Bormotolog

Автобус отъезжал уже затемно. Впереди - пара часов скитания по стране, комплектация экипажа, и, вот она - заветная фраза гида:
- Внимание, товарищи, следующая остановка - Париж.

Бельгия прощалась с нами первыми утренними лучами Солнца. Трезвыми в автобусе оставались только водитель и трёхлетний ребёнок. Прощаясь с остатками рассудка, ребёнок не моргая ртом улыбался. Прости нас, ребёнок, если эта поездка станет твоим первым воспоминанием.
Пересекая границу, автобус разродился весьма уместным в последние деньки мая "ой, мороз, мороз". Гид, как суровая но ленивая воспитательница детсада стала ворчать на весь салон "Хватит уже ходить друг к другу в гости. Вы же в автобусе, в конце концов. Водителя хоть пожалейте!"
Водитель, француз, отражался в зеркале улыбкой того самого ребёнка. Глаза, полные грусти, говорили о многом. И о том, что он сегодня же по приезде уйдёт на пенсию, ну или попросит застрелить его там же в депо. О том, что он так и не успел попрощаться с мамой, и старушка никогда не узнает в какой дурдом его поместят.

Францию ехал покорять "наш брат"...

Вы знаете про стереотип такой, мол, все русские злые и серьёзные на лицо? Нет, они просто приезжают на автобусах "уставшие".
"Какая на хер Эйфелева башня?", - была моя первая мысль вне автобуса. "Я спать хочу, везите меня в отель, или пустите назад в автобус." Но, программа тур-агенства "лох-вояж" насыщена и безжалостна. Далее обрывки памяти...

На Эйфелевой башне купил пепельницу с изображением оной самой. Блеснул знаниями и сказал продавцу "бонжур". После отданных франков и "мерси, месье" понял, что второй раз блеск этими знаниями будет не уместен. Ушёл по-английски...
В Версале, пока все ходили на рыбный рынок, успел покемарить на лавочке. Так, в один глаз, вторым наблюдал бесстыжую француженку, примеряющую новую юбку прямо в витрине бутика...
У Сакре-кёр прикинулся парижским студентом, посидел на ступеньках, устал...
Ночная прогулка по Сене. Проплывали под каким-то мостом с рестораном. Чувак через плечо выплеснул содержимое бокала. Пытался поймать ртом...

И, вот он - долгожданный отель. Так сказать - цель, миссия всей поездки. Пригород Парижа, отель три звезды. Со звёздами они, правда, погорячились.

Поздняя осень. Первые заморозки, хоть и бесснежные. Угораздило как-то вклиниться в пробку, улица односторонняя, до ближайшего свёртка ещё долго, в общем, ни задом ни боком ни в прыжке из пробки никуда не деться. Открыл окно, закурил, философствую...
Вдруг в боковое вижу приближение двух персонажей. "Наши" - подумал я и невольно улыбнулся. Ну ещё бы не наши - два мужских экспоната, оба в кожаных куртках, в матершинках, лакированных до блеска туфлях и трико "адидас". А, по возрасту - могли быть запросто отцом и сыном.
Прошли вверх по дороге мимо пробки метров на десять, остановились. Стали вращаться вокруг, явно что-то выискивая. Спин вращения у них был различный, о чём на всю округу радостным стеклянным "бздынь" огласила сумка в руках одного, запутавшаяся в ногах другого.
Граждане заботливо заглянули в сумку, после чего вновь продолжили дышать.

Старший из них подошёл к машине, возле которой стоял. Нагнулся, вежливо постучал в окошко. С кем далее происходил диалог - не видел, но, судя по голосу - с немкой средних лет.
- Шульдигун, а wo ist вокзал?
- Bitte?
- Вокзал! Wo вокзал?
А в ответ тишина... Подошёл "сын":
- Ну вокзал, вокзал! Поезд, - далее поднимает кулак вверх, изображая паровой гудок, - Поезд! Уууу!
Что-то мне подсказывало в тот момент, что паровой гудок только усугубил зависание немки, так как таких поездов она быть может даже и по картинкам не застала.

В пантомиме стали участвовать уже двое...
Старший стал делать круговые движения руками, изображая сцепку колёс того же паровоза. Каждый раз ударяя сумкой по ноге, паровоз повторял "бздынь". Младший уже в две руки изображал гудок. Видимо как-то всё-таки надеялись, что немка догадается по ритмичным "бздынь" и "ууу", что от неё требуется.
- Ферштейн? - закончил своё выступление паровоз.
Судя по тишине в ответ, немка от игры в ассоциации сомневалась уже в том, что вообще когда-нибудь "ферштейн", даже на родном ей языке.
- Ну... Вокзал!
- вОкзал! - вдруг подключился младший, решив сделать ставку на смену ударения в слове.
Ещё минуты две человеки бились, совершенно не понимая, почему добавление громкости в голосе, равно как и изменение ударений в словах не превращают русский язык в немецкий.

Я не выдержал:
- Мужики! Что ищите?
Они, даже не разгибаясь, как стояли у той машины, подбежали ко мне, и, чуть ли не хором:
- О, мужик! Ты по-русски говоришь?
- Нууу... да, вроде, - ответил я, вдруг засомневавшись.
- Эта, мужик, где тут почта?
Я засомневался совсем сильно, ибо содержание их номера до этого не предполагало в себе даже близко слово "почта". Завис, поморгал пару раз, не синхронно как-то и не одинаковое количество раз левым и правым глазом.
- В смысле?, - единственное что родил мой мозг...

В последующем рассказе выяснилось, что товарищи эти гостят в Германии у друга. Что, другу, как ни крути, а на работу пришлось идти. Им стало скучно и они отправились на прогулку, осмотреть достопримечательности ближайших магазинов.
Но, "что-то пошло не так". Сказали, что друг живёт в соседнем с почтой доме. А, совсем недалеко - вокзал. И что, спросить про вокзал им было проще, чем про почту.
Я показал дорогу, объяснил что и как. А, потом, даже сожалеть начал, что не про почту они у немки расспрашивать стали. Таких беспредметных этюдов, наверное, ещё ни один театральный институт не видывал... и не увидит.