Холодно, очень холодно, кажется холод и сырость везде, они внутри, они снаружи... Именно эти мысли терзали человека, сидящего возле гаснущего очага.
- Арне, подбрось-ка поленьев в огонь, негромко раздался голос и уже через несколько мгновений из полумрака появился парнишка с охапкой дров. Пожираемая огнем древесина тут же затрещала, вскинув в воздух вереницу искр, осветив сидящего рядом человека. Это был мужчина в годах, густую бороду которого уже покрыла седина. Он был укутан в меховую накидку и выставив вперед ладони, всматривался в разгорающиеся языки пламени. Человека, что сидел возле огня звали Эгиль Длиннобородый - это был один из самых богатых землевладельцев на восточных острововах Фризсленда. Но так было не всегда...
Внезапно потрескивание поленьев и шум дождя, нарушил сильный гром и последовавшая за ним молния, ударила прямиком в старый ясень. Она опалила его верхушку и осыпала землю искрами.
- Похоже Тор гневается на нас, сказал Арне немного напуганным голосом.
- У Тора есть дела поважнее, кроме как пугать мальцов, с ухмылкой ответил старик.
- Знаешь малец... В жизни есть вещи и пострашнее чем гроза, добавил он и провел по старому шраму на левой щеке.
Их разговор прервал звук открывающейся двери в которую вбежали трое мальчуган. Скинув намокшие накидки у входа, они подошли к старику и уселись с ним возле огня... Первым заговорил Халле, самый старший из внуков Эгиля, которому скоро исполнится 12 зим.
- Деда, мы загнали скот, остальные скоро вернуться, произнес мальчуган, и протянул ладони к огню.
-Ну что же, тогда стоит их дождаться, негромко ответил старик и еще сильнее укутался в шкуры.
Когда остальные члены семейства и слуги вернулись с работ, женщины принесли мясное варево и все принялись за еду. Нынешняя осень выдалась чересчур холодной и дождливой, это сильно мешало промыслу, а размытые дороги не способствовали торговле.
Впрочем Эгиля заботил не столь убыток в заработке, сколько непогода сказывающаяся на его здоровье. Чем холоднее становились вечера, тем сильнее ныли его старые кости, напоминая о старых ранах. После сытного ужина многие сразу же отправились спать, желая поскорее оставить этот трудный день позади.
Те же кто остался у очага, после выпитого пива стали травить байки, да ругаться на троллей, которые опять утащили несколько овец из стада.
Но вскоре пьяная болтовня сошла на нет, и все стали просить Эгиля рассказать о временах его молодости. Старик не часто баловал своих домочадцев историями о прошлом и хотел было отказаться, но крепкое пиво и настойчивые просьбы домочадцев развязали ему язык.
- Ну, раз хотите, то слушайте, ответил старик и все внимательно прильнули к его словам...
Глава I : "Про правление кюнинга Альдсгила, детство и отплытие в Британию"
...Во времена моей молодости на побережье люди селились вместе деревнями, ради пропитания и большей безопасности, берега нередко грабили с кораблей, что огибали северный Фризсланд.
Весной, что бы пополнить припасы перед походом и по осени, если из похода возвращались с пустыми руками. Рога оповещали в ночи о высадке чужаков и скликали на подмогу соседей. Так что хорошей деревне под силу было отбить нападение, а иногда и отбить корабль другой у неосторожных гостей и заполучить славную добычу.
В одной из таких деревень родился и я, в местечке, что лежит южнее Бычьего брода. Как и все здешние люди мой отец был свободным земледельцем, зарабатывая на жизнь тяжелым трудом в поле и промыслом в море. В семье я был шестым ребенком и не смотря на малый возраст, меня с раннего детства приучали к труду. Рубка деревьев, выпас коров и овец, охота и рыболовный промысел - все это помогло мне вырасти коренастым и сильным юнцом. Я не плохо обращался с копьем и был осмотрителен в речах, по этому меня стали брать в Дорестад, главный центр торговли в здешних краях.
В Дорестад всегда съезжалось много богатых людей, по этому там всегда можно было продать по хорошей цене мясо, меха, мед и все то, что может добыть тяжелым трудом честный человек. Так же он служил перевалочным пунктом для рейнских судов. Сюда приезжали люди с севера, покупая франские мечи и привозившие на продажу янтарь, соль и рабов. Взамен богатые торговцы Фризсленда вывозили из глубин континента зерно, вина и фризское сукно.
В то время фризами правил кюнинг Альдсгил, он был мудрым и справедливым правителем, он много сделал для процветания фризского государства: издание законов, основание новых городов и чеканка серебренных скеатов...
Владения Альдгисла называли Великой Фризией, включавшую земли на севере от реки Вли до Везера и на юге от Нижнего Мааса до Ваалу.
Дааа... В то время мы были сильны. Да же франки не решались идти на нас войной, лишь однажды они пытались захватить наши укрепления в устье Рейна, но потерпев неудачу прекратили набеги. А смерть Дагоберта I и наступившая смута окончательно прекратила военную экспансию в Фризию на добрых три десятка лет. Лишь одно омрачило правления славного кюнинга...
На одной из охот на Альдсгила выскочил дикий вепрь, зверь был на столько огромен, что даже тяжелая рогатина его не остановила. Сломав древко он сильно разодрал бедро кюнинга и издох придавив его своим весом. Несколько дней лучшие врачеватели и знахари лечили ногу правителя, но не кто из них не достиг весомого результата. Здоровье короля ухудшалось, и люди стали поговаривать о его скорой кончине. Но к счастью для всех в Утрехт приехал Вильфрид, епископ из Листера, изгнанный Йоркской епархией. Он направлялся в Рим за помощью Папы и услышав о недуге короля решил ему помочь. По началу люди не одобрили эту затею, так как в то время большинство верило в старых богов и с недоверием относились к христианам, но из-за безысходности позволили ему врачевать. Несколько дней Вильфрид находился в покоях короля, читая молитвы и нанося на рану повязки с целебной мазью. К удивлению многих вскоре кюнинг пошел на поправку, лихорадка спала и рана стала затягиваться, но с тех пор он стал сильно хромать и редко покидал свои покои в Утрехте.
Еще несколько месяцев епископ гостил у Альдсгила и обратил нескольких людей в христианскую веру, в благодарность за помощь, кюнинг позволил христианским священникам проповедовать в своих городах. После этого бритые люди из земель франков и лангобардов принялись наведываться в Утрехт, Фехтен и Дорестад, чтобы проповедовать учение Христа. Они рассказывали много всякого, и народ по началу удивлялся и слушал их охотно, а женщины с радостью принимали от чужеземцев крещение и белую сорочку в подарок. Но скоро у пришельцев все сорочки вышли, а народ перестал слушать их проповеди, потому что те оказались скучными и мало похожими на правду. Более того сами священники распалялись враждой к чужим богам, потому и дела с крещением шли слабо. Хуже всего пришлось тем, кто проповедовал в Влес Инге, селениях на северо-востоке от берегов Рейна, тамошние люди были особо верующими и поэтому священников нередко находили пронзенными стрелами и повешенными на священных ясенях Одина. Другие же, кто подались на восток, в порубежные леса и где вера была послабее, встречены были с радостью, связаны и проданы на невольничьих рынках, либо обменены на быков и бобровый мех.
Некоторые из пленников снова отращивали волосы и работали хорошо, иные же по прежнему пытались сокрушать богов и крестить женщин и детей, вместо того, чтобы ломать камень и молоть зерно, и причиняли своим хозяевам такую досаду, что за них не давали уже и пары бычков-трехлеток без придачи соли и сукна.
Видя какие несчастья делают со священниками его люди, Альдсгил потребовал наказать убийц и отпустить всех пленных христиан. Он установил самую строгую кару для тех, кто подымет руку на священника, однако люди лишь над этим потешались, потому что людям порубежных лесов смеяться куда легче, чем рассудительным жителям пахотных земель, а больше всего там смеялись над королевским приказом. В тех местах чья либо власть редко простиралась дальше собственной руки, а от Утрехта до Влес Инге путь долгий даже для королей. Так что в Фризии все оставалось по прежнему и христианство там было не в ходу. Священники, что пускались на север как и прежде продавались за границу, однако некоторые решали что правильнее убивать их на месте...
Когда прошло 17 зим с момента моего рождения, наступили обильные годы и рожью и сельдью, но некоторые сочли, что хлеба наливаются через чур медленно и отправлялись с оружием в Британию на службу к конунгам Саксов и Англов. Впрочем отправлялись туда самые буйные и суровые люди, от которых было больше проблем чем помощи в хозяйстве, так что все разумные люди сошлись во мнении, что это наилучшее из всего, что случилось ибо мира будет больше, а отнимать нажитое силой станут пореже. Почти две сотни лет люди из края Саксов и северной Ютландии ходили набегами на земли бритов, вытесняя местное население вглубь континента. Люди из Фризсленда так же промышляли набегами и даже основали несколько крупных поселений на побережье восточного Суссекса. К сожалению среди фризов не нашлось столь же великих предводителей как Кердик и Редвальд и основать свое королевство нам так и не удалось. Но зато, разнеженные легкой жизнью саксы и англы с охотой нанимали в свои дружины людей из Фризсленда.
Той же весной в деревне случилось несчастье, в нескольких семьях не вернулись родичи с рыболовного промысла, среди них был мой отец и один из братьев - Угге. Другие рыбаки рассказали, что на море поднялась сильная буря и тех кто далеко отошел от берега, разметали сильные волны.
На семейном совете собрав всю ближайшую родню было решено оставить хозяйство старшему брату Хёскульду. Он бы человеком семейным и хорошо управлялся с хозяйством, взамен он пообещал присмотреть за младшими сестрами и матерью и дал из личных сбережений достаточно серебра на покупку снаряжения. После этого я со старшими братьями Гунне и Аслейвом нанялся в лейданг к эрлу Сигвальду, где до конца лета вместе с другими моряками мы охраняли торговые маршруты в русле Рейна.
Команда была хорошо вооружена и немногие осмеливались к открытому столкновению с нами. За три месяца случилось лишь две стычки с людьми из Данмарка, которые закончились малой кровью. По истечению лета вместе с братьями мы отправились в западный Доре Хем где нанялись до весны в гарнизонную службу.
Как только наступила весна и от лодочных сараев и корабельных причалов потянуло смолой, мы направились в Холланд, где надеялись наняться в команду на корабль и отправиться в Британию. По прибытии, мы сразу нашли человека, который нас радушно встретил. Этого человека звали Бьярни, он был живой и коренастый, с завязанной в узел бородой. Он направлялся в Силсей, что бы торговать там фризским сукном и мехами, а заодно проведать своих родичей в Буган Ора, что лежит восточнее Силсея. Узнав, что мы служили эрлу Сигвальду он без раздумий нанял нас гребцами в команду и даже пообещал доплатить серебром, если придется столкнуться с морскими разбойниками.
Когда все приготовления была окончены, взявшись за весла и поставив парус, корабли поймали слабый ветер и отправились в путь.Когда мы покинули русло реки и вышли в открытое море, по старинному обычаю были принесены жертвы Эгиру бараниной и пивом. Тут же задул легкий бриз и все посчитали это добрым знаком. Когда меня сменили на веслах я прислонился к одному из тюков и под крик чаек погрузился в глубокий сон...
