я поняла, что она умерла. Поскольку она лежала под двумя одеялами – тело оставалось теплым и это сбило меня с толку: я не могла точно сказать, когда именно она умерла. Я позвала соседку, мы обмыли мать, переодели и положили на кровать.

По причине ее возраста нам не понадобилось везти ее в морг на вскрытие. Фельдшер выписал свидетельство о смерти, а я поехала в город договариваться про место на кладбище и заказывать гроб. Приехала я вечером, по существующей традиции перед похоронами тело должно находиться в доме 3 ночи. Но исходя из того, что было лето и мы не могли сохранять тело дольше, похороны назначили на утро.

Дальше я побежала в соседнее село: мне нужно было найти кого-то, кто читал бы над умершим человеком псалтырь всю эту ночь. Я знала, какой это труд, и что не многие берутся за это. Так и получилось: все отказались. Я вернулась домой. Было около 11 часов ночи. Я включила в комнате свет, взяла псалтырь и поняла, что читать придется мне самой. (Надо сказать, хоть моя мама верующая и в церковь ходит, выполнять такую обязанность, как отчитывать покойника ей не приходилось ни разу).

Я открыла книгу и начала читать. Поначалу мне не было страшно, в соседней комнате спал твой отец, и хотя он спал, ощущение того, что рядом есть еще кто-то, не позволяло страху вползать в душу. Однако спустя полчаса я вдруг услышала, что за дверями, в прихожей, в ЗАКРЫТОМ ИЗНУТРИ доме, кто-то ходит. Причем, шаги были явственные, громкие. Дальше к ним присоединились другие шаги. Теперь мне казалось, что за дверями двигается как минимум несколько человек. Дальше я услышала шум от падающих ведер и инструментов, потом звуки стали напоминать шум, который могли бы издавать пустые ведра, по которым изо всех сил колотят чем-то тяжелым. МОГЛИ БЫ… если бы за дверями КТО-ТО НАХОДИЛСЯ. Но двери были заперты изнутри, и мое сердце просто холодело от мысли: КТО издает все эти звуки.

Я, не отрываясь, смотрела в псалтырь, перечитывая нужные строчки, не поднимая головы и не глядя по сторонам. Внезапно мне показалось, что мать шевельнула головой. Я уставилась на нее: она повернула голову и сказала:
— Читай, Маша, читай, не дай ИМ меня забрать!

После этого я ворвалась в комнату к твоему отцу, разбудила его и сказала: «Мне все равно заснешь ты или нет, но ты будешь сидеть рядом со мной и держать меня за руку!»

Под утро, когда начало светать, я закончила отчитку, и звуки прекратились. Потом привезли гроб, мы положили в него мать и поехали на кладбище. Про то, что происходило этой ночью, я не говорила никому.

Но с этого дня я не могу засыпать в этом доме одна. Каждый раз я вижу перед собой лицо матери, которая повторяет «Не дай ИМ меня забрать!» и теперь я знаю совершенно точно: как бы кто не просил меня отчитывать покойника – я НИКОГДА не пойду на это еще раз».

Ирина Никифоровна была моей соседкой. Эта старая сварливая женщина под конец своей жизни осталась одна. Её сын был наркоманом и сидел в тюрьме, а дочь уже многие годы никто не видел.

Грустная судьба, но, к сожалению, типичная в нашем обществе. Жила Никифоровна на скромную пенсию. Вечерами сидела на лавочке ругала правительство, перемывала косточки соседям. О детях своих она вспоминала, но не с теплой материнской нежностью. Если вдруг речь заходила о детях, своих она начинала проклинать. Особенно дочь. Дело в том, что последняя в 23 года обворовала мать и сбежала. Никифоровна была очень жадной бабкой и такого простить не могла. Сын же обворовывал мать постепенно и, каким-то образом, Никифоровна упускала его дела из виду.

И вот однажды произошло событие, о котором я хочу рассказать. Дочь Никифоровны, Алина, вернулась. Зашла в квартиру, сказала: «Здравствуй, мама», пропустила мимо ушей весь поток брани родительницы. Где она была, почему она вернулась, я не узнала, да и не особо интересовалась. Знаю только, что в доме матери жизнь для неё не была сладкой.

Никифоровна делала все, что бы выжить дочь из квартиры. Скандалы слышал весь дом. Никто не вмешивался в эти семейные разборки. Обе женщины могли орать друг на друга на лестничной площадке, во дворе, даже их крики в квартире можно было услышать, поднимаясь по лестнице или, подходя к дому из магазина. Никифоровна колола дочь иголками, бросала в неё вещами. Алина это терпела. Было видно, что ей некуда идти. Она изо всех сил старалась наладить отношения с матерью. Где-то работала, помогала по хозяйству, по мере возможностей ухаживала за матерью. Никифоровна заботу принимала, но спокойно сосуществовать с Алиной не могла.


Однажды мать просто не впустила её в квартиру. Алина вышла купить Никифоровне таблеток, а когда вернулась её мать просто забрала таблетки, захлопнув перед Алиной двери. Алина около 12 часов просидела на лавочке у подъезда. Около 7 вечера начался скандал. Алина рвала и метала, тарабанила в двери, на что Никифоровна окатила её кипятком. Знаю, что кто-то вызывал милицию, кто-то скорую. Алина забилась в углу и выла как раненый зверь, но когда приехала скорая, её нигде не было.

Утром на чердаке нашли Алину. Она повесилась на бельевой веревке. Прямо под её телом на полу было написано мелом: «Я тебя сварю в твоем же кипятке». Никифоровна из квартиры в тот день так и не вышла. После этого случая в дома начались проблемы с проводкой. Свет выключался по 2 по 3 раза в неделю без видимых на то причин, при этом в соседних домах все было хорошо. А через 2 месяца после Алининой смерти нашему дому отключили горячую воду.

За эти 2 месяца многое изменилось в поведении Никифоровны. Она стала гораздо реже бывать на улице. А однажды рассказала бабкам из нашего дома, что Алина ей каждую ночь во сне приходит и угрожает. А потом она исчезла. Её не видел никто. Свет в её квартире не включался, достучатся до неё, не могли. На тот период я уезжала на море, а когда вернулась, узнала о её смерти.

Она буквально сварилась заживо у себя в ванной. Набирала воду купаться и подогревала её кипятильником. Потом поставила кипятильник в чашку, но не выключила. А когда залезла в ванну, вероятно, потеряла сознание и, падая, задела чашку.

Нашли её через 2 недели, когда трупный запах в подъезде уже не выветривался. Эти 2 недели она медленно варилась у себя дома. Проблемы с проводкой и водой исчезли сами собой сразу после её смерти.