— Мальчик с детства был тихим, задумчивым и очень серьёзным, — вспоминает соседка семьи. — С ним дружил мой сын. Так вот, если Ильдар приходил к нам в гости, то почти никогда не смеялся. Весь такой из себя взрослый...

В школе Ильдар учился прилежно, но талантами не блистал. Учителям запомнилось, что мальчик старался выполнять все их задания «от и до», даже если получалось у него плохо.

— Помню, он повторял: «Хочу выучиться, чтобы ни от кого не зависеть». Хотел стать лётчиком. Но по здоровью в лётное училище он не прошёл, поэтому после службы в армии Ильдар пошёл работать на завод — резал металл, — рассказывает его друг.

Жена

Со своей первой женой, Эльвирой, Ильдар познакомился на работе. Как рассказывают их общие знакомые, она была женщиной доброй и сдержанной, так что их брак выглядел многообещающим.

Но спустя некоторое время выяснилось, что Эльвира не может иметь детей. Ильдар, воспитанный в традициях, где семья ассоциировалась с продолжением рода, воспринял это как личную неудачу.

— Я думала, что они смогут построить семью. Такая большая любовь была. Очень подходили они друг к другу. Но когда стало понятно, что детей не будет... словно всё, ради чего Ильдар жил, — исчезло. Он хотел детей, хотел быть отцом. Для него это было как доказательство, что он настоящий мужчина, — рассказывает его сестра.

Несмотря ни на что, пара пыталась сохранить брак, однако их любви хватило только на 4 года. В 1997 году они развелись. Эльвира осталась в маленьком городке, а Ильдар уехал в Уфу, куда некоторое время назад перебрались его родители.

Мужчина с головой погрузился в работу. Знакомые замечали, что после развода он стал ещё более молчаливым и отстранённым, а по вечерам начал выпивать.

— Как будто что-то в нём сломалось, — говорил коллега. — Он работал, как машина, с коллегами общался мало.

После неудачного первого брака Ильдар долго избегал серьёзных отношений, но в 2001 году всё изменилось, потому что он встретил Олесю Барскову и сразу же в неё влюбился.

Второй брак

Олеся, родившаяся в 1980 году, была почти сиротой — её родители умерли, когда девушке едва исполнилось 14 лет. Дальше она росла в Уфе у дальних родственников, которые отпустили её в "свободное плавание" в 18 лет.

В том же 1998 году Олеся вышла замуж и родила дочь, Вику. Однако брак очень быстро распался, и молодая мать была вынуждена тянуть ребёнка в одиночку, так как отец девочки загадочным образом "испарился".

Ильдар, тогда 29-летний слесарь, встретил 21-летнюю Олесю на местном рынке, где она подрабатывала продавцом. Их отношения развивались неспешно — они почти девять лет жили в подобии гостевого брака, прежде чем в 2010 году, наконец, не решили пожениться.

Стоит отметить, что Ильдар с самого начала принял Вику, дочь Олеси, как родную. Он перевёз Олесю и девочку в квартиру к родителям в Уфе, где у них была небольшая комната.

— Это моя дочь, — твёрдо заявил он родственникам. — Люблю её не меньше, чем жену! Я воспитаю и подниму на ноги, чего бы мне это ни стоило.

По словам соседей, Ильдар относился к Вике с удивительной теплотой: никогда не повышал на неё голос, покупал игрушки, водил в парк, играл с девочкой на детской площадке...

— Он был для неё настоящим отцом, — вспоминала соседка. — Вика звала его папой, а он светился от гордости.

Сын

В 2011 году Олеся забеременела, чему Ильдар был очень рад. Мужчина хвастался перед коллегами и друзьями, что, наконец-то, сбудется его мечта — он станет отцом.

Рождение первого общего ребёнка, мальчика, стало для Ильдара «главной радостью в жизни», как вспоминают родственники. Мужчина мечтал о большой семье, где он будет главой. Однако семейная идиллия, о которой он так грезил, начала рушиться почти сразу.

Всему виной были финансовые трудности. Ильдар зарабатывал около 30 тысяч рублей, работая слесарем, а Олеся сидела дома с маленьким сыном. Устроиться на работу женщина не могла, так как мальчик был аллергиком и часто болел.

Денег семье хватало только на самое необходимое, из-за чего супруги начали ссориться — сначала из-за мелочей, вроде бытовых расходов, а затем всё чаще переходили на личные оскорбления.

— Они могли переругиваться несколько часов кряду, — рассказывает сосед семьи. — До рукоприкладства, насколько я знаю, никогда не доходило. То есть обычные бытовые ссоры...

Переезд

В попытке что-то изменить в 2013 году Ильдар решился на серьёзный шаг — он подкопил немного денег, взял кредит и купил крохотную однокомнатную квартиру в отдалённом уфимском районе под названием Шакша (по существу — это отдельный посёлок, который стоит на другом берегу Уфы). Позже, в 2015 году, Ильдар приобрёл небольшой дачный участок в садовом товариществе неподалёку.

— Пусть жена и дети дышат свежим воздухом, — говорил он знакомым. — Я хочу, чтобы у них всё было.

Дача стала для семьи местом отдыха, где Олеся с детьми проводила летние дни, а Ильдар приезжал после работы, чтобы заняться огородом или ремонтом своей старенькой машины.

Но даже собственная квартира и дача не смогли склеить распадающуюся семью. Ссоры становились всё более частыми и громкими, а Ильдар, по словам близких, начал регулярно прикладываться к бутылке.

— Зависимости у него как таковой не было, — отмечал коллега, — но если выпивал, то становился неадекватным. Нельзя ему было этим делом заниматься...

Второй сын

Несмотря на серьёзный кризис в отношениях, в 2017 году у пары родился второй сын. На время это счастливое событие действительно вдохнуло в семью новых сил, но старые проблемы никуда не делись.

Так получилось, что рождение второго ребёнка только усугубило финансовые проблемы Гайниахметовых–Барсковых. Кредиты, взятые на квартиру и дачу, давили тяжёлым бременем, а зарплаты Ильдара и детских пособий Олеси катастрофически не хватало.

— Они жили от получки до получки, — рассказывала знакомая Олеси. — Она жаловалась, что Ильдар стал раздражительным, всё время злился, что денег нет.

После особенно серьёзных ссор Ильдар уезжал на дачу и жил там несколько дней, чтобы «остыть». Олеся, по словам соседей, изо всех сил пыталась сохранить мир, но её терпение тоже было на исходе.

— Она говорила, что устала от его придирок, от его посиделок с бутылкой, — делилась подруга. — Но уйти ей было некуда: без работы, с маленькими детьми, без родных...

Ильдар же, судя по всему, всё сильнее погружался в своё разочарование семейной жизнью. Его мечта о «доме и полной чаше», где он был бы непререкаемым главой, разрушилась, столкнувшись с суровой реальностью.

- Жена у него была хабалкой, а вот сам Ильдар был скрытный и очень странный. Вот смотришь на человека, вроде ничего особенного, а в глазах какая-то чертовщина. Разговариваешь с ним, а по спине холодок бежит. Как говорится, в тихом омуте... – говорит соседка семьи.

Падчерица

Тем не менее, семья как-то справлялась и продолжала жить вместе. Конец хрупкой «идиллии» наступил в конце 2018 года, когда к ним вернулась 22-летняя Виктория, приёмная дочь Ильдара. Причём она вернулась не одна, а с новорождённым ребёнком.

Виктория съехала от родителей в 2017 году, перебравшись в Мурманск к своему молодому человеку. Их отношения казались счастливыми, и уже в 2018 году у молодой пары родился ребёнок. Увы, сразу после этого любовь прошла.

— Она вернулась в слезах, — вспоминала подруга Олеси. — Говорила, что парень оказался не тем, за кого себя выдавал. А потом ещё и ребёнок родился.

В конце 2018 года Вика с девятимесячным малышом на руках вернулась в Шакшу, в квартиру матери и отчима. Теперь в «однушке» площадью 30 квадратных метров жили шесть человек: Ильдар, Олеся, их двое сыновей (6 и 2 лет), Вика и её младенец.

При всём этом Ильдар был единственным кормильцем разросшейся семьи. Его зарплата слесаря (всё те же 30 тысяч рублей) и скромные детские пособия не покрывали растущих расходов, поэтому им пришлось влезть в кредиты.

— Он приходил на работу измотанным, — рассказывал коллега. — Говорил, что не знает, как прокормить всех. Но всё равно старался держать лицо, будто всё под контролем.

Приезд Вики с ребёнком стал для Ильдара неожиданно тяжёлым ударом. Он любил приёмную дочь, гордился ею, но теснота, плач младенца и постоянные бытовые неудобства усугубляли раздражительность мужчины. Олеся старалась поддержать дочь и сама, не замечая того, давила на мужа.

— Она ругала его за бесхарактерность. Называла «нищим ***». Говорила: «Все мужики как мужики, а ты уже 20 лет зарабатываешь 30 тысяч». Он никогда не срывал свою злость ни на ком, просто уезжал на дачу и прятался от семьи там. Но они и туда за ним потом приезжали, — вспоминает друг Ильдара.

На грани

К декабрю 2018 года атмосфера в квартире стала невыносимой. Ссоры между Ильдаром и Олесей переросли в ежедневные скандалы. Вика, чувствуя себя виноватой, старалась не вмешиваться, но её присутствие только подливало масла в огонь.

— Олеся кричала, что он не имеет права упрекать её дочь, — вспоминала подруга семьи. — А он отвечал, что это его квартира, и он решает, кому тут место.

Ильдар всё чаще искал утешение в выпивке. По вечерам он мог часами сидеть на кухне, уставившись в стакан и ни с кем не разговаривая.

— Он как будто отключался от мира, — рассказывала подруга Олеси, которая однажды приехала к ним в гости. — Иногда бормотал что-то про то, что «всё пошло не так», но никогда не объяснял, что имеет в виду.

Вероятно, уже тогда в его голове зрел жуткий план, как "вернуть всё на место"...

Кошмар

В один из холодных декабрьских дней 2018 года, когда зима уже сковала Уфу морозами, Ильдар решился на непоправимое. Точная дата остаётся неизвестной, но следствие установило, что в ту ночь он дождался, пока все домочадцы заснут, а потом взял в руки нейлоновый шнур...

Одного за другим он лишил жизни Олесю, Вику, своих сыновей и внука. Причиной смерти, как позже показала судебно-медицинская экс

пертиза, стала механическая асфиксия — удушение.

— Этот способ, требующий хладнокровия и физической силы, указывал на то, что Ильдар действовал методично и обдуманно, без спешки, — рассказывал позже следователь.

Утром следующего дня Ильдар вызвал грузовую "Газель". Водитель, не подозревая о содержимом трёх больших клетчатых сумок, помог ему загрузить поклажу в машину и отвёз на дачу. Дальше злодей спрятал сумки с телами жертв в заброшенном колодце.

- Я думал, он просто мусор вывозит, — позже вспоминал водитель. — Он был спокоен, даже шутил. Ничего не выдавало, что там... такое.

"Скоро обещали вернуться"

После случившегося Ильдар вернулся к своей обычной жизни, будто ничего не произошло. Он ходил на работу, общался с соседями. Ничто не выдавало в нём монстра, покусившегося на жизни родных.

— Спрашиваю его: «Где твои-то? Уехали что ли куда?» А Ильдар только отмахнулся. Мол, да, но скоро обещали вернуться. Ну, мы и не интересовались больше. Ильдар же скрытным всегда был, молчаливым. Буркнёт под нос «Здрасьте» — и бежит, — разводит руками соседка семьи. — Никакого сильного шума мы никогда из квартиры не слышали, как сумки выносят — тоже никто не видел, хотя стенки тонкие: любой шорох — не захочешь, а услышишь. Мы же об убийствах только потом узнали и до сих пор поверить не можем.

Тревогу забила подруга Виктории, с которой та регулярно поддерживала связь, но в декабре 2018 года внезапно перестала отвечать на звонки и сообщения в социальных сетях.

— Она пропала из онлайна ещё в декабре, — рассказывала женщина следователям. — Я звонила, писала, но ничего. А потом связалась с Ильдаром и узнала, что Олеся с детьми тоже якобы «уехала в Уфу».

В апреле 2019 года подруга Виктории, обеспокоенная долгим молчанием молодой матери, обратилась в полицию с заявлением о пропаже женщины и её девятимесячного сына.

Полиция начала проверку. И первым делом сотрудники правоохранительных органов посетили квартиру семьи в Шакше. Ильдар в это время находился внутри, но он отказался открыть им дверь. Оперативники решили вернуться туда чуть позже вместе со спасателями, которые должны были вскрыть дверь.

Однако, когда примерно через час полицейские снова оказались в доме номер шесть по улице Мечетлинской в Шакше, двери квартиры былы уже открыты. Пройдя внутрь, правоохранители увидели Ильдара, который покончил с собой.

— Я никому не нужен, я устал. Где моя семья? Не знаю, они от меня ушли… — говорилось в предсмертной записке.

В колодце

Но следователи не поверили последним словам Ильдара, решив обыскать дачный участок семьи. Найти жертв убийцы удалось не сразу, потому что, как выяснилось, он проявил дьявольскую изобретательность, когда прятал тела.

— Поиски на участке начались 23 апреля. Перерыли всё, но результатов не было. Потом наткнулись на странную яму в сарае — было понятно, что выкопали её совсем недавно, а куда делась земля из ямы — непонятно. Решили сравнить образцы грунта с грязью из колодца, и сразу стало понятно — колодец засыпали специально. Вычерпав грязную жижу, мы наткнулись на толстый слой льда, а когда проломили и его — увидели клетчатые сумки, которые уже расползлись по швам… — поведал источник в полиции.

Обнаружение тел и предшествовавшая им смерть Ильдара потрясли Уфу. Новость о трагедии разлетелась по местным СМИ, вызвав волну обсуждений. Хотя всем было понятно, кто преступник, следственный комитет продолжил расследование, чтобы установить возможные мотивы злодея.

Причины

Правоохранительные органы провели посмертную психолого-психиатрическую экспертизу Ильдара, но её результаты так и не были обнародованы. Поэтому я, опираясь на мнения психологов и криминалистов, приведу самые вероятные из них.

Контроль

Ильдар, судя по рассказам близких, был человеком, для которого контроль играл ключевую роль в жизни. Его детство, прошедшее под строгим надзором отца, сформировало в нём стремление к порядку и доминированию. Он мечтал о «правильной» семье, где он был бы главным. Однако бедность, ссоры и возвращение Вики разрушили эту картину.

— Для таких людей утрата контроля воспринимается как личная катастрофа, — отмечает психолог Виктор Лебедев. — Они могут начать винить окружающих, в том числе самых близких, за свои неудачи.

Ещё некоторые психологи предполагают, что Ильдар мог страдать от недиагностированного депрессивного расстройства или других проблем с психикой. Его замкнутость, о которой говорили знакомые, и склонность к самоизоляции указывают на возможное подавленное состояние.

— В экстремальных случаях, — говорит другой психолог, — человек в таком состоянии может прийти к идее, что избавление от семьи — это способ «спасти» её от страданий или вернуть контроль над ситуацией, даже если это звучит абсурдно.

Кризис

Следствие же, согласно некоторым утечкам информации, рассматривало в качестве основной версии сочетание финансового и эмоционального кризиса, на которые наложилось пристрастие мужчины к алкоголю.

— Такие преступления обычно связаны с чувством безысходности, — прокомментировал эту историю источник из полиции. — Человек решает, что лучше «уйти всем вместе», чем продолжать жить в таких условиях. Для его изощрённой логики это видится единственным выходом.

Другая версия, менее вероятная, — личная обида или месть. Ссоры с Олесей, её защита Вики и возможные упрёки могли усилить в Ильдаре чувство отверженности и, таким образом, подтолкнуть к преступлению.

Как бы там ни было, точный мотив Ильдара установить сложно. Очевидно лишь то, что Ильдар хотел быть хорошим отцом и мужем, но не смог справиться с давлением обстоятельств, собственными ожиданиями и внутренними демонами...

Больше криминальных историй вы найдёте на моём канале "Малдер расскажет" в Телеграм - t.me/malderstory, там публикации выходят каждый день.

Вместе с тем обращает на себя внимание явный недостаток специальных исследований о «холерных беспорядках» на территории Саратовской губернии. Исключением является работа немецкого ученого Ш. Визе, который скрупулезно оценил влияние слухов на холерные беспорядки в Саратове в 1892 г. [9, с. 300-318]. Английская исследовательница Шарлотта Э. Хенц в своей монографии пришла к выводу, что холерные бунты стали для саратовцев инструментом выражения недовольства властью. По её мнению, насилие, вспыхнувшее на улицах Саратова, Астрахани и Царицына, продемонстрировало отчуждение значительной части населения от государственных институтов, которые не только создали условия для распространения эпидемии, но и продемонстрировали недостаточное уважение к гражданским свободам в борьбе с эпидемией [10, с. 170].
О выступлениях крестьян в период эпидемий в соседнем с Саратовом регионе - в Самарской губернии содержится информации в коллективной монографии «История Самарского Поволжья с древнейших времен до наших дней» [11].

Документальные материалы о социальных волнениях, связанных с эпидемиями холеры на территории губернии в XIX в., в основном содержатся в фондах Государственного архива Саратовской области, а именно:
фонд № 7 «Саратовская судебная палата Министерства юстиции. 1871-1918»,
фонд № 8 «Саратовский окружной суд Министерства юстиции. 1871-1918»,
фонд № 10 «Прокурор Саратовского окружного суда Министерства юстиции. 1871-1917» и
фонд № 55 «Помощник начальника Саратовского губернского жандармского управления в Вольском, Хвалынском и Кузнецком уездах. 1867-1917».
Отдельные сведения о бунтах 1892 г. содержатся и в опубликованных источниках. Среди них мемуары современников: воспоминания саратовского адвоката и общественного деятеля, гласного городской думы И. Я. Славина [12], саратовского губернского предводителя дворянства, земского начальника В. А. Шомпулева [13].

Различная информация о беспорядках, произошедших в «холерном» 1892 г., публиковалась в периодической печати - газете «Саратовские епархиальные ведомости» [14, с. 507]. Здесь также стоит отметить неравномерное распределение информации о холерных волнениях: наибольшее количество сведений приходится на 1892 г., из чего можно сделать вывод, что народное недовольство не распространялось на Саратовскую губернию из других регионов в предыдущие холерные эпидемии, а местное население в своих протестных настроениях не переходило к крайним насильственным мерам. Размышляя о массовых выступлениях, связанных с эпидемиями, К. С. Барабанова отмечает, что «не в каждом населенном пункте, охваченном эпидемией, население уничтожало больницы и убивало врачей или чиновников» [15, с. 1733-1744].

<...>

В Саратове крупные беспорядки начались 28 июня 1892 г.
По воспоминаниям свидетелей, рано утром на Горной улице собралось большое количество народа, который был недоволен противохолерными мероприятиями.
Не имея организатора, бунтовщики не решались на какие-либо серьёзные действия, поэтому всё ограничивалось просто недовольными возгласами и выкриками [26, л. 1].
Так продолжалось до тех пор, пока в толпе не появился человек «в жёлтой вышитой рубашке, испачканной известью».
Впоследствии в ходе допроса свидетелей выяснилось настоящее имя зачинщика беспорядков -его звали Николай Бурлаков [27, л. 15].
Именно он стал уверять собравшихся в том, что полиция схватила его и запрятала в холерную больницу, где доктора осыпали известью и заколотили живого во гроб, но ему удалось разбить его и сбежать.
Рассказывая это, незнакомец призывал «бить докторов и полицию», а также уверял, что на Верхнем базаре сам убил двух докторов и полицейского, поэтому теперь готов вести людей на холерную больницу. Речь провокатора подействовала на разгорячённую толпу, и все ринулись вслед за незнакомцем [27, л. 12-12 об.].

Около 11 утра бунтовщики оказались в районе Верхнего базара, и дойдя до пересечения улиц Александровской и Цыганской, толпа встретила постового Гусева. Нанеся ему тяжкие телесные повреждения, бунтовщики двинулись дальше, пока на их пути не встретился сын учителя А. В. Пемуров и мещанин И. И. Трейгольд. Толпа жестоко расправилась с ними и, разделившись на мелкие банды, продолжила погромы на городских улицах [26, л. 1].

В это же время одна из групп бунтовщиков разгромила квартиру саратовского полицмейстера, вторая - здание первой части, а третья вышибла окна в доме врача Бонвеча (скорее всего, имеется в виду квартира саратовского врача Бонвеча Эммануила Андреевича, которая находилась на улице Грошовой. - А. В.), а затем разгромила квартиру полицмейстера первой части. Особо бесчинствовавшая толпа направилась к временной холерной больнице, размещавшейся в доме Демидова [26, л. 1-1 об.], где бунтовщики разбили окна [27, л. 13].

Стараясь не упустить детали, писал о саратовском июньском бунте 1892 г. в своих воспоминаниях И. Я. Славин. По его словам, беспорядки начались ранним утром 29 июня на Верхнем базаре. Скорее всего, здесь ошибка памяти мемуариста - по материалам прокурора Саратовского окружного суда Министерства юстиции [26, л. 1], а также согласно заметке в газете Саратовские епархиальные ведомости № 14 за 1892 г. [14, с. 502], беспорядки начались утром 28 июня.
Воспоминания И. Я. Славина дублируют сообщения других источников о том, что отправной точкой для беспорядков послужило появление в среде базарного люда человека в саване и обсыпанного чем-то белым, который утверждал, что его пытались похоронить заживо в городском холерном бараке, но ему удалось оттуда сбежать. Мемуарист замечает, что многочисленная толпа, была и так «разогрета» многочисленными слухами о «коварствах врачей», поэтому рассказ провокатора легко убедил людей ринуться громить полицейские части, холерные бараки, больницы и квартиры врачей [12, с. 192].

Первой жертвой разъярённой толпы в тот день стал сын учителя Пемурова, подросток, ученик реального училища, лет 16-17, который был одет в штатское, но с фуражкой училища на голове. Он пытался скрыться на лесах строящегося дома, но бунтовщики его там нашли, вытащили на улицу и забили насмерть.
Затем началась травля полицейских: один, спасаясь от толпы, спрятался в доме В. Д. Вакурова, что и спасло ему жизнь, но в отместку толпа разбила все окна на верхних этажах его жилища [12, с. 192]. Одновременно с этим вторая группа бунтовщиков громила квартиры полицмейстеров и врачей. При этом сильно пострадала первая полицейская часть, в помещении которой все книги и бумаги были разорваны на мелкие кусочки и выброшены на улицу, а двери и стёкла разбиты [12, с. 192].

По мере движения к городской больнице толпа увеличивалась: к ней примыкали ночлежники, праздношатающиеся и различные криминальные элементы, пользующиеся случаем поживиться чужим имуществом. Сама толпа разделялась на банды, одна из которых погналась за студентом-медиком Свиридовым, который успел скрыться на колокольне Владимирской церкви, находящейся на углу Астраханской и Большой казачьей улиц. Толпа хотела ворваться в храм, но на встречу ей вышел молодой священник Андрей Шанский. Преградив путь бунтовщикам, он с крестом в руках обратился к толпе со словами наставления.
По началу бунтовщики грозили самому священнику расправой и требовали выдачи Свиридова, но потом ярость преследователей немного утихла, и толпа направилась дальше к городской больнице, которая уже была в руках другой группировки протестующих [12, с. 192]. Следующей своей целью толпа выбрала дом Плеханова, в котором городские власти устроили холерный барак. Здание было сожжено протестующими, но, к счастью, сами больные и медицинский персонал успели спастись [12, с. 193].

В этот трагический день Саратов примерно 5-6 часов находился во власти бунтовщиков. Все правительственные, административные и полицейские власти разбежались. К двум часам дня прибыли войска из лагеря, которые усмирили бунтовщиков. Единственной жертвой этих беспорядков стал мальчик Пемуров, не считая нескольких человек, погибших от шальных пуль во время залпов по толпе [12, с. 193].

Вскоре последовало Высочайшее повеление о предании всех бунтовщиков, или, как их прозвали, «холерников», военному суду.
Осенью того же года после проведенного следствия суду были представлены обвинительные акты.
Подсудимых оказалось свыше 150 человек.
Допрос свидетелей, которых насчитывалось более 700 человек, длился три недели. В конце судебного разбирательства был объявлен приговор, по которому около 23 подсудимых приговорили к смертной казни через повешение, 50 обвиняемым была назначена каторга, а остальных, свыше 70 человек, оправдали. Кассационных жалоб и протестов не поступало, поэтому приговор был конфирмован императором, который, снизив степень наказания, по сути помиловал осужденных к смертной казни, заменив высшую меру наказания двадцатилетней каторгой [12, с. 193]. Данный приговор был обусловлен тяжестью преступления и тем обстоятельством, что бунтовщиков судили по законам военного времени. Аналогичные приговоры и ранее выносились участникам холерных бунтов, как, например, в городе Тамбове в 1830 г., когда мещане Данила Ильин и его младший брат Евлампий Акимов, оказавшиеся причастными к «возмущению», были приговорены к наказанию плетьми и последующей каторжной ссылке сроком на 20 лет [28, с. 21].

О холерных беспорядках много писали в газете «Саратовские епархиальные ведомости». Духовенство Саратова не оставалось безучастным в отношении к народным волнениям. Так, например, 22 июня 1892 г., ещё до начала беспорядков священники старались образумить народ проповедями.
Епископ Саратовский и Царицынский Преосвященный Авраамий дал особое приказание священнослужителям «внушить притчами приходов епархии, чтобы они в случаях появления холеры где-либо в селах и деревнях Саратовской губ., прочитали и объяснили народу изданные губернским правлением правила о мерах предосторожности, направленных к предупреждению и ослаблению холеры» [14, с. 501].

А в день беспорядков, 28 июня, священники, пренебрегая опасностью, увещевали и успокаивали народ. Они обращались с проповедями, уговаривая бунтовщиков не верить ложным слухам и с миром разойтись по домам. Мало того, бывали случаи, когда священники в прямом смысле спасали людей от разъярённой толпы.
Так, 29 июня 1892 г. во время холерных беспорядков священник Андрей Васильевич Шанский укрыл от разъяренной толпы у себя в храме студента-медика Свиридова, за что был «сопричислен к ордену Св. Равноапостольного Князя Владимира IV степени» [14, с. 504].

Отправляясь на проповеди в больницы, священнослужители сами подвергались большой опасности. Так, 28 июня священник Ф. А. Тринитатский прибыл в городскую Демидовскую больницу, где должен был прочитать напутствия для больных. Спустя несколько часов Тринитатский услышал сильный шум и, выглянув в окно, увидел огромную толпу, приближавшуюся к больнице. В это время в окна полетели камни. Понимая всю серьёзность сложившейся ситуации, священник вышел во двор, где и был окружён толпой, которая требовала выдать им доктора и фельдшера [14, с. 506-507]. После его отказа угрозы посыпались уже самому Тринитатскому - в толпе оказался якобы заживо похороненный, кричавший: «Вот тот священник, который меня заживо похоронил!». Несмотря на то, что «заживо похороненный» был пьян, толпа верила ему и преследовала отца Тринитатского, крича: «Бейте его камнями!». Оглянувшись назад, священник увидел, что больница уже полыхает [14, с. 507].

После бунта в Саратове волнения перекинулись на соседние уезды и города соседних губерний. Для предупреждения крупных беспорядков в некоторых населённых пунктах губернии были размещены воинские команды.
В селах Сокуре и Корсаковке Саратовского уезда бунтующие крестьяне были наказаны розгами. Также попытки протестных выступлений наблюдались в селе Поповке, деревне Юрьевке, Неклюдовке, Сосновке и хуторе Трековка.

В связи с распространением холеры в губернии В. А. Шомпулев сделал распоряжения волостным правлениям пристально следить за ходом эпидемии и рапортовать о каждом случае заболевания холерой [13, с. 198].
Видя негативное отношение простого люда к врачебной помощи, он старался воздержаться от строгих мер, потому что смотрел на крестьян в этом случае не как на преступников, а как на неразумных детей, и такой метод общения властей с народом оказался очень эффективном - где бы не появлялся Шомпулев, крестьяне его слушали и подчинялись [13, с. 201].

Таким образом, пик социальных холерных беспорядков пришёлся именно на 1892 г., что явилось следствием нескольких причин.
Во-первых, здоровье и психологическое состояние людей было подорвано голодом предшествующего года [12, с. 31].
Во-вторых, по-прежнему не только среди простого населения, но и в профессиональных медицинских кругах еще мало понимали специфику распространения заболевания, а также причины его появления, вследствие чего легко распространялись нелепые слухи относительно холеры.
В-третьих, карантинные мероприятия наносили ощутимый ущерб хозяйственной жизни, что негативно сказывалось на благосостоянии всех слоев населения, и в первую очередь малоимущих.
Вместе с тем противоборство холере вынудило органы власти искать наиболее эффективные подходы к проведению противоэпидемических мероприятий и бороться с отсутствием санитарной грамотности среди населения губернии.

В то время медицина была практически бессильна в деле лечения холеры.
Ситуация кардинально не менялась с того времени, когда Саратовская Врачебная Управа докладывала в донесении Медицинскому Департаменту от 12 августа 1847 г.: «Лечение холеры теперь также неудачно, как было и прежде.
Общего метода нет, исключая разве назначение рвотного корня, которое было принято в самом начале болезни и останавливает дальнейшее развитие во многих случаях, но не во всяком.<...>» [29, с. 19].
Такая ситуация в области лечения холеры оставалась вплоть до конца XIX в., пока в 1892 г. В. А. Хавкиным не была изобретена вакцина против этой страшной болезни.

Википедия ру:

Влади́мир Аро́нович Ха́вкин (англ. Waldemar Haffkine, в поздние годы использовал Мордехай-Вольф (Mordecai-Wolff) в качестве второго имени; Годы жизни: (3 [15] марта 1860 года, Одесса, Российская империя — 26 октября 1930 года, Лозанна, Швейцария) — бактериолог, иммунолог и эпидемиолог[1]. Работал во Франции, Индии и Швейцарии[2].
Создатель первых вакцин против чумы и холеры[3][4].

На фото: Владимир Хавкин (Вольдемар Мордекай Вольфф Хаффкин)
Этот файл лицензирован по лицензии Creative Commons Attribution 3.0 Unported

Можно констатировать, что массовые выступления населения в период эпидемии холеры в Саратовской губернии в 1892 г. наглядно иллюстрируют, как страх и недоверие к власти и медицинским работникам приводили к трагическим последствиям.
Эксцессы социальных волнений, вызванные предрассудками, нелепыми слухами о врачах и их методах борьбы с холерой, показали хрупкость общественного спокойствия в условиях массовых эпидемий.
Это свидетельствует о том, что в кризисные моменты, когда требуется единство и взаимопомощь, человеческие эмоции и недоверие могут преобладать над здравым смыслом.
Проанализировав природу происхождения слухов и психологию толпы, Ш. Визе пришел к выводу о том, что холерные бунты в Саратове в 1892 г., несомненно, имели черты погрома. При этом решающим фактором в эскалации насилия он считает «не сложные объясняющие слухи, а те варианты, которые только указывали на недостатки и называли предполагаемых ответственных» [9, с. 315].

Социальные беспорядки в рассмотренный период не только отражали напряжённые отношения между населением и властями, но и ставили под сомнение результативность проведения медицинских мероприятий и меры властей по борьбе с эпидемиями.
Важно учитывать, что такие события служили предостережением для общества и органов управления, диктуя необходимость открытого диалога и доверительных отношений между ними.
Тяжелые последствия эпидемии холеры в 1892 г. в Саратове стали уроком, который должен был сподвигнуть к пересмотру подходов к здравоохранению и социальным программам во избежание повторения трагедий в будущем.

Источник: Варфоломеев А. Ю. «Беспощадный холерный бунт черни»: причины и характер массовых народных выступлений в Саратовской губернии в XIX веке // Известия Саратовского университета. Новая серия. Серия: История. Международные отношения. 2025. Т. 25, вып. 2. С. 257-263. https://doi.org/10.18500/1819-4907-2025-25-2-257-263