[...]
Шингарев: Господа, доклад был разослан уже несколько дней, так что, вероятно, господа члены бюджетной комиссии имели возможность с ним ознакомиться, и для того чтобы сберечь наше время, я позволю себе только в самых кратких чертах остановиться на положении дела. Положение Военно-санитарного управления в эту войну оказалось чрезвычайно печальным, и состояние наших раненых, больных и, в особенности, заразных, первые месяцы войны было очень тяжелым. Количество транспортов для перевозки раненых было совершенно недостаточным; оказалось, что штатного количества транспортных средств ко времени войны не имелось в целом ряде корпусов; оказалось, что организация медицинской помощи во многих случаях недостаточна и совершенно не приспособлена к условиям хода военных действий, и целые промежуточные звенья, особенно так называемые дивизионные лазареты, не могли как следует работать; оказалось далее, что снабжение лечебных заведений на театре военных действий поставлено также неправильно, и в то время как в тыловых аптеках, удаленных от театра военных действий, было достаточное количество медикаментов, перевязочных средств и прочих необходимых предметов оборудования лазаретов и для ухода за больными, вблизи лазаретов, передовых отрядов, госпиталей, эвакуационных пунктов и санитарных поездов не было никаких складов; так называемые отделения полевых аптек не могли выполнять эти функции - их было недостаточно, или их местонахождение оставалось неизвестным лечебным учреждениям, или они передвигались постоянно; кроме того, существовало распоряжение, что они могут давать медикаменты и перевязочные средства лечебным заведениям только в крайнем случае. Таким образом оказалось, что в Варшаве не было такого склада, и из Варшавы приходилось отправляться в Двинск. На такие рассылки проходило значительное количество времени, персонал лечебных заведений принужден был подолгу отсутствовать, разыскивая необходимые для их заведений средства и т. д. Затем и в тылу оказалась неприспособленность. Вначале не было достаточного количества оборудованных санитарных поездов, развозка раненых была неправильна, поезда шли, например, не по заранее намеченным направлениям, их не встречали на пути питательные пункты, и на местах остановок не приспособлено было кормления. Первое время можно было в ужас прийти от такой картины, которая оказалась. *В Москву приходили поезда с некормлеными несколько суток, голодными людьми, с ранами не перевязанными, а если перевязанными - однажды, в течение нескольких дней не перевязанными вновь. Иногда даже с таким количеством личинок мух, червей, что трудно было даже медицинскому персоналу выносить такие ужасы, которые обнаруживались при осмотре больных. Потом постепенно дело наладилось; в дело вступило большое количество частных организаций - Красный Крест*, Всероссийский Земский и Городской союзы - кое-как дело наладилось и в таком же виде существует до настоящего времени. Острые, наиболее тяжкие недостатки до известной степени были устранены, но остальные недостатки - отсутствие плана организации, отсутствие достаточной приспособленности всех организаций к военно-санитарному делу - остается и поныне так же, как остается недостаток транспортных средств. Кроме того, что помещено в докладе, я должен дополнительно сообщить, что в настоящее время путем сношений частью военно-санитарной комиссии при Особом Совещании при Военном Министерстве частью принца Ольденбургского* делается попытка усилить количество транспортных средств, увеличить на фронте количество складов медикаментов и перевязочных средств и приблизить их к военно-санитарным учреждениям на театре военных действий, и пересмотреть каталоги и довольствие военно-санитарных учреждений и т. д. Так что только теперь, через полтора года, под влиянием минувшего опыта войны, делается некоторая попытка исправить наиболее крупные, серьезные недочеты военно-санитарной организации. При этом надо иметь еще в виду, что ведомство как таковое оказалось действительно неподготовленным к той задаче, которая на него выпала, а в момент объявления войны и все дело фактически выпало из рук ведомства. Появилось новое Положение о полевом управлении войск, которое было введено в части, касающейся военносанитарной организации вопреки даже мнению ведомства. Насколько мне известно, ведомство не соглашалось с такой постановкой дела, тем не менее не успело в своем протесте. Изданное за несколько дней до начала войны, утвержденное 16 июля, новое Положение фактически устранило врачебный персонал от руководства военно-санитарным делом. Я в докладе указываю, что в это дело вступило значительное количество чисто военных чинов: в настоящий момент по той справке, которую мы имели от ведомства, около 500 человек офицерских чинов в военно-санитарных учреждениях, так сказать, болтаются - это состав чуть не корпусный. Затем это военно-полевое управление оставалось неизвестным персоналу военно-санитарных учреждений, оно и доныне секретно, ибо оно, изданное в момент войны, едва ли было даже разослано в достаточном количестве экземпляров; большое количество лиц совсем не подозревало, как направляется военно-санитарное дело, как и куда надлежит обращаться. Затем, кроме управления фронта, кроме ведомства в тылу, получилось еще и безответственное управление принца Ольденбургского, и все это, вместе взятое, составило отсутствие какого-нибудь единства в управлении военно-санитарным делом, все это переплелось, и получилась картина, в которой не всегда могли даже разобраться умудренные русским житейским опытом лица, ибо они не понимали, куда же обратиться, ткнуться, и где находить разрешение тех или иных волнующих их вопросов и исправление замечаемых недостатков. Вот, в сущности, краткое резюме того положения, в котором оказалась русская армия и ее страдальцы. Что будет дальше - конечно, нам неизвестно; очень возможно, что попытка несколько улучшить это дело путем согласования и путем, так сказать, введения новых данных, новых средств в военно-санитарное дело, может быть, она улучшит в будущем, но во всяком случае опыт этой войны может нас научить многому. Затем я должен заметить, что все то, что мы теперь переживаем, все то тяжелое положение, которое вынесли наши великие страдальцы, больные и раненые, все это в свое время предвиделось законодательными учреждениями, обо всем этом они заранее знали, чего может ожидать наша армия, и я здесь на второй странице привожу пожелание, принятое Государственною Думою в комиссии бюджетной и в комиссии по государственной обороне 1 октября 1911 г., т. е. за три с половиной года до войны: «о скорейшем введении нового положения об устройстве санитарной части на театре военных действий и об эвакуации больных и раненых воинов». Это пожелание не осуществилось, оно осуществилось только накануне, за три дня до объявления войны и совсем не в той форме, как это хотели и комиссии, и ведомство. [...] Что касается затем организации автомобильных транспортов, то я должен сказать, что к моменту начала войны в войсках у нас имелось всего два санитарных автомобиля. Два санитарных автомобиля на всю армию - вероятно, напоказ. И только в конце первого года войны появился заказ на санитарные автомобили. Их было затем заказано свыше двух тысяч, они теперь постепенно поступают к нам, вероятно, поставка будет в конце декабря закончена, может быть, часть останется на январь - словом, санитарных приспособлений не было, не было особого сорта транспортов, заранее приспособленных для ведения горной войны, в Карпатах, на Кавказе, где условия местности не позволяют транспортным средствам обыкновенного типа, и наши раненые переживали невыносимые мучения. Я знаю от многих товарищей и знакомых, которые попадали в эти условия, какая масса людей осталась невывезенной, погибала только потому, что не было горных носилочных средств в большом количестве. Только теперь идет работа по организации транспорта для горных местностей, не было носилок вьючного типа и т. п. Словом, господа, эта печальная, душу надрывающая картина полной необеспеченности армии теми необходимыми средствами, которые, казалось бы, можно было и нужно было бы предвидеть, готовясь к такой страшной по объему и напряжению войне. Что же касается остальных вопросов, то они здесь затронуты у меня в докладе, я по отдельным параграфам скажу, а против кредитов, исчисляемых ведомством, у меня никаких возражений нет.
[...]
